У осени в долгу

— ... А к нам сюда возвращается не так уж много героев.

— Большинство героев вообще никуда не возвращаются.

Энн Маккефри "Майор запаса"

— У тебя руки-крюки! А еще Высокий! — зло шипел Ллойд на Авагду на следующий день. Мальчик старательно выводил мелом на полу расчищенной от мебели гостиной какой-то сложный рисунок, но Магистр считал его усердие недостаточным. И совсем его не беспокоило, что этот самый мальчик еще и Высокий фейри.

До обеда все бегали по каким-то неведомым делам, избегая Ведику. В воздухе витало неприятное чувство вины и обреченности. А Веда, наоборот, истерично хихикала про себя.

"Как к похоронам готовятся" — веселилась она, в душе понимая, что так оно и есть. Подсчеты подсчетами, но непредвиденные факторы никто не отменял. Есть огромная вероятность, что, даже найдя фейри и напоив его настойкой, придающей силы, она просто упадет замертво от истощения и боли. Если не свалится раньше, так и не дойдя до цели.

После обеда к ним присоединился Авагду и работа по подготовке ритуала закипела. Ллойд носился с каким-то огромным свитком, постоянно сверяя с ним рисунок на полу. Мужчина заметно нервничал и старался скрыть это, постоянно срываясь на фейри.

Ави же, понимая причину такой придирчивости, старался держать себя в руках, но фейрийская гордость иногда поднимала голову и в адрес библиотекаря летели гневные взгляды и отборная ругань.

Альда морщилась от слов, вылетавших из уст сына, но молчала, в бешенном темпе накручивая пельмени на кухне. Для чего она их запасала, Веда не знала, но мрачный юмор подсказывал, что так женщина готовится к поминкам. Её так и подмывало посоветовать еще и киселя сварить, но она не знала, принят ли в таком случае этот напиток на Эвире. Как-то не доводилось ей еще напрямую связываться с похоронными обрядами.

Только Сэн не скрывал своих эмоций и бродил по дому тусклой пушистой тенью. Его глаза были полны непролитых слез, а маленький носик постоянно всхлипывал. Веде очень хотелось обнять и утешить домового, но она понимала, что тем самым разорвет плотину и её затопит водопадом слез. А это сейчас было бы не к месту.

К вечеру обстановка накалилась и любое неосторожное слово или действие могло привести к взрыву. Девушка уселась на крыльце и старалась не попадаться на глаза печальным друзьям. Ей казалось, что стоит только намекнуть, что она передумала, и Ллойд сразу же свернет ритуал.

На улице пахло прелыми листьями. Этот запах прочно закрепился у нее в голове с обликом рыжего Высокого и сейчас вселял в душу уверенность в успешном исходе авантюры. Веда вспоминала вечер, когда они с Сэном жгли костер во дворе. И на душе становилось легко, сомнения и страх ушли, оставив решительность и светлую грусть.

— Пойдем, нужно тебя подготовить. — Мрачно позвал ее Ллойд, и Веда пошла за ним с удивительно легким сердцем.

Её попросили вымыться, для чего натащили воды в огромную бадью. Скрепя сердце и стараясь не поддаваться панике и воспоминаниям, Веда залезла в ванну и послушно выполнила задание.

Альда принесла маленькую баночку из темного стекла с какой-то травяной мазью, которую нужно было втереть в кожу. Мазь была маслянистой, жирной, и совершенно не впитывалась в кожу. Было не очень приятно, но Веда терпела, понимая, что все это не просто так.

Облачилась в мешковатый балахон, напоминающий больничную ночнушку из родного мира, которая тут же прилипла к телу, создавая еще больший дискомфорт.

Наконец, Ллойд проводил её в гостиную и поставил в один из трех кругов, нарисованных на полу. Пока Магистр готовился, Ведика осмотрелась в изменившемся до неузнаваемости помещении.

Исчезла вся мебель, ковер, даже шторы с окон сняли. Из пержней обстановки остался только камин, но с него открутили решетку. Наверное, потому что она была железной, а это могло помешать ритуалу.

