Повелитель Големов. Книга 1. Цикл: Родная Чужбина

"Это откуда вы чешуйчатые бежите, что вас так напугало? Уже интересно!" — стал весело приговаривать себе младший лейтенант. Бурый, почувствовал, что напал на след. Передал команду с зонда-разведчика Гере, чтобы тот обработал движения ящериц и указал направление, откуда эти твари бежали. Обработка данных пошла, через две секунды направление вычислено. Очень хорошо! Бурый направил в ту сторону свой зонд-разведчик. Аккуратно и осторожно, маленький разведчик объезжал камни и колючки, двигаясь навстречу неизвестному.

Зонд-разведчик подъехал к небольшой расщелине среди скал и упёрся в большие камни. Дальнейшее движение для этого самоходного аппарата было невозможным. Высокие препятствия игрушка не могла преодолеть. Макс покружился по сторонам, бесполезно. Младший лейтенант так и не нашёл возможности преодолеть этот каменный барьер. Но даже в том случае, если случилось бы чудо, и зонд-разведчик перелетел бы препятствие, то движение дальше не было бы возможным всё равно. Об этом свидетельствовала поднятая камера на магнитной подушке. Впереди к входу в расщелину ещё множество больших валунов, которые не объехать самодельному маленькому зонду Бурого. Макс выругался отборным матом. Он знал, что когда-то именно так всё случится. Передвигающийся зонд по земле, слишком ограничен в своих действиях и манёврах. Это его ахиллесова пята. Сколько раз Бурый при удобном случае не выпрашивал летающие зонды у командования, столько и получал отказ. Всегда все его заявки уничтожал на корню своим отказом отдел внутренней безопасности базы. Мотивируя тем, что заключенному запрещено иметь приспособление, способствующее побегу. Твердолобые идиоты. Такое впечатление, что Бурый собирался зонд в свою камеру предварительного заключения забирать с Геркулеса. "Не предусмотрено конструкторским бюро", — свободен.

Никакой возможности рассмотреть тёмную расщелину в карликовой скале. Бурый от злости прогнал двойной тест оптической камеры зонда, пока раздумывал над тем, как поступить. Рассмотреть с помощью маломощной оптики зонда-разведчика расщелину, с расстояния бессмысленно. Результат заранее известен, ничего из этого не получится.

Направив камеру в последний раз в темноту расщелины, Бурый стал выходить с киберпространства. Видимости никакой, абсолютная, неестественная темень. Лучи местного солнца вглубь расщелины не проникают, внутри какая-то чёрная пустота, поглощающая фотоны света. Даже менять линзы на камере зонда-разведчика нет никакого смысла, ведь аппарат не способен приблизится вплотную к расщелине.

Макс "вынырнул" и ощутил на лбу капли холодного пота. Лана Бруднич бросала косые взгляды на Бурого. Она ничего не спрашивала, держалась, но было отчётливо видно, что сержанта съедал интерес. Бурый понимал, что держать девушку в неведенье как минимум грубо с его стороны, а максимум подло и безнравственно. Сам же говорил, что они сейчас все в одной лодке.

— Гера, — начал Макс говорить вслух, чтобы слышала сержант, — снять полученную запись с зонда-разведчика и обработать её на выявление вражеского присутствия армии грархов.

— Уточните приказ, младший лейтенант, — электронный голос Геркулеса потребовал конкретики.

— Постарайся установить, в звуковом и визуальном спектре захвата камеры зонда доказательство присутствия грархов.

— Запрос понятен, время обработки информации сорок две секунды.

Лана на том же месте и в той же позе. Бурый бросил взгляд в сторону, куда смотрела Бруднич, и увидел дублирующий монитор. Она следила за действиями Бурого через внешний монитор.

— Младший лейтенант, разрешите обратиться? — по форме выдала она.

— Обращайтесь, — разрешил Бурый, глядя на шкалу обработки данных на мониторе.

