— Ну, ты! Какого хрена?!
— А какого он под ногами путается? Убью гада! — добавил он уже беззлобно, и я понял, что жить буду. Я выскользнул из рук своей спасительницы и забился поглубже под стойку.
И уже оттуда наблюдал за дальнейшим развитием событий.
Честно скажу, и без ложной скромности — было на что посмотреть.
С этой минуты, и до самого конца рабочего дня мой обидчик не смог завершить ни одного начинания благополучно.
Он попадал молотком по своим умелым пальцам. Он порезался трижды, и два раза испортил заготовку кожи для набоек. Он опрокинул клей на свой стульчик и долго отскабливал его ножом. Его зажигалка испортилась, он стал пользоваться спичками, и спички эти ломались, или гасли в тот момент, когда он подносил их к сигарете, или стреляли серой в различных направлениях, в том числе почти что ему в глаз. Но — к счастью — до членовредительства дело не дошло. Кроме шишки на лбу и пары порезов большого пальца, он не получил никаких видимых повреждений. Зато настроение его было испорчено всерьез и надолго. Он уже не улыбался сам себе и всему свету, он хмурился, он ворчал под нос, орал на Леню и даже на одну толстую заказчицу, которой не понравилось что-то в отремонтированных им прежде сапогах.
Я скромно порадовался своему первому успеху — оказывается, первый блин не всегда комом! Я чихнул с нужной степенью интенсивности.
К вечеру последствия моего чиха стали сходить на нет. Он перестал попадать молотком по пальцам, и заготовки для набоек вырезал аккуратно и точно требуемого размера. Сигарета прикуривалась сразу же, клей не разливался, и спички не ломались.
Я задремал, убаюканный монотонностью этого вначале столь хлопотного дня, и размышлял в ленивой полудреме — а не чихнуть ли мне еще разок, — когда громкий разговор заставил меня встрепенуться. Разговор шел обо мне.
— ... Никаких котов! — категорически заявлял тот сапожник, что постарше. — Еще чего! На улицу его, и пусть идет, откуда пришел.
— Ну, — хныкала Лёня, — ну, пожалуйста! Он же домашний, он же пропадет!... И смотри, какой он красивый!
— Гони его в шею, я сказал! — не сдавался ее собеседник. — Или возьми себе домой, если тебе его так жалко!
— Я не могу домой! У меня Пончик! Он его разорвет! — как я понял, "Пончик" было имя собаки.
— Туда ему и дорога, — сказал Процюк и расхохотался. Его смех прозвучал крайне невоспитанно и неуместно, я бы даже сказал, оскорбительно для меня. Я не удержался и чихнул еще раз.
— У него насморк, он больной, ему нельзя под дождь! — завопила Лёня. А Процюк чихнул в свою очередь и полез за носовым платком.
— Еще нас всех тут перезаразит! — сказал он, высморкавшись. — Меня так уже заразил.
— Кошачий насморк людям не передается! — заявила Лёня торжественно. — Таких элементарных вещей не знаешь!
— Элементарных вещей я, может быть, не знаю, — согласился Процюк и снова высморкался. — Но я знаю другое — если я его еще раз увижу, я привяжу ему на шею камушек и брошу его в канализацию. В тот колодец, что во дворе, открытый...
Дальше я не слушал. Я взвыл и кинулся к двери. Инстинкт самосохранения был сильнее доброй воли.
Я — сильный кот, и дверь, как плотно закрыта она ни была, распахнулась сразу же. Я шмыгнул в подворотню, а оттуда — на улицу. Потом подкрался к окну мастерской и осторожно заглянул. На улице уже было темно, а внутри горел свет, поэтому они меня не увидели. Да они и не смотрели в окно. Они смотрели друг на друга, и выражение их лиц было недоуменным и даже испуганным.
Ай, да я!
Г Л А В А Д В А Д Ц А Т Ь Д Е В Я Т А Я, в к о т о р о й
м ы т е р я е м Д о м о в у ш к у
И в сердце растрава,
И дождик с утра...
