Повелитель Големов. Книга 1. Цикл: Родная Чужбина

— Тихо! — прошипел Макс, на сержанта. Бурый уловил шум неизвестного происхождения и полностью сосредоточил своё внимание на нём.

Шагающий танк полностью опустился на брюхо, опустив на максимум шагающие опоры. Естественно, облако из песка и пыли, которое Геркулес оставил за собой при движении, демаскировало робота, но если не особо присматриваться, это облако можно было принять за местные мини вихри, которых здесь прозвали нежно "малышами". Такие вот "малыши", мини торнадо. Особого вреда не приносили никому, но мелких пакостей, могли наделать сколько угодно. Это конечно было глупо, надеяться на то, что гиганта в одиннадцать метров посреди голой пустыни не заметят, но грархи не относились к разряду особо наблюдательных. Это были по своей сути глупые насекомые переростки, которые обращали внимание в основном на движение. Так что, вполне могло выгореть.

Рядом с Бурым в кабине очень громко сопела сержант, чем немного раздражала пилота. Младший лейтенант всматривался вдаль всеми доступными визуальными датчиками Геры, пытаясь разглядеть причину опасности, но пока что ничего не мог обнаружить. Всё тихо, мирно, монотонно на первый взгляд, но внутреннему чутью Бурый привык доверять на все сто процентов. Это не было простым суеверием, или предрассудком. Благодаря внутреннему чутью Марк ещё топтал землю на своих двоих.

"Гера, переключи меня на радар и подготовь разведывательный зонд" — мысленно отдал команду своему роботу пилот машины. Макс стал вслушиваться в звуки пустыни. Ничего подозрительного, никаких щелчков, присущих характерным звукам грархов. Прослушав полные пять минут пустыню, Бурый не услышал, того, чего ожидал. Никаких лишних шумов, никаких звуковых колебаний механического, либо биологического плана. Но, возможно расстояние слишком большое было, для определённых выводов. Нужно поближе подобраться. А визуально ничего странного заметить было невозможно. Песок, скальный участок из пяти каменных возвышенностей и ничего более.

— Выпускай зонд, — приказал Бурый шагающему танку.

— Приказ понял, выполняю, — сразу отозвался Гера.

Из Геркулеса с правого манипулятора шагающего танка вывалился небольшой шар. Размером не больше баскетбольного мяча. Шар ударившись о песок раскололся напополам, высвободив из своей скорлупы шестиколёсный зонд-разведчик. Это был детский игрушечный колёсный танк, переделанный Бурым, под весьма оригинальный зонд-разведчик. По центру башни зонда Бурый установил проекционную камеру и напичкал свой самодельный зонд звуковыми датчиками. Очень даже удобное и нужное изобретение. Как показала практика, этот малыш был весьма ценным и очень полезным внештатным оборудованием. Это на "Самсонах 13х" в стандартную комплектацию входит три шагающих зонда. Только такие машины Фарраксу не видеть никогда. Такие шагающие танки для элитных механизированных бригад Империи. Убогие "смертники" могли лишь мечтать о подобных машинах и облизываться при взгляде на них. Геркулес же разрабатывался для иных целей и задач, так что модернизировать его под местные условия военные инженеры совсем не горели желанием. Ну а механики, обслуживающие шагающие танки в доках базы вообще плевать хотели на просьбы и пожелания пилотов. Обращаться к командованию по такому поводу тоже было бесполезным занятием. Приходилось выкручиваться как-то самому.

Теперь, когда зонд-разведчик начал приближаться к скалам, Бурый превратился в сплошные уши и глаза. Бурый был там, где колесил по горячему песку зонд-разведчик. Не в человеческом теле, а внутри этой маленькой машинки. Чувство опасности Бурого ещё ни разу не подводило, и он даже не сомневался, что в этот раз была ложная тревога. Самым главным теперь было вовремя заметить скрытую угрозу и определить её местоположение.

