— Щепа прав, идти назад слишком опасно. Но и сидеть тут на жопе ровно, тоже не вариант, — он сделал паузу, глядя в их напряженные лица. — Чего приуныли орлы? Будем искать другой выход из пещеры!

— Да где ж его искать? — всплеснул руками дружинник.

— Дым куда-то уходит? — спросил Слава, и сам себе ответил. — Уходит! Значит, будем искать, где и куда.

Сказано — сделано. Где искать дымоход? Ясное дело за печкой раз нигде больше его не видно. Поэтому решено было печку разобрать. Это оказалось довольно просто — она, как из кубиков была сложена из крупных блоков известняка, кое-как обмазанных глиной. За печкой обнаружилась стена, сложенная из таких же блоков, но меньших размеров. В стене имелась круглая дыра, в которую и очевидно и выходил дым. Послюнявив палец и поднеся его к дыре, Щепа авторитетно подтвердил:

— Тянет!

"Ломать, не строить, — думал Слава, отступая на шаг, — а вот если там нет прохода, то мы попали — и печка сломана, и идти больше некуда!"

С этой мыслью он и нанес первый удар. Прочная на вид стена, долго не продержалась и на третьем ударе, его, обутой в китайский кроссовок, ноги, с шумом рухнула внутрь, подняв нешуточное облако пыли. Когда путники закончили чихать и протирать глаза, их взорам предстал уходящий в темноту широкий ход, прямоугольный профиль которого, явственно указывал на искусственное происхождение.

— Теха, ты говорил, здесь какие-то рудники были?

Мальчик, молча, развел руками, мол, были какие-то, но ничего про них он не ведает.

— А ты Щепа, что-нибудь знаешь? — повернулся Слава к дружиннику. Тот, зайдя на несколько шагов вглубь хода, разглядывал что-то на стене. Приблизившись к нему, Слава увидел строчки какой-то клинописи, а под ними звезду с десятью лучами. На вершине каждого луча было иероглифу, и еще один красовался в центре звезды. Все это было высечено в камне, а затем раскрашено охрой.

— Кити... — пробормотал дружинник.

— Кто? — переспросил Слава. — Чего ты там бубнишь себе под нос?

— Кити, говорю... каменный народец. Нелюдь такая. Их каракули. Похоже, они этих нор и нарыли.

— Это хорошо или плохо? Они могут быть где-то здесь?

— Да их много лет уже никто не видел. Говорят, хэку их всех вырезали. А самих хэку люди отсюда вышибли. И было это еще до Великой битвы в Хром-Минесе.

— Ну, так чего тогда стоим? Что нам эти твои доисторические кити? Давайте, собираемся и пошли!

Скрутив из оставшихся от Махи тряпок, некие подобия мешков, путники сложили туда запас провизии и туески с водой. Теха на все свои конечности и даже на шею нацепил понравившиеся ему амулеты из первого сундука, после чего стал похож на дрессированную мартышку сбежавшую из бродячего цирка. Щепа долго выбирал и складывал в свой мешок монеты из второго ларца. В итоге, набил его так, что с трудом оторвал от пола.

— Как ты это потащишь? — с осуждением в голосе поинтересовался Слава. Сам он деньги брать не стал, ограничившись своей долей тиллита, которую рассовал по карманам. Рассуждал он так: путь его теперь лежит за Внутреннее кольцо к неведомым старателям, которые за этот самый тиллит доведут его до точки связи с дядей Марком.

— Ничего, — бурчал Щепа, взваливая мешок на спину. — Здесь столько, серебра, сколько простому дружиннику и за осьмицу лет не заработать. Свой запас горб не натрет!

Теха тоже не смог отказаться от денег и сунул в свой мешочек некоторое количество монет. Но амулеты его интересовали гораздо больше — выбрав несколько самых красивых на его взгляд фигурок, он увязал их в тряпки и спрятал на дне мешка.

Завершив сборы, путники, наконец, тронулись в путь. Первым шагал Слава, он был налегке, со светильником в руке и мечом на плече, вторым мальчишка и замыкал шествие, натужно сопящий, груженый двумя мешками дружинник.