Поль Верлен
К счастью, простуда, которая вдруг одолела Процюка, рано уложила его в постель: не было еще девяти, когда он выпил чего-то там горячего — над кружкой поднимался парок, и Процюк обжег себе язык, поперхнулся и выругался, судя по его мимике, — и укрылся теплым одеялом. Я наблюдал за ним в окно, непредусмотрительно не задернутое шторкой. Какая-то женщина — сестра или жена, потому что для мамы его эта женщина была слишком молода, — ухаживала за ним, ставила ему горчичники, заставила проглотить таблетки. Покончив с процедурами, она погасила свет, вышла в другую комнату и села смотреть телевизор. Я решил, что моя работа на сегодня окончена, и ретировался.
Только поздно вечером явился я домой. Наша умница Лада, пылая яростным желанием отомстить, совсем забыла о мерах по снятию нас с Вороном с наших постов. Ворону в этом плане было проще: летать в поднебесьи — это вам не бегать по твердому асфальту, к тому же грязному, мокрому и скользкому. Мне же пришлось долго пробираться по улицам, пока у вокзала я не ухитрился заскочить в троллейбус.
Я замерз, продрог и проголодался. Колбаса, молоко и кусочек жареной рыбки, которыми девушка Лёня угощала меня, давно превратились в сладкое и прекрасное воспоминание. Вкусные запахи из кухонь дразнили мое обоняние, но я спешил домой — не хватало еще опоздать и поцеловать запертую и заклятую на ночь дверь. Ночевать в подъезде, на пыльном и тонком коврике перед дверью — нет уж, увольте, это не для меня.
Во дворе я заметил группу котов, кажется, среди них была и моя давняя врагиня — кошка-бродяжка; я постарался прокрасться в свой подъезд незамеченным, и это мне удалось. День прошел успешно.
Меня ждали — Пес караулил у двери, и отворил мне, едва я успел тихо мяукнуть.
— Ну, что, Кот? — спросил он, дрожа от возбуждения, или от нетерпения, или еще от чего. — Удача?
Я постарался принять самый что ни на есть гордый вид, и с распушенным трубой хвостом проследовал в кухню.
— Полная, — сообщил я важно. — Но я голоден и замерз.
— Лада для тебя приготовила ванну, — сказал Пес. — Она боится, как бы ты не простудился. А когда помоешься, согреешься и наешься, доложишь ей. Она ждет в маленькой комнате.
— Может, сначала доложить? — засомневался я. — А потом, спокойненько...
— Лада велела... — грозно начал Пес, и я послушно юркнул в ванную. Домовушки в кухне я не заметил. Что означало одно из двух: либо Лада по-прежнему в грозном настроении, и Домовушка от греха подальше сидит где-то в щели тараканом, либо, напротив, Лада спокойна, и Домовушка коротает вечер перед телевизором, с вязаньем в неутомимых лапках.
Не успел я как следует расслабиться в теплой газированной водичке — Лада позаботилась о моем здоровье, насытив воду магионами, — как дверь ванной комнаты отворилась.
— Кот, — сказал Пес, — давай, закругляйся. Уже почти одиннадцать, надо дверь заклинать.
— А Лада, что, совсем разучилась заклятия накладывать? — мне совсем не хотелось вылезать из ванны, мокрым торчать на сквозняке парадной, пачкать лапы в мелу. И вообще не хотелось работать — я устал.
Пес рыкнул, и я в один момент вылетел из воды. Разрисовывая дверь рунами, я думал о том, что, может, плюнуть на эту всю магию, перебраться в сапожную мастерскую, где работает милая тонконогая девушка Лёня, а уж с угрозой утопления в канализационном люке я как-нибудь справлюсь...
Это был, конечно, приступ малодушия. Даже на ежедневный кусок печенки я не сменял бы скромный ужин в кругу тесного дружеского нашего семейства, хоть и под постоянным дамокловым мечом угрозы превращения в червя или даже полного испепеления.
