У осени в долгу

Дорогу спрашивать не пришлось. Как только она вышла на окраину города, оставив за спиной шумную суету, вдали появился внушительный холм с виднеющимися на вершине развалинами. Даже отсюда Веда могла разглядеть непролазный бурьян, которым поросли подступы к Замку. Вкруг холма вилась тропинка, уходя желтой лентой куда-то вдаль, к лесу. По ней-то она и направилась, особо не таясь, но напряженно вглядываясь в залитые солнцем склоны.

Когда тропа начала сворачивать от холма, Веда не задумываясь сошла с нее и начала пробираться к вершине. Никакого ветра, про который рассказывала Аванен, она не почувствовала. Колючки постоянно цеплялись за одежду, иногда даже заставляя останавливаться и освобождать ткань от маленьких крючочков.

В какой-то момент Веда не заметила под ногами корягу и, красиво взмахнув руками, растянулась на земле. А когда поднялась, не поверила своим глазам. Развалин не было. Как и бурьяна. А была старая, но все еще крепкая брусчатка, ведущая к массивным воротам, за которыми возвышался старый и обветшалый, но совершенно целый, Замок.

Что-то подсказывало девушке, что идти напрямик было бы глупо. И она, пригибаясь к земле, медленно побрела вдоль стены, рассчитывая найти какой-нибудь лаз или скрытую дверь. Опыт подсказывал, что в таких замках они должны быть обязательно, как и потайные ходы в стенах.

Удача улыбнулась в нескольких метрах от ворот. Серый раствор, скрепляющий камни стены, в этом месте совсем растрескался. Хватило немного покачать одну из глыб, как та, рассыпая пыль и песок, провалилась внутрь. Следом за ней обвалились еще два камня, открывая дыру, в которую Веда, обладающая довольно стройным телосложением, легко протиснулась.

Прямо за стеной находилась какая-то хозяйственная постройка. Видимо когда-то это была конюшня, потому что стойкий запах лошадиного навоза, даже спустя многие годы, не выветрился.

Осторожно ступая и держась в тени, Ведика обошла постройку и выглянула во двор. Вокруг не было ни души. Двор был явно заброшен. Тут и там на клумбах проглядывали длинные, уже пожухлые стебельки цветов. За ними давно никто не ухаживал, и они разрослись пышными кустами, вперемешку с сорняками. Брусчатка тоже вся потрескалась, и в трещинках торчали вездесущие одуванчики.

Через боковую дверь, такую же обветшалую, как и все здесь, Веда попала на кухню. Оставляя в пыли четкие следы, метнулась в сторону мышь, и притаилась за закопченным очагом. Воздух был затхлым, и сильно тянуло плесенью. Здесь она задерживаться не стала, посчитав, что даже самые низшие из фейри не стали бы жить в таких условиях.

Лестница с широкими ступенями привела охотницу на второй этаж. Тут уже было гораздо чище, но все же пыль была. И Веда, не выдержав, оглушительно чихнула. Эхо разнеслось тревожным звоном по всем закоулкам здания и через секунду перед ошалевшей девушкой стояли полукругом пять уродливых существ.

Их серая кожа вся была покрыта трещинками и морщинами, волосы невразумительного цвета заплетены в неопрятные косички, а раскосые глаза светились зелеными огнями. Существа были одеты в одинаковые зеленые куртки и коричневые штаны, заправленные в высокие охотничьи сапоги. На рукаве одного из них виднелся, вышитый алой ниткой, кленовый лист.

Таких красавцев Веда уже встречала, и это не предвещало ей ничего хорошего. Спригганов чаще всего нанимают в телохранители более сильные фейри, также они не прочь и детей своровать, и пакость какую людям устроить. В среде Волшебного народа модно иметь подобную свиту. А присутствие их здесь в таком количестве говорит только о том, что где-то недалеко их хозяин.

