Леха

А обалдеть было от чего. Привычные очертания евразийского материка изменились. Да что там изменились. Большая часть материка попросту исчезла. Только знакомые очертания других материков не позволяли Винни усомниться, что он смотрит на родную планету. То, что осталось от Евразии, напоминало бородатую голову с туловищем-Африкой. Переведя взор на монитор, где на материки накладывались политические границы, он увидел, что Тихий Океан омывает берега Финляндии, прибалтийских государств и Польши. Сами эти государства, как и вся Европа, сдвинулись вперед, исказившись очертаниями. Изменились очертания и оставшихся азиатских государств. Кроме России полностью исчезли Белоруссия, Украина, Казахстан, Китай и, наверное, еще какие-то страны. Винни никогда не интересовался географией, и о существовании многих небольших государств узнал лишь став президентом. А их местоположение на карте для него продолжало оставаться загадкой. Потому с уверенностью сказать, какие страны исчезли вместе с Россией, он не мог. Да и с неуверенностью не мог тоже.

— Что это, Кен? — Крюгер снова повернулся к министру обороны. — Куда все это исчезло?

— Вероятно, Русские расширили территорию покрытия генераторов нуль пространства.

— И что теперь? Куда летят наши ракеты?

— Хвала пресвятой деве Марии, уже никуда. При потере целей включилась система самоуничтожения.

— Самоуничтожения? — переспросил Винни. — Почему нельзя было просто развернуть их назад? Что ты так смотришь на меня, Кен? Неужели такая простая мысль не могла прийти в ваши солдафонские головы?

— Вероятно, осознав справедливость упрека президента и не найдя что ответить, министр густо покраснел, задвигал желваками и отвернулся к мониторам.

В этот момент в бункере вспыхнула новая волна панического гвалта.

— Что на этот раз? — поинтересовался президент, начиная осознавать, что его великое будущее катится дьяволу в известное место.

Однако Кен проигнорировал вопрос. Прошло немало времени, прежде чем Винни объяснили причину новой паники. Причина оказалась действительно катастрофической. Можно даже сказать, самоубийственной.

В электронных мозгах всего ядерного арсенала Америки сменились цели. Теперь целями значились города и военные объекты самих Соединительных Штатов. Благо, была предусмотрена ситуация с захватом объекта с пусковыми установками вражескими диверсантами или террористами, и в случае несанкционированной смены целей включался механизм самоуничтожения самих пусковых установок.

— Как вот это все понимать? Винни обвел присутствующих растерянным взглядом. — Мы теперь не ядерная держава?

Но его вопрос потонул в новом гуле возбужденных голосов. Причиной было возвращение Евразии привычных очертаний. Недолго поляки с прибалтами полюбовались видом океана.

В мозгу Винни начала формироваться мысль о гневной ноте Кремлю, но ее спугнул звериный рык, прозвучавший в бункере. Обернувшись на него, президент первым делом удивился тому, что в бункере почему-то присутствует его тесть. Потом еще больше удивился изменениям во внешнем виде старикашки. Тот как будто бы помолодел, стал на голову выше и раздался в плечах. И самая крайняя степень удивления возникла от того, что звериный рык исходил именно от тестя. Взрычав еще громче, старик врезал кулаком по задраенной переборке. В броневом листе невесть какой толщины образовалась внушительная вмятина. Узрев, на что способен взбесившийся старик, находившиеся в бункере офицеры невольно потянулись к кобурам. А президент Великих Соединительных Штатов Винни Крюгер ощутил, как в паху стало горячо, и кресло под его ягодицами намокло.

Казалось, Джордж Сор, глядя на сделанную им вмятину, тоже удивился.

— Ко мне вернулась сила, — то ли спросил сам себя, то ли просто констатировал факт Сор. — Значит, они точно вернулись...

— Сэр, как вы здесь оказались? — подступил к нему один из дежурных офицеров, доставая пистолет из кобуры.

Сор лишь скользнул по офицеру презрительным взглядом и крутнул одной рукой запорный штурвал. Электронное табло на переборке заискрилось, защелкали отпираемые запоры, и выход из бункера бесшумно отворился. Два дюжих морских пехотинца, находившихся по ту сторону, заступили Сору дорогу. Он отбросил их в стороны, словно легкие надувные куклы, и, тяжело ступая, удалился. Никто больше не посмел задержать странного старика.