— Прошу разрешения выслать на разведку местности и сбор данных трёх пехотинцев.

Бурый как раз сам хотел именно это и предложить. Но инициатива пошла от командира отряда. Логика была в её словах, но посылать туда людей Бурому абсолютно не хотелось.

— Сержант. Впереди нас, на двенадцать часов расщелина в карликовой скале. Так вот, в этой расщелине что-то опасное, это я вам сразу говорю. Есть тому прямые доказательства, но что именно там, я сказать не могу, — Бурый снова потеребил сигарету в руках и прикусив губу положил табачную палочку в карман продолжил, — Из краткого инструктажа капитана Ритони Майека, мы должны дождаться здесь группу грархов и уничтожить три единицы Жухов. По гениальной тактической задумке центрального штаба, мы должны затаиться у тех скал, и ждать цели. Только вот дальше, сержант, я даже не сдвинусь и с места. Предчувствие у меня плохое. Нам нельзя продолжать движение.

— Я это уже поняла, лэм, — перемена в настроении Бруднич на лицо. — Должна признаться, что тоже ощущаю нечто хреновое в той стороне. Пока сами не посмотрим и не проверим, никто за нас этого не сделает.

В этом Бурый был с ней полностью согласен. Бруднич сейчас была собранна и серьёзна как никогда прежде. Сейчас перед Бурым находился совершенно не тот человек, которого он встретил минут сорок назад. Сержант была практически олицетворением правильного имперского солдата.

— Сержант, придельная осторожность.

— Данные проанализированы. Отчёт составлен, — вмешался в разговор Гера.

— Резюме, — даже не повернув головы к мониторам потребовал Бурый.

— Слишком мало данных для подтверждения, или опровержения, — был не многословен Гера.

Бурый, приблизительно такого ответа и ожидал. Но попытаться стоило, ведь за спрос денег не берут.

Макс решил посмотреть на сложившуюся ситуацию со стороны. Бруднич была согласна с ним, что впереди их может ожидать очень неприятный сюрприз. И если пехотинец был согласен с пилотом шагающего танка, то предчувствия могут оказаться верны с большой долей вероятности того. Два человека абсолютно одинаково смотрели на вещи, которые некоторые могут назвать предрассудками. Только в данный момент, эти двое в кабине выжили в этой пустыне только благодаря тому, что всегда прислушивались к внутреннему голосу. И изменять своим привычкам не один, не вторая не собирались. Макс вообще по этому поводу всегда говорил, — "Незачем трогать хорошо отлаженный механизм".

Бруднич застегнула свой шлем на магнитные шлейки и потянулась к автомату, что лежал у боковой стены кабины. Клацая карабинами, подтягивая различные ремни, которых на форме пехотинца было предостаточно, проверяя оружие, Лана попросила,

— Лэм, прошу разрешения взять с собой двух человек из основного состава.

Младший лейтенант кивнул головой в знак согласия на запрос сержанта. Затем тихо добавил,

— Надеюсь, сержант вы знаете, что делаете. Не мне вам советы давать, но осторожность, прежде всего.

Бруднич повернула голову в сторону Бурого и вытянула руку, сжатую в кулак с большим пальцем вверх. Передёрнула затвор автомата и улыбнулась.

— Так точно, лэм. Разрешите покинуть борт и приступить к разведке местности.

— Разрешаю. Выполняйте! — сказал Бурый, и набрал команду на виртуальной клавиатуре Геры на открытие люка кабины и десантного отсека.

— Храни вас всех Господь, — на прощанье сказал спускающейся по трапу сержанту Лане Бруднич.

— Я не верю ни в Бога, ни в чёрта, лэм! Но всё равно спасибо, — как-то тихо и спокойно сказала сержант. Скорее всего, в надежде, что Бурый её не услышит, но младший лейтенант на слух не жаловался.

Странно, слово "спасибо" Бурый, даже не ожидал услышать от этой девушки. Или пилоту просто послышалось это слово из её уст. Так нет, он отчётливо разобрал все слова сержанта. На слух вроде бы жалоб не поступало.

