После завтрака у Боорка внезапно обнаружилось несколько часов свободного времени. Дед отбыл куда-то на встречу, срочных дел в поместье не было, а хозяйки предложили Боорку не путаться под ногами и идти отдыхать в свою комнату или в парк.
Спустившись к реке, Боорк, не спеша пошел по неширокой дорожке вдоль берега. Она то прижималась почти к самой воде, становясь подобием мостика с высокими декоративными перилами, то ныряла в заросли, срезая мысик, и выходила на небольшие уютные полянки со скамьями и круглыми беседками.
Одна полянка, другая... Третья оказалась занятой. В небольшой беседке, прячущейся в тенистых зарослях, стояла детская коляска, а возле нее сидела, оперев голову на руки, Миилен. Услышав шаги, она подняла голову.
— Аулео, — назвала она его привычным детским именем. — Здравствуй...
— Здравствуй, — Боорк зашел в беседку и сел за два шага от нее, изо всех сил борясь с желанием подойти к ней и заключить в объятия. — Как ты?
— Ничего, — улыбнулась она знакомой улыбкой. — Только немного устала. Малыш полночи не давал спать, а теперь отсыпается.
— Но ты все равно хорошо выглядишь, — сказал Боорк. — Ты теперь настоящая красавица.
— Ты тоже изменился, как-то повзрослел. Я слышала, ты теперь в Военном Космофлоте. Жаль, что ты здесь не носишь форму. Наверное, она тебе идет.
Раньше Миилен не переносила Космофлот. Постоянно ходить в форме, подчиняться дурацким приказам, ходить строем — что может быть ужаснее?!
— Да, я изменился, — с усилием произнес Боорк. — Раньше я и не думал, что когда-нибудь смогу служить в Космофлоте... и принимать участие в захватнической войне. Я не стрелял, не запускал ракеты, но на мне тоже кровь... Я убийца...
— А я раньше не представляла, что смогу выйти за офицера Службы Безопасности, — тихо откликнулась Миилен. — И что превращусь в простую обывательницу, богатенькую домохозяйку...
— Тебе здесь плохо? — спросил Боорк.
— Нет, почему же? У меня есть мой сын, мои родители оформляют документы и скоро приедут жить на Тэкэрэо. Здесь ко мне все хорошо относятся.
— А...?
— Он меня любит. И я тоже... уважаю его. Он такой надежный, такой правильный, всегда все делает логично, рационально...
Когда-то для Миилен слово "рационально" было сродни ругательству. "Поступать всегда правильно, рационально — как это скучно!" — всегда возмущалась она, и ее глаза возбужденно блестели. Она так торопилась жить и так хотела жить ярко, интересно, насыщенно, пренебрегая скучными запретами и нарушая приличия. В их компании она всегда была заводилой, она вечно подбивала его на всякие приключения и авантюры... Кроме забастовки. В это приключение он влез сам...
— И еще, наверное, он всегда рядом, — продолжил Боорк, чтобы не молчать.
— Ах, Аулео, — грустно улыбнулась Миилен. — Ну, когда мне мешали расставания?
И верно. Она всегда говорила, что не может постоянно гореть, словно свеча, ей нужны вспышки, яркие эмоции, новые впечатления. "Это прекрасно, что ты космолетчик, что ты декадами не бываешь дома, — часто говорила она ему. — Зато мы не можем надоесть друг другу. Мы встречаемся редко, но как мы жаждем этих встреч!". Однажды, когда они попробовали вместе провести ее отпуск — целых две декады, они чуть не поссорились в итоге. Но когда он пришел к ней в прошлый и, как оказалось, в последний раз, почти два года назад, после трехмесячной разлуки, они не могли оторваться друг от друга всю ночь, а потом Миилен отпросилась на работе и они провели вместе весь день и еще одну ночь, а потом, хотя Боорк к тому времени ощущал себя выжатой и выкрученной тряпкой, они прощались так, что он чуть не опоздал на рейс...
Боорк с трудом удержался, чтобы не застонать. Это воспоминание причинило ему боль.
— А ты по-прежнему пишешь стихи? — снова спросил он, чтобы разорвать повисшее между ними молчание.
