Холодный оружейник (часть 1)

Так, ледяная трубочка, покрытая землёй, чтобы не белела, дает доступ к воздуху. Сидим на десятисантиметровой глубине, ждём. А пока можно и подумать.

Вторая неделя тренировок. Заданий новых пока не было, зато Ао гонял нещадно. А затем по ночам мне тело рихтовали чем-то, похожим по цвету на применяемую в нашей больничке лечебную медчакру.

Надо бы, кстати, научиться там паре фокусов. Мало ли. От ранений не застрахован никто.

Всё же Ао явно специалист на несколько порядков более высокого уровня, чем я мог себе представить. Почувствовать, как я творю почти незаметную технику обогащения вдыхаемого воздуха кислородом, попытаться влезть в доверие задушевными разговорами, нарисовать мне несколько предпочтительных тактических схем чуть ли не на все случаи жизни... А я ведь ему и правда доверяю. Странно. Сам не заметил, как немного привязался к человеку, который всего-то дюжину дней гонял меня по полю до полудохлого состояния да подал десяток-другой достаточно общих советов...

Или, может, он просто первый, кто сделал это правильно? Прошлый и единственный, кто пытался чему-то меня научить — Забуза. Но Момоичи вёл себя слишком нахраписто, а оттого его предложение о сотрудничестве выглядело не особо соблазнительно. Для меня. Всё-таки я уже тогда не был бедным одиноким сироткой, готовым пойти за каждым по первому зову. Наверное...

Всё же это доверие к Ао кажется мне... странным. Но ни в коем разе не подозрительным.

Хотя...

"Если есть что-то, что кажется не подозрительным, это подозрительно вдвойне". Хм. Я бы даже сказал, хм-м.

Положительно, надо заглянуть в больничку. Вдруг научат.

За время, проведенное здесь, лагерь разросся. Новый лагерь. В момент моего вторжения подчинённые Мэй только переместились сюда с прошлого места базирования. Уж не знаю, откуда мой наниматель-Трофей знал, куда его родственница уйдет к моему приходу. Казалось бы, столько неизвестных — моя скорость движения, маршрут, передвижения самих повстанцев... теперь, когда я немного понимаю эту кухню, мне остается только удивляться везению или расчету, позволившему мне найти Теруми Мэй именно там и тогда, куда я двигался.

Тогда, в самом начале, лагерь представлял собой квадрат капитальных зданий, в котором располагались штаб, часть складов, один из отрядных госпиталей, а также памятный общественный туалет. А вокруг комплекса, оставшегося от прошлых владельцев какой-то там станции, приютившейся в низине между двумя холмами, высились палатки.

Мир изменился. Я чувствую это в Земле, я чувствую это в Воде. Вот, уже и в Воздухе что-то почувствовал... да, сегодня кто-то будет есть кролика. Тушёного. Со специями.

Холм справа изрыт ходами. Ну, или в нём имеются какие-то другие пустоты. Пещеры там, крипты или бункер. Я ведь не эхолот. Просто чувствую, что плотность холма как объекта — ниже, чем у остальной Земли вокруг. И, наверное, близка к той, что имеет кирпичное здание с толстыми стенами. Впрочем, об этом нельзя судить с хоть какой-то точностью. Способность почувствовать изменение структуры окружающего грунта сопутствует многим, кто, идя по пути нин, выбрал вдумчивое изучение той ветви, что отвечает за манипулирование Землёй. Или, как её называют еще, Камнем. Вопрос лишь в том, на каком конце материка говорят так, а на каком иначе.

Впрочем, разговор не о холмах. То, что с ними обоими не всё так просто, как и с пятью другими в округе, я понял, просто использовав глаза в режиме улучшенного зрения. Завеса, непрозрачная вуаль чакры, как называют используемую в техниках энергию шиноби. Вот что там было. Разумеется, всё, что я сделал, обнаружив такое дело, — доложился по инстанции. В смысле, сообщил Ао. До сих пор помню его лицо в тот момент, когда я показывал на карте холмы. Эталон невозмутимости. Вот это я понимаю — начальник охраны лагеря.