Все радио переговоры Бурый слышал, что сейчас вела сержант со своими пехотинцами. Все были запитаны к одной сети шагающего танка. Сейчас Геркулес послужит радиотрансляционной вышкой для пехотинцев. Гере не привыкать, эта обязанность постоянно возлагается на шагающие танки.

Макс смотрел на мониторы, которые передавали изображение с внешних и внутренних камер. Бурый видел, как по трапу спустилась сержант, опустила зеркальные "очки" на шлеме и подошла к десантному отсеку. Бруднич без слов указала пальцем на троих из своего отряда, и парни встали со скамеек. Из чрева Геркулеса, наружу выпрыгнули трое, на взгляд младшего лейтенанта, самые высокорослые и крепкие солдаты из всего отряда.

"Интересное время с интересными людьми" — пробубнил себе под нос Бурый, проверяя радар Геры. Изменений никаких, да и если бы появились, Гера бы обязательно дал бы знать. Но как говорится, — "товарищу доверяй, а сам не плошай". Вот и в этом случае, Бурый просто находил себе занятие, чтобы скоротать время, пока Бруднич давала своим солдатам инструктаж. Кстати, об этой блондинке. Такие резкие перемены в разговоре, в поведении, такая пестрота и разношерстность характера у этой девушки! Макс даже не знал, как и реагировать на такой винегрет поведения сержанта. Скажи ему кто, что будет лично знаком с человеком, который ведёт себя как сорвавшаяся с цепи дикая собака, а потом проявляет покладистость и порядочность, Бурый бы не за что в это не поверил. Но жизнь полна сюрпризов и интересных людей. Макс даже не представлял, что в дальнейшем ожидать от этой блондинки. Совсем не удивительно, что она попала в "смертники", на эту сучью базу. Но вот как она стала командиром этого отряда? Это был вопрос, на который Макс сам никогда бы не ответил. Бурый не мог себе представить, какие должны быть навыки и репутация той, кто станет командиром отряда пехоты. Пехотинцами на сорок четвёртой базе были люди, которые "особо" отличились перед Империей. В пехоту попадали не те, кто бросил окурок мимо пепельницы, или случайно пукнул при исполнении гимна государства. Пехоту набирали из отъявленных преступников разных мастей, которые были способны держать в руках оружие. Из тех, у кого ещё не до конца атрофировался мозг, и их можно было использовать по прямому назначению куска мяса, способного послужить во благо Великой Империи.

Чётвёрка человек на улице, стояли прямо напротив кабины Бурого. Лана недолго своим подопечным объясняла суть задачи. Причём ни одного вопроса не последовало от тройки пехотинцев, они лишь в знак согласия кивали головами и своими жестами на руках задавали вопросы сержанту. С кратким инструктажем было покончено за минуту, и маленький отряд выдвинулся в сторону карликовых скал.

— Мошкара и без лишнего героизма, это приказ! — в след уходящей пехоте по рации передал Бурый. И про себя добавил нотку чёрного юмора, — "Уж больно неохота в сорока градусную жару рыть вам могилки".

— Так точно, лэм, — услышал голоса Ланы Бруднич из динамиков младший лейтенант.

— Гера, боевая готовность, переключи всё управление на меня. Произведи тестирование вооружения. Дальнейшие все действия в режиме "запитки", "погружаюсь".

— Система активирована. Тест системы вооружения положителен. Сто процентов. Сбоев в навигационной системе корректировки огня и системе поддержки огня не обнаружено, — выдал Гера электронным голосом, — Боевая готовность номер один активирована.

Макс слышал, как поднялись заслонки с неуправляемых ракет, и зашумел реактор, накапливая энергию в пусковые соленоиды сервоприводов шагающего танка.

