Проклятие Хогвартса

— Что? — Поппея непроизвольно поддалась вперед. — Откуда ты знаешь? Когда?

— Скоро, очень скоро. Правда, точная дата неизвестна. Что не удивительно. Гриндевальд ее тщательно скрывает. Но, как я понял, счет идет на часы.

— Том, — с явным недоверием в голосе поинтересовалась Поппея. — От кого ты это слышал?

— Я ненароком подслушал один разговор, — признался он, но не собираясь раскрывать всю правду, прибавил. — В таверне. Я зашел туда поесть. На вид очень серьезные люди.

Поппея скептически улыбнулась.

— Ты подслушал болтовню в кабаке? — хихикнув, она прикрыла рот рукой. — Том, после пары кружок эля взрослые и не такое рассказывают. Если бы ты слушал дальше, то наверняка узнал бы, что Гриндевальд уже давно в Лондоне.

— Как знаешь, — пожал он плечами. — А я склонен им верить. С войной не шутят.

Том вдруг подумал, а не решит ли руководство Хогвартса закрыть школу, если война действительно начнется. От такой перспективы его настроение резко ухудшилось. Зато к Поппее, напрочь позабывшей про вчерашний инцидент в поезде, вновь вернулось ее обычное веселье.

— Уверена, даже если война и начнется, она не продлится долго, — сообщила она. — Дамблдодор непременно одержит победу. А если с ним объединится твой любимый Амадеус...То у Гриндевальда, вообще, не останется никаких шансов.

Том передернул плечами. Упоминание имени погибшего министра магии напомнило ему, зачем он явился в дом Макквинов. Пока он болтает тут с Поппеей неведомая сила старательно решает, какую цену с него стребовать. И в отличие от Тома она не ведает усталости и ей не мешает Поппея.

Однако отвязаться от ведьмы Тому не удалось. Обретя прекрасное расположение духа, колдунья принялась безостановочно болтать. А самое скверное, требовать, чтобы и Том участвовал в разговоре. Несколько раз он пытался вывести их беседу на мистера Макквина и даже предлагал заглянуть к нему в магазин. Но Поппея, заявив, что нахождение в лавке навевает на нее сон, наотрез отказалась.

"Вновь показать ей дневник? — мрачно думал Том, не зная, что еще предпринять. — Я теряю время".

Спас Тома обед. Ровно в час дня на кухню вошел мистер Макквин.

— И чем, дочка, ты решила меня сегодня порадовать? — поинтересовался колдун, доставая из шкафа огромную тарелку.

— Папочка, — Поппея замахала на отца руками. — Какая еда? Нам с Томом столько еще надо обсудить.

— Вот как... — мужчина разочарованно поставил тарелку на стол и вытащил волшебную палочку.

Спустя мгновение стол оказался заставленным самыми разнообразными яствами: жаренной картошкой, мясом, котлетами, сыром, блинами, свежим хлебом и кучей разных пирожных.

Рот Тома наполнился слюной. Он вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера.

— Присоединитесь? — мистер Макквин достал еще одну тарелку.

Поппея запротестовала, но тут в раскрытое окно влетела запыхавшаяся сова и бросила ведьме на колени свернутую в трубочку газету. Мгновенно позабыв обо всем на свете, колдунья быстро ее раскрыла.

Пользуясь нежданной свободой, Том уселся за стол. Некоторое время он усиленно жевал отбивную с картошкой, а затем, опасаясь, что Поппея опять заведет бесконечные разговоры, тихо поинтересовался у мистера Макквина:

— Сэр, мне все не дает покоя наш с вами рождественский разговор. Тот, про первородную магию.

Колдун настороженно взглянул на Тома.

— Случилась еще одна смерть? Вновь кто-то из тех, кого ты знал?

— Нет, сэр, ничего такого, — заверил Том волшебника. — Мне интересно вот что... Вы рассказывали, что благодаря этой магии Салазар Слизерин обрел свое могущество.

