Повелитель Големов. Книга 1. Цикл: Родная Чужбина

Родная Чужбина.

Повелитель големов.

Глава 1.

Фарракс.

Макс закурил очередную сигарету, за последние десять минут ожидания. Это уже была третья. Стоя на открытом месте под палящим солнцем, Макс смотрел в сторону базы, нервно затягиваясь казённой табачной палочкой. "Дерьмовые сигареты, к слову сказать" — подумал он. Но, к сожалению, особого выбора у таких как Макс, здесь не было. Так что, какие выдают, такие и приходилось курить. Младший лейтенант штрафного батальона не хотел прослыть неблагодарным. Про себя он всегда говорил — спасибо хоть и на этом, господам чиновникам Империи. Парень слышал, что в конфедерации, ничего подобного в статье расходов на содержание заключенных, не предусмотрено. Слава Господу, что Макс не на их стороне.

Сигарета тлела на ветру, легкие наполнялись дымом, голова никотиновым шумом, а машины Макса всё не было видно. Ему хотелось, как можно быстрее оказаться в кабине своего 141го. В свой уголок отчуждённости от этого бренного, алчного, продажного и скучного мира. Быстрее бы не видеть этих мерзких рож, в военной форме, что как тупые пингвины переминались с ноги на ногу и от безделья чесали языком почём зря. "Господи, спаси мои уши от их геморроидальных тем для разговора". Это же был словесный апокалипсис. Полный бред не слазил с их языка, постоянно несли чушь о нелепых и несущественных вещах, не стоящих и ломаного гроша в базарный день. "Эх! Мать моя женщина"! Подальше от них, нет никакого желания заразиться тупостью от этих людей, которые только и говорили ради того, чтобы проветрить свой гнилой рот. Максу ужасно хотелось остаться наедине с собой в железном чреве "Геры", унести подальше свои уши от этого словесного поноса, который беспрерывным потоком лился из пасти конвоиров. Убогие люди, что с них взять, все интересы как на духу: карты, пойло, деньги, бабы и футбол. Поросячий визг, и не более!

Макс вытер капли пота рукавом своей военной робы, застиранной до дыр. Поднял платок, что прикрывал от песка нос и рот, да сплюнул на горячий песок. Взгляд парня был прикован на восток. Со стороны ангаров, что находились в восточном крыле крытого тех-корпуса базы, сейчас, с минуты на минуту, технари должны были подогнать младшего лейтенанта Геркулеса. Да, возможно что, для кого-то это был всего лишь — просто шагающий танк-штурмовик. Если быть точнее, то — ШТ "Геркулес 21м", которых, военные заводы Империи наштамповали более двадцати тысяч единиц. Только вот, для Макса, это был его единственный друг и боевой товарищ на этой забытой всеми богами планете. Макс его называл просто — "Гера Первый". Макс не знал, как это можно объяснить, какие слова подобрать, чтобы выразить всю гамму чувств, которые он испытывал к этому куску железа. Бурого переполняло что-то запредельное, неземное. Нет, так не правильно! Если это можно было бы назвать любовью человека к машине, то это было бы в самый раз. Но такого понятия не существовало в априори. Весь смысл чувств терялся бы, если Макс попытался это рассказать другим. Он был уверен, на сто процентов, что его бы не правильно поняли. И страшно было не то, что люди не правильно поймут, страшно было то — что не сможет передать на словах. Да и чёрт с ними, один хрен, Максу на людей было наплевать. Одно он знал точно, без "Геры" Макс был как пустой сосуд. А с ним, тело и сознание младшего лейтенанта наполняла живительная сила. В парне рождались и жили, не с чем неописуемые чувства и переживания, которые заставляли его верить в будущее, строить планы, находить смысл жизни в каждом дне, в каждой минуте, в каждой секунде своего существования. Именно "Гера" стимулировал Бурого, чтобы не сдаться, не опустить руки, а стиснув зубы продолжать жить и идти вперед, сметая все преграды на своём пути. Факт на лицо, незаконченное высшее образование Бурого, в его словарном запасе не хватает слов, нет возможности более детально объяснить следующую сторону сосуществования в тандеме человека и машины, но он для себя пытался изъясняться простыми словами. Его тело и разум способно полностью сливаться с машиной, становиться с ней единым целым, даже без всяких нейрочипов и кап-стимуляторов. Такое ощущение, что нервная система Макса разрасталась, принимая в себя не живые элементы техники, с которой он взаимодействовал. Бурый чувствовал эту электронно-механическую жизнь. Он всегда себя ловил на мысли, что — "Я чувствую те электронные импульсы жизни, иной, не схожей с нашей, что течёт в железном теле машины". По воле судьбы, а то и по прямому желанию — переплётенной с нами, с органическими существами. Макс был полностью уверен в том, что это тот, один из скрытых аспектов нашего мировоздания, на который мы, люди, никогда в серьёз не обращали внимания. Мы никогда не относились к этому серьёзно, но каждый из нас когда-либо понимал, принимал, и воодушевлял, бурлящую в куске метала жизнь, тем, или иным способом. Сами вспомните! Как нелепо и с детской непосредственностью, многие из нас, людей, вполне серьёзно разговаривали со своим глайером, автомобилем, галафоном, пылесосом, стиральной машиной, да и прочими бездушными железками. С новыми, старыми, или вновь найденными вещами — мы обращались к ним, так, как к одухотворённым предметам. Мы спрашивали у них советов, делились своими накопившимися проблемами и тяготами. Высказывали напрямую им свое недовольство по поводу их работы, или функциональности. Да много всего было у каждого из нас, что нельзя было логически объяснить, отчего и почему мы так вели себя с "неживыми" предметами. Только вот, официально, человечество не воспринимало механическую жизнь и вряд ли когда даст ей право на существование. Мы слишком для этого эгоистичны и самовлюблённы, мы — это человечество. Но, Бурый верил в это. Всем сердцем, и вряд ли кто-то Макса смог бы разубедить и доказать обратное.