Миилен покачала головой.
— Нет. У меня просто нет на это времени.
Снова давящая тишина.
— Наверное, мы и не могли остаться прежними, — снова заговорил Боорк. — Наивный мальчик, романтичная девочка... Жизнь все равно сломала бы нас, заставила бы стать такими как все...
— Возможно, — согласилась Миилен. — Но мы, по крайней мере, были бы вместе. Ах, Аулео, зачем ты только ушел?...
— Но ты же сама тогда сказала, что у тебя есть кто-то другой! — помертвел Боорк.
— Аулео! Как же ты не понял!? Я сказала это, чтобы подразнить тебя, чтобы ты скорее приехал!
— Как?! — прошептал Боорк.
Они всегда понимали друг друга даже не с полуслова — с полувзгляда, а полуприкосновения с лихвой хватало им, чтобы воспылать страстью... Один лишь раз... один-единственный раз он не смог понять ее.
— У меня тогда был очень сложный период, — покаянно сказал Боорк. — Я считал себя неудачником, конченным, я думал, что не достоин тебя, что ты должна быть счастливой с кем-то другим...
— Это была моя ошибка, — Миилен закрыла лицо руками. — Я осознала это, как только ты прервал связь. Я поняла, что это навсегда. Через декаду Згуар сделал мне предложение. Он уезжал, возвращался к себе домой на Тэкэрэо, и я согласилась.
Вокруг снова сгустилась стена молчания. Казалось, его можно резать ножом или черпать ложкой, словно желе.
— Огонек! — вдруг позвал ее Боорк ее старым ласковым прозвищем, которое так часто слетало с его губ во время их безумных и бесконечных ночей. — Прости меня, пожалуйста. Если можешь...
— Аулео...
Она встала и прошла эти два шага, разделяющие их. Боорк, как встарь, обнял ее, уткнувшись лицом ей в живот и ощущая ее запах. Потом, спустя бесконечное мгновение, Миилен опустилась перед ним на колени, и он почувствовал на своих губах вкус ее губ.
Внезапно какой-то резкий звук ворвался в их уединение. Миилен вскочила на ноги.
Это заплакал ребенок.
— Все хорошо, все хорошо, малыш, — приговаривала Миилен, взяв его на руки из коляски. — Мама здесь, мама рядом.
— Какой маленький, — произнес Боорк, рассматривая малыша и ощущая в себе какое-то странное, ранее не испытываемое чувство нежности.
— Мы не маленькие, мы уже большие, нам уже четыре месяца...
Ребенок уже успокоился и с интересом смотрел на Боорка.
— А можно, я возьму его на руки? — неожиданно для себя спросил Боорк.
— Ты точно этого хочешь? Згуар месяц боялся к нему притронуться. Слишком, мол, маленький, слишком хрупкий.
— Да.
Боорк принял от Миилен малыша, неловко прихватив его под мышки и прижав к себе. Однако ребенок не испугался и не заплакал, а внимательно посмотрел на Боорка своими серыми глазами и попытался ухватить его за воротник рубашки.
— Ишь ты, — улыбнулась Миилен. — Признал. Обычно он у нас чужих не очень привечает.
— А я не чужой? Я свой, — Боорк перехватил малыша поудобнее, пристроив его на сгиб левой руки. — И он вообще у нас молодец. Удержал нас от... от того, что лучше было не делать.
— Да, лучше было не делать, — медленно повторила Миилен. — Но я все равно рада, что мы снова встретились.
— И я, и я!
— А как долго ты у нас пробудешь.
— Не знаю, — Боорк пожал плечами. — Может быть, пока филитов не найдут.
— Тогда пусть их ищут как можно дольше!
Глава 15. Занимательная прогулка по экзотическим местам
Драйден Эргемар проснулся от крика. Резкий ноющий вопль зародился где-то в кронах ближних деревьев, за считанные секунды достиг силы и тембра пожарной сирены, завибрировал от ничем не сдерживаемой мощи и вдруг оборвался на нестерпимо высокой ноте. Однако блаженная тишина длилась не больше секунды. Едва угасший крик был подхвачен кем-то в отдалении, в хор вплетались все новые и новые голоса, и вскоре казалось, что уже весь лес вздрагивает и сотрясается от резонирующих визгливых воплей, напоминающих нестройную перекличку паровозных гудков.