Метр за метром зонд приближался к скалам, которые как огромные прыщи на теле смотрелись посреди огромной пустыни. Пока что ничего интересного Макс не обнаружил, но он знал, что надо искать. Упорству сильных поют песни. Что-то опасное обязательно должно быть где-то рядом, оно спряталось где-то здесь. И от этого чего-то исходили флюиды смертельной опасности, которые Бурый чуял за версту. Шла минута за минутой, но Бурый ничего не мог обнаружить. Максу стало казаться что, тот, кто где-то здесь спрятался, стал невидимым, тихим и незаметным, или просто растворился в воздухе. И эта неопределённость начинала давить сто тонным прессом на уверенность в своей правоте человека.

Макс всё ломал голову себе, как решить эту загадку. Как найти правильное решение сложившейся проблемы. Ведь от него сейчас зависит как минимум жизнь семи человек, восьми, забыл про свою собственную. А ведь разгадка лежала где-то на поверхности, но Бурый как не старался, упорно не мог её найти.

— Что там? Долго ты ещё? — услышал Макс голос Ланы где-то вдалеке. Словно сержант его звала откуда то из далека, из туманной реальности.

Бурый остановил зонд-разведчик и выпал из прострации киберпространства. Раскрыл глаза. Разъединение с системой и выход в реальность всегда сопровождаются небольшой тошнотой и головной болью. Одно было хорошо в этом процессе, что нейрочип, вживлённый в головной мозг, практически мгновенно гасил ментальные колебания психогенератора, который стоял на ментальном приёмнике машины. Иначе, при таком резком выходе из системы, как только что совершил Бурый, можно было сразу отправляться на "дурку". Причём ещё никто и никогда оттуда уже не возвращался в реальный мир. Бурому довелось видеть людей, которые после таких резких выходов превращались в простой, безэмоциональный, не на что не реагирующий кусок мяса. Человек превращался в растение. От былой личности оставались лишь умные глаза, как у собаки. Внешне человек выглядел хорошо: он мог сидеть, лежать, говорить несколько слов, но он не понимал кто он, где он, не узнавал никого, никак не реагировал на знакомых ему людей и родственников. Даже пройти самостоятельно пару метров тоже был не способен. Гадил под себя, мычал, пускал пузыри с носа и весело улыбался, или плакал. Многие говорили, что такие люди уже одной ногой на том свете и очевидно они были правы. Про реабилитируемого пилота, вышедшего из этого состояния, Бурый, никогда не слышал. По правде сказать, Макс сам боялся до жути, что его может постичь такая судьба. А ведь вероятность была очень высока, особенно здесь — на некому не нужной войне. Когда гибли боевые машины с искусственным интеллектом, вероятность замыкания системы составляла пугающий процент до неприличия. Вот отчего многие отказывались от искусственного интеллекта, дабы в случае чего не поехала крыша окончательно.

Сержант пододвинулась ближе к младшему лейтенанту и шёпотом выдавила из себя,

— Ну что, Бурый, не томи?

Макс посмотрел на неё и улыбнулся. Поднёс палец к губам, жестом показав, чтобы Лана сохраняла молчание. Действительно комично это всё смотрелось со стороны: эта тесная для двоих человек кабина пилота, полумрак, только мини дисплеи и мониторы бросали холодный свет на приборы, пульт управления, мокрый от пота пилот и сидящий в шлеме пехотинец, женского пола. Ну как вам такая картина? По-доброму, это как минимум может вызвать улыбку на лице случайного человека, ну а на злом языке такая ситуация может выплеснуться в нечто пошлое и непристойное.

— Подожди ещё немного сержант, не время для вопросов.

— Лэм, дайте один ответ только. Причина нашей остановки? Мы ведь пока что в голом поле и в довольно не выгодном положении.

— Спокойно сержант, меньше паники. Предчувствие у меня не хорошее, пытаюсь понять, что именно вызывает у меня тревогу.

Сержант лишь махнула головой. На войне у многих людей развиваются подобное чувство опасности и каждый из тех, на чьих плечах погоны, очень всегда серьёзно относится к подобным вещам. Люди не могли это объяснить, но некоторые приравнивали подобное к шестому чувству, другие же, к дару Божьему. Как бы там не было, но ни у одного здравомыслящего человека не возникало желания опровергнуть и посмеяться над подобным фактом.