Впрочем, Ками, мифические короли духов, они же боги, с этими холмами. Кому они вообще интересны, кроме вражеских шпионов и своей контрразведки?

Нет, мне, конечно, любопытно, чем там занимаются. Но надо уважать право начальства на корпоративные тайны, верно?

Итак, мир, а точнее, лагерь, изменился. Если холмы остались в целости, поросшими кустарниками и деревьями, то палатки уже исчезли. Это ведь так просто, если подумать — сделать какой-никакой дом. Всего-то и надо, что овладеть техникой Водяных Клонов на достаточном уровне, чтобы сделать себе строительную бригаду из куда более сильных и выносливых, чем простой человек, работяг. К тому же не требующих зарплаты. Правда, они ещё, как оригиналы, порой склочны и не лишены других недостатков, таких как лень, наглость, глупость... Список продолжить, нужное самокритично подчеркнуть, глядя на собственною копию, созданную одноименной техникой Воды.

А ведь ещё можно найти специалиста по Земле, который создаст фундамент за пару минут. Неудивительно, что те шиноби, кто хотел, уже давно построили себе дома. Правда, достаточно сильные как раз строить не стали. Вдруг Ягура снова нащупает положение лагеря, придётся собирать вещи, минировать дом... Действительно, зачем строить времянку шиноби, достаточно сильному, чтобы его тело, укрепленное чакрой, позволяло ему спать в любую погоду в любой грязи без малейшего вреда для здоровья?

Остаётся, конечно, вопрос эстетики и элементарного комфорта. Я вот, например, жил в комнате, предоставленной администрацией. Двери нет, выход через окно. Питание и душ — в других заведениях. Такое вот общежитие для шиноби. Впрочем, есть крыша над головой, стены и пол для защитных печатей — и соседи, способные в случае чего оказать поддержку. Чего ещё требовать? Разве что спокойной жизни. Но этот миф нам только снится.

И вот, я сижу на подоконнике и смотрю внутрь. Это, конечно, фикция. Активированные до режима "горения", глаза обеспечивают обзор, позволяющий, повернувшись спиной к улице, сохранять над ней достаточный контроль. Впрочем, Ками с ними, прохожими, спешащими куда-то по своим делам. Надо решить, с чем идти в больничку.

...я люблю планирование. Но иногда и моими действиями управляет случай. Насколько слепой, вот в чём вопрос.

— Эгей, да это же наш Юкки-тян! Как всегда, повёрнут к людям тылом. Йо, айда к нам!

Вопящий на пол-лагеря — это Бачи-кун. По способностям и навыкам — чунин, по рангу (и неистребимому разгульному раздолбайству, не позволяющему возлагать на него мало-мальскую ответственность) — генин, по манерам — акустическая бомба малой мощности. Ну и компания с ним обычная: Акеми, Шика и Кадо-сенсей.

Стоп. С какой это радости Акеми подпирает своего сенсея, а у Шики рука на перевязи висит? Они что, с миссии? Что-то короткая миссия получилась: предпоследний раз вопли Бачи-куна терзали мой слух вчера поутру. А шиноби — ребятки, конечно, резвые, но всё равно выходит, что команда Кадо нарвалась где-то неподалёку.

Неужто я со своими мыслями о Ягуре и его разведке "накаркал"?

— Юкки-тян, не игнорируй меня!

— Хаку-кун, помоги сенсею добраться до госпиталя, — твёрдо, но тихо (на таком-то фоне!) просит Акеми.

— Да! А потом поможешь нам истребить кролика со специями! О, этот божественный запах приведёт меня на край света, да-да-да!

Если у них так плохо с передвижением, что нужна помощь постороннего, они нарвались не просто близко, а слишком близко. Надо выяснить детали. И, кстати, повод для посещения нашей больнички изобретать уже не надо...

Ещё додумывая, пристраиваюсь у Кадо-сенсея подмышкой. По другую сторону от Акеми. Не то, чтобы Кадо был так уж высок, просто у меня с ростом совсем туго. Всё же моему телу ещё и девяти нет. Так что я сильный, но лёгкий. И мелкий. Я бы, особенно с чакроусилением, вполне мог дотащить Кадо-сенсея до больнички один, вот только при этом выступающие части несомого тела цеплялись бы за грунт. А с ранеными так нельзя.

