Проклятие Хогвартса

Его захлестнули эмоции. Почему он раньше сюда не приходил? Почему он не знал, что в школе висит портрет Салазара Слизерина? Кто-то когда-то говорил, что через несколько лет после ухода волшебника из школы тогдашний директор приказал убрать все его изображения. По слухам, с них он третировал учеников — в основном из магловских либо смешанных семей — пугал и требовал покинуть замок. По рассказам, одну из первокурсниц он довел до истерики в первый же день учебы. И та наотрез отказалась оставаться в школе.

От возможных перспектив у Тома перехватило дыхание. Салазар Слизерин должен обладать такими знаниями, которые он не отыщет ни в одной книге. Надо только втереться к нему в доверие, суметь разговорить. Однако маг по-прежнему их не замечал.

— Сэр, — не желал сдаваться Том. — Мы учимся на основанном вами факультете.

И указал на вышитую на мантии змею.

Волшебник продолжал хранить молчание. Том испугался. А если Салазар Слизерин не желает говорить из-за его отца? Вдруг он каким-то образом сумел узнать, что его папа — магл?

"Ненавижу тебя, отец!" — пронеслось в голове.

Ему захотелось выкрикнуть, что он его потомок. Что он выяснил, где находится построенная им Тайная комната. И он даже знает, как ее открыть. Но вовремя опомнился. Мявшийся рядом с ним Эйвери вновь потряс его за плечо.

"А как же Марк? — не понимал Том. — Он же из самой что ни на есть чистокровной семьи. Почему с ним ты не хочешь говорить?"

— Том... — повторил Эйвери.

Уже попрощавшись с надеждой пообщаться с Салазаром Слизерином, он повернулся к Марку.

— Чего? — едва не выкрикнул Том, но в последний момент взял себя в руки.

— Он ни с кем... — начал было говорить Марк, но резко замолчал, в ужасе округлив глаза.

— Что вам надо? — послышался шипящий, полный недовольства голос. — Зачем нассс тревожите?

Том бросил взгляд на Салазара Слизерина, но колдун сидел все в той же позе, не поворачивая головы и не раскрывая рта.

— Говорите, раззз пришшшли, — продолжал неизвестно откуда исходящий голос.

— Мы хотим узнать, как выбраться из картины, — ответил Том, внимательно осматриваясь.

Уж не общается ли колдун с ними ментально? Так даже лучше, вдруг Эйвери не слышит.

Но Марк все слышал. Он уставился на Тома, будто впервые его видел, лицо побледнело, губы плотно сжались.

— Точно так же, как вы в нее вошшшли... — произнес голос. — Раззз сумели попасссть сссюда, то сссумеете и выйти.

— Ты? Ты?.. — прошептал пораженный Марк. — Ты змееуст?

Выходило, говорил он с кем-то другим. Взгляд Тома в очередной раз скользнул по фигуре волшебника, и он заметил возле носка сапога острую змеиную мордочку с двумя большими, как блюдца, глазами. Желтые, немигающие, они смотрели прямо на Тома.

— Почему Салазар Слизерин не желает с нами говорить? — поинтересовался Том. — Что мы сделали не так?

— Он ни ссс кем не желает говорить, — прошипела змея.

"Поэтому это изображение и оставили в школе", — догадался Том.

И, немного поколебавшись, спросил:

— Даже со своим потомком?

И специально внимательно посмотрел на колдуна. На секунду ему показалось, что Салазар Слизерин кинул в его сторону короткий, едва уловимый взгляд.

— Потомок? — в голосе змеи послышалась усмешка. — Хозяин ни для кого не делает исссключения.

— Как нам все-таки покинуть картину? — уже более требовательным тоном повторил Том свой вопрос.

— Давно ни ссс кем не говорила... очень давно... — Змея оторвала голову от носка сапога и принялась ею раскачивать. — Даже забыла, как это приятно... Хорошшшо... Так и быть... Поинтересссуйся об этом у Эгнация. Он одно время общалссся с хозяином. Должен знать.