— Так пишут в книгах, — кивнул мистер Макквин. — О Слизерине осталось очень мало документов, написанных во время его жизни. Большая часть составлена позже и подверглась жесткой цензуре со стороны Министерства.

— Я пытался отыскать некоторые из них, — признался Том. — Но безрезультатно. Ни про Салазара, ни про первородную магию ничего не нашел.

— Они огромная редкость, — уже более спокойным тоном, ответил волшебник. — Особенно про первородную магию. Не уверен, что даже в запретной части школьной библиотеки ты хоть что-нибудь отыщешь.

— Вы тогда сказали, — Том старался говорить тихо. Он не хотел, чтобы слышала Поппея. На его счастье ведьма с интересом читала "Пророк", всем своим видом демонстрируя, что ее не интересует, о чем он беседует с ее отцом. — Эта магия невероятно мощная. Ни одному волшебнику не под силу с ней совладать.

— По одной из легенд, — придвигая к себе пирожные, сказал мистер Макквин. — Первородная магия явилась причиной смерти Салазара Слизерина. Однажды он просто исчез, как сквозь землю провалился. Его долго искали, но не нашли даже тела.

— И от этой силы нет никакой защиты? — прошептал потрясенный Том. Он уже слышал историю кончины одного из основателей Хогвартса, но она все равно бросила его в дрожь. — Хотите сказать эта магия в один прекрасный момент просто его убила?

— Никто не знает, — пожал плечами мистер Макквин. — После ухода из школы Салазар Слизерин вел одинокую жизнь, почти ни с кем не общался. Есть свидетельства, что он сильно изменился. Ему стало тяжело находиться в обществе других людей. И поэтому он намеренно ни с кем не сближался. Поэтому неизвестно, чем он занимался. После его исчезновения от него не осталось никаких бумаг.

— Значит, спасения от этой силы нет? — дрогнувшим голосом спросил Том. — Если даже такой великий волшебник не смог с ней справиться.

Колдун печально посмотрел на Тома, делая основательный глоток чая.

— Этого наверняка никто не знает.

— А еще одной такой силы нет? — ухватился Том за нелепую надежду. — Только хорошей, способной защитить от первородной магии?

— Боюсь, что нет, — грустно улыбнулся мистер Макквин.

— Сдается, Том, что те мужики в кабаке наговорили друг другу сказок, — Поппея с недовольным видом кинула газету на стол. — Я не нашла ни одной статьи про Гриндевальда. И тем более про надвигающуюся войну.

В голове Тома словно что-то щелкнуло.

— Постойте, — он с надеждой взглянул на волшебника. — А помните сказки барда Бидля? Историю про трех братьев. В ней один из братьев сумел обмануть саму смерть. А нет ли такого же способа против первобытной магии?

Поппея с любопытством уставилась на Тома. Мистер Макквин задумчиво почесал лоб.

— Интересная постановка вопроса, — он с уважением посмотрел на Тома. — Прямо сразу я тебе не отвечу, но обещаю поискать в книгах. Кажется, я что-то такое уже встречал. Хм... И как я сам до такого не додумался?

Неожиданно раздалось громкое хлопанье крыльев и на кухню вновь влетела сова. Вид у нее был недовольный. Она нетерпеливо щелкнула крыльями и бросила на середину стола еще одну газету.

— Специальный выпуск "Пророка"! — возбужденно воскликнула Поппея.

Раскрыв ее, она некоторое время молчала, а затем повернулась к Тому. В ее глазах читалось искреннее сочувствие:

— Пропал Рубенс Амадеус. Утром не вышел на работу. Не явился на созванное им же собрание отделов Министерства. Не явился на встречу с Дамблдором. Никто его не видел со вчерашнего дня. Том, мне так жаль. Ты столько с ним общался. Даже не представляю каково тебе. Надеюсь, с ним все хорошо. Ведь он такой душка.

— Случаем не загулял после выборов? — ухмыльнулся мистер Макквин. — Он хоть и борец с темной магией, но ведь тоже человек.

Колдун взял в руки газету.