Кстати, о ранах. Тяну носом воздух, вычленяя нужное и не обращая внимания на аромат жаркого. Гм. От Шики пахнет противоожоговой мазью, а от Кадо — просто потом и усталостью. Значит, чакроистощение? Причём настолько серьёзное, что он еле идёт? Ну, хоть пластом не лежит, значит, чакроистощение среднее. Через пару дней будет ходить сам, а через неделю — уже и техниками швыряться. Теми, что послабее.

Скоро проверим, на что годны моя дедукция и мой диагноз.

Идём молча. То есть Бачи, разумеется, не затыкается, комментируя всё подряд, но как-то недостаточно громко и даже с небольшими паузами. Похоже, тоже устал. Я исправно работаю костылём, Шики бредёт походкой, характерной для шиноби, перебравших болеутоляющего. Похоже, у неё не только рука обожжена. Акеми...

Смыкаю веки, вновь активируя додзюцу.

Её имя смахивает на издевательство или прозвище, данное в мерзком армейском стиле. Ну, когда коротышке лепят кличку Дылда, астенически тощего именуют Жирдяем и так далее. "Ослепительно красивая"... ха! Нос как у демона-тэнгу, не нос — носище. Не шибко густые волосы мышиного оттенка. Узкогубый и при этом слишком широкий рот... да ещё и полное отсутствие округлостей в нужных местах, без которых женщина не опознаётся как таковая. Это в двадцать-то лет без малого! К тому же Акеми — бесклановая и как куноичи слаба во всём, кроме тай. Ещё один вечный генин, разве что лет через пять получит чунина по выслуге — если выживет...

Но я из всех соседей по общаге то и дело украдкой наблюдаю именно за ней. И вуайеризм (ещё одно хитрое словцо из времён до Пустоты) тут ни при чём.

Бачи старше неё, в разы сильнее — если говорить о резерве чакры. И просто опытнее. Шики — тоже сильнее, а благодаря десятку стихийных техник Воды и контролю, хорошему даже по меркам ирьенинов — перспективнее. Но когда Акеми раскрывает рот, к ней прислушивается даже Кадо-сенсей, а сокомандники — просто слушаются. Да и вообще... вот они возвращаются с миссии: Кадо еле стоит на ногах, Шики ранена, Бачи вымотан почти до немоты, сил только на обычную браваду хватает... а у Акеми и сил сохранилось больше, и свои функции заместителя сенсея выполняет в полном объёме. Да чего там — она даже меня ухитрилась использовать! Причём так, что я исполнил её просьбу раньше, чем успел додумать, зачем оно мне надо. И надо ли вообще. Вот вам и вечный генин...

Лишнее доказательство тому, что сила — она не только в чакре.

Больничка у повстанцев находится в самой середине лагеря, в максимально защищённой зоне. (Интересно: какие выводы о характере Теруми Мэй сделает вражеский шпион, обнаружив, что окна её общедоступного, "штабного" кабинета, он же комната для совещаний и планирования операций, смотрят в сторону госпиталя? Кстати, из окон кабинета Ягуры, по слухам, видна тюрьма. М-да...). Но — вернусь к больничке. Она представляет собой широко раскинувшееся по земле, окружённое нарочно высаженной зеленью здание в классическом стиле. Только квадрат главного корпуса, взявший в коробочку внутренний дворик, возвышается на два этажа, а вот все три разноразмерных крыла — одноэтажные. Правда, крыши у них плоские и тоже усаженные зеленью, так что выздоравливающим есть где провести время между процедурами. Опять же, полюбоваться на звёзды, восход или закат в обществе куноичи из медицинского корпуса... и не только, хе-хе, полюбоваться...