На дощатом полу были вычерчены три круга, перекрывающие краями друг друга. По их окружности и в местах пересечений густо расположились меловые знаки и символы. Для Веды, совершенно незнакомой с символикой, они выглядели странными закорючками. Еще в каждом круге стояло по свече, которые кто-то уже зажег, и лежало по веточке омелы.

Ллойд положил какой-то предмет в соседний с Вединым круг, а сам встал в оставшийся третий. При ближайшем рассмотрении предметом оказался абсолютно ровный шарообразный камень, красивого сиреневого цвета. Больше всего он напоминал цельный кусок аметиста, с мелкими золотыми искорками внутри, которые просвечивали через толщу камня и ритмично пульсировали.

Теперь в комнате остались только Ведика, Ллойд и камень. Остальные вышли, бросая на девушку тоскливые взгляды, а Сэн опять начал всхлипывать. Хотелось всех утешить и приободрить, но ей и самой было страшно. Поэтому Веда только с трудом сглотнула вставший в горле ком и отвела глаза.

— Стой ровно и не шевелись. — попросил Ллойд чужим, таким холодным голосом. — Даже когда начнется боль.

Веда смогла только кивнуть, тяжело вздохнув и мысленно попросив терпения. У кого просила и сама не поняла, но перед мысленным взором вспыхнули змеиные глаза фейрийского княжича.

А потом началась боль. Нет, не так. Началась БОЛЬ!

Ллойд завел какие-то песнопения на незнакомом языке. Его глаза были закрыты, голова запрокинута назад, а руки распахнуты в стороны. И с каждым словом в теле девушки нарастало невыносимое напряжение, будто что-то распирало изнутри. Последнее, что она успела заметить, был светящийся сиреневый камень, протянувший золотистые лучи в её сторону.

Сначала начало выкручивать суставы на руках и ногах. Больно, но вполне терпимо. Затем жаркой волной прокатилась судорога, скрутившая предплечья и ноги, а потом жар дошел и до позвоночника, выгибая стройное тело дугой. Рот распахнулся в немом крике, ногти впились в ладони, но Веда стояла ровно, боясь даже дышать. Все её существо сосредоточилось только на одной мысли: "Стой!".

Когда боль начала атаковать голову, её мечтой было провалиться в беспамятство, но она понимала, что в таком случае упадет на пол и ритуал не получится. Оставалось царапать ладони и терпеть.

Ей казалось, что в сосуды насыпали битого стекла и маленькие осколочки, царапая и разрывая тонкие стенки, бегут по венам. Когда они доберутся до сердца, оно не выдержит и разорвется. Не смотря на все усилия и попытки молчать, звериный скулеж все же вырывался через плотно сжатые зубы.

— Думай об Аэде. Вспоминай его во всех подробностях. — донесся откуда-то издалека голос Аспена. И Ведика начала вспоминать.

Длинные огненные волосы, заплетенные в сложную косу с кокетливым хвостиком на конце, золотые глаза с вертикальными змеиными зрачками, тонкие музыкальные пальцы и чарующий голос. Но главное — запах. Аромат осени, ветра и дождя, мокрой земли и прелых листьев. И даже боль, казалось, отступила под силой воспоминаний.

Что-то кольнуло в сердце. "Наверное, стекло" — заторможено подумала Веда и посмотрела слезящимися глазами на своё плечо, выглядывающее из глубокого выреза балахона. На бледной коже ожогом проступал кленовый лист, от которого по коже уже тонко струилась кровь. Метка! Ритуал работает! У неё получилось удержать и направить силу!

От радости она чуть не упала, на секунду потеряв контроль над измученным телом. Но справилась, развернула гордо плечи и открыла глаза, смотря на вошедшего Авагду.