* * *

За бортом машины стих ветер, видимость стала отличной. Погодные условия были на стороне пехотинцев. Ещё бы прикрутить этот фонарь на двадцать градусов ниже, что весел в небе, было бы вообще хорошо. Но, к сожалению, есть вещи, которые нельзя изменить. С ними просто приходиться мириться.

Солнце двенадцать палило во всю, датчик температуры фиксировал плюс сорок три градуса. Через два часа температура может подняться до плюса сорока семи градусов, и это было вполне нормальным явлением в этой пустыне.

Впереди карликовые скалы, Лана Бруднич стремилась быстрее пройти со своими людьми открытую местность и прижаться к камням, которые очерчивали границы скальной зоны двадцать пятого квадрата с песком. Сейчас они были слишком заметны и уязвимы на голой поверхности, поэтому пехотинцы хотели как можно быстрее исправить этот фактор.

Сержант подход к объекту решила по классической схеме три один. Суть проста до безобразия: к объекту подходят трое на триста метров, один снайпер прикрывает впереди идущих, затем трое ждут снайпера, когда тот снова занимает позицию на месте дожидавшихся его пехотинцев, снова преодолевают отрезок расстояния до точки.

Двое солдат из трёх, кого выбрала из своего отряда сержант Бруднич, были братьями близнецами, Иван и Степан Прохоровы. Родом с бывшей Имперской колонии на Марсе. И хоть Марс сейчас не входил в юрисдикцию Империи, но братья стали гражданами Империи по воле ошибки демократов, которых Конфедерация наплодила в своих бесконечных кабинетах несчётное количество. Близнецы настолько были похожи друг на друга внешне, что различить этих людей в прошлом было не возможно. Помимо всего, они полностью копировали друг друга в своих повадках и действиях, за что в отряде их просто прозвали "Первый" и "Второй". Их невозможно было бы различить друг от друга, если бы не война, которая оставила отпечаток на их внешности. Высокие, под два метра ростом, широкие в плечах, сбитого телосложения близнецы красовались длинными, белого цвета волосами, зелёными глазами и обворожительной улыбкой. Вот только Ивану госпожа война оставила большой рубец на подбородке от осколочной мины, а Степан красовался шрамом над правым глазом, который пересекал правую бровь и доходил до середины лба. Близнецы даже нисколько этим фактом не огорчались, а только втайне радовались. На вопрос полевых врачей, не желают ли они после окончания срока службы исправить за счёт государства свои физиономии, то братья говорили лишь одно, — "Мужчину украшают шрамы". А на лице отметины судьбы, которые не стоит исправлять простым смертным.

Когда близнецы были в форме, так это были "двое из ларца, одинаковы лица". Они пили, ели, чесали свой зад, ругались, сплёвывали и даже двигались одинаково, хоть и отрицали это.

Третьим отобранным бойцом сержантом был человек с Земли, Янек Лещинский. В отряде, этот не многословный парень, исполнял роль — снайпера. Прозванный сослуживцами в отряде, — "Танком", за свои внушительные габариты и квадратную фигуру. Янек был замкнутым человеком, посвящающий свободное от службы время своей низменной страсти — оружию. Больше никто про него не мог сказать ничего, уж слишком этот парень был не нелюдим. Никто и никогда не видел, чтобы Янек разговаривал с кем-то по душам, или сидел за стойкой бара с людьми. Это всё было совершенно не про него. Людей он рассматривал только как мишени в снайперском прицеле, а просто так на них глазеть у землянина не было никакого интереса. Кареглазый, с ёжиком чёрных волос на голове, метр семьдесят ростом. Один из лучших снайперов всей сорок четвёртой базы. Больше про него никто не мог добавить.

Янек, по давно заведено правилу в их отряде, прикрывал группу. Он был отличный снайпер, причём снайпер с большой буквы. Каждый выстрел с его винтовки достигал цели. На памяти отряда не было такого случая, чтобы они услышали выстрел Лощинского, и пуля ушла в молоко. Промахнись хоть раз Янек, сослуживцы бы несказанно удивились.