В минуту в голове Веды пронеслись все способы защиты, но так и не найдя подходящего, она гордо выпрямилась и протянула руки вперед, демонстрируя пустые ладони. Один из телохранителей, видимо старший, криво ухмыльнулся и отступил в сторону, приглашая девушку следовать вперед.

Все происходило в полнейшей тишине, ни слова не было проронено и тогда, когда группа из пяти спригганов и человека дошла до одной из комнат. Дверь услужливо открыли и так же, молча, закрыли за спиной. В оглушительной тишине раздался звук проворачиваемого ключа и шорох удаляющихся шагов.

Больше не в силах себя сдерживать, Ведика упала на колени посреди абсолютно пустой комнаты и громко... расхохоталась. Она заливалась смехом, а по щекам каплями текли слезы. Все напряжение последних двух дней нашло выход в этой истерике. Ну надо же было попасть из огня, да в полымя!

Через некоторое время слезы утихли и в тишине раздавались только редкие судорожные всхлипы. Только сейчас Веда поняла как продрогла в каменных стенах комнаты, не защищенных от холода шпалерами или коврами.

Оглянувшись по сторонам, она не заметила ни камина, ни жаровни. Мебели вообще никакой не было. Просто четыре угрюмые серые стены и забранное решеткой окно. На улице уже стемнело и мало что можно было разглядеть. Только вдалеке подмигивал огнями уличных фонарей Суэр.

Собравшись с мыслями, девушка, обхватив себя руками и беспрестанно дрожа, подошла к двери. Она надеялась, что магические замки не выдержат и под воздействием её силы откроются. Но на дверях не было никакой магии. Только окованное сталью дерево, бронзовая ручка и замок, в котором, как она сейчас вспомнила, проворачивался ключ.

Попробовала кричать и стучать заледеневшими ногами в дверь, но та отзывалась гулкими ударами, расходившимися эхом далеко вокруг. И снова наступала тишина.

Утро застало Ведику в самом центре комнаты, съежившуюся в комок, со стучащими зубами. Без еды и сна, в постоянном изматывающем холоде, не привыкшая к таким условиям девушка чувствовала себя опустошенной. Не было сил даже подняться и попытаться согреться зарядкой.

Когда розовые рассветные лучи достигли порога комнаты, дверь, тихо скрипнув, отворилась. На пороге стоял тот же спригган с кленовым листом на рукаве. У него в руках был поднос, накрытый серой салфеткой и кувшин. Все это он поставил на пол перед девушкой и уже собрался выйти, когда его окликнул осипший голос:

— Зачем я вам?

Спригган остановился и посмотрел в глаза девушки, поднявшей голову и тоже впившейся в него взглядом. Но он так ничего и не ответил, развернулся и вышел, не забыв запереть дверь.

На подносе оказалась краюха серого хлеба, пару кусков солонины и два помидора. Веде казалось, что она никогда ничего вкуснее не ела. Она жадно запихивала в рот хлеб, запивая молоком из кувшина, и с удовлетворением чувствовала, как организм согревается изнутри, разгоняет по венам замерзшую кровь.

Вскоре солнышко уже немного разогрело комнату и стало гораздо теплее. Веда была почти счастлива, если бы не три обстоятельства, сильно эту радость омрачавшие.

Во-первых, у нее оставалось всего три дня на выполнение задания. И день на дорогу. Она боялась даже представить, что случится, если рыжий Высокий придет в её дом на исходе седьмого дня, и не найдет её. Оставалось надеяться, что Сэн сумеет спрятаться и не попадет под гнев фейри.

Во-вторых, в этой пустой комнате совершенно нечем было заняться, и Веда уже готова была рисовать на стенах черепком от кувшина, лишь бы не сидеть на одном месте сложа руки. Безделье изматывало сильнее, чем работа, к тому же от скуки её начинало клонить в сон, а спать по понятным причинам она тут боялась.