— Пишут, что Амадеуса ищут все оперативные работники Министерства. Поговаривают о кознях Гриндевальда. Коли так, то дело серьезное. Если Гриндевальд сумел добраться до нашего министра, то дела плохи.

Поппея как-то странно взглянула на Тома. А тот думал лишь о том, отыщут ли министерские работники волшебную палочку Амадеуса, сломанную им. И умеют ли в Министерстве снимать с предметов отпечатки пальцев. Или каким-то другим способом обнаруживать личность того, кто пользовался чужой волшебной палочкой. В очередной раз Том укорил себя, что желательно лучше заметать следы. Он клятвенно пообещал впредь быть осторожней и больше ни в коем случае не полагаться на авось. Всегда следует учитывать любую мелочь. Ведь чаще всего именно незначительные детали все портят.

Закончив обедать, мистер Макквин вернулся в лавку. Взбудораженная известиями о министре магии, Поппея принялась обсуждать, что с ним могло произойти. Она выдвигала разнообразные гипотезы, сама же их опровергала, выдумывала новые и тут же отбрасывала. А когда ее фантазия иссякла, ведьма стала требовать от Тома его мнение о случившемся.

Вечером, когда Том начал прикидывать, где бы переночевать, Поппея неожиданно сказала:

— Мы ведь друзья, правда? — и дождавшись, когда он кивнет, продолжила. — Друзья должны доверять друг другу. И прощать. Я понимаю, что не каждому дано мужество извиниться за совершенные проступки. Поэтому расценю твой приход, именно как акт примирения. Предлагаю забыть все обиды и продолжить нашу дружбу. Что скажешь?

— Только об этом и мечтаю, — выпалил Том, искренне завидуя наглости Поппеи.

— Вот и отлично! — обрадовалась ведьма. — Тогда оставайся у нас. Папа не против. Он скоро ляжет спать. Он любит засыпать рано. А я приготовлю нам медовое печенье, сварю какао, мы усядемся у камина, и всласть наболтаемся.

"А что мы делали целый день?" — хотел поинтересоваться Том, но прикусил язык.

Смирившись, что нормально поспать ему не удастся, он кивнул, соглашаясь. От голоса Поппеи у него разболелась голова, но иного выбора не было. Разве, что идти ночевать на вокзал. Либо в парк. Но в таком случае он рисковал нарваться на ночных грабителей. Или на полицию. Что было еще хуже. Он много раз слышал ужасные истории о сиротах, имевших несчастье повстречать в ночное время городской патруль.

Следующий день сложился в точности как предыдущий — а именно под знаком Поппеи. Только на сей раз, устав сидеть дома, юная ведьма потащила Тома по магазинам. И он несколько часов провел среди женских мантий, платьев, юбок, шляпок и бесчисленных рядов сумок, узнав, что прежде чем выбрать обычные туфельки обязательно следует перемерить порядка двадцати пар точно таких же, отличающихся друг от друга разве что формой носка.

Следуя за Поппеей по многочисленным магазинам одежды, Том старался придумать способ вернуться в приют. Там он был сам себе хозяин и никто ни при каких обстоятельствах не заставил бы его высказывать мнение, какой плащ выглядит элегантней: голубой или цвета морской волны.

Однако дни шли, а никаких спасительных идей в голову не приходило. К счастью, пребывание в доме Макквинов имело один очевидный плюс — Том всегда оставался в курсе последних событий из мира волшебников. Чего бы он непременно лишился оказавшись в приюте. Не выказывая явного интереса, он следил как продвигаются поиски Амадеуса. Каждое утро первые полосы всех газет отводились одной новости — исчезновению новоизбранного министра магии. Тон статей становился все более мрачным, во многих из них уже открыто писали о длинной руке Гриндевальда, а наиболее сведущие журналисты сообщали, что в кулуарах Министерства уже вовсю ходят разговоры о неизбежности внеочередных выборов.