И исчезла под мантией Салазара Слизерина. Том понял, что большего он тут не добьётся.

Покидали картину в молчании. Эйвери явно желал что-то сказать, но по какой-то причине не решался. В последний момент, уже понимая, что переносится в другое изображение, Том обернулся и неожиданно встретился с Салазаром Слизерином взглядом. Наполненный болью и тоской, он одновременно излучал мудрость и необъятную глубину знаний. В следующую секунду основатель Хогвартса исчез, и Том, обуреваемый смешанными чувствами, остановился. Он не сумел получить то, ради чего сюда шел. Вдобавок его мечты о долгих разговорах с великим волшебником разбились вдребезги. Однако он все же достиг кое-чего, показал, что стоит чего-то в магическом мире, добившись от Салазара Слизерина мимолетного внимания.

— Что ты выяснил? — поинтересовался Марк, выведя его из ликующего состояния. — Что тебе сказал Салазар Слизерин?

Он смотрел на него с выражением одновременно непонимания и уважения на лице.

— Он отказался с нами говорить, — ответил Том, все еще думая о полном боли взгляде колдуна.

Читая в прошлом году его дневник, Том узнал, что Салазар Слизерин очень близко к сердцу воспринял ссору со своими друзьями Кандидой Когтевран, Пенелопой Пуффендуй и Годриком Гриффиндором. Великий волшебник считал основанный им Хогвартс своим вторым домом и оттого решение покинуть замок принял с огромным трудом. Видимо, как понял сейчас Том, разрыв с друзьями и уход из школы дались магу намного тяжелей, чем тот признавался даже самому себе.

— Мы не первые, до кого он не соизволил снизойти, — усмехнулся Марк.

— Так ты знал, что он не станет с нами разговаривать? — изумился Том. — Почему сразу не сказал?

— Я пытался, — объяснил Эйвери. — Неоднократно. Но ты не слушал.

Том вспомнил, что парень действительно несколько раз порывался ему что-то сообщить, но он каждый раз обрывал его на полуслове.

— Сюда часто приходят, в основном со Слизерина, конечно, — продолжил Марк. — Этакое испытание при посвящении. В первый день учебы я получил наказание, вынужден был раскладывать книги в библиотеке, поэтому не присутствовал. Но слышал, что, по рассказам старшекурсников, портрет Салазара Слизерина, если ты окажешься достоин его славы, каким-то образом покажет это. Вот я и надеялся, что мое происхождение и кровь моей семьи поможет нам разговорить его.

Том слушал Марка одновременно и с горечью, и со злорадством. Орион с Абраксасом, жившие с ним в одной комнате, и Поппея, любящая твердить, какие они с ней не разлей вода друзья, ни словом не обмолвились в прошлом году о намечающемся посвящении. Ему верилось с трудом, что представителей таких фамилий как Малфои и Блэки не позвали на такое мероприятие. Скорее не удосужились пригласить его. В душе мальчика поднялась волна торжества — получалось, что все эти отпрыски древнейших семейств в представлении великого колдуна ничего из себя не представляют. Хотел бы он посмотреть на лица всех этих напыщенных аристократов, когда он единственный из всех них удостоился бы внимания Салазара Слизерина.

— А с кем ты тогда разговаривал? — удивился Марк.

Том посмотрел на Эйвери. Марк взирал теперь на него прежним взглядом: снисходительным и даже слегка покровительственным, взором, которым он начал смотреть на него с того момента, как Том спас его от переохлаждения.

— С его змеей, — небрежно бросил Том. — Что ты знаешь об Эгнации? Она сказала, что он может нам помочь.

Его весьма сильно задело, что знание им змеиного языка, в первый момент изумившее Марка, не вызывает сейчас у него никаких эмоций.

Эйвери задумался.

— Скорее всего, змея имела в виду Эгнация Постума, одного из ближайших соратников Салазара Слизерина, после основания школы ставшего первым преподавателем защиты от темных искусств. Его портрет висит в классе.