Вполне возможно, что всему виной была врожденная особенность головного мозга младшего лейтенанта. В отличии, от среднего показателя мозговой активности других людей, в голове Бурого, серое вещество вело себя совсем не так, как привыкли видеть профессора в белых халатах. Это назвали болезнью "Краунена". Только была ли это болезнь? Болезнь "Краунена" за последние годы набрала характер эпидемии, если верить официальному заявлению жырдяев из Имперского Кабинета Здравоохранения. Каждый пятисотый житель Империи имел штамп в медицинской карточке — болезнь "Краунена", с присвоенным статусом — "неизлечимо". Симптомы — повышенная мозговая активность индивидуума при проникновении в киберпространство. Нет, Макс не был гением, или вундеркиндом в электронной виртуальности. Даже умным, Бурого, назвать было нельзя. Просто "сливался" с любым активным интерфейсом программ и компонентами программного обеспечения. Что это обозначало, Бурый понятия не имел. Это единственные слова, что Макс запомнил после принудительных постоянных посещений к докторам и другим светилам медицинских наук. "В рот им печенье в клеточку!".

Это же и стало причиной, того, что Макс попал по распределению Военной Репрессирующей Комиссии Империи в "наземные каратели" на сорок четвёртую базу на Фарраксе. Двенадцатый сектор, получил в народе дурную славу и был прозван "сектор безвозвратных земель". Богом проклятый пятый квадрат колониальной Империи. Отстойное место, по правде сказать. И то, это слишком мягко и нежно Макс выражался!

На самом деле, никакой в задницу, Бурый, не "наземный каратель"! Это всего лишь красивый термин, продукт гениев рекламы пропагандного аппарата ВКС Империи. Громкий рекламный слоган, красиво звучащий термин, героически смотрящийся в рекламных брошюрах агитационных постах армии Империи. В общем, кусок дерьма в красивом фантике. На самом деле, таких как Макс, здесь называют — "смертниками". Просто и точно, без особых выкрутасов и экивоков. Зато в точности описывающее предназначение солдата на поле боя. Эти люди по своей сути солдаты-одиночки, которых забрасывают в самый центр бойни с грархами. Это те, по чьим телам уже идут основные войска, вперёд на штурм очередного улья. Поэтому в самые трудные минуты с Максом был только Бог и Гера Первый. Всё, больше никого! Не верьте рекламным роликам ВКС Империи, где за вас молятся и пускают слезу генералы и адмиралы. Где за вами следят и с трепетом в сердце переживают девушки, теребя носовые платочки в руках. Где показывают, как чиновники и знать с кислой рожей и с болью в груди, переживают за ситуацию на фронтах Империи. Всё ложь! Плевать всем на таких доходяг. Никто даже волосок на пятой точке не напряжёт за "смертников". Умрёт Максим, да хрен с ним! Империя новых таких героев наплодит, как нечего делать. Максимум, кто за вами будет наблюдать на поле боя, так это координаторы с диспетчерской, и то, только для того, чтобы отображать на карте расположение сил. Попивая кофе и закусывая жирным пончиком, координаторы могут тебе пожелать только одно, "не сдохнуть"! И то, только по тому, что им может быть лень заносить данные при составлении отчёта по нанесённому урону ВКС Империи в ходе боевой операции и заполнения статьи убытков. На большее рассчитывать не стоит.

