Скучающий ученик

— Ты можешь контролировать эльфов? — перебил его я. — Можешь приказать Тинки выполнять мои приказы?

— Хорошо, пусть будет так. Она выполнит твои просьбы, если они не будут противоречить прямым приказам директора. Ты задал правильный вопрос, чтобы разбудить меня. Если сможешь нейтрализовать угрозу, я в долгу не останусь... — зрачки эльфийки сузились до нормального состояния, и она замотала головой.

— Что это было? — спросил я ее.

— ИД, искусственная душа замка, хозяин, — рассеяно ответила она.

Ничего себе...

Наличие собственного эльфа с одной стороны очень облегчает жизнь. Твоя одежда всегда в порядке, забытые где-то вещи возвращаются словно сами собой, а если ты пропускаешь ужин, увлекшись чем-нибудь, эльф обязательно позаботится о перекусе. Но у всего хорошего обычно находится обратная сторона. В случае с домовиком это необходимость передавать слуге некоторое количество магической энергии. Для взрослого волшебника это бремя практически незаметно, но мне всего одиннадцать. Всю прелесть этого я осознал, когда вдруг на уроке трансфигурации ощутил нехватку магических сил. Пришлось притворяться до конца урока будто пытаюсь колдовать, на самом деле не вкладывая в колдовство ни капли маны.

После занятий я отправился в отремонтированную Тинки комнату и сразу же вызвал ее. Эльфийка сразу же, каким-то шестым чувством поняла что в чем-то виновата передо мной.

— Тинки, ты постоянно забираешь у меня некоторое количество магической энергии, — эльфийка кивнула. — Ты можешь не делать это все время, а только по вечерам?

— Но хозяин...

— Я мог бы отдавать тебе столько энергии, что тебе хватит на весь день.

— Тинки может делать так.

— Отлично, принеси мне сюда ужин, я не собираюсь спускаться в общий зал. После еды я попробую тебя подзарядить.

Обрадованная тем, что я ее не поругал, домовушка щелкнула пальцами, накрывая стол.

Может показаться странным, что я не мог постоянно делиться небольшим количеством магии, и при этом мог отдать эльфийке большое количество энергии за короткий срок, но у этого были причины. Среди моих предков не было магов с сильным даром. Мой магический дар был явно ниже среднего, и даже став старше, мне не освоить высшей магии, ни светлой, ни темной, так как это делают другие волшебники. Из поколения в поколения предки пытались решить эту проблему, методом проб и ошибок им удалось разработать теорию магии и основанную на ней методику, позволяющие даже слабому волшебнику применять чары, требующие большого количества маны. Возможно, узнай эту методику сквиб, то он тоже бы начал колдовать, но, к счастью, в нашей семье сквибы не рождались, а выпускать такие знания куда-то на сторону было бы безумием.

Вкратце эта гипотеза гласила, что каждый волшебник обладает двумя энергетическими образованиями: ядром и каналом. Ядро — это своеобразное хранилище маны, главной его характеристикой является объем, чем больше маны в ядре, тем сильнее чары может сотворить волшебник. Но не все так просто, в нормальных условиях мана из ядра вообще не используется. Как правило, колдуя, мы используем канал. Это образование характеризуется пропускной способностью. Чем шире канал, тем больше магии колдун может поглотить из окружающей среды и использовать для сотворения чар. Но если есть канал, то зачем нужно ядро? Полного ответа на этот вопрос предки не нашли, но зато они установили что при разрушении или серьезном повреждении ядра человек может погибнуть. Если волшебнику не хватает маны из канала для наполнения чар он осознано или неосознанно начинает использовать ману из ядра. Если количество извлекаемой маны не превышает десяти процентов всего объема ядра, то оно легко перенесет подобное и даже может вырасти при регулярной отдаче энергии. Но сколько не раскачивай ядро, великим волшебником не станешь, а даже если и применишь нечто запредельное — это будет последними чарами в твоей жизни.

К сожалению, предкам не удалось найти способ расширить канал, поэтому они пошли другим путем. Они создали несколько медитативных техник, с помощью которых канал можно было бы открыть на несколько минут или даже часов. Дело в том, что создавая чары, маг открывает канал на секунду, собирает из окружающей среды энергию и тут же закрывает его. Все это делается без участия сознания. Если волшебник не успевает собрать нужного количества маны, то он берет ее из ядра или же заклинание выходит недостаточно сильным. Вообще обычные чары не способны повредить ядро, в своей структуре они имеют своеобразную страховку от этого — срываются в случае если поток маны резко уменьшается прежде, чем волшебник задействует ядро. С помощью наших техник открыв канал можно продержать его столько, сколько нужно для наполнения чар. Разумеется, просто это на словах, на деле, чтобы научится открывать канал даже на несколько секунд нужны годы тренировок. Эти тренировки нужно начинать с пяти лет, в это время организм волшебника активно развивается, в том числе и магически.

