Холодный оружейник (часть 1)

Нырок. Подземное Плавание. Умения дилетантов, некогда разработанные кланом, специализировавшимся на этой стихии. Уже к моменту образования Поселений в архивах многих из них имелись описания этой техники, пожертвованные из библиотек кланов-основателей.

Всё, я под землей. Даже мои чудо-глаза, к сожалению, не могут пробиться через такой толщины слой грунта. Скорее всего, здесь, на пятидесятиметровой глубине, в недрах пологого, поросшего лесом холма меня не засекут. Земля гасит проявления чакры, а лес с обитающими там зверюшками вполне может создать необходимый "белый шум".

Вода всегда, сколько себя помню в этом теле, легко откликалась на мои просьбы. Вот и сейчас она начала появляться над тенкетсу. Те, хоть и прикрыты, но всё же сохраняют некоторую пропускную способность. Достаточно для призыва и контроля небольшого количества Воды, и мало для того, чтобы засечь меня в текущих условиях.

Жидкость пропитывает всё вокруг, превращаясь в раствор. Вода с песком покорна мне почти также хорошо, как и дистиллированная вода. Ещё пять минут спустя я нахожусь в полусферической пещере высотой в полтора метра. Стены, потолок... всё — Лёд. В конце концов, моя основная клановая специализация состоит в управлении и замораживании воды.

Юкки. Я взял родовое имя человека, продавшего мне всё, даже своё тело. А я так и не знаю, почему оно пишется именно так, с двумя "к".

Как я уже вспоминал, кроме разговорного, есть высокий язык. Им пишут дипломатические документы, называют техники и кланы. Полумертвый язык, на котором, к слову, мое клановое имя должно писаться на одну согласную короче. И поскольку в высоком иероглифическая письменность — совершенно другим знаком. Но так уж повелось, непонятно из-за кого, что клан назывался именно Юкки. Традиция, шутка юмора или стремление выделиться, так проявившееся у предков... Ао, мой наставник, как-то в качестве самой идиотской версии предположил, что это — аббревиатура.

"Юки-онна Кеккен..." — чего-то там.

Так, задачу мне ставили просто. Продержаться двое суток, не дав себя поймать. Можно позволить себя найти. Тогда те, кто отыщут меня, попробуют захватить цель. Что поделать, учат не только меня. Разве что в случае захвата не рекомендовано убивать друг друга.

К чему такая жестокость? Ну, я, в конце концов, работаю на Поселение, Скрытое в Тумане, известное также как "Кровавый Туман". Точнее, на ренегатов этого объединения шиноби. Гражданская война, чтоб её.

То, что мой и моих соперников наставники поддерживают повстанцев... Это не заставляет их учить мягче. В конце концов, отсев в десять процентов погибших при интенсивном обучении перекрывается вдвое большей выживаемостью выпускников на полевых миссиях.

Искать меня будут ещё долго. Эх, была бы мне доступна в режиме скрыта энергозатратная техника клонирования... Ладно, отсижусь и так. Хотя не помешало бы подстраховаться.

Вода окутывает меня, чтобы затем перейти в особое состояние, пограничное между жидким и твёрдым. Микроскопические кристаллики Льда находятся в покрывающей меня плёнке. Стоит дать команду и чакру, как они быстро вырастут, пожирая окружающие Воду и воздух, прикрывая меня. Ледяные пластины на тонком покрове из Воды. Примитивно, энергозатратно — при получении урона — и ненадёжно. Именно так можно описать эту защиту. Но она вполне способна пережить слабые удары, если они не направлены в одну пластину. А большего и не требуется.

Все, теперь можно и подремать вполглаза.

Будильник прозвенел с двухчасовым запасом. В смысле, экзамен закончился два часа назад. Я его специально так поставил, чтобы не просыпаться раньше времени, нарушая режим дня. Какой дурак вообще назначил начало и конец экзамена на четыре часа ночи?

