Холодный оружейник (часть 1)

Этот способ движения под землей, точнее, в почве, глине или песке, пришел мне в голову где-то через час после того, как я освоил хождение по жидкой грязи. Действительно, если я умею управлять не только чистой водой, но и смесями, растворами, почему нельзя просто временно растворить, разбавить водой ту среду, через которую я должен двигаться?

И раз. И два. Наверное, это выглядит так, будто в толще грязи плывёт пузырь с воздухом. На самом деле всё сложнее. Несмотря на распутицу, термин "грязь", как я его понимаю, применим только к верхнему слою грунта. А ниже — просто почва. Может быть, чуть более влажная, чем, скажем, летом. Хотя какая почва? Я давно уже в более низких слоях. Вода осушает грунт позади и пропитывает песок впереди. Всё-таки на такой глубине он почти сухой. Можно, конечно, тянуть воду сверху, но не привлечёт ли это внимание? Нет, лучше не рисковать.

Да, кстати. А если оставлять после себя ледяные распорки, чтобы исключить проседание иссушённого грунта за моей спиной, это улучшит маскировку или наоборот? В конце концов, если я умею замораживать воду, почему бы не найтись тем, кто почует, как я это делаю?

Так, стоп. Паранойя — это, конечно, благо. Но, как и любой дар, только в том случае, если её умеренное количество. А я, кажется, уже перебарщиваю. Хотя Лёд за спиной создавать не буду. Просто молча двигаюсь вперёд в этом пузыре. Пропитать водой, раздвинуть, шагнуть вперед, соединить стены пузыря-пещеры за спиной. Повторить процесс. Шаг, другой. Возможно, я уйду от тех ребят раньше, чем выдохнусь? Способ-то, кажется, неплохой.

"Хотя расход энергии чудовищный", — подумал я, выбираясь из-под земли шагов через сто и пару часов спустя. Есть хотелось зверски, точно в желудке поселилась стая саранчи.

Вокруг никого не было. Очистив одежду уже привычным способом с намоканием ткани и удалением грязной Воды, я отправился к переправе к западу от меня. Ками с ним, с караваном. Без толпы параноиков под боком как-то спокойнее.

Два дня спустя, расставшись с полусотней рьё (огромными деньгами по привычным прошлому Хаку крестьянским меркам), я покинул остров. Мое отступление, полное нелогичных поступков, Плетей и трупов, перешло в странствие. Более спокойное и обустроенное, я надеюсь. Хотя столь же хаотичное.

И лишенное Великого Смысла и Поисков Высшего Блага к тому же.

К чему это я?

Понятия не имею. Просто душа сарказма просит.

Страна Воды — архипелаг больших и малых островов. Большинство проливов, разделяющих их, вполне возможно пересечь вплавь. Хотя в моем случае, скорее, это будет сделано шагом. Вода в чистом виде подчиняется лучше жидкой грязи, что есть вода с растворенной в ней землей. Так что, возможно, иногда я буду перебираться с острова на остров пешком. Тут главное — обойтись без свидетелей. Не то, чтобы шиноби были редкостью. Но моя цель на данный момент — выживание. И пока я не стал достаточно силен, залог выполнения этой задачи — незаметность.

Глава 5. Лето (Oven)

А вот и проблемы. Похоже, без Плетей тут не обойтись.

— Малыш, что у тебя в мешке? — спрашивает человек, вышедший на дорогу.

Я смотрю на него и молчу, глядя, как выходят из-за деревьев оставшиеся восемь. Всего девять человек. Среди них нет шиноби — у тех обычно либо совершенно безумный вид, либо утилитарная экипировка. Последние, впрочем, обретаются в основном не среди бандитов, а среди повстанцев... или отрядов, носящих знаки Поселений. А в этом захолустье ни тех, ни других почти нет.

Я уже два месяца странствую. Не такое плохое дело, как боялся поначалу. Пищи хватает — в воде рыба не успевает уклониться от ловчих нитей. Зато информации получил вполне достаточно.

