Леха

— Здравствуйте! — обратилась к ней Катерина, продолжая скрываться под обликом Майкла. — Это ваша собака?

— А? — не сразу сообразила та, о чем ее спрашивают. — Какая собака?

— Которая бегала по нашему участку. Да вон она только что забежала в ваш дом.

— Чего-о? — женщина посмотрела на открытую дверь своего домика и поспешила к нему, на ходу бросая: — Нет у нас никакой собаки. Распустят тут своих шавок!

Убедившись в отсутствии других наблюдателей, Катерина схватила Майкла за шкирку, заволокла в дом, толкнула на кровать и наслала на него сон. Затем сняла с бедолаги все мороки, а свой морок сменила. Теперь она стала Изей Швеллерсоном.

— Майкл! Майкл! — принялась она тормошить спящего. — Майкл, проснись!

Тот подскочил, словно ошпаренный, уставился на напарника своим выпученным взором, шумно выдохнул и сел на кровать.

— Фу-у-ух, Джон, мне приснился кошмар. Будто бы я ослеп и оглох. И я звал тебя, Джон, а ты не шел. Ты бросил меня слепого и глухого, Джон! Вдруг, это вещий сон, Джон!

— Ты куда дел пленницу, Майкл? — прервала начинающуюся истерику Катерина. — Она сбежала? Чем мы теперь будем кормить дядю Яшу?

Майкл снова подскочил и уставился на пустую кровать.

Тут за дверью загрохотали шаги, и в комнату ворвался настоящий Изя Швеллерсон. Наткнувшись на своего двойника, он застыл с отвалившейся челюстью. Отвалилась челюсть и у повернувшегося на шум Майкла.

— Джон, у меня от голода начались галлюцинации, — вяло сообщил он, переводя взгляд с одного напарника на другого.

— Лейтенант Полуедов! — козырнул вошедший за Изей полицейский. — Ну, кто тут маньяк-расчленитель?

Снова послышались чьи-то шаги.

— Все проверил. На участке больше никого нет, — доложил лейтенанту появившийся сержант. Заметив второго Швеллерсона, он уточнил: — Близнецы, что ли?

— Однояйцевые, — подтвердила Катерина.

— Что? Оба? — удивился сержант и покачал головой: — Сочувствую.

— Так кто тут маньяк? — нетерпеливо повторил вопрос лейтенант, пытаясь определить, кто из двух Швеллерсонов привел их сюда.

— Он, — ткнул в Майкла настоящий Изя.

— Джон, что здесь происходит? — недоуменно вопросил тот.

— А труп где? — последовал второй вопрос полицейского.

Изя молча указал на люк подпола.

— Выливайко! — подал команду подчиненному офицер.

Сержант подскочил к люку и открыл его. Встав на колени, он нагнулся и внимательно осмотрел погреб.

— Пусто, — сообщил он. — Пятен крови нет. Судя по нетронутой пыли, туда давно никто не спускался.

— Ну? — насупив брови, лейтенант грозно посмотрел сперва на одного Швеллерсона, затем на другого.

— Я... Я ничего не понимаю, — честно признался настоящий Изя.

— Я объясню, — шагнула к полицейским Катерина и заговорила доверительным шепотом: — Понимаете, мой брат сбежал из психиатрической лечебницы. И вот этот второй вместе с ним. Да их в городе многие видели. Они воображают себя американскими шпионами Джоном и Майклом.

— Агент Майкл Бум — это я, — представился прислушивающийся к разговору Майкл. — Джон, почему ты скрывал, что у тебя есть брат близнец?

— Я сам не знал, — пожал плечами Изя.

— Тю-у-у, — смачно шлепнул себя ладошкой по лбу сержант Выливайко, — то-то я думаю, где я их видел? Товарищ лейтенант, так это ж точно те дурики. Ну, помните?

— Погоди, стажер, — отмахнулся Полуедов и обратился к лже Швеллерсону: — Если они сбежали, почему их не ищут? Почему не возвращают?

— А кому они нужны? Меньше лишних ртов — меньше забот. Сами понимаете...