Домовушка приготовил вкусную грибную подливочку и оладушки, зная, что нам с Вороном нужно хорошо подкрепить свои силы. Я макал оладушки в подливку, отправлял их в рот и мурлыкал от удовольствия, чувствуя, как кровь все быстрее бежит по моим жилам, и шерсть начинает лосниться и блестеть, как то положено шерсти сытого и благополучного кота. Но по мере насыщения мои мыслительные способности, притупленные экстремальными условиями существования (ох, уж этот Ворон! Его наукообразная манера выражаться весьма заразна — хуже гриппа!), так вот, мои мыслительные способности постепенно вернулись к жизни, и я наконец заметил отсутствие Ворона.
— А где премудрейший? — лениво спросил я, запивая ужин молочком. — Он что, уже докладывает?
— Ворон не вернулся с задания, — торжественно доложил Пес. — Я Ладе сказал, а она велела закрывать дверь, и более не ждать.
Бедный преминистр! Я поглядел за окно. Дождь, который весь день сочился с небес, к ночи набрался сил, и уже довольно давно поливал окружающую среду активно и добросовестно. Ворон, небось, и днем не смог найти подходящего убежища — это бездомных котов пускают погреться в сапожные мастерские, но никому не придет в голову распахнуть дверь или форточку для бездомной птицы. А теперь ему предстояло еще и ночь провести в очень мокром состоянии. Да, не повезло птичке!
— Ты поел? — спросил Пес, хотя видел, что я уже отодвинул тарелку с оладьями. — Тогда иди. Лада ждет.
Лада не ждала. Лада металась по комнате, как пантера по клетке. Она не сразу меня заметила, скользнула синим взглядом и продолжила свои метания туда-сюда по весьма небольшому свободному от мебели пространству комнаты. Запахло озоном, и откуда-то издалека донеслись грозовые раскаты. Гроза в феврале — это не к добру. Даже если эта гроза проходит в отдельно взятой квартире.
Я скромно устроился в кресле и стал ждать, когда Лада соизволит обратить на меня свое высокое внимание. Я даже успел ненадолго задремать.
Меня разбудила крупная капля, шлепнувшаяся прямо на нос. Спросонья я не сообразил, где нахожусь, и машинально соорудил зонтик из магионов. К сожалению, в поле, на задании, и даже просто на прогулке я не могу этого делать — из соображений конспирации, конечно. Представьте себе, что вы во время дождя встречаете абсолютно сухого кота, которого обтекают дождевые струи (а во время грозы зонтик из магионов начинает к тому же и светиться — из-за ионизации воздуха). Представили? То-то.
Так вот, я спросонья соорудил зонтик из магионов, потом только проснулся окончательно и сообразил, что я в квартире, и сверху на меня капать не должно. Разве что нас залили соседи сверху. Или Лада...
Так и было — Лада плакала, глядя в окно, на дождик, а под потолком комнаты собралась аккуратная грозовая тучка, поигрывала зарницами и собиралась, кажется, запустить игрушечной молнией в люстру, чудом уцелевшую от акустического удара (см. главу двадцать шестую).
Даже не сообразив, как я это сделал, я развеял тучу, а неиспользованные молнии отправил в розетку, отчего напряжение в сети сразу же скакнуло, и люстра загорелась чрезвычайно ярко, и две лампочки из трех перегорели. Лада очнулась от своего странного состояния — я так и не понял, злилась она, или страдала, или и то, и другое сразу, — так вот, Лада очнулась, обернулась и увидела меня.
— Привет, Кот, — сказала она пресным голосом. На этот раз в ее голосе не присутствовали металлические звуки, скорее там была вата или войлок — так глухо прозвучали ее слова. — Ну, чем порадуешь?
Я стал докладывать. При упоминании того, что мы с Вороном решили разделиться, Лада нахмурилась.
— Зачем? Почему? Я же не велела...
— Мы исходили из ситуации. Этот тип не был похож на твоего избранника...
— А разве я говорила вам, как выглядит мой избранник? — спросила она, и голос ее прервался на слове "избранник". — Опиши этого типа.