Лёд крайне трудно превратить обратно в Воду. Вот расплавить, причём даже не создавая пара сверх необходимого, — легко. Но замораживание Воды — процесс, к сожалению, частично необратимый. Растопленный лёд превращается просто в оксид водорода, прозрачную жидкость с температурой кипения сто градусов, а температурой кристаллизации — ноль. Чтобы создавать из этой среды технику, её надо заново подчинить. А это — затраты чакры.

Поэтому Лёд, образующий купол надо мной, просто расходится в стороны. Между появляющихся лепестков течёт песок. Та же земля. Не люблю эту стихию так, как Воду. И всё же применяю Подземное Плавание.

Брассом плыву вверх. К сожалению, дышать Землёй, в отличие от Ветра, я так и не научился. Но есть такое слово... чакра. И тренировка, разумеется. С её помощью можно уйти в медитацию и с помощью техники Ветра удовлетворять потребности организма в кислороде пару-другую суток. Разумеется, оставаясь неподвижным, в состоянии наподобие комы. Или, как сейчас, задержать дыхание и плыть вверх, сколько потребуется.

Поверхность. Выплеск чакры через кончики пальцев создает нечто вроде когтей, рассекающих дерн. Да и усиление мышц, к тому же...

Упираясь руками в траву, вылезаю посреди полянки. Зелёная трава становится почти прозрачной, когда в моих глазах загорается красное пламя. Земная твердь становится похожа на океан. Тёмная пучина, хоть наполняющее её и кажется прозрачным, коль его мало.

Стеклянные деревья, застывшие облака не несут в себе отголосков Стихий. Природные, без аномальных обстоятельств зарождения. И только небо, синее небо, несмотря на солнце почти прямо над головой, слегка ощущается бездной Ветра. И горит синим пара очагов. Судя по размерам, — медведь. А по яркости, — белка. А второй, походу, призывная птица. Интересно...

Стоп. Туман создаётся на рефлексах, как только появляется подозрение. И только затем приходят мысли, пока мир вокруг подергивается пеленой мельчайших капелек Воды.

Несовпадение. С какого перепуга цель размером с медведя, обладает яркостью очага белки? Больной медведь? Размазанная белка? Или...

Вспышка слева. Темнота.

— В принципе, конечно, зачёт, — вздохнул Ао, глядя в мою сторону.

Уверен, он смотрел не на меня. Кажется, эта девица, латающая мой затылок зеленой медицинской чакрой, кажется ему привлекательной.

Не понимаю эту часть поведения взрослых. Что привлекательного в куноичи, таскающей на себе здоровенное коровье вымя? Лишняя масса смещает центр тяжести, служит балластом... Я ничего не имею против женщин-воительниц. Просто не люблю толстяков и таких вот... бурёнок.

Неправильное у них телосложение для нашей профессии.

Нерациональное.

— Ты дёрнулся после всплытия. Что-то заметил?

Значит, дёрнулся? Видимо, защитный рефлекс сработал быстрее сознательной деятельности. Есть у меня такой недостаток, давно замеченный. В незнакомой ситуации я выдаю некую задержку, пока мозг придумывает план. По этой причине боевик из меня плоховатый. Вот убийца, как считают, может получиться. Навыки скрытности позволяют. А способность и склонность все планировать не вредит, если требуется убить противника с одной атаки.

— Очаг не соответствовал площади, которую накрывала выделяющаяся чакра. Недостаточно яркий очаг. Если, конечно, техника маскировала его под медведя. Успел заметить какое-то быстрое движение, но не успел среагировать.

— Ты слишком много думаешь, — тут же заметил Ао, — в этом твоя не то чтобы проблема, а особенность. Скорее всего, всё дело в глазах. Ты ведь с ними не родился, вот и не можешь взаимодействовать так, как положено. Хотя, с другой стороны, атаку Ичи ты вообще не должен был заметить.

"Не должен был заметить"? Это что, у меня такое хорошее восприятие?

Медик ушла, зарастив мою шкурку. Действительно, сотряс и ушиб мягкий тканей головы, плюс разрыв кожи на затылке. Для ирьенина хоть какого-то минимально приемлемого уровня работа на пять минут максимум.