И, наконец, в-третьих, она элементарно хотела в туалет. Никакой ночной вазы или хотя бы дырочки в полу тут не было. И, все чаще косясь на пресловутый кувшин, Веда держалась из последних сил.

От позора её спас предводитель охраны, открывший дверь и посторонившийся, приглашая Ведику на выход. Окрыленная девушка тут же подхватилась с пола и вышла в коридор, стараясь не приплясывать на месте, шепотом поведала своему сопровождающему проблему.

У уродца удивленно расширились глаза, но потом лицо вернулось в прежнее тормознутое состояние. Зато спригган толкнул соседнюю дверь и отошел. Веда торопливо скользнула внутрь и чуть не захлопала в ладоши. Дырке в полу, украшенной потемневшим деревянным сидением, она была рада как родной. Тут же закралась мысль: "Как мало человеку для счастья надо, если у него отнять элементарные удобства".

Настроение сразу поднялось и вышла из каморки Веда уже с радостной улыбкой на губах, которая тут же померкла, когда забывшаяся девушка вспомнила где и при каких обстоятельствах находится. Дальнейшую дорогу она кусала губы и лихорадочно искала возможности сбежать.

Зал, в который её привели, скорее всего когда-то служил для проведения торжеств. На стенах сохранились обрывки знамен и флагов. Цвета и изображения разобрать под слоями пыли было невозможно. Кое-где можно было различить остатки лепнины, а у стены валялась груда нарядных подсвечников.

На небольшом возвышении в центре зала стояло кресло с витыми подлокотниками, обитое вытершимся синим бархатом. На нем, немного лениво, развалилась фигура в черном глухом плаще с накинутым по самый подбородок капюшоном. "Темный властелин!" — истерично хихикнуло Ведино подсознание.

Тем временем её подвели ближе к импровизированному трону и остановили в трех шагах. Разглядеть ничего не получалось, свет через запыленные окна почти не проникал и скрадывались даже детали одежды. Перед ней сидело просто черное пятно, в котором девушка не могла различить даже пол.

— Что ты забыла в моем замке, смертная? — голос был явно мужской, но совершенно безжизненный, не выдававший даже тени эмоций. А еще от говорившего повеяло могильным холодом, и воздух наполнился сладковатым запахом тлена.

Страшные подозрения зароились в голове Ведики. И она, дрожа уже от страха, поклонилась и тихо ответила:

— Приветствую, Высокий. В твой замок я попала случайно. Искала пакостников, которые похищают людей в городе, но теперь вижу, что поиски мои были бессмысленны.

"Все правильно, нужно прикинуться валенком, и строить из себя дурочку недалекую. Побольше почитания и пафоса и может быть меня отпустят." — думала она, старательно смотря в пол.

— Моим подданным без надобности живые смертные. Ты ошиблась, человечка. — голос оставался бесстрастным. Это пугало еще сильнее.

— Смиренно прошу простить меня и отпустить. Я ничего не трогала и не брала, Высокий. — последняя надежда рушилась, как карточный домик.

Мужчина, казалось, задумался, решая её судьбу. Вдруг раздался какой-то шум, напоминавший топот копыт и громкие крики. Ведика начала оглядываться в поисках звука, но застыла, как только услышала:

— Зато много видела.

После этих слов Веду схватили за локоть и быстро потащили вон из зала. Краем глаза она успела заметить, как быстро заполнялся зал фигурами в рваных черных плащах. Они парили над полом, а в дырах плащей просвечивали грязно-серые хлопья тумана. У большинства вместо положенных голов, были только оскаленные белоснежные черепа с мерцающими красным светом глазницами. Всадники Дикой Охоты прибыли на пир к своему предводителю, с холодом в душе поняла охотница.

Ведику заперли в той же комнате, так ничего и не объяснив. Но она искренне радовалась, что сразу не убили. Хоть и не было большим прегрешением то, что она попала в этот Замок, для того, кому подчиняется это воинство оскаленных черепов, не проблема просто свернуть шею неугодному человеку. Сложно найти более равнодушных к человеческой жизни фейри, чем Дикая Охота. Ей оставалось только ждать решения своей участи.