Теория магии, разработанная членами нашего рода, объясняла почему волшебнику нужна палочка — она открывала дополнительный канал для волшебника, направленный вовне, позволяя через естественный канал мага брать энергию, и выпускать через себя. Именно поэтому колдовать обычному волшебнику без палочки невероятно трудно — нужно успеть вобрать ману и выпустить через канал, либо задействовать ядро и использовать канал только на выпуск. Для первого требовался канал как минимум вчетверо шире того, каким обладает средний волшебник, а для второго — очень большое ядро, чтобы потеря энергии была незначительной.

Самое интересное, канал может быть открыт одновременно в обе стороны, но при этом пропускная способность в каждую сторону составляет всего пятнадцать процентов от обычного потока. С чем это связано неизвестно, но даже это позволяет творить магию без палочки, если, конечно, будет достаточно времени. Родовой гримуар содержит больше сотни адаптированных заклинаний, исполнение которых занимает намного больше времени, чем обычные заклинания. Зато, какой результат! Наложенные членом нашего рода охранные чары считались непробиваемыми и приносили хороший доход. Дед немного ознакомил меня с тем как составлять такие заклинания, но предупредил, чтобы я не рисковал с экспериментами.

Используя эту методику, я смог заколдовать вход в Запретный коридор так, что даже величайший светлый маг не смог снять чары. То, что профессор Баббинс приняла за модификацию протеевых чар было заклинанием прочности, которое накладывалось на иллюзию, делая ее материальной.

Я планировал проводить достаточно времени в медитации с открытым каналом передавая домовушке магическую энергию.

Поужинав я начал готовить место для медитации — отодвинул несколько парт, вытащил из сумки коврик и разложил его на голом полу, наложил на вход в помещение запирающие и сигнальные чары. За это время эльфийка успела убрать тарелки и теперь преданно смотрела на меня. Я сел на коврик, подогнув ноги под себя, и приказал эльфийке стать рядом. Я взял ее за руки и предупредил, что начну передавать ей энергию, и что когда энергии будет достаточно она должна их убрать. Она согласно кивнула. Я расслабился, закрыл глаза. Вдох. Канал втягивает ману. Выдох. Отдаю энергию эльфийке. С каждым циклом время поглощения и отдачи энергии все дольше, наконец, этот процесс уже не прерывается — канал открыт в обе стороны. Главное не испытывать в процессе сильных эмоций, иначе магия может вырваться из-под контроля. По моим ощущениям прошло пять минут или целая вечность, когда эльфийка вдруг отдернула руки и мана стала уходить в пустоту. Я тут же завершил медитацию. — Тебе хватит энергии до завтрашнего вечера?

Домовушка кивнула. Стоя на месте, она слегка качалась, зрачки были расширены. По жадничала и взяла слишком много? Впрочем, она быстро потратит лишнее, выполняя свою работу. Интересно, если бы я знал, к чему это в дальнейшем приведет, стал бы продолжать?

С того момента как я узнал о цербере в Хоге (парочка шестикурсников с Гриффиндора на спор заглянула в Запретный коридор, разумеется по секрету об этом узнала вся школа), я чувствовал что над всеми учениками школы сгущаются тучи. Закон Мерфи гласит что если какая-то неприятность может случится, то она обязательно произойдет. Может быть стоило успокоить себя тем что Хогвартс считается лучшей школой Англии, но я видел как часто ученики попадают в больничное крыло. Если это считается нормой, то вырвавшийся на свободу цербер будет очередной мелкой неприятностью. По жизни я пессимист, всегда жду худшего. Поэтому я решил, что должен иметь козырь на такой случай.

Цербер — крупная трехголовая собака, его прочная шкура надежно защищает его от магии. Конечно, от авады она не спасет, но, во-первых, авада вне закона, а во-вторых, чтобы убить цербера нужно поразить каждую его голову Авадой. Вряд ли даже Темный Лорд смог бы сделать это достаточно быстро. Остальные заклинания прямого действия не оказывают никакого воздействия на цербера. К счастью волшебники давно нашли способ справиться с такими неуязвимыми для магии тварями — косвенное воздействие, то есть магия должна направляться не на животное, а на окружающую его среду. Например, можно магией кинуть камень, превратить почву под ногами противника в зыбучий песок, атаковать ледяными стрелами.

В любом случае, мне не хватит магических сил, чтобы остановить или убить цербера если возникнет необходимость, поэтому единственным вариантом было создать артефакт для этой цели. Может что-то похожее на магловское ружье? Я рассеянно листал страницы толстой тетради, в которой вел записи. Вообще в Хогвартсе не приветствовались магловские вещи, но все равно многие ученики брали в Хог магловские тетради и ручки чтобы делать записи для себя. Открыв чистую страницу, я начал прикидывать каким должно быть действие артефакта. Косвенное воздействие. Желательно нанести множество ударов, цербер быстрый и трудноубиваемый. Артефакт не должен разрушать все вокруг, диапазон должен быть ограничен.

Переворачивая исчерканную схемами и моими каракулями страницы я случайно порезался об острый край бумаги. Кто ранил пальцы об бумагу знает, ощущение не из приятных. Чертов цербер, да что б тебя... А впрочем, почему бы и нет? Если нанести на бумагу чары укрепления и сделать сами листы тоньше человеческого волоса они будут резать плоть как нож масло. Цербер может попытаться увернуться от атаки, поэтому нужно ударить со всех сторон сразу. Я схематически нарисовал цербера окруженного кучей мелких точек. Да, нужно обязательно добавить специальный блок, чтобы снаряды не прибили пользователя. В целом создание такого артефакта может показаться сложным, но если разбить процесс на несколько подзадач это возможно. Укрепление и утончение бумаги реализовать с помощью рун. Также рунами нанести на каждый лист метку для управляющего заклинания. Создать управляющее заклинание будет труднее всего, хм, я видел, как старшекурсники отправляют друг другу летающие записки, нужно будет посмотреть эти чары.

Проходя по одному из многочисленных коридоров Хогвартса, я вдруг услышал тихий плач. Простенькое заклинание указало направление и я свернул влево. Звук приблизился, но тут палочка указала в стену. Тайный ход? Внимательно осмотревшись я обратил внимание на потертый участок стены, надавил его и проход открылся. Внутри хода, судя по мантии, плакала какая-то ученица с Хаффлпаффа.

— Что с тобой случилось? Почему ты плачешь?

Девочка подняла голову. На меня смотрела самая жуткая тварь, которую только можно представить. Отвратительные синюшные язвы на лице, щупальца вместо волос, рот полный мелких узких зубов. Я на секунду застыл словно парализованный. Существо зарычало, что-то пролаяло и вновь зарыдало.

Иллюзия?

— Финито инкантатем! — попытался я развеять чары. Безрезультатно.

Существо продолжало плакать.

— Фи-и-ни-и-и-то и-ин-ка-ан-та-а-те-е-е-ем! — пропел я, создавая более мощную версию развеивающих чар.

Внешность существа не изменилась, но теперь в плаче можно было разобрать какие-то слова. Скорее всего, над ученицей кто-то мерзко и подло подшутил.

— Успокойся, я развеял чары, действие зелий скоро должно закончиться. Давай я провожу тебя в больничное крыло.

— Нет! Я не хочу чтобы меня кто-нибудь видел. — она почти перестала плакать услышав собственный голос.

— Как тебя зовут?

— Сьюзен.

— Сьюзен, чем быстрее ты доберешься до мадам Помфри, тем скорее с тебя спадут эти мерзкие чары. — Я не стал добавлять, что промедление может привести к длительному изменению внешности.

— Я понимаю, но...

— Подожди, — я открыл сумку. К сожалению там не было ничего подходящего. — Я сейчас, только никуда не уходи. — Я выскочил из тайного хода и позвал Тинки. Через минуту я вернулся к девочке. — Одень это и накинь капюшон, так тебя не узнают.

Плащ был великоват, зато прекрасно скрывал внешность.

Через пятнадцать минут мы оказались в больничном крыле, где я сдал девочку на руки медсестре. На ее вопросительный взгляд я сказал, что случайно наткнулся на плачущую ученицу. Бросив несколько диагностических чар мадам Помфри нахмурилась и приказала мне уйти. Видимо это что-то серьезное. Найдя укромное местечко, я вызвал Тинки и приказал ей спрятать под кроватью в больничном крыле один из моих зеркальных амулетов. Вернувшись в свою комнату, активировал парное амулету зеркало и стал слушателем любопытного разговора.

— Альбус, это уже ни в какие ворота не лезет! Ты должен остановить эти безобразия!

— Это была невинная шутка, ты ведь легко с ней справилась.

— Я справилась лишь потому, что ее вовремя привели. И это не заслуга "невинных" шутников!

— Поппи, я проведу расследование и накажу виновных, такого больше не повторится.

Разговор утих, видимо Дамблдор ушел. Некоторое время я слышал как медсестра ходит по палате, затем она села и я услышал как она говорит сама с собой.

— Как же меня все это достало. Старый хрыч опять спустит все на тормозах. Уйти бы отсюда, но что будет с детьми, — она встала, сделала несколько шагов и крикнула в камин. — Минерва, зайди ко мне, нужно срочно поговорить.

Вскоре появилась декан Гриффиндора. Медсестра рассказала ей, в каком состоянии к ней сегодня поступила ученица, и что подобное происходит довольно часто. Еще Помфри пожаловалась на поток пострадавших из кабинета зельевара — в основном это были ученики Гриффиндора. Макгонагл согласилась, что надо что-то делать, но все что она могла — это приказать своим старостам чаще патрулировать безлюдные коридоры и провести очередную беседу с близнецами Уизли.

На следующий день на чарах рядом со мной села незнакомая хаффплафка. У многих равенкловцев есть одна нехорошая черта — мы редко обращаем внимание на посторонних, предпочитаем заниматься исключительно своими делами. Зачастую это приводит к самоизоляции и непониманию. А если учесть что на наш факультет поступает наименьшее число волшебников, и то, что негласно дружба между студентами разных факультетов не приветствуется, становится совсем печально. Поэтому совсем не удивительно, что я ее не знал, даже притом, что мы были на одном курсе.