Мистер Макквин всерьез воспринял страхи Тома оказаться вместо Хогвартса в Шотландии. И время от времени старался его подбодрить. Заинтересовавшись вопросом, каким образом такие непонятные для некого конструкции как "самолет" и "корабль" могут перемещаться без магии, колдун накупил множество книг. И заодно — как он утверждал, для общего развития — принялся читать магловские газеты.

Однажды, выглянув из-за свежего номера Daily Mail, он сообщил Тому:

— Думаю, твои опасения напрасны... Никакой войны в ближайшее время не предвидится. Магловское правительство приостановило всеобщую мобилизацию. А это, как я понимаю, явный признак, что оно уверено в сохранении мира. Премьер-министр... Интересно, что это за должность такая? Так вот... Их премьер-министр Невилл Чемберлен настаивает на продолжении политики умиротворения агрессора. И утверждает, что всегда можно договориться, отыскав компромисс. И, таким образом, избежать войны.

Том не верил во всякие там переговоры. Если одна из сторон нарочито идет на конфликт, ее можно удержать только силой. Выказывая слабость, ты только усугубляешь ситуацию. Как в случае с Гриндевальдом. Министерство долгое время закрывало на него глаза, делая вид, будто колдуна, наводящего страх на континентальную Европу, не существует. И теперь пожинает горькие плоды.

Но Тома не волновала большая политика, ведь он не мог повлиять на развитие событий. Он никогда не понимал людей, активно интересующихся политикой, но при этом в ней не участвующих. Пока события тебя не коснулись, зачем тратить время, читая все эти новости, не имеющие отношения к твоей жизни.

Но что-то в словах мистера Макквина заставило Тома задуматься. Не слушая, что колдун продолжал ему говорить, он уставился на край стола.

"Мобилизация... — повторил Том про себя. — Отца могут забрать в армию... И убить на войне".

От мысли, что он никогда не увидит папу Тому стало не по себе. Он ненавидел его, но ненавидел живого. А если отец умрет, он никогда не увидит его. Как никогда не увидит мать. И не выскажет в лицо всю накопившуюся обиду и злость.

"У него небольшое поместье, — вспомнил Том слова Адама Паркера, по его просьбе разыскавшего отца. — Значит, он богат. Может, богатых не забирают в армию?"

Взгляд упал на раскрытую газету, которую все утро читала Поппея. Первую полосу уже по традиции последних дней занимала статья об Амадеусе. И тут Тома осенило.

"Ну, конечно же!" — он едва не рассмеялся.

Едва мистер Макквин отправился в лавку, Том грустным голосом сообщил Поппеи, что вынужден вернуться в приют.

— Уже? — ведьма в удивлении широко распахнула глаза. — Ты же у нас всего несколько дней.

— Неделю, — поправил Том колдунью. — А по правилам я обязан ночевать в своей комнате. Мне и так хорошенько влетит.

— Бедняжка, — на лице Поппеи отразилось страдание. — Хочешь пойдем вместе, и я поговорю с твоей вредной начальницей? Заодно ты познакомишь меня с твоими друзьями.

От такой перспективы у Тома на мгновение перехватило дыхание.

— Они могут вообразить невесть что, — быстро объяснил он Поппеи. — Они неподготовленные — я никогда и никому в приюте не говорил о магии. Поэтому они ничего не знают о волшебном мире. Ты хоть раз общалась с маглом? Вдруг взболтнешь лишнего?

— Ты прав, — расстроилась ведьма. — Но я все равно хотя бы провожу тебя.

Проводы растянулись почти на целый день, и вылились в посещение десятка магазинов одежды, такого же количества магазинов украшений и долгого сидения в кафе. Наконец, Том подошел к знакомой двери. Грязной и обшарпанной, ведущей в мир, который он с такой радость покинул год назад, благодаря Амадеусу вернулся всего на несколько минут, а теперь должен был терпеть до окончания лета.

Едва он вошел внутрь, как царивший в коридоре возбужденный галдеж мгновенно стих. С десяток детей разом уставились на него. У многих вытянулись лица, в глазах застыла растерянность.