* * *

Штольня шла траверсом — то есть не опускалась и не поднималась. Ее стены и потолок были неровными — изломанная поверхность хранила следы орудий, коими неведомые кити прорубали свои ходы. Глядя на прочную монолитную породу, трудно было поверить, что им удавалось сооружать тоннели подобные этому, имея лишь набор примитивных ручных орудий без взрывчатки и проходческой техники. Впрочем, как уже успел убедиться Слава, магию в этом мире никак нельзя было сбрасывать со щита — ее средства в некоторых случаях вполне могли заменить технологические ухищрения земных инженеров. Например, неказистый светильник, который они нашли у входа, светил уже около суток, а масла в плошке так и не убавилось. Да и само масло не выливалось из сосуда, даже если его перевернуть вверх ногами. При этом горевший на конце фитиля огонек, почти не давал тепла — ни обжечься, ни поджечь, что-либо с его помощью было невозможно.

Через пару сотен метров, штольня привела спелеологов поневоле в еще более просторный тоннель. По нему можно было идти не нагибаясь, как по подземному проспекту. Настроение у компании заметно улучшилось. Даже, вновь появившиеся эйюхи, время от времени проносящиеся над головами путников, не могли его испортить. Наоборот, раз летают, значит, где-то есть выход. Вот только где? По любому тоннелю, как известно, можно двигаться только в двух направлениях. Путники остановились, и некоторое время совещались, какое из направлений им выбрать — пустое пространство по обе стороны не имело никаких визуальных отличий. Теха, совершенно по земному, предлагал кинуть монетку, а дружинник советовал присмотреться, куда летят эйюхи. Но эйюхи шныряли туда-сюда без всякой системы, и Слава решил идти направо.

Как оказалось напрасно.

Через несколько минут ходьбы, они обнаружили огромный каменный ворот лежащий посреди дороги. Начавший его обходить, старлей неожиданно был ухвачен за шиворот, и с силой, аж пуговицы затрещали, оттянут назад.

Вовремя!

Там, куда чуть было не ступила его нога, чернела пустота провала.

— Лопни все это небо! — медленно, разделяя слова, сказал Щепа, так и не убирая руки со Славиного воротника.

Теха молчал и испугано хлопал глазами.

Брошенный вниз камень ударил только на пятом счете. Старлей облился потом, сообразив, чем могло закончиться для него это путешествие если бы не реакция дружинника.

— Спасибо Щепа! — обернулся он к своему спасителю.

— Ничего господин Валад, — нервно хихикнул тот, — даст небо, сочтемся!

Они осмотрели ворот, вернее то, что от него осталось — огромный, выточенный из цельного куска известняка, барабан со следами наматываемых на него канатов. Сами канаты и вся деревянная оснастка давно сгнили, не оставив после себя даже трухи. Что поднимал с помощью этого ворота из глубокой шахты, работящий каменный народец? Какую-нибудь руду или еще чего, сейчас уже и не узнаешь. Рассудив, что ловить здесь нечего, путешественники двинулись в обратный путь.

Наученные горьким опытом, они шли осторожно, тщательно вглядываясь в темноту перед собой. Однако провалов больше не встретили, наоборот, начался подъем. Сначала это радовало — ведь подъем в рудниках и пещерах ассоциируется с выходом наружу. Но постепенно, восхождение превращалось во все большую проблему. В какой-то момент крутизна подъема, как показалось Славе, достигла сорока — сорока пяти градусов. Чтоб продолжать движение пришлось опуститься на все четыре конечности, и все равно, пять шагов вверх, чередовалось со съезжанием на три шага вниз.

Резиновые подошвы Славиных кроссовок еще как-то держали сцепление с полом, позволяя ему, пусть медленно, но продвигаться вперед еще и помогать цепляющемуся за него Техе. Дружинник же в своих щегольских сапожках, давно отстал от их тандема и пыхтел где-то внизу никак не желая расставаться с ценным мешком. Его жалобные "ксаломассы" то и дело оглашали пространство тоннеля.