— Нет! — решительно отрезал принципиальный страж порядка. — Я такого не понимаю! Вам тут у нас не дикая Европа! Выливайко, грузи клиентов! Повезем в отделение разбираться.

— Господин полицейский, — поднял руку Майкл, — нас уже несколько раз отвозили в отделение. Но когда узнавали, что мы есть американские шпионы, то сразу выгоняли. Я требую уважения к великой Америке в нашем лице!

— Разберемся, — уверенно похлопал шпиона по плечу Полуедов. — Разберемся и всех накажем. Я тут свел знакомство с майором ФСБ. Думаю, он разберется, почему по закрытому городу бродят толпы сумасшедших. Пройдемте, граждане в машину. И вам тоже надо будет явиться, — обратился лейтенант к лже Швеллерсону. — Выливайко, выпиши гражданину повестку на завтра, на восемь утра.

— Паспорта у вас с собой, конечно нет, — подступил к Катерине сержант, доставая из планшета ручку. — Фамилия, имя, отчество?

— Э-э-э... Иванова... В смысле, Иванов Петр Сидорович.

— Ивано-ов? — недоверчиво оценил семитские черты лже Швеллерсона сержант. — И брат твой тоже Иванов?

— Вряд ли. У нас разные отцы.

— Вона чо, — понятливо мотнул головой Выливайко. — Тогда понятно. Вот вам повесточка, гражданин... кх-м... Иванов. Всего хорошего.

— Погодите! — Катерина остановила полицейского уже на крыльце. — Забыл сообщить. Возможно, с ними сбежал еще один псих. Некий дядя Яша. Этот может быть действительно опасным, так-как мнит себя каннибалом.

— Твою ж медь! — заломил на затылок форменную кепи Выливайко и поспешил за начальником.

Через минуту до девушки донесся нетерпеливый взрык двигателя, визг пробуксовывающих покрышек и звук быстро удаляющегося автомобиля. Только тут до нее дошло, что так и не получилось выяснить, с какой целью ее похищали эти сумасшедшие.

— Извиняюсь, — послышался голос соседки. Та вновь стояла с лопатой на прежнем месте. — А что случилось? За что этих мужчин забрала полиция?

— Их покусала бешеная собака, — Катерина сообщила первое, что пришло в голову.

— Бешеная собака? А при чем тут полиция?

— А кто, по-вашему, должен заниматься укусами бешеных собак? Пожарные, что ли? — на глазах у ошарашенной тетки Катерина вернула себе истинный облик, создала портал и растворилась в вечернем воздухе.

Глава 31

Архангел Гавриил лежал на пышном облачке, свесив одну ногу. Он отрывал кусочки облачной массы, комкал их в пальцах, превращая в ледышки, и щелчком отправлял в наглого Амурчика. Тот ловко уворачивался, а иной раз метко сбивал ледышки из лука, зазря растрачивая стрелы чьей-то любви.

— Развлекаетесь, мальчики? — проявилась поблизости Мара.

От неожиданности амурчик замешкался. Ледышка попала в крылатого карапуза, отбросив его в незримую даль. Однако он успел выпустить стрелу, и та попала точно в лоб архангелу. Вопреки своей безгрешной сущности, Гавриил на миг воспылал любовью к Маре. Но сразу же спохватился и погасил не свойственное ему чувство. И все же, архангел и есть архангел, и благодаря данной ему Создателем силе мгновение любви не пропало даром.

— Ой! — повелительницу морфеев кольнуло не испытанное ни разу за всю вечность ее существования сладострастное чувство. Мгновение спустя низ живота небожительницы основательно потяжелел. К горлу подступила тошнота. Из-за охватившей ее слабости Мара присела на облако рядом с Гавриилом.

— Что с тобой, Мариночка? — озабоченно воспарил архангел.

— Не знаю, Гаврик, — растерянно пролепетала та, — мне так еще никогда не было.

— Как так? — Гавриил пристально всмотрелся в сущность небожительницы, и вдруг его брови поползли вверх. — Ма-ать твою за ногу!

— Га-аврик! У меня нет и не было матери. Я, как и ты, сотворена Создателем. Но, даже если бы у меня была мать, зачем тебе хватать ее за ногу?