Гера был единственный, на кого Макс мог и рассчитывать в этой жестокой и агрессивной среде для выживания. Бурый считал, что был продолжением шагающего танка. Макс был машиной на поле боя, а Гера был его доспехом. Они были единым целым организмом, и именно это их и спасало в самых безвыходных ситуациях. Куда только не забрасывало младшего лейтенанта Бурого с его Геркулесом, в какие только передряги они не попадали по воле рока и по прихоти командования. Даже страшно вспомнить. Макс абсолютно уверен в том, что это не "слияние" происходило, человека с боевой машиной пехоты, это было нечто высшее, что-то из рода симбиоза биологического объекта с машиной. Нет, Бурый не имел в виду кибернетический организм, это было слишком мелко для него. Это что-то совершенно новое и пока совсем сырое, не обсосанное со всех углов и под всеми ракурсами, высшими умами великих мыслителей и докторов наук человеческой расы.

Гера давал Максу мощь своего стального тела, скорость, выносливость, высокий болевой порог. Он усиливал Бурого изнутри, наполнял своими стальными мускулами и холодным сердцем. Макс же в свою очередь отдавал частицу своей души этому железу. Кусочек тепла, надежды, веры и желания. И это их спасало, это помогло поднять глаза к небу вытереть копоть с глаз и чистым взглядом заглянуть в будущее. Порадоваться светлому небу, над головой, которое дарило мечту. Человек и машина вместе пытались изо всех сил выжить в этой вакханалии войны на Фарраксе, и стоит заметить, что у них пока что всё получалось. Получалось всем врагам и завистникам назло! Младший лейтенант Бурый Макс, стоит на своих двух, целый и невредимый. Не гниют его останки где-то в песках, не разрывают мёртвую человеческую плоть стервятники, не ржавеет кусок железа, закопанный в барханах, не искрит проводка ещё тёплого генератора со сквозной пробоиной. Разве это не прямое доказательство слаженной и хорошей работы человека с шагающим танком?

А через некоторое время, сюда приведут Геру, который тоже уже пережил уйму своих сородичей, сошедших за три года с конвейера.

Со временем, младшему лейтенанту Бурому поступали предложения от командования, за "особые боевые заслуги", сменить Геру на более новую модель шагающего танка ШТ-037 "Аполлон 12у". Эти машины прибыли по специальному военному заказу на базу, в количестве десяти штук. Но что мог ответить на это Бурый? Если сравнить "Геркулес 21м" с "Аполлоном 12у", то практически все преимущества на стороне Аполлона. Машина была хороша. Более толстые лобовые экраны фасеточной брони, вооружение установлено гораздо серьёзнее, нежели у Геркулеса. Три добавочных короба неуправляемых ракет, более мощная радиостанция, запас живучести реактора не в пору Геркулесу, дополнительные аккумуляторные батареи, мечта, в общем, для пилота шагающего танка. Вот только Макс уже не мог расстаться со своим Геркулесом, он был частью его, частью того нелёгкого прошлого, что их так тесно связывало. Плюс ко всему манёвренность Геркулеса была в разы лучше, нежели у Аполлона, а это было не маловажным фактором, для людей, знающих толк в шагающих танках. Особенно когда дело приходилось иметь с манёвренным и подвижным противником. Из-за своей большей массы и габаритов, Аполлон не был симпотичен младшему лейтенанту Бурому. По своей сути и прямому назначению, Аполлон был твердолобый таран, который противник ставил для себя целью в приоритете. Все силы и огневая мощь противника были обращены на Аполлонов в первую очередь, что сводило к единицам шанс выживания данного агрегата. Такого счастья Бурому не нужно было. Макс и на Геркулесе выхватывал по самое не могу! Даже за воротник залетало. (Термин — "залетело за воротник"! Слэнг. Применяется в обиходе пилотов шагающих танков. Именно с тыльной стороны шеи человека-пилота расположен модуль подключения нейрочипа к системе контроля и управления боевой машиной. Из-за перегрузки реактора ШТ, система могла давать сбои с обеспечением электропитания зон и секций. Не редко случалось, что в таких случаях пилот подвергался удару электрическим током, через свой модуль нейрочипа).