Эпилог

Под разлапистой сосной, раскинув в стороны руки, спал высокий блондин с аккуратно подстриженной бородкой. Одет блондин в простецкие полотняные портки и длиннополую рубаху навыпуск. Босые ноги вполне соответствовали гардеробчику. Блондин чему-то улыбался. Вероятно, ему снился хороший сон.

А вот сидевшая чуть поодаль на берегу веселого ручейка девушка не улыбалась. Из ее печальных зеленых глаз срывались крупные слезинки. Одежкой девица резко отличалась от спящего под сосной мужика. Розовая блузка и модно порванные на коленке джинсы бесстыдно облегали стройную фигуру. Туфельки на невысоком, но тонком каблучке никак не подходили для прогулок по дремучему лесу. Разве что в карете. Но кареты поблизости не было видно. Впрочем, как и дороги, по которой эта карета могла бы проехать. Поляну, на которой расположилась странная парочка, окружала по-настоящему непролазная чаща.

Имя девушки Катерина. Она всего лишь несколько часов назад перенеслась в этот забытый богами дремучий лес из родного цивилизованного мира. И что самое для нее обидное, перенеслась по собственному желанию. Можно сказать, стала жертвой собственных радужных мечтаний, связанных с этим самым босоногим блондином, который беззаботно спал под сосной.

Посудите сами, познакомившись с Катериной, блондин навешал на ее нежные девичьи ушки лапши, мол, является он владыкой бескрайних лесов. Повелевает и людьми, чьи селенья находятся в тех лесах, и диким зверьем, и духами бесплотными, и прочими разными тварями. В доказательство творил всякие разные чудеса и раздаривал направо и налево волшебные артефакты, знакомил Катерину с различными сказочными существами, да и в ней самой пробудил дар, благодаря которому она и сама могла кое-что наколдовать, и даже обернуться вороной. Насчет вороны девушка в восторге не была. Ладно бы жар-птицей, или лебедушкой белоснежной, или, на худой конец, голубкой сизокрылой. А то, кому ж понравится узреть себя в образе противно каркающей птицы. Но в целом все доказательства Лехиного могущества были, что называется, на лицо, и никаких сомнений не вызывали.

. И что она должна была подумать? Да как минимум то, что живет Леха — так назвал себя блондин — в более-менее приличном дворце с прислугой и соответствующей обстановкой. И это как минимум. На самом-то деле девушка ожидала, куда гораздо большего. А потому, когда появился странный бородатый мужик в длиннополой ночной сорочке и заявил об отправке Лехи в его родные края, девушка, не задумываясь, потребовала, чтобы ее отправили вместе с ним. Ну не могла же она предположить, что их отправят в тот же момент, не дав даже подготовиться и собрать хоть какие-то личные вещи. Пусть наставники в лагере ведунов научили ее уходу за собственным телом и лицом, в том числе без привычных парфюмерных средств, но она, же современная женщина. Ей косметика необходима просто как антураж цивилизованного мира. А ведь косметика, это лишь малая толика того, что требуется современной женщине.

И вот, когда Катерина вдруг оказалась посреди дремучего леса, то не сразу осознала всю глубину глубин той, мягко выражаясь, ловушки, в которую ее занесло.

— Леша, мы где? — спросила она, испуганно глядя на окружающие необъятные стволы исполинских деревьев, чьи кроны полностью закрывали небо, погружая ночной лес в кромешную тьму. Не будь она ведьмой, вряд ли смогла бы сейчас хоть что-нибудь рассмотреть.

— Дома, — последовал ответ. При этом голос владыки буквально сквозил прямо-таки счастливым умилением.

— У кого дома? — не поняла еще серьезности ситуации девушка.

— У себя, — удивленно посмотрел на нее Леший, нежно погладил ствол ближайшего дерева и уточнил: — Я у себя дома.

— А где дом-то? — продолжила недоумевать Катерина.

— Вот же он, — повел рукой окрест Леший.

В голове Катерины начало зарождаться смутное подозрение.

— Леш, — подступила она к спутнику, — а где ты ешь, спишь, принимаешь ванну, в конце концов?

— Кого принимаю? — не понял тот.

— Леш, ну... ты, например, в баню ходишь?

— В баньку-то? — губы Лешего расплылись в улыбке. — Баньку я люблю. Но нонче поздно ужо. У Кощея с Ягой ребятишки спят. У Вия банька знатная, так и он ночных гостей может не уважить. Но ежели охота сильная имеется, можно и свою на скорую руку спроворить.