* * *

Еды больше не приносили. Ни на следующее утро, ни вечером, ни потом. К ней вообще никто не заходил больше. И даже до мушек в глазах задерживая дыхание, и напряженно замирая под дверью, напрягая слух до предела, Веда не смогла различить ничьих шагов. Будто про нее просто забыли.

Ей сильно повезло, что несмотря на решетки, в окне не было стекол и разразившийся к вечеру первого дня ливень залил комнату по щиколотку. Она жадно хватала губами холодные капли прильнув к кованым прутьям. Что-то подсказало ей снять сапоги и подставить их под хлесткие струи дождя. В итоге набралось немного, но даже капли живительной влаги были бесценны.

Ослабевшая от голода и жажды она просто лежала посреди комнаты и через полуприкрытые веки смотрела на закат. Мысли текли вяло, неохотно, постоянно крутясь на месте. Ей постоянно думалось, как там Сэн. Справился ли с разозленным фейри? Ведь по её подсчетам вчера истек срок, данный на выполнение задания.

В ответ на безрадостные мысли прямо в проеме окна из воздуха соткался силуэт. Приятно запахло осенью. Зрение подводило Веду, но она смогла различить длинную огненно-рыжую косу фейри. Хотела усмехнуться таким живым галлюцинациям, но растрескавшиеся губы не шевельнулись, не было сил.

— Ты не выполнила задание, смертная. — сурово начал он, ленивыми шагами приближаясь к Веде. Присел на корточки перед девушкой и брезгливо свернул косу вокруг руки, опасаясь запачкать драгоценные волосы об изгвазданный пол. — Но я могу простить твой долг за то, что ты сделала с "Перекрестком". Разогнать эту свору было не под силу даже Князю.

Веда хотела бы рассмеяться, но не могла. Какое ей теперь дело до всех этих игр. Скоро она просто умрет от истощения, и ей будет глубоко плевать на свои долги. За чертой все долги прощаются. Наверное.

Фейри ничего не сказал больше. Только молча поднял девушку на руки, будто она ничего и не весила, и щелчком пальцев отворил запертую на ключ дверь. У нее не было сил удивляться, она просто потеряла сознание, свесив голову на грудь. И не видела, как Высокий шел по коридору, а встречные спригганы почтительно склонялись и прятали глаза. Тот, что с кленовым листом на рукаве, даже услужливо распахнул перед рыжим ворота.

Также не видела Веда междумирья, через которое пронес её бессознательное тело фейри, и не увидела обеспокоенных глаз маленького бубаха, встретившего эту странную пару на пороге дома. Ей просто снились сны, полные шелеста опавшей листвы и запаха мокрой земли.

1 — Ферришин — Ростом около трех футов, занимаются тем, что крадут человеческих детей и оставляют вместо них подменышей, частенько заглядывают в дома и мастерские людей, когда хозяева ложатся спать, и тащат все, что подворачивается под руку.

Глава 5. Ночные разговоры.

Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!

М.Булгаков "Мастер и Маргарита"

Утро тихими шагами прокралось в спальню, его не остановили ни плотно закрытые шторы, ни легкие занавески балдахина. Солнечные лучи, как непоседливые дети, скакали по лицу Веды, то прячась в подушках, то дразня крепко сомкнутые веки.

На маленькой табуретке у изголовья сидел пушистый бубах и меланхолично вязал шарф жуткой зеленой расцветки. Уже сутки он почти не отходил от кровати любимой хозяйки. Он варил ей питательные бульоны, поил чаем с малиной и укрепляющими травами, но она послушно глотала угощение и не просыпалась. Сэн уже выстраивал в голове самые страшные картины, когда услышал, что дыхание больной изменилось.

— Проснулась, непутевая? — ворчливость голоса не смогла скрыть радостную улыбку.