Бурый навсегда запомнил, три года сплошного ада на этой проклятой планете, которые они с Геркулесом прошли вместе. При одних только воспоминаниях, волосы дыбом становились по всему телу у Бурого. Без чужой помощи, без корректировщиков, без авиа ударов и артобстрелов, без разведданных, в общем, без какой либо поддержки, которой ждать было не откуда, да и по правде сказать, незачем. Своя артиллерия могла запросто залпом накрыть своих же. Просто по тому, что не получили точный квадрат обстрела и расположение на нём союзных сил со штаба. Лётчики тоже особо "смертников" не жаловали и могли случайно не рассчитать, авиа удар. От которого могло перемолоть в кашу всех, кто случайно окажется на линии огня. В общем, сплошной геморрой, а не помощь. Все стрелки как обычно переводили на разведчиков, которых, по сути и не было на сорок четвёртой базе. Так как разведкой занимался автоматизированный кибер аппарат. Спутники, дроны, и прочая механическая ерунда. И в этом не было ничего удивительного. Квалифицированных солдат на базе было слишком мало. Остальные чувствовали себя как на учениях. Выстреляли боезапас где-то из под камня в тылу, а там уже извиняйте, если что получилось не так. На всё Воля Божья. Суки!

Не так давно, Бурый воспользоваться случаем, не упустив представившийся момент. Макс не забыл про лояльное отношение к нему со стороны командования. Пока они не забыли про своё обещание, младший лейтенант сделал ход конём. Чтобы начальство не ломало себе голову, как Бурого отблагодарить, "за боевые заслуги", Макс добился от старых вояк, чтобы на Геру установили модуль искусственного интеллекта третьего поколения. Когда механики с наладчиками закончили свою работу, жизнь для младшего лейтенанта Бурого началась с чистого листа. С парня спал камень одиночества. С того самого момента, как к главному процессору Геркулеса был подключен добавочный модуль искусственного интеллекта, Макс ощутил себя не таким одиноким на этой забытой всеми богами планете. Бурый реально принял присутствие Геры, рядом с собой, как полноценное существо. Наконец, у них с ним была налажена двухсторонняя связь, а не простые строки, озвученные программой интерфейса. Человек ведь существо общественное и с малых лет привык к дару речи, а тут было как с собакой, которая все понимала и ничего сказать не могла. Лишь подмигивала экранами, да светодиодами на панели приборов. Стандартные фразы команд не в счёт. И вот, модуль установлен и вразумительная речь от Геры! Это очень воодушевило Бурого, ведь он уже тогда, напрочь было, замкнулся в себе. Никого в свой мир не пускал. Ярких эмоций никаких в нем на тот момент не возникало, всё было пресно, тускло и серо на душе, совсем без радужных красок. Какая-то серая тоска брала Бурого за горло своими костлявыми пальцами и каждый день хватка её на его горле становилась всё туже и туже. Макс на сто процентов уверен, что это его и спасло тогда, — установка искусственного интеллекта на Геру. Да, вокруг него были люди, но это было всё не так и не то, чего Максу так хотелось. А вот на вопрос, чего ему хочется, Бурый бы тогда не смог бы дать хоть какого-то мало-мальски вразумительного ответа. Ведь человек и в толпе может себя ощущать безумно одиноким и никому не нужным. Лекарств от депрессии, пока ещё никто толковых не придумал. Мы уже по уши были в космосе, мы лезли во все его тайны и загадки своими грязными и похотливыми руками, но в себе мы так и не смогли разобраться до конца, за всё время существования нашей цивилизации. Какие только продвинутые технологии у нас не были, мы никогда не станем ковыряться в себе, дабы найти панацею гармонии и покоя своего душевного состояния. Может потому мы и прогрессируем и размножаемся по всему космосу, люди, из-за своей особенности. Вечно лезть в новые неприятности, до конца не разобравшись со старыми проблемами? Стоп... это уже философия, пора возвращаться в реальность.