Макс достал из кармана робы сигарету и стал крутить её у себя в руках, раздумывая над дальнейшими действиями. Глаза Бурого следили за покачивающейся цепочкой с медальоном и кольцом, ну а мыслями своими, человек был далеко от этого места.

Кабина Геркулеса была выполнена в стиле практичности и минимализма. И Макс не пытался внести свою лепту, в дизайн и интерьер Геры. Он был противником ненужных побрякушек, которыми некоторые пилоты любят приукрасить свои кабины. Мотивируя это тем, что подобным образом, ребята обустраивали в боевой машине домашний уют. Полный бред! Какой может быть домашний уют в боевой машине? Они бы ещё мягкие игрушки на короб с ракетами вешали. Ненужные пылесборники в кабине, ничем не смогут помочь пилоту в бою. Какие в дугу талисманы и иконы! Твои мозг, твоя смекалка и сообразительность, профессионализм и стремление — самые лучшие талисманы, на которые ты можешь рассчитывать. Верят в удачу лишь слабаки, которые просто не компетентны и не желают напрягаться и думать на поле боя, полагаюсь на бредовую затею — "а вдруг повезёт". Не повезёт! Это настолько тупо, что так же, как прыгнуть из самолёта без парашюта, или выйти в открытый космос без скафандра. Чудо не случится, люди по воде не ходят и в небе крыльями не машут. Если бездумно прыгать в самую задницу и надеяться выбраться из неё только за счёт везения, то такое можно смело называть — причудой идиота. Нет, причудой мёртвого идиота. И совсем печально, когда такие утопленники тянут за собой других. А это сплошь и рядом.

У Макса в кабине не было ничего лишнего, если не считать подвешенную серебреную цепочку, на которой был одет кулон со львом и кольцо с драконом. Эти вещи он снимал с себя, как только садился в кресло пилота. С той целью, чтобы они случайным образом не помешали "погружению". Цепочка мешала соединению нейрочипа на шее, кольцо же задевало виртуальную клавиатуру системы вооружения. Вешал всегда на главный быстродействующий поляризованный выключатель основного реактора, всегда в одно, и тоже место. Всё это делал Макс для того, чтобы не забыть про свое серебро, когда покидал кабину пилота по возращению на базу. Потому что слесаря в доках, при плановом осмотре шагающего танка, если увидят стоящую побрякушку в кабине пилота, тут же сопрут её. Народ тут не надёжный. Потом ищи ветра в поле.

Лана неудовлетворённо сопела над ухом, пока Макс отвлёкся на блеск серебра перед глазами. В шлеме её дыхание было ещё громче, чем следовало. Просто Лорд Дарт Вейдер из детских сказок.

— Сержант, снимите с себя пехотинский шлем. Это уже начинает раздражать. Мало того, сержант — это приказ! Вы мне все приборы можете побить своей чугунной головой.

Лана без лишних капризов подчинилась. Девушка сняла шлем. Сказать, что Бурый был шокирован от увиденного, всё равно, что ничего не сказать. После того, как длинные белые волосы выпали из уродливого "ведра", в которым она прятала голову, Бруднич подняла лицо, практически в упор оказавшись лицом к лицу с Бурым. Молодая, лет двадцати трёх, двадцати пяти, Лана была бы просто красавицей, если бы не одно но. Всё лицо девушки наискось пересекал толстый, рваный шрам. Красивые, большие голубые глаза, пышные ресницы, правильные, словно отточенные из мрамора черты лица, слегка пухлые губы, копна белых волос на голове и этот рваный шрам.

Откровенно сказать, Бурому даже на мгновение стало жалко, что такую красавицу испортили. Но спустя пару секунд, немного поразмыслив, понял, что для неё не всё потерянно. Опытные пластические хирурги справятся с этим дефектом в два счёта. Тут ноги отращивать и руки скоро научатся, а то какой-то рваный шрам не подлатают на лице. Так что всё в порядке, главное что ноги, руки, голова на месте.

Девушка заметила секундное замешательство Бурого и улыбнулась, но шрам эту улыбку сделал больше похожим на оскал дикого зверя.

— Ну что, младший лейтенант, обделался от такой красоты? — в голосе блондинки не злоба, а именно обида сквозила.