В её кругу бесновался ветер, трепал её балахон, путал волосы. Рядом на четвереньках тяжело дышал Ллойд, периодически натужно кашляя и выплевывая алые сгустки крови прямо на пол. А камень потускнел, покрылся трещинами — он отдал всю силу, заключенную в нем. "Если выживу, надо спросить Ллойда, откуда он взял такой аккумулятор" — отстраненно подумала Веда.

Белобрысый мальчишка со взрослыми нечеловеческими глазами подошел к стене, игнорируя живописную группу в центре комнаты. Он слепо ощупывал стену, скользя по ней кончиками пальцев, и что-то шептал. Наконец он остановился, с болью посмотрел на только ему ведомое место и шепнул: "Здесь", но Веда его расслышала и подошла ближе. Как только она покинула круг, держать тело прямо стало гораздо сложнее, будто ветер поддерживал её, не давая упасть. Камень рассыпался в песок с тихим шелестом. А Ллойд без сознания упал на измазанные мелом и кровью доски.

Первым порывом было броситься на помощь другу. Но здравая мысль отрезвила: "Я ни чем не помогу. И тогда потеряю шанс помочь еще и Аэду. Нужно выбрать. И выбрать верно"

Веда подошла к стене, как во сне. Ей казалось, что от её метки, жгущей кожу, протянулась тонкая струна, которая тихо звенела в напряжении и тянула ее за собой прямо в стену. Не задумываясь, что делает, девушка положила руку на указанное ранее Авагду место и почувствовала, что рука проваливается. Всего шаг, и она будет рядом с невыносимым рыжим фейри, укравшим её сердце. Но в последний момент кто-то дернул её за руку и вложил ремень от рюкзака. На благодарность не было ни сил, ни желания, поэтому она просто шагнула, не оглядываясь и ни о чем не думая, кроме как о цели пути.

Сам выход на межу напоминал прорыв пленки мыльного пузыря. Вот радужная поверхность натянулась, легко пружиня, и совсем неощутимо напряглась. А в следующий миг лопнула, и мир заполнился щебетом птиц, солнечным светом, одуряющим ароматом спелых яблок. Здесь всегда царил день и вечное лето.

Веда, стискивая зубы, от всё еще гуляющей по телу боли, и стараясь не упасть, от накатывающей слабости, упрямо шагала по лесной тропке. Лес, а вернее березовый перелесок, искрился всеми оттенками изумруда. Приветливо улыбалось солнышко в прорехи между листьями, но почему-то совершенно не грело. Наоборот, становилось все холоднее, и девушка зябко обняла себя за плечи.

Только сейчас она вспомнила про сумку, которую так и тащила за собой по тропе. Останавливаться и рыться в содержимом, было бы глупостью — она бы рухнула от усталости на месте, поэтому Ведика подтянула сумку и открыла, прямо на ходу изучая припасы.

Заботливая Альда положила в опасное путешествие все необходимое: смену одежды, обувь, хлеб и сыр, завернутые в полотняную салфетку, пару яблок и флягу с водой. Во внутреннем кармашке нашлась восстанавливающая настойка, помеченная кленовым листочком. Значит она для Аэда. А вот маленький пузырек с рубиновыми капельками, наверное, для неё. Но сейчас она его пить не станет, силы еще есть. Выпьет, когда совсем припечет.

Хлебнула воды, показавшейся вдвойне сладкой и прохладной, и пошла упрямо дальше. Перелесок сменялся полянками, небольшими лужайками, а потом из-за небольшого холма вынырнул звонкий ручеек. Струна, натянутая от фейри к человеческому сердцу, запела звонче и Веда послушно пошла вдоль ручья.

На Меже нет времени и расстояний. Можно всю человеческую жизнь идти прямо и никогда не закончить путь, а солнце может так и не сесть. А бывает, что идешь-идешь, вроде бы день вокруг, а еще шаг — и уже сумерки и поют ночные птицы.

Веда потеряла счет времени, просто шла и шла вперед, смотря под ноги и изредка отпивая из фляги пару глотков. Был соблазн умыться и хлебнуть водички из ручья, но она вовремя вспомнила про легенду о фейрийской воде.