От растерянности Катерина не успела отказаться, как Леший сотворил мерцающий портал и увлек в него девушку. Они вышли на залитую бледным светом луны большую поляну. Рядом весело журчал ручеек. При их появлении то ли прыгнула в воду большая лягуха, то ли ударила хвостом рыбина, то ли еще какой неведомый зверь плеснулся.

— Тут и побаниться можно, — заявил владыка, усаживаясь под сосной. — Вона ямка от старого кострища. Ты ее почисть, да новый костерок запали. Дровишки покрепче выбирай, дабы угли пожарче получились. Натаскай из ручья крупных голышей и обложи ими ямку с костром. Да не зевай, следи, чтобы огонь жарко горел. Тогда к рассвету голыши как следует прокалятся.

Катерина слушала наставления с широко открытыми глазами и при этом с совершенно отсутствующим взглядом. Она наконец-то осознала всю чудовищность своей ошибки и одновременно отказывалась в это верить.

— Пока камни калиться будут, сплети ведерко под воду. А лучше два-а-а, зевнул на последнем слоге Леший и продолжил уже лежа: — Ага, жердин для шалаша и лапник загодя приготовь. А как вода от голышей с обратной стороны от огня будет ашни отскакивать паром, так засыпай ямку с углями песком, сгребай на песок голыши, ставь сверху шалаш и буди меня париться. Да пару веничков не забудь наломать. И снеди какой-нибудь приготовь, — и уже в полудреме добавил: — Нужна будет помощь, кликни лесовика али ручейника, — и, подложив ладони под голову, Леший тихо засопел.

А Катерина села на берегу ручья и проплакала до самого рассвета.

— Ой, — прозвучал звонкий голосок, когда в кронах деревьев защебетали первые утренние птахи, — владыка Леший вернулся! Умаялся видать. Спит аки младенец. А ты дева-ведунья о чем печалишься? Не чую я горя-беды подле тебя.

Катерина вытерла слезы, задумчиво посмотрела на стройную девчушку, глаза ее целеустремленно сощурились. Взяв девчушку за руку, спросила:

— Скажи, берегиня, кто из окрестных владык живет по-человечески.

— Енто как? — в глазах девчушки отразилось недоумение.

— Ну, чтобы не вот так, — Катерина показала на спящего Лешего, — а в собственном дворце с прислугой и прочими удобствами.

— На кой же владыке такая обуза? — еще сильнее удивилась берегиня и внимательнее присмотрелась к гостье. — А не слаба ли ты умишком, ведунья?

— Слаба, — согласилась та. — Была б умом сильна, не очутилась бы в этой дыре.

Зеленые глаза попаданки вновь наполнились влагой. Но она склонилась к ручью и решительно плеснула в лицо студеной водицей. Хорошенько умывшись, вновь повернулась к берегине, подмигнула ей с неким злым задором.

— Но, если меня зачем-то в эту дыру занесло, то не для того же, чтобы прозябать в дремучем лесу какой-то жалкой заштатной ведуньей? А?

— не возьму я в толк, о чем ты вопрошаешь, дева, — пожала плечиками девчушка.

— То был риторический вопрос.

— Ась?

— Запомни этот день, берегиня! Потом будешь рассказывать своим товаркам, как первой встретила ту, которая явилась в сей мир, чтобы изменить его! — воображение Катерины начало рисовать великолепные дворцы. В зеркальных озерах перед дворцами величаво плавали белые лебеди и важно вышагивали розовые фламинго. По широким идеально мощеным дорогам к дворцам съезжались золоченые кареты с красочными гербами на дверцах. Во дворцах полные знатной публики просторные залы с высокими потолками и огромными хрустальными люстрами. Сама же она виделась себе важно шествующей через толпу склоняющих головы вельмож. На ней пышное платье, густо усыпанное крупными бриллиантами. Сквозь высокий разрез при каждом шаге мелькает загоревшая почти до шоколадного цвета стройная ножка...

Но тут Катерине почему-то вдруг вспомнилась сказка Пушкина о Золотой Рыбке. Только вместо старухи воображение рисовало ее саму. Сидела она у покосившейся избушки, а перед ней лежала разбитая в дребезги хрустальная люстра...

— Ну, может быть, изменения в этом мире произойдут не так уж и скоро, — уже менее уверенно сообщила берегине Катерина и с вернувшейся в голос твердостью добавила: — Но обо мне ты точно услышишь!

31 декабря 2017 года