Кабинет защиты от темных магов, запрещенных заклятий и всякой разной нечисти находился на шестом этаже. Первое время шли молча. А затем Том поинтересовался:

— А как ты сумел спастись от русалки?

Услышав вопрос, Марк смутился.

— Если честно, — немного помолчав, ответил он, — сам не знаю. До сих пор не понимаю, что на самом деле произошло. Когда я почувствовал, что она тащит меня прямо в болото, то принялся отбиваться изо всех сил. Но все равно оказался под водой. Думал, все, конец, сейчас утону, но неожиданно очутился на лужайке возле реки. А русалка исчезла.

Том замер, пораженный внезапной догадкой. Ни его, ни Марка не собирались убивать: ни охотники, ни русалка, ни дракон, ни даже тот рыцарь. Он-то, наивный, полагал, что им каждый раз невероятно везет: стрелы пролетают мимо, пламя их не сжигает, копье только портит рубашку, а собаки хоть и резво бегут, но не быстрей, чем они. Тут же дело было совсем в другом. Их видимо хотели только напугать. Но не просто до какой-то там дрожи в коленках, а старались довести до такой степени ужаса, когда мечтаешь только об одном — бежать и как можно дальше. Для этого и развесили картины. И место выбрали популярное, одно из любимейших у учеников.

И напавшие на них ранее в коридоре доспехи вели себя под стать персонажам из картин. Размахивая своими огромными топорами, они ведь так никого не убили, и даже не покалечили. А пытавшейся убежать Карине врезали в спину рукоятью меча, тем самым не причинив особого вреда. Кстати, сделать такое намного трудней, чем бездумно кольнуть острием оружия.

До настоящего момента Том не верил в проклятие. Но по всему выходило, что происходящее является прямым его следствием. Том за год учебы успел о замке уяснить одно — он скрывает в себе такие тайны и секреты, что в один прекрасный день появившиеся на стене картины не являются чем-то из ряда вон выходящим. Теперь становилось понятным, что происходит в замке.

Одоакр, накладывая на Хогвартс проклятие, не собирался его разрушать. Он понимал, что поломанное легко восстановить. Он решил поступить умнее — изгнать при помощи страха всех учеников. А без них Хогвартс перестанет быть школой. И тогда все начинания ее основателей пойдут прахом. В этом и заключалась месть Одоакра одолевшим его друзьям.

Тому стало плохо. Он не хотел возвращаться в приют. Но что он может предпринять? Куда ему, двенадцатилетнему мальчику, тягаться с одним из величайших темных колдунов?

Но один момент по-прежнему оставался для него неясным. Каждый раз, когда они с кем-то встречались, у них обязательно спрашивали, как их зовут. Для чего? Не просто ведь так?

— Пришли, — объявил Марк, который весь остаток пути, словно уловив мрачные мысли Тома, предпочитал отмалчиваться.

Они находились в небольшой, но очень уютной библиотеке. Маленький деревянный стол окружали полки с книгами, пол покрывал толстый, с высоким ворсом ковер. В находившемся в углу камине весело потрескивали дрова. Возле дальней стены, спиной к ним, стоял колдун в бархатном бордовом халате. На ногах замшевые туфли. На голове синий берет. В руках наполовину развернутая рукопись, сильно пожелтевшая и, судя по всему, необычайно старая.

— В который раз читаю, но постоянно нахожу нечто новое. — Волшебник медленно повернулся к ним, и в уголках его губ промелькнула довольная улыбка.

Он посмотрел на них черными, пронзительными глазами и не спеша уселся на единственный стул.

— Ну-ка-с, ну-ка-с. — Эгнаций Постум совсем не напоминал сподвижника темного мага, оттого Том, зная, каким обманчивым бывает внешне добродушный человек, был настороже. — Такие молодые, а ваши портреты уже висят в школе? Ну и времена...

Он покачал головой и с показной осторожностью свернул рукопись.

— Сэр, профессор... — обратился к нему Марк.

— Раз мы в какой-то степени коллеги, — рассмеялся волшебник, — зови меня просто Эгнаций. Итак, зачем пожаловали, юноши?