Гм. И чего это меня на ехидную лирику пробило? Никак, зависть мучает? Или это влияние недоусвоенной памяти родича Теруми Мэй? Да и патриарх, мой последний Трофей, по молодости, бывало... охо-хо. Биджевски странно я порой себя ощущаю. Опытный девственник — да я просто-таки ходячий оксюморон. Хорошо, что память Трофеев я принимаю с оглядкой и не всю, а то мог бы свихнуться. В смысле, ещё больше, чем уже.

Вообще говоря, обладать почти-своей памятью об удачных сексуальных опытах до завершения полового созревания — это не так уж здорово. Как и с любой другой не совсем своей памятью, не заработанным, а присвоенным опытом. Только читерам о таком мечтается. Человек разумный сознаёт сопутствующие проблемы. Меня вот, например, почти не интересует секс. В том числе из-за отсутствия в этой области новизны и тайны. Пока что это нормально: возраст сказывается. Но если такое же отношение к сексу, закрепившись, сохранится и к пятнадцати-шестнадцати годам... м-да, печально будет. Надеюсь, пробуждающиеся гормоны помогут мне с преодолением этой проблемы.

Впрочем, если не помогут — ничего критически важного. На выживание это не повлияет. Во всяком минусе есть свои плюсы, во всяком инь — немного ян. Шиноби, который может выбирать, попасться ему в "медовую ловушку" или нет — хороший шиноби.

Бачи, например, не очень хорош. Вон как вытаращился на медсестру. Точнее, на её определённо... и сильно... выдающиеся части. Даже вечную болтовню свою прекратил.

Впрочем, покачнувшееся знамя подхватила уже медсестра.

— Вот сюда. Да-да, на этот футон. Осторожнее!

О, ками, куда я попал?! Это не больничка, а не то птичник, не то голубятня. Так сразу и не сказать, чего в голосе этой грудастой больше: кудахтанья или воркования.

Улучив момент, толкаю Бачи локтем.

— А? Юкки-тян?!

— Слюни подбери, — говорю. Гм. А направляющая звук техника Воздуха работает, как задумано: похоже, кроме собеседника меня никто не слышит. Ха! — Кадо-сенсею ты не конкурент.

— Это ещё почему?!

— Потише, мальчик! Не тревожь больного!

Бачи явно не пришлось по нраву такое обращение. И от кого — от объекта... ну, пусть — бескорыстного созерцания, хотя насчёт бескорыстности я ему нагло польстил.

— Это не больной, а мой сенсей!

— Тем более. Прояви уважение!

— Это кто тут невежа? Это я-то невежа?!

Дурдом. Перемещаюсь поближе к Акеми, уберегая свои уши. Надо бы доработать мою воздушную технику, чтобы не только направляла, но при необходимости и глушила звуки. Только как быть с селективностью? Глушить сразу всё вокруг вредно: можно пропустить опасность...

Кстати, Акеми не вмешивается. Наверно, помнит о мудрости командира и не отдаёт того приказа, который заведомо не будет исполнен. Шики села, прислонясь к стене спиной... неужто уснула? Кадо — тот уж точно спит, не обращая внимания на вопли Бачи и акустические контратаки медсестры. Отрубился, едва уложили. Уважаю! Хотя тут, наверно, дело в привычке.

— Это кто тут шумит? Ага. Мито и Баки. Хм-м-м...

Медсестра умолкает, ощутимо съёжившись. Но что ещё удивительнее, Баки умолкает тоже. И стремительно бледнеет. Полагаю, это как-то связано со штуковиной, которую крутит в пальцах вошедший ирьенин. Улыбочка-то у него добрая... наверно... лучики морщин у глаз за круглыми стёклами очков, седая бородка клином, внушающие почтение к годам залысины... но с чего тогда акупунктурная игла в тонких "музыкальных" пальцах блестит опаснее, чем смазанный ядом сенбон? И ещё эта улыбочка... которая, если присмотреться...

— Я... я у выхода подожду! — сообщает полушёпотом Баки. И сигает в окно. Спиной вперёд.

— Мито, почему у вас пострадавшая, — игла указует на Шики, — до сих пор не в ожоговой?

— П... простите, Тенши-доно, я... вставай, девочка, вставай скорее! Вот, умничка...

Взгляд сквозь очки настигает нас с Акеми.