Я повиновался, стараясь избегать резких формулировок и скорее разжижая, чем сгущая, краски. Лада грустно кивнула.
— Да, это он.
Я придержал свое мнение при себе. Да, мне этот тип не понравился, но сообщать об этом Ладе было неразумно. Еще обидится. Или — что опаснее — разозлится.
Я коротко закончил отчет. Очень коротко, скомкав его до невозможности, если честно. Как оказалось, мой день был потрачен зря, что я не преминул отметить в завершение.
— Ну почему зря? — не согласилась Лада. — Жаль, конечно, что вы с Вороном расстались, и теперь он неизвестно где. Но зато ты приобрел некоторый опыт. Ты ведь говоришь, чих тебе удался?
— Весьма, — мурлыкнул я. Похвала Лады всегда была для меня слаще сливок.
— Хоть я и не велела тебе принимать какие бы то ни было меры, но твоя самодеятельность не выходила за рамки. Я довольна тобой, Кот. Но я волнуюсь. Ведь Ворон был вчера простужен...
— Да ничего с премудрейшим не случится! — воскликнул я. — Ну, помокнет немножко под дождем, вернется утром, загрузим его в ванну, полежит в живомертвой воде часа полтора, как огурчик, будет...
— Ах!... — вздохнула Лада. — А тут еще Домовушка куда-то пропал...
— Куда он мог пропасть? Он же из квартиры без посторонней помощи выйти не может! Сидит где-то в щели, тараканом перекинулся...
Лада покачала головой.
— Он сегодня был в хорошем настроении, и в таракана ему перекидываться было совсем незачем, разве что кости ломило на дождь, или зубы разболелись... Поищи его, ладно?
Закрывая за собой дверь, я заметил, что Лада возобновила свои метания по комнате. На всякий случай — потому что неизвестно, что может прийти в голову взволнованной ведьме — я выставил щит, какой привык ставить в период влюбленности Лады. Прочный магионный щит сложного плетения. И заблокировал им комнату Лады. Так что, если ей снова вздумается устроить грозу, в других помещениях квартиры будет сухо. И — самое главное — враг нас не обнаружит.
В кухне было тихо. Рыб болтался на поверхности, вяло пошевеливая плавниками. Жаб скрылся в глубине дубовой поросли, и оттуда не доносилось ни звука — дрых, наверное. Паук висел в глубине своего ажурного домика. Ни Петуха, ни Пса я не увидел.
— Эй, Рыб, где остальные? — спросил я.
— Меня это не интересует, — отозвался Рыб. — Спят, наверное.
— А Домовушка где? Сидит в какой-нибудь щели тараканом?
— Не знаю, — безмятежно сказал Рыб и зевнул. — Он ушел из кухни после ужина, и больше я его не видел.
— А куда он пошел?
Рыб зевнул снова и ответил слегка раздраженным тоном:
— Я за вашим Домовым следить не нанимался. Не знаю!
— Ну, ты, карась несчастный! Плавники пообрываю, если будешь мне грубить! — лениво предупредил я. Мне ужасно хотелось спать.
Я еще раз заглянул к Ладе. Она по-прежнему ходила по комнате. Но на этот раз я заметил в углу спящего — голова под крылом — Петуха. Тараканами в комнате не пахло.
Пса я нашел в кабинете. Он сидел у окна, положив голову на подоконник, вздыхал и глядел в темноту.
— Слушай, Кот, — спросил он, — а если Ворон сейчас прилетит, сможешь быстренько его впустить в форточку? А потом и заклятие наложишь, а? А я тебя подстрахую, в случае, если что...
— Нет, — отрезал я. — Ты что, забыл, как нам пришлось в тот раз? От тебя проку совсем ничуть, ты же не маг. А Лада вряд ли в состоянии помочь.
— Там же дождь! — горестно вздохнул Пес. — Вымокнет же Ворон до нитки!
— Ничего с ним страшного не случится, — сказал я. — Может, даже и на пользу пойдет, а то он совсем домосед стал. Ты лучше скажи, где Домовушка.