— Извини, Мариночка. Это я у людишек присказок нахватался. Но... Ты беременна...

— Сдурел! Уй... — Мара подскочила и тут же рухнула обратно в облако, схватившись за живот. — Гаврик, я, как и ты, сущность высшего порядка! Я не могу забеременеть!

— Мариночка, ты, в отличии от меня, выбрала женскую ипостась.

— Ну и что? Как, по твоему, я могла зачать?

— Непорочно, — предложил после некоторого раздумья архангел.

— Ах... — Мара выпучила красивые глазки и прикрыла рот ладошками. — Неужели сам Создатель...

Облако под повелительницей морфеев потемнело и разразилось сильным дождем.

— Ну вот, воды отошли, — констатировал разбирающийся в женской физиологии Гавриил.

Прошло еще немного времени, и Гавриил с Марой уже сидели рядом и смотрели на розовощекого младенца, мирно сопевшего в колыбельке из маленького облачка.

— Кыш, — Мара смахнула вернувшегося амурчика, удивленно зависшего над новорожденным.

На этот раз крылатого стрелка отбросило не так далеко, и он быстро вернулся. Завис над ухом Гавриила и что-то зашептал, косясь на повелительницу морфеев.

— Да ну на фиг! — испуганно подскочил Архангел, подтянул к себе облако с младенцем и пристально в него всмотрелся. — Ма-ать твою за ногу...

— Эй, Гаврик! — возмущенно вскинулась Мара. — При чем тут моя нога?

— Мариночка, — архангел повернулся к небожительнице. Его лик выражал то ли испуг, то ли просто крайнюю степень озабоченности. — Мариночка, нам необходимо срочно что-то предпринять! Или нас низвергнут с небес!

— Низвергнут? О чем ты говоришь, Гаврик?

— Мариночка, этот малыш зачат не Создателем!

— Ма-ать твою... — прикрыла рот ладошками женщина.

— Вот именно, Мариночка, ты согрешила! И я, по твоей милости, тоже.

— А... А ты-то при чем?

— Малыш зачат от меня, глупая! Мы теперь с тобой грешники!

Последнее слово прокатилось в сознании молодых родителей подобно грому небесному. Подавленные свалившейся бедой, они долго сидели молча.

— Ы-гы! — проснулся малыш. увидев родителей, радостно заулыбался и требовательно протянул ручонки: — Гу!

— Возьми его на руки? — посоветовал подруге архангел.

— Зачем? — повелительница морфеев понятия не имела, как вести себя с детьми.

Пришлось более сведущему Гавриилу прочитать ей короткую лекцию.

— А ты вообще, зачем пришла-то? — поинтересовался он через некоторое время, наблюдая, как младенец с довольным причмокиванием сосет материнскую грудь.

— Я-то? — Мара задумалась. С этим неожиданным зачатием, экспресс-беременностью и быстрыми родами она и забыла, за какой такой надобностью явилась к Гавриилу. — Ах да, вспомнила! Хотела поинтересоваться, выяснил ли ты, кто шастал между миром, где мы Кощея возродили, и миром, в который мы отправили дубль его души?

— Я и думать о том забыл, Мариночка. А нынче и вовсе не до того. Мы сами вот-вот окажемся в одном из миров простыми смертными. Да еще и с ребенком на руках.

— Да кто же здесь-то нас заменит? Кто за моими морфейчиками присмотрит?

— Ой, не знаю, Мариночка, ой, не знаю, — покрутил головой архангел.

— Гаврик, а что если... — Мара положила уснувшего младенца обратно на облачко. — А что если подложить ребенка в тот родильный дом, в который мы поместили дубль души Кощея?

— Кх-м, — архангел почесал курчавую бороду. — Обман тоже грех. Не менее тяжкий грех.

— Зачем обманывать, Гаврик? Мы просто никому не расскажем. А спросить о таком... Ну, сам подумай, пришло бы тебе в голову спросить, например, Павлика, не зачал-ли он со мной ребенка? А об амурчике не беспокойся, — Мара заметила, как архангел бросает беспокойные взгляды на резвящегося над их головами крылатого карапуза, — им займутся мои морфейчики.