— Это всё излечимо, причём дело нескольких минут под скальпелем опытного хирурга. Ничего страшного и непоправимого я в твоём шраме не вижу, — пошёл Макс на прямую, чтобы не ломать комедию.

Бурый был прямым и простым человеком. Жизнь его научила, что всегда по возможности нужно говорить правду людям прямо в лицо. Это снимет всякое недопонимание между двумя индивидуумами. Он не любил, умалчивать о том, в чём разобраться нужно сразу. Так можно избежать косых намёков и недомолвок. Бруднич имела шрам на лице, что с того? Это совершенно не повод, чтобы быть сукой!

— Теперь ты понял, почему я не снимаю этот долбанный шлем, младший лейтенант? — злость расставляла акценты в словах сержанта.

— Нет, — возмущённо посмотрел на блондинку Бурый, — Ты о шраме сейчас говоришь? Это твой комплекс, который держит твой язык на сковородке и не даёт удержать его за зубами?

Блонда возмущенно засопела в нос, и выпучила на Макса глаза, очевидно подбирая слова, чтобы швырнуть их младшему лейтенанту в лицо.

Бурый оттолкнулся спиной от кресла пилота и приблизился слишком близко к беловолосой девушке. Получалось, что между ними расстояние можно было измерять в миллиметрах. Парень сейчас смотрел прямо в большие голубые глаза девушки. Сержант не сдала позиции и не отодвинула головы.

— Пока ты ничего не сказала, из своего репертуара "собачьего языка", намекну тебе сержант. Как по мне, ты очень красивая и симпатичная девушка. Я редко встречал подобных красавиц, как ты. Ты мне даже напоминаешь тех моделей, которых я видел на обложках глянцевых журналов, но вот мой тебе совет. Учись разговаривать с людьми, от твоих слов все первое впечатление о тебе портится и сводится на нет. И манеры твои, кстати, тоже не к чёрту!

— Но... — хотела что-то возразить сержант, только Бурый шикнул на неё.

— Да, у тебя есть шрам на всё лицо, ну и хрен на него! Подумаешь, в хорошей клинике даже воспоминания о нём не останется! Основная задача, Лана Бруднич для нас всех сейчас, это выжить в этой пустыне! Ты сама про это мне намекнула, забыла?

— Никак нет, лэм.

— Вот и отлично, госпожа сержант, соберись тряпка! А то мне уже осточертели твои выходки. Вот где они мне уже сидят, — Бурый рукой схватил себя за горло, показывая свой уровень раздражения, которое вызвала у пилота сержант.

— Я не...

— Отставить разговоры, сержант! — гаркнул Бурый, усаживаясь удобнее в своё кресло. — Сейчас время действовать слаженно, не отвлекаясь на разные пустяки. Подари мне такую радость, сержант, попытайся не беспокоить меня какое-то время. Просто пойми и не спрашивай пока не о чём. Договорились?

— Так точно, лэм, — совсем тихо ответила Лана Бруднич.

Макс закрыл глаза и поймал тот момент входа в систему своего подсознания. Кибер мир открылся для человека. Бурый отчуждался от своего тела и мчался сквозь электронные нейроны, через Геру к своему маленькому зонду-разведчику, который остался дожидаться своего хозяина возле скал.

Песок, камни, у подножья карликовых скальных участков пожухлые колючки. Пробежала маленькая рептилия. Ветер поднимает песок, ещё одна маленькая рептилия промелькнула перед объективом камеры зонда-разведчика. Бурый продолжил движение с помощью маленьких колес зонда-разведчика. Ещё одна ящерка на встречу. Да вашу мать, сколько вас тут! Отчего так разбегались, как марафонцы на олимпиаде... Стоп! Это же крокодиловые ящерицы! Вот оно, то что искал! Есть зацепка. Это отчего так разбегались эти чешуйчатые обитатели пустыни? Этих тварей даже выстрелом с пушки с места не сдвинешь, не то чтобы их мог спугнуть маленький зонд. Бурый, сделал полный оборот камеры на триста шестьдесят градусов и заметил в стороне ещё трёх ящериц. Эти тоже бежали. Не с проста это массовое бегство, ох не с проста.