— В принципе, понятно, что тот инцидент с саями, когда ты передал им способность Кубикирибочо, всё ещё остается загадкой. Однако это новое свойство твоих глаз, наверное, всё бы объяснило, — продолжил Ао, когда барьеры в стенах палатки мигнули жёлтым, обозначая изоляцию от возможного подслушивания. — Хотя, как ты понимаешь, ничего тут точно сказать нельзя. Уникумов, собравших в себе столько способностей, вообще немного. А твоих, к тому же, собранных таким способом...

Ао замолчал. То ли хотел, чтобы недосказанность сказала мне больше, чем он может произнести, то ли еще почему.

Я говорить не собирался. В конце концов, ничего нового я не услышал. Потому молчание выглядело наиболее логичной тактикой.

— Благодаря тем операциям, в которых ты участвовал, Лидер решила форсировать операцию "Кириказе". Я решил, что тебе стоит знать.

Ао замолк. Наверное, в этой ситуации следовало что-то сказать. К сожалению, говорить мне нечего. Я не понимаю намеков, так уж получилось. И не получил приказов или советов.

Я поднялся. Поклонился. Развернулся и сделал шаг к занавеске. Она отсвечивала желтым и была твердой от пронизывающего её барьера.

— Приготовь свои поделки, Хаку, — послышалось сзади.

Кивнув, я деактивировал особый режим глаз, отогнул лишившуюся барьера занавеску и вышел.

За моей спиной внутрь вошёл очкастый мечник Чоуджиро. Ао снова активировал барьер.

Война шла где-то далеко, почти не затрагивая. Иногда Мэй, за поясом которой теперь обосновались мои саи, исчезала вместе со многими другими, а потом лазарет пополнялся пациентами, но меня это как-то мало касалось. Я редко выходил на задания, а выходя, служил глазами отрядов при проводке караванов или организации засад.

Но большую часть времени я теперь творил оружие. Мэй и Ао не приказывали — только просили придать оружию те или иные свойства и форму для нового претендента.

Не думаю, что они пребывали в восторге от такой зависимости. Но я, к сожалению, тоже зависел скорее от своей фантазии и эмоций, её подстегивающих и направляющих. Во всяком случае, то, что я пытался создавать более осознанно, не повинуясь неясным желаниям, похожим на шёпот в голове... Скажем так, это оказывалось плохое оружие. Получше того, которым обычно пользуются шиноби. Но тем не менее — далеко не блеск.

Надеюсь, мне поверили, когда я описывал свои затруднения. Во всяком случае, после пятой катаны, раскалявшейся вместо того, чтобы пылать огнем, ко мне поступали пожелания, а не жёсткие техзадания. Указывалось, для чего нужно оружие. Стихия, форма, дополнительные свойства оставались на моё усмотрение.

Зато потом мои крошки, созданные, как и саи, в состоянии, больше походящем на транс, чем на нормальное, оказывались за спинами людей с очень солидными резервами. Кажется, моё оружие действительно оказалось хорошим. Во всяком случае, его давали элите. Лучшим по чакре среди тех, кого я видел.

Новые Мечники — так их назвали. А я стал тем, кто создал им... инструменты.

Нагината, чей клинок покрывался одновременно ветром и молниями, а древко при ударе образовывало облако промороженного воздуха, в котором простая сталь становилась хрупкой и ломкой. Я назвал её Сора.

Сенбонсакура. Меч-хранилище, меч-кукольник, чей клинок также покрывало множество печатей, скрывающих миниатюрные лезвия, управляемые владельцем клинка. И самое главное — проводя Стихию через клинок, её можно было передать и на малые лезвия, размножающиеся за счет крови противника. Ао, владелец оружия, говорил, что их уже не менее трёх тысяч. Не представляю, как он умудрялся управлять всей этой оравой.

Хотя, наверное, трансплантированный в качестве правого глаза бъякуган помогал не только видеть нити чакры, позволяющие через клинок управлять лезвиями. Хотя то, как именно Ао управлял Сенбонсакурой — не моё дело. Уж что я понял инутитивно, а не методом проб и ошибок, это "во многих знаниях — много печали".