Вдруг его глаза округлились, а брови поползли вверх.

— А вы, гляжу, оказывается, живые... Никак вернуться обратно хотите?

— Можете нам в этом помочь? — попросил Марк.

— Я тут уже целую тысячу лет, — пожаловался Эгнаций Постум. — Все книги прочел. — Он указал рукой на полки. — И не по одному, признаюсь, разу. Нет желания составить мне компанию на следующую тысячу лет? А то мне здесь одиноко, никто ко мне не ходит, поговорить не с кем.

С того места, где стоял Том, был прекрасно виден класс, стены которого украшало множество портретов. Том выразительно посмотрел на них.

— У вас здесь вроде достаточно собеседников...

— Эти? — поморщился Эгнаций Постум. — Бездарности, полнейшие бездарности. И кто их только назначал преподавателями?

— Скажите тогда, чего вы хотите? — начиная уставать от разговора, напрямик поинтересовался Том. — Что мы должны сделать, чтобы вы помогли нам выбраться отсюда?

— Провести в моем обществе лет хотя бы пятьсот, — улыбнулся волшебник.

— Нет, так не выйдет, — покачал Том головой.

— Я так и думал, — расстроился Эгнаций Постум. — Тогда стандартное в таких случаях задание — загадка. Есть такое выражение: draco dormiens nunquam titillandus, "не буди спящего дракона". Ответьте мне, пожалуйста, юноши, кому вообще может понадобиться будить дракона? Зачем?

Марк в удивлении покосился на колдуна.

— Чтобы сразить в честном поединке?

— Глупость какая! — развеселился Эгнаций. — Не проще умертвить спящего? Ты случаем не ошибся с выбором факультета, юноша? Да ладно, шучу... — Он мгновенно сделался серьезным, и в глазах его промелькнули алчные искорки. — Мне требуется немного вашей крови. Нужно пользоваться моментом, а то когда еще ко мне заглянут живые люди.

Он открыл стол и вытащил нож с узким, острым лезвием, предназначенный для разрезания бумаги. Марк, а следом за ним и Том, попятился.

— Не волнуйтесь, — замахал руками волшебник. — Кровь ваша мне нужна исключительно добровольно. В противном случае я бы давно сам ее взял.

И, осклабившись, протянул им металлическую чашу.

Сделав ножом порез на кисти руки, Том принялся сцеживать туда кровь. Марк, поколебавшись, последовал его примеру.

— Вот и славно. — Дождавшись, пока чаша наполнится до краев, Эгнаций взмахом волшебной палочки притянул ее к себе.

Чувствуя сильное головокружение, Том выжидающе глядел на колдуна. Тот вновь взмахнул палочкой, и за спиной Тома возникло голубоватое свечение. Обернувшись, он увидел, что дымка, отделявшая нарисованный мир от мира людей, испарилась. Не мешкая ни секунды, он устремился вперед и с облегчением спрыгнул на каменный пол. Рядом спустя мгновение появился Марк. Том быстро оглядел свое тело — оно стало прежним. Понимая, что драгоценна каждая минута, он побежал к выходу. Уже переступая порог, не удержался и взглянул на картину, из которой только что вышел. Эгнаций Постум исчез. А вместе с ним пропала и наполненная кровью чаша.

Глава четырнадцатая

— Шах! — радостно объявил Абраксас.

Выстроившиеся напротив блондина черные фигуры торжествующе загудели. Затопав ногами, слон наклонил голову, угрожающе повел в стороны бивнями и приготовился к атаке. Спрятавшийся за крошечной пешкой белый король в страхе затрясся и осуждающе посмотрел на Ориона. Закусив губу, тот озадаченно потер лоб.

Развалившись на диване и щурясь от зеленоватого свечения, исходящего от развешанных на стенах светильников, Том равнодушно наблюдал за игрой. С куда большим интересом он прислушивался к сидевшим рядом с ним в креслах Марку и Поппее. Перешептываясь, они с веселым смехом обсуждали группу пятикурсников, усиленно готовившихся к контрольной по истории магии.