— Ну дык, это... — Гавриил задрал подбородок и задумчиво почесал кадык. — Надоть тогда сразу определиться с полом младенца.

— Пусть на этот раз будет девочка, — решила легкомысленная мамаша и, заметив недоуменный взгляд Гавриила, пояснила: — Мальчик же уже был. Я имею в виду Кощея.

И вот архангел простер пред собой руки. Меж ладоней его заклубилась дымка, закружилась вихрем. Из вихря сформировалась небесно-голубая сфера. Вращаясь, она увеличивалась, занимая все обозримое пространство. Теперь небожители словно бы висели над земным шаром, и перед ними проплывали океаны и континенты. Вот стали различимы горы, леса и реки. Отчетливее просматривались суетливые людские поселения. Наконец нашелся родильный дом, в который некоторое время назад была отправлена копия души Кощея.

— А вот он и червячок, что дырки меж мирами точил, — неожиданно отвлекся Гавриил, заметив что-то интересное. — То-то его в родном мире потеряли.

— Нашел нарушителя? — поинтересовалась Мара.

— Нашел, Мариночка, нашел, — Подтвердил архангел. Но им я займусь позже. А сейчас давай пристроим нашу малышку.

— Я буду следить за твоей судьбой, — прошептала небожительница мирно спящему ребенку и поставила корзинку с ним на крыльцо.

* * *

— Ну прямо аки дети малые, — грозный глава небесной канцелярии махнул рукой, разгоняя видение, показывавшее ему Гавриила и Мару. — Да ежели за такие грехи с небес низвергать, небеса опустеют. Знали б вы, сколько моих нечаянно зачатых отпрысков по разным мирам пристроено... Да я и сам давно тому счет не веду. Одначе при случае я вам крылышки припалю, дабы не мыслили, будто от меня можно что-то скрыть.

И удовлетворенный Илья Громовержец забрался в грохочущую колесницу и унесся куда-то по своим делам.

* * *

Часы посещения закончились, и, выпроводив последнего молодого папашу, охранник перинатального центра "Лесная сказка" Батищев Василий какое-то время постоял на крыльце, глядя на все ярче разгорающиеся звезды и с наслаждением вдыхая посвежевший вечерний воздух. Зайдя в холл, он закрыл за собой двери. И в этот миг его ослепила молния, полыхнувшая прямо за стеклянными дверьми. А еще через миг оглушил мощный раскат грома. Когда прошли шок, глухота и слепота, Василий сперва услышал истошный детский крик, а потом увидел появившуюся на крыльце плетеную из ивовых прутьев корзинку, в которой, суча ручками и ножками, надрывался от крика голенький младенец.

— Мистика какая-то, кактус мне подмышку, — ошарашенно почесал затылок охранник.

Глава 32

Президенту приходилось передвигать и уплотнять и без того плотный график. То что можно, переложил на плечи главы правительства. Пусть напрягает министров. Небось, не перетрудятся. Владимир Виссарионович считал, что, подобно солдатам в армии, чиновники должны быть загружены работой от подъема до отбоя так, чтобы не было времени даже подумать о каких-то личных делах. Не тянешь или не хочешь? В отставку! Получи заслуженную пенсию, если заслужил, и занимайся собой, семьей, бизнесом, научной деятельностью и прочими интересующими тебя делами.

И все же, как не уплотнял он свой график, а время на личное общение с владыкой Лешим едва удавалось выкроить. Конечно, он получал ежедневные доклады от контактной группы, работающей с пришельцами, но личное общение докладами не заменишь.

Уже ясно, что пришельцы основательно входят в жизнь людей, и надо пользоваться тем обстоятельством, что появились они именно на территории России. Да еще и этот загадочный горный хребет, который уже носит название Русский. Пока что нигде в остальном мире не появилось ни гор, ни других дополнительных территорий, ни сказочных существ. Важно как можно дольше удерживать монополию России на контакт с пришельцами и, главное, на полученные от них знания. Среди тех же членов Академии Наук немало идеалистов и сторонников теории общечеловеческого достояния всего и всея. Не зря контрразведка постоянно фиксирует попытки агентов прояснить личность некоего секретного академика Болотнеева.