Четыре месяца прошло. Четыре месяца я двигался без особой цели по Стране Воды, избегая конфликтов. Действительно, к чему лезть мне в чужие дрязги?

Каждый из этих дней начинался, в принципе, одинаково. Проснутся с рассветом — не так уж трудно было создать будильник на основе Воды, реагирующей на упавший луч солнечного, еще мягкого с утра, света. Выкопавшись из-под земли, я приступал к завтраку. Ну а затем, уделив немного времени, до обеда, тому, что считал тренировками контроля стихии, подъедал остатки запасённой пищи. Затем следовала пробежка в выбранном мной направлении. Плеть здорово помогала в добыче еды — впрочем, там, где я бегал, она часто была непуганой, что облегчало охоту.

Хаку-прошлый оставил мне неплохие навыка и знания. Я знал, какие растения могу есть. Помнил, кого ловить или есть не следует. Ядовитое ли мясо тому было причиной, или же покровительство какого-то из родов зверей-шиноби, но ждать пользы от поедания таких рыб не следовало.

А затем, отойдя в сторону еще на пару тысяч шагов, часто по поверхности водоема, я устраивался на ночлег. Погружение под землю в сгустке Воды, десяток шагов в сторону, создание ракушки... я старался соблюдать то, что сам себе назначил планом. Медленно, как умею, становлюсь сильнее в области, где могу примерно представить себе, куда двигаться.

Теперь устаревший Хлыст окончательно сменили Плети, — более многочисленные, стабильные и эффективные. Плюс несколько фокусов со Льдом, плюс то, что при пробежке по ночному лесу, я больше не спотыкаюсь и не царапаю лицо о ветки. Я стал быстрее, ловчее и, смею надеяться, сильнее.

Конечно, не всё за эти дни шло по привычному плану. Нет, я ведь не отшельник, да и безлюдный лес тоже может преподнести сюрприз, причём не один.

Скажу честно, за эти четыре месяца у меня было всё — и нападение медведя, и пытающиеся ограбить разбойники. Я даже успел посмотреть издалека на бой двоих шиноби, владевших Водой. И неделю спустя едва не попался работорговцам, высадившимся на побережье этой страны. Но я ушел, не оставив трупов и, хочется верить, следов. Как не оставил их на окраинах городка, таявшего, точно лёд в горячей воде, в странном, похожем на редкий туман, полупрозрачном мареве...

— Ты оглох, малыш? Сейчас вылечим! — Смех обратившегося ко мне подхватывают остальные.

Громкий гогот раздражает. У меня от него болят уши. Вот, уже и голову прихватило. Такая слабая боль-тяжесть позади лба.

План действий отработан мной достаточно давно. И я всё ещё считаю, что атаковать первым — лучшее решение. Нет смысла ждать, пока они попробуют ограбить меня. Не с моей скоростью реакции и движений.

Пробка мягкой фляжки отлетает и воздух с силой пронзают струи воды.

Одновременно я падаю на корточки. Вода, находившаяся на дне фляги, висит в воздухе, медленно оседая вниз. Словно клубок, из которого во все стороны параллельно земле тянутся сверкающие на солнце паутинки. Я поднимаю руку, ловя медленно оседающий под собственным весом, несмотря на сопротивление воздуха, сгусток воды. Готово. Можно запускать следующий этап. На поднятой вверх правой ладони сходятся тонкие нити из воды.

Тоньше, ещё тоньше. Лёд.

В воздухе повисают расходящиеся от моей ладони ледяные лучики. Тонкие настолько, что режут древесину, как нож тёплую землю. Изменённая Вода, превращённая в лёд — материалы, из которых я создал эту конструкцию — весят не слишком много. Моя рука и сопротивление воздуха позволяли бы держать её до получаса. Умей я сохранять её стабильность так долго. Хотя, возможно, есть ещё какой-то фактор, влияющий на эту штуку... