Слава не знал что пяти оставшимся демонам было не до того. С визгом они носились по деревне. Маат гоняла их между домами хлеща своей плетью, пока в конец не измочалила жгут силы. Капли изумрудного огня расплескались по сторонам, но восток уже окрасился розовым. Еще чуть-чуть и начнет светать. Демоны со всей возможной для них поспешностью удирали в лес. Колдунья проводила их взглядом, уже понимая, что зашла слишком далеко. От бедлама который она устроила, Верхний мир стал просыпаться и ничего хорошего это не сулило. Гексаграмма призыва еле виднелась сквозь серую муть. Маат поспешила назад, чувствуя, что опаздывает. Хлестнул в лицо холодный вихрь. Вокруг что-то шевелилось и вздыхало. Призрачные огоньки мигали сотнями недобрых глаз. Под ногами сочно чмокало, как на болоте. Девушка торопилась, врожденным чутьем ощущая опасность и уже у самой точки выхода со всего маху налетела на что-то звонко лопнувшее, наполнившее мир вокруг оглушительным звоном тысяч бьющихся зеркал. Лицо опалило то ли холодом, то ли жаром и над ведьмой взметнулся черный вал. Ударил, опрокинул, размазал по земле, растер между жерновами, расплескал кровь и беззвучно схлынул, оставив умирать то что осталось. Угасающим сознанием Маат потянулась, к ауре Техи. Уже не осознавая, что делает, она зачерпнула жизненную энергию из первого попавшегося источника, впитала жадным глотком всю без остатка и провалилась в нижний мир.

* * *

Дом все-таки загорелся. Люди покинули его поспешно хоть и с опаской и теперь стояли озирались, не веря, что опасность миновала.

— Ксаламасс! — сказал капитан глянув на Славу. — Что с тобой?

Тут старлей заметил, что и другие смотрят на него с брезгливостью и испугом. Он поднял руки, поднес их к лицу и отдернул. Посмотрел на плечи, грудь, живот, ноги... Он был весь с головы до пят перемазан кровью и совершенно гол. Когти демонов сорвали с него всю одежду. Кровь высыхала, противно стягивая зудевшую под ней кожу. При этом Слава чувствовал себя довольно сносно. В том смысле, что устал конечно, буквально валился с ног, все кости ломило, но совершенно точно он не был при смерти. Это означало лишь одно — кровь не его. Хотя, наверное, его крови вытекшей из многочисленных царапин и шрамов, тоже хватало. Но в основном все же, то была кровь ракшасов.

— Помыться бы вам надо, господин рыцарь, — совершенно серьезным голосом сказал Торво. Остальные дружинники согласно закивали.

— Неужели ведьме все ж таки удалось отогнать нечисть... Кстати, где она? Ксаламасс! — Этт хлопнул себя по лбу. — Она же в кладовой осталась и мальчишка с ней. Все посмотрели на разгорающийся дом. Из дверей и окон валил густой дым.

— Вытащить бы надо... — Этт ожесточенно почесал затылок но не двинулся с места.

Слава бросился к двери. Торво заступил ему дорогу.

— Ты это, господин рыцарь... Валад... там же уже все горит. Сгинешь!

— С ума сошел? — Слава оттолкнул его руку. — Она же всех нас спасла... и Теха там! — он бросился в проход и скрылся в дыму.

— Пусть, — сказал Этт, жестом останавливая тех дружинников, что кинулись было бежать за Славой, — сгинет, значит небу так угодно.

Все посмотрели на воткнутый в землю меч.

Секунды ожидания показались вечностью. Когда старлей вывалился из дверей с девушкой на одном плече и мальчишкой на другом, дружинники уже не чаявшие увидеть его живым, удивленно загомонили и уже тогда кинулись помогать.

— Везуч макурт, — пробормотал капитан и сплюнул под ноги.

В доме что-то рухнуло, из дверей вылетел сноп искр, заставив людей попятиться.

* * *

У Маат пульс был, хоть и слабый. У Техи — нет. Слава метался между ними, пытался делать искусственное дыхание и массаж сердца. Дружинники угрюмо наблюдали за ним. Потерь в отряде не было, не считая сломанных ребер Верцингеторинга, ушибов и царапин у остальных. Только эти двое. Наконец, Маат застонала и открыла глаза. Слава в это время возился с мальчиком.

— Как ты?

Девушка не отвечая, перевернулась на живот, попыталась приподняться на руках и ее вырвало.

— Значит, жить будет, — пробормотал старлей, возвращаясь к мальчишке. Тот никак не хотел оживать. Не было дыхания и не билось сердце.

— Да будет тебе, Валад! — угрюмо буркнул Торво. — Не видишь что ли, помер малой.

Одиннадцатая глава

Через час Маат оклемалась, хоть и выглядела подавленной. Она ни с кем не разговаривала, сидела рядом с телом мальчика и смотрела в пустоту. А вот Славе, напротив, стало совсем худо. Его лихорадило, поднялась температура, тело покрылось испариной. Когда он, наконец, понял, что оживить Теху не удастся, у него не оставалось сил, даже чтоб почувствовать утрату. Ощущая лишь тупое безразличие ко всему на свете, старлей встал и, пошатываясь, побрел к реке, чтобы, наконец, помыться — кожный зуд стал непереносим. Однако не получилось пройти и сотни шагов, закружилась голова, и он рухнул прямо посреди дороги. Попытался подняться, но не смог. Мир вокруг кружился, словно гигантская карусель. Глаза застилала кровавая пелена, в висках стучала пара настырных дятлов. Дрожь перешла в судорогу. Руки и ноги отказываясь повиноваться, дергались самостоятельно. Все реже и реже. Повозившись в пыли еще пару минут, он почувствовал, что мышцы все больше цепенеют, теряя способность двигаться. Затем померк свет.

* * *

На душе у Маат было чрезвычайно пакостно. Так пакостно, что хотелось выть, грызть зубами землю, расцарапать в кровь лицо. Она только что убила Теху. Гримаса судьбы — убила того, кого больше всех хотела спасти. Забрав у мальчишки жизненную энергию, оставила без сил, лишив способности сопротивляться ядовитому угару. Понятно, что не со зла сотворила зло, обвинять ее, все равно, что утопающего, оттолкнувшего чужую руку от спасительной доски. Как и тот утопающий, была она в бессознательном почти состоянии, но вины своей отменить теперь не могла. Зачем Слава ее спас? Лучше бы она сгорела вместе с домом, вместе с Техой, чем длить бессмысленную жизнь с чувством вины.

Когда ведьма, наконец, вышла из самобичующего состояния, она первым делом поняла, что вокруг никого нет. Ощущение беды подбросило ее словно распрямившуюся пружину. Дружинники обнаружились неподалеку, стояли вокруг лежащего ничком Славы и о чем-то горячо спорили. Там же был и капитан. Молчал и угрюмо ковырял землю носком сапога. Бросившись к ним, Маат услышала, как они обсуждают, помер господин рыцарь или еще нет. При этом ни одна сволочь не попыталась не то что помочь, но даже приблизиться к Славе, чтобы удостовериться в своих предположениях. Протиснувшись между Лёпой и Оржаком, девушка опустилась на землю рядом со старлеем. Он выглядел плохо, совсем неживым. Не шевелился, не дрожали веки, не чувствовалось дыхание. "Умер?" — пронеслась в голове паническая мысль. Как за последнюю соломинку Маат схватилась за Славино запястье. Несколько тревожных секунд и бесконечное облегчение — есть пульс. Она даже не успела заметить, когда этот странный человек стал ей небезразличен.

— Это кровь ракшасов его отравила, — выразил всеобщее мнение Торво, — всем известно, что кровь демонов — яд похуже вытяжки мандрического корня. А он вон как изгваздался. В раны кровь попала...

— Так помогите! — вскинулась Маат. — Отнесите его к воде... Ну же! — она схватила за руку ближайшего дружинника коим оказался Щепа.

— Еще чего! — тот попятился, вырывая рукав. — Мож он заразный!

— Точно! — согласился с ним Лёпа. — Мне вон, одна капля проклятой крови на руку попала, и то я уже исчесался весь.

— Он же ваш товарищ! — попыталась воззвать к их совести колдунья, — сражался вместе с вами. Если бы не он, твари разорвали бы вас как тех старателей.

— То-то я и думаю — не человек он! — встрял Оржак, — человек бы не смог так с демонами биться! А нелюди мне не товарищи! Кроме акети, конечно, — добавил он, глянув в сторону хмурого Верцингеторинга.

— Точно, братья! — Щепа важно качал бородой. — Я его дольше вас знаю и вот что скажу: появился неизвестно откуда и даже соврать толком не мог, кто он и зачем пожаловал. И речи вел странные, и простых вещей которые даже ребенок знает, не знал, а слова часто говорил нечеловеческие. Думал, Щепа не заметит! А Щепу не проведешь! Не человек он и не рыцарь! Он демон! Такой же, как и те, только без шерсти.

— Ты борода, соображай, что говоришь-то! — одернул его Торво. — Был бы он демон, разве отравила бы его кровь ракшасов?

— Ну, может и не демон, — продолжал гнуть свое Щепа, — но и не человек!

— Макурт он, — подал голос, доселе молчавший капитан.

Дружинники загалдели, сперва удивленно, а потом согласно.

— Точно! — значительно поднимал свой заскорузлый палец Щепа, — я так и знал! Только сомневался, думал — макурты это выдумки! А оно вишь как получилось.

— А дозвольте спросить господин капитан, а макурты, они люди или как? — интересовался Лёпа.

— Да какая тебе дураку разница, люди иль не люди? — хихикнул Оржак. — Это пусть маги разбираются, режут их и по внутренностям смотрят.

— Я вот что думаю! — лицо Щепы приняло глубокомысленное выражение, — не забрать ли нам меч у господина ненастоящего рыцаря? Ему он все равно уже не понадобится. А господин капитан? Чую, маги за него пятикратно по весу тиллита отвалят!

Идея эта дружинникам понравилась, даже Торво, который относился к Славе с симпатией, не стал возражать. Стали делать предположения, что пятикратно, пожалуй, и маловато. Вон как макурт им тварей молотил! Пожалуй, что и десятикратно можно выручить за такую сабельку.

Капитан молчал, не подавая виду, что уже давно пришел к такому решению, просто не спешил самостоятельно поднимать щекотливую тему. Это было, ну как-то подловато, что ли — все-таки сражались бок о бок, преодолевали трудности... только теперь от бывшего товарища пользы никакой, одни проблемы. А меч-то если разобраться... меч-то непростой! Ох, не простой! На десять мерок тиллита капитану было плевать. Но вот если передать чудесное оружие в свой Орден... за такой артефакт, пожалуй, могут и простить и обратно принять и дар магический вернуть. Такие возможности открываются, что грех упустить. А Валад... все одно ведь не жилец и помочь ему никак нельзя. Так что прав выходит Щепа при всей своей мужицкой подлости.

Тут Этт наткнулся на взгляд ведьмы. В горле моментально пересохло, а рука сама потянулась к тесаку. В глазах Маат плескалась такая ненависть, что старому вояке стало не по себе.

— Вы не посмеете взять то, что вам не принадлежит! — четко разделяя слова, произнесла она.

— Ты что ли нам помешаешь? — поинтересовался Щепа. Отступил, поймав свою порцию ненависти, но гонору не потерял. — Еще как посмеем, ксаламасс! Возьмем, и тебя не спросим! Это наш трофей! Верно, господин капитан?

— Тогда знайте, — голос ведьмы звенел от ярости, — тот, кто возьмет этот меч, живым из Хром-Минеса не уйдет...

Ее слова возымели эффект, правда не тот на который она рассчитывала — в руках дружинников моментально появилось оружие, заскрипели натягиваемые тетивы. В воздухе повисло нешуточное напряжение. Бывшие союзники превратились во врагов.

— Зря ты это сказала, мистрис! — в голосе капитана звучало осуждение и одновременно сожаление, — ты забыла, кто снял с тебя ошейник смирения? Зачем же ты теперь нам угрожаешь?

"Действительно, зря сказала, — подумала Маат, прикидывая свои возможности, — до Верхнего мира дотянуться, не успею, пристрелят раньше, заберут меч, Слава умрет", — гнев быстро проходил, уступая место изворотливости мысли.

— За ошейник, я с вами рассчиталась втридорога, — сказала девушка уже вполне спокойным голосом, — а угрожаю вам тупицы, отнюдь не я.

— За тупиц ответишь! — вякнул Щепа и тут же получил чувствительный тычок в бок от капитана, чтоб не разевал рот вперед начальства.

— Ну, допустим, рассчиталась, — Этт был само обаяние, — так кто же или что нам угрожает, уважаемая мистрис?

— Вы до сих пор не поняли, что хэку ищут тот же самый меч, который вы так замечательно решили украсть у своего товарища? Тогда мне вас жаль! Или вы считаете, что больше сотни Рыжих, во главе с двумя улемами и тремя шаманами просто так станут бегать по горам за шайкой болванов, с которых и взять-то нечего?

— Ну, допустим, что нужно хэку, я догадывался с самого начала, — капитан говорил подчеркнуто любезным голосом, старательно игнорируя оскорбительный тон ведьмы, — и что с того?

— А то, что из Верхнего мира сей чудо-меч прекрасно виден за многие крайны. С ним не спрятаться — шаманы отыщут вас везде. Могу гарантировать, что до внешнего кольца вы не доберетесь.

— Ничего себе дела! — по физиономиям дружинников расползалось нешуточное разочарование.

— Да ведь Рыжие сбежали поди! — Щепа как за соломинку хватался за последнюю надежду, — демонов услыхали, так и драпанули со всех своих проклятых ног. Да и кто бы не драпанул от такого пения, лопни все это небо?! Они поди-ка уже в Змеином ущелье. Так ведь, господин капитан?

Этт молчал, сосредоточенно кусая ус.

— Не так, кретин, — в голосе Маат сквозило неприкрытое презрение к умственной неполноценности дружинника, — твой капитан знает, хэку специально гнали нас на демонов. Зачем нести потери, сражаясь с могучим дэвом, вооруженным к тому же волшебным мечом? Не лучше ли натравить на него безмозглых ракшасов и загрести жар чужими руками? Как видишь, Рыжие добились своего. Они неподалеку и самое большее через десяток крайн, будут здесь. Так что бегите! Бегите, пока есть время — без меча вы им не нужны. Они не станут вас искать, не упустите свой шанс!

Произведенным впечатлением ведьма осталась довольна. После окончания ее пафосной речи повисло тяжелое молчание. Дружинники ожесточенно сопели, переваривая услышанное.

— А может она врет? — робко предположил Щепа. — Разве можно верить ведьме? Пусть акети скажет!

"Ах ты гаденыш!" — с ненавистью подумала Маат. Чтоб не сорваться и не натворить глупостей, она старалась не смотреть на гнусную рожу самого делового дружинника. Душу этого мерзавца она выпила бы с особым удовольствием.

— Что скажешь Верц? — поинтересовался Этт, мрачно поигрывая тесаком.

Все взоры обратились к доселе молчавшему разведчику. Маат замерла, понимая, что сейчас решится ее судьба. Ее и Славы.

— Она не врет капитан, — просто ответил тот. — Ты знаешь, я чувствую, когда врут. Рыжие неподалеку, их я тоже чувствую. Они идут сюда.

На этом толковище закончилось.

— Чего рты разявили придурки линнские? — рявкнул капитан. — Собирайтесь! Да поживее лентяи, через полкрайны выступаем! Ксаламасс! — он был вне себя от злости и с удовольствием убил бы кого-нибудь. Казавшаяся такой заманчивой, возможность вернуть свою прежнюю жизнь, рухнула в один момент. В один проклятый момент жизнь вновь утратила смысл.

Дружинников не надо было уговаривать. Бормоча проклятия, они рысцой устремились к своим вещам.

Капитан подошел к ведьме.

— Мистрис... — он силился скрыть раздражение, но оно прорывалось в голосе, — ты ведь можешь сделать так, чтобы шаманы не увидели меч? Я знаю, можешь! Пойдем с нами. Мы выведем тебя за внешнее кольцо. Вернешься в свой Ковен. Будешь там настоятельницей, или кем ты там собиралась стать... Ты молода, красива, зачем тебе оставаться здесь? Он ведь все равно умрет. Ну, хочешь, мы заберем его с собой... будем нести по очереди.