Говорят, что тот кто выпьет из источника на Меже, никогда не найдет дорогу в тварный мир, но и не станет частью Волшебной страны, оставшись на Меже на века, без дома, без родины, без смысла... Стало страшно. Если она застрянет тут, то некому будет помочь её рыжему фейри.

За свой долгий, почти бесконечный путь, Веда постоянно, тысячу раз, прокручивала в голове все минутки, связанные с Аэдом Огнегривым, боясь, что как только она перестанет о нем думать, струна оборвется, и она потеряет направление. Эти мысли дали свои плоды. Она уже без внутреннего протеста называла рыжего своим, совершенно не понимая, как она могла жить без него все эти годы. Плюсом таких размышлений стало то, что она догадалась о втором имени Аэда. Она была полностью уверена, что он — Осенняя буря. Надо бы спросить, когда они встретятся...

А еще сердце наполнял животный страх, когда она думала о том, что будет делать, когда княжич забудет о ней. А ведь он точно забудет, как только отпадет потребность в человечке с необычными способностями.

В таких противоречивых думах она и дошла до незаметной издалека резной дверки. Дверка эта стояла прямо посреди тропинки, не опираясь на стены или другие строения. Просто висела в воздухе, преграждая путь и притягивая внимание. Без тени сомнения Веда толкнула узорчатую створку и вновь почувствовала пленку мыльного пузыря.

А когда та лопнула, сумка с глухим стуком упала на каменный пол, потому что девушке пришлось зажать рот руками, чтобы не закричать.

Картина, открывшаяся ей после перехода, ужасала своей неправильностью. На холодном каменном полу сидел мужчина, его руки были подняты над головой и закреплены массивными металлическими браслетами, вмурованными в стену. Ничего больше разглядеть не удалось, потому что голова было безвольно опущена, а грязные, потускневшие огненные волосы разметались, укрывая пологом и его и большую часть пола. Это выглядело так дико, так не правильно, что Веда смогла только глухо всхлипнуть и упасть на колени, так и не сделав ни одного шага.

Глава 17. Кровь животворящая.

Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого любит.

М.Булгаков "Мастер и Маргарита".

Сколько она так просидела, ей было неизвестно. Ноги затекли и холод каменных стен впитался под кожу. Прямо у её лица пролегла трещинка в полу, лежало пару сухих травинок и небольшой слой песка. Каждую песчинку она разглядела с маниакальным интересом. Ведика боялась поднять глаза и вновь увидеть страшную картину. Её заполнила детская уверенность, что если ты чего-то не видишь, то этого просто нет. И было до ужаса страшно убеждаться в обратном.

Нужно было собраться, достать из сумки настойку, напоить Аэда... Но у неё просто не было на это сил. А еще вернулась боль. Она накатывала волнами и скручивала внутренности, выбивала слезы, которые капали в трещинку на полу и мочили песчинки, делая их темнее.

Из коматозного состояния её вывел звук шагов. Кто-то подошел совсем близко и присел рядом на корточки. Веда видела только массивные сапоги из грубой черной кожи, украшенные бляшками.

— А это что тут за птичка у нас? — раздался над ухом мужской голос. Хриплый настолько, что девушка невольно захотела откашляться. Она по инерции подняла голову на голос и столкнулась с ничего не выражающим взглядом голубых, почти прозрачных глаз. На вид ему было где-то сорок, заросшие щетиной щеки, рваный шрам над бровью, рассекающий лоб. Типичный вояка, каких она видела десятки на улицах столицы. Обычно такие люди были стражниками или конвойными. Что он делает здесь?

— Ты кто? — просто спросил он.

— Веда. — также ответила она.

— Ясно. Пойдем, Веда. Этому ты уже не поможешь. — и он кивнул на тело у стены, так и не изменившее положение за все прошедшее время. "Не помогу? Это значит..." И она банально упала в обморок, обвиснув на вовремя подставленных руках воина.