Четвёртым стал фламберг, меняющий свою массу в соответствии с желаниями владельца. Как я намучился с этой печатью от тюремных кандалов, пока разобрался с механизмом её действия! Успел сто раз за те два месяца разочароваться в своей идее. Но ведь получилось!

Я так и не знаю, как его назвал владелец. Но сам мысленно назвал четвёртый меч Шутом.

Поистине страшное оружие ближнего боя, способное сделать кендзюцу владельца если не совершенным, то хотя бы непредсказуемым. Такой меч попросила сделать Мэй. И вот что из этого вышло.

Пятое моё творение оказалось, пожалуй, неудачным экспериментом. Клинок не нёс техник. Ни кражи чакры, ни разрушения техник, ни запечатывания крови, попавшей на клинок. Над этими вопросами я еще бился. И неясное томление, побудившее меня создать эти клинки, пока не принесло мне ответа, как сделать что-то подобное. Прямой меч, не имеющий особенностей кроме той, что восстанавливался он из песка, а не крови, и был прозрачен даже больше, чем стекло, а по прочности превосходил некоторые стальные клинки. Обманщик. Так его назвал владелец. Мне передали.

Пламенные близняшки-саи, небесная нагината Сора, цветущая Сенбонсакура, длинный извивающийся Шут и прозрачный Обманщик. Пять людей, вооружённых моим оружием, помеченным плачущей снежинкой. Пусть первые несли клеймо только на ножнах.

Новых заказов пока не поступало, и я решил сделать меч для себя. Вернее, Меч. Но сначала я хотел определиться, чего именно желаю. Мощь стихий, тысячи управляемых лезвий, или одно — покорное, то невесомое, то тяжелое, точно горный хребет, или же незримое, непредсказуемое, и способное удлиняться за счет силы владельца — не намного, но достаточно для победы.

Впрочем, это вопрос содержания. А ведь есть еще форма. Длинный двуручник, пара коротких клинков или промежуточный одноручный вариант. Изогнутая катана, прямой цзянь, выгнутые точно крылья чайки фалькаты... за пять веков истории, кланы накопили рисунки самого разнообразного оружия. Не только Пяти Стран, но и Четырех Континентов. К тому же, почему только Меч?

И вот день настал. Всё, что я сделал, работая параллельно над Идзанаги, пойдет в ход. Всё наше оружие, которое до поры лежало на полке, как недостаточно сильное, слишком опасное, или излишне ценное.

Как я.

Я думал два дня, пока не решил создать сразу несколько клинков, отличных от прочих.

Когда я охладил готовые слитки стали и задумался о добавках, мы взяли Кири в осаду. Три недели спустя Ягура подтянул резервы и выбил наших с передовой. Те отошли. Почти месяц спустя, когда в кузне остывали заготовки, один из ранее рождённых здесь клинков был сломан. К счастью, Мэй не растерялась и одну из Сестёр восстановили с помощью крови того, кто это сделал. Как эмоционально поведал Бачи, все выглядело просто. Обломок Правой вошел в глаз противника. А вышел уже восстановившийся кинжал. Среди наших жертв не было, за исключением тех, кого Мэй обожгла Паром при отступлении. Что поделаешь — масштабная, трудно контролируемая стихия, неудобная для тонкой работы.

Ещё через день отступающие войска мятежников заманили лоялистов в ущелье. И активировали печати, расклеенные по стенам. Пар заполнил долину, расплавив в органическое удобрение неизвестное количество тонн растений, животных и людей.

Когда я закончил формирование техник в клинках, Мэй и Ао в жестоком сражении на улицах деревень-спутников вокруг Кири перемололи войска Ягуры и взяли в осаду непосредственно Поселение. В осаду? Ну, это так называлось. По факту, в десятикилометровой полосе от стен Скрытого в Тумане шла вялотекущая непрерывная мясорубка, усиливающаяся каждой ночью.