Вздохнув, Драйден Эргемар начал выбираться из вороха маскировочной ткани, служившей ему постелью. Все равно, рассветная перекличка неведомых крикунов, которых они прозвали будильниками, будет продолжаться не меньше получаса, а затем они так же неожиданно умолкнут до следующего утра. Самих будильников они никогда не видели и даже не предполагали, кто это может быть — животные, птицы или какие-нибудь местные лягушки. Проходя по лесу, они часто слышали высоко на ветвях деревьев какую-то возню и даже видели какое-то мельтешение на фоне темной хвои, но как-то идентифицировать эти силуэты и, тем более, связать их с разными лесными звуками им пока не удавалось.
Аккуратно сложив свой кусок ткани, Эргемар под аккомпанемент несмолкаемых воплей спустился к ручью, чтобы умыться. В лесу было еще сумрачно и прохладно. Густые ветви высоких деревьев с темной сине-зеленой хвоей сплели над головой плотный полог, однако в разрывах было видно, что все небо заволокли однотонно-серые тучи. Это обеспокоило Эргемара. Уж не собирается ли сегодня пойти очередной из местных дождей, которые способны лить целыми сутками напролет, заволакивая все вокруг мокрой серой пеленой?
Сегодня! Эргемара словно обожгло, а прохладная чистая вода лесного ручья показалась ему ледяной. Сегодня пришельцы должны обнаружить их побег!
— Вот и кончилась наша фора, — вполголоса заметил устроившийся рядом Млиско, словно прочитав мысли Эргемара. — Теперь у нас начнется совсем веселая жизнь.
— Куда уж веселее, — Эргемар снова плеснул водой себе в лицо. — Но, по идее, сегодня они еще не успеют пуститься за нами в погоню?
— Кто его знает? — повел плечами Млиско. — Может, и не успеют. Но я бы не стал рассчитывать на лучшее. Сегодня нам надо будет очень быстро поворачиваться.
Но пока все было, как обычно. Неумолкающие арии будильников уже подняли на ноги весь лагерь. Люди неспешно собирали свои постели, шли умываться к ручью, навещали расположенные неподалеку заросли кустарника, где вчера вечером дежурные выкопали с десяток ямок.
Внезапно в хор однообразных воплей, раздававшихся с вершин деревьев, вплелся истошный женский визг. Почти сразу же захлопали выстрелы.
Подбежав к месту событий, Эргемар увидел, как одна из женщин всхлипывает, прижавшись к широкой груди Дилера Дакселя, а рядом мрачно улыбающийся Эстин Млиско вытаскивает из зарослей за хвост мертвую пятнистую крысо-собаку больше метра длиной.
Если все прочие лесные жители старались не попадаться им на глаза, то эти хищники с противными вытянутыми мордами, широкими пастями и голыми крысиными хвостами словно считали лес своей личной собственностью, которую во что бы то ни стало нужно было отстаивать от незваных пришельцев. Страха перед людьми они не испытывали никакого и не раз шипели на проходящую мимо колонну из-за кустов или из-под корней деревьев, а иногда даже пытались наскакивать на них, чтобы с размаху вцепиться своими острыми мелкими зубами. К счастью, при этом инопланетные твари полностью пренебрегали всякой разумной осторожностью, что делало общий счет совсем не в их пользу. За три пары порванных штанов и украденную упаковку с пайками распрощались с жизнью не менее десятка из них.
— Закопайте эту мерзость! — Млиско брезгливо отбросил мертвого зверя в сторону. — Пойдемте, парни, покараулим, а то эти сволочи совсем озверели.
Венсенец Шакти Даговин, чей десяток сегодня был дежурным, послал одного из своих людей за лопатой, а лагерь, тем временем, продолжил свои обычные приготовления к походу.
— Зря мы это делаем, — вдруг негромко сказал Эргемару бывший повар, а ныне — командир хозотделения Лилсо, наблюдая вместе с ним, как двое землекопов торопливо забрасывают труп крысо-собаки землей и опавшей хвоей.
— Что — зря?
— Рано или поздно нам все равно придется переходить на местные ресурсы. Мы все здесь очень хорошо едим. Если так и пойдет дальше, уже недели через две придется урезать пайки.
— Ты имеешь в виду... этих?! — Эргемара передернуло.
— Ну, не обязательно. Есть же и те, на кого они охотятся.
— Я бы не особенно на это рассчитывал, — заметил незаметно подошедший Даксель. — Я уже давно думаю, почему эти твари так агрессивны? И мне кажется, что они не боятся нас, просто потому что не умеют бояться. В этом лесу они — самые сильные, и им даже в голову не приходит, что кто-либо может быть круче их.
— А что говорит по этому поводу Дауге? — поинтересовался Эргемар.
— А ничего не говорит. Он про этот лес знает не больше нашего. Но, по его словам, ангахи никогда не приносили из лесу более крупной дичи. Так что, более опасные хищники здесь, похоже, и не водятся.
— И то хорошо, — кивнул Эргемар, но тут же снова помрачнел, вспомнив об ангахах. Не идут ли они уже по их следу?
— Ребята, только давайте сегодня поскорее, — озабоченно сказал Даксель. Он, кажется, подумал о том же самом. — Время не ждет. Лилсо, давай уже начинай завтрак. Кто уже готов, тот готов, а остальные подтянутся.
Завтрак сегодня состоял, в основном, из холодных остатков вчерашнего ужина. Разжигать костры не стали, и во время еды все постоянно с тревогой посматривали на небо, словно боялись увидеть там гравикатера пришельцев. Обычные утренние разговоры были тихими и немногословными.
Даксель несколько раз озабоченно оглядывался по сторонам, очевидно, размышляя о том, не стоит ли принять какие-либо меры по поднятию духа, но, в конце концов, так ни на что и не решился. Настроение настроением, зато завтрак в этот день завершился, по меньшей мере, минут на двадцать быстрее обычного. Никто, в отличие от того, что бывало раньше, не копался и не задерживал остальных.
Наскоро перекусив, люди начали торопливые сборы, а дежурные в это время снова взялись за лопаты, закапывая все оставшиеся от ночевки отходы и нечистоты.
— Надо подумать, может быть, и не стоит больше тратить на это время, — хмурясь, произнес Млиско. Он уже упаковал все свои вещи и теперь следил, как дежурные наводят порядок.
— Но ведь так мы оставим после себя следы, — напомнил Эргемар.
— Мы и так оставляем после себя массу следов. Особенно, когда идем по лесу. Безошибочно определить, где мы шли, способен даже ребенок.
Эргемар пожал плечами. По его мнению, оставлять после себя в лесу мусор было просто неприлично.
Однако вскоре подошли к концу и сборы и, наконец, длинная колонна беглецов отправилась в путь, понемногу принимая походное построение.
В первые дни они просто валили по лесу всей толпой, но теперь уже стало вырисовываться какое-то подобие порядка. Впереди двигалась группа дозорных под командованием чинета Ратана Рантиса. Имея вполне мирную профессию электрика, он был страстным охотником и чувствовал себя в лесу как дома, пусть даже и лес был не свой, а инопланетный. Замыкал их строй арьергард, где старшим был баргандский офицер Горн. Чаще всего вместе с ними шел и Млиско, хотя ему как-то удавалось быть везде. Он, словно челнок, без устали сновал из головы колонны в хвост и обратно в голову, перебрасывался несколькими словами с Дакселем или еще с кем-то другим, тут же внезапно отбегал в сторону и снова возвращался совсем с другой стороны...
В отличие от Млиско, Даксель постоянно был у всех на глазах. Он шел впереди основной колонны, ровным и спокойным шагом невозмутимо отмеривая километр за километром. Иногда он останавливался, выслушивая короткий доклад кого-либо из разведчиков или ожидая, пока подтянутся отстающие, и снова возвращался на свое место впереди.