Слава уже совершенно выбился из сил, когда подъем, наконец, закончился широкой ровной площадкой. На ее краю валялся такой же каменный ворот, как и у провала. Теперь настала очередь помочь Щепе. Вниз сбросили Техину веревку и через несколько минут, изнемогающий под тяжестью мешка с "сокровищами", дружинник показался из темноты.

Несколько минут путники, молча, лежали прямо на каменном полу, тупо глядя в пространство уходящего в темноту коридора. Все силы были отданы восхождению, а сколько еще идти — неизвестно. Ситуация прояснилась несколько позже, когда уставший меньше всех мальчишка, поднялся на ноги и отошел на несколько десятков шагов с целью справить малую нужду. Оттуда он вернулся бегом, и с такими дикими воплями, словно за ним гналось не меньше дюжины ыхыргов. Лишь потом стало ясно, что вопли радостные.

— Свет, свет! — кричал Теха, распространяя гулкое эхо. — Валад! Там свет!

Забыв про усталость, спутники вскочили на ноги, и не глядя по сторонам, побежали вслед за Техой по широкому коридору. Туда, где вдалеке виднелось, заметное лишь острым глазам мальчика, пятнышко света.

Пятно разрасталось, приближаясь, становилось ярче, а путешественники все поддавали прыти. Пока... чуть не налетели на стену.

Штольня закончилась.

Разочарованию путников не было предела. Да они, наконец, увидели над собой чистое небо. Но только небо это было ограничено квадратной рамкой колодца на дне которого они теперь стояли.

Пол вокруг них, был усеян остатками подъемной клети. Непонятно — то ли она развалилась от старости, а то ли ее просто сбросили сверху.

Оценив расстояние, и осмотрев стенки, Слава забористо выругался — до края колодца не так уж и много, меньше десяти метров, но преодолеть эти метры без специального альпинистского снаряжения не было никакой возможности. Стенки колодца гладкие, без единого зацепа, а сам он слишком широкий — в распорку не подняться.

— Что же получается, — глухо сказал дружинник, — отсюда выхода нет?

Слава посмотрел на своих спутников. Еще немного и даже бравый дружинник падет духом, не говоря уже о мальчишке у которого дергается подбородок, и вот-вот хлынут из глаз слезы.

— Как же нет? — он старался, чтобы голос звучал, как можно более уверенно. — Выход всегда есть! — помолчал и добавил. — Найдется выход! Ладно, идемте назад к площадке, посмотрим, может быть чего пропустили по дороге.

* * *

Их поиски увенчались успехом. Метрах в двадцати от колодца, монолит стены нарушало устье бокового хода. Вероятно, это была вскрытая при проходке естественная полость в породе. Заделывать ее никто не озаботился, а может она была для древних строителей, чем-то вроде сточного коллектора, дождей ведь никто не отменял. Встав вокруг дыры на колени и просунув внутрь руку со светильником, они пытались рассмотреть, что таится в расширяющемся мраке уходящего вдаль хода.

— Кажется, можно пролезть, — неуверенно сказал Слава, — во всяком случае, попытаться стоит.

Дружинник, не отвечая на его слова, чуть ли не носом приник к стене, разглядывая то, что старлей сперва принял за случайный узор трещин.

— Чего ты там увидел?

Щепа повернул к нему посеревшее лицо.

— Это хэку... их проклятые писанки.

— Да брось, показалось, наверное... — сказал Слава, уже понимая, что не показалось — прямо над устьем лаза, красовалась неказистая штриховая фигура, курица лапой и то лучше нацарапает. — Ты что язык их знаешь?

— Это не язык... — голос у дружинника дрогнул, — это знак упокоения, оберег от нежити, мы такие на погостах ихних видели.

Они поднялись на ноги, отряхивая колени.

— Нехорошее место, — сказал Щепа, — не надо туда лезть.

— А куда? Обратно в пещеру возвращаться? Развели тут, понимаешь, суеверия! Когда хэку здесь были? Сам же говоришь, еще до этой... до эпохи исторического материализма, в смысле до Великой битвы.

Но дружинник только хмурил брови и отрицательно тряс головой.

— Ну что, кто полезет на разведку? — спросил Слава, уже зная ответ. На лицах его спутников не было даже намека на героическое желание. Они старательно отводили глаза, руками совершали какие-то суетливые движения, перетаптывались с ноги на ногу.

— Ну и рожи у вас, господа-товарищи... Понятно... опять, значит, мне за вас отдуваться? Ладно, Теха давай свою веревку, а ты Щепа, шапку, чтоб мне башку об камни не разбить. И светильник давайте!

— Валад, — всполошился мальчик, — а как же мы без света?

— Отставить разговорчики в строю! Обнаглели совсем... еще и свет им оставь! Если темноты боитесь, идите к колодцу. Ну, все, я пошел.

Понятное дело, ни в каких восставших мертвецов Слава не верил, но с мечом расстаться не решился. Будет, конечно, мешаться в узостях. Ну и пусть, все равно, с ним как-то спокойней.

Опустившись на четвереньки, он протиснулся в лаз.

Шестая глава

В лазе было узко. Не калибр, конечно, и не шкуродер, но все равно неудобно. Ползти приходилось на "трех костях" — одна рука занята светильником. Голова постоянно задевала неровности свода, а под ладонь и под колени то и дело попадались острые камушки. Пот из-под шапки заливал глаза. Слава весь изматерился, пока проходил эту чертову узость.

Наконец, стены разошлись, и пространства вокруг стало больше. Потолок тоже приподнялся, позволив встать с четверенек. Теперь можно было идти. Пусть и согнувшись в три погибели, но идти, а не ползти по-черепашьи. Таким гусиным шагом он ковылял еще какое-то время. Затем стены и потолок растаяли в темноте и Слава оказался в обширной галерее. Теперь можно было встать в полный рост и осмотреться. М-да, эта подземная полость ничем не напоминала "Зал ста колонн". Здесь было сыро и грязно, а вместо красивых натеков, стены, да и пол заодно, покрывал коричнево-красный глинистый налет. Слава с неудовольствием отметил, что и сам, в значительной мере, покрылся этим налетом.

Долго наслаждаться возможностью легкого передвижения не пришлось. Вскоре, галерея свернула направо, и дорогу преградил большой валун. Вырастая прямо из ровного пола, он понимался на высоту Славиной груди. Пришлось остановиться и задуматься. Что делать? Лезть через валун, а вдруг, за ним обрыв? Старлей поступил проверенным способом бросил туда камень. Глухой стук от падения, последовал на счет раз — обрыва впереди не было. Первым делом он переправил через валун меч. Положил на вершину и легонько толкнул, убедившись по звуку, что тот упал где-то рядом. С тех пор как меч дважды спас ему жизнь, Слава проникся к хитрому девайсу глубоким уважением и старался далеко от себя не отпускать. Тем более что, если оружие по каким-то причинам оказывалось вне доступности, старлей чувствовал, что-то вроде уколов совести и неясную тревогу, не исчезающую до тех пор, пока ладонь вновь не касалась ножен или обтянутой мягкой тканью рукояти.

Поставив светильник на валун возле самой стены, чтоб не упал, Слава, лег на камень грудью и, толкаясь ногами в стену, полез вперед и вверх.

Светильник все-таки упал. Слава случайно задел его, когда раскорячившись на камне, пытался перевернуться вперед ногами (не головой же нырять в темноту). Тот и кувыркнулся. Ударился об пол, покатился, но, слава богу, не погас. Старлей запоздало вспотел, сообразив, что не смог бы зажечь его вновь. Обругав себя за неуклюжесть, он торопливо перевалился через валун и по его покатой поверхности заскользил вниз. Земля оказалась совсем не там, где он рассчитывал. Проехав лишний метр, и не удержавшись на ногах, старлей уселся на пол. Противно хрустнуло, и что-то больно впилось в зад. Вскрикнув, он попытался подняться, и оперся рукой на какой-то круглый предмет. Повернулся, и в мерцающем свете лежавшего на полу светильника, увидел череп. "Бля!" — отдернув руку, Слава шарахнулся в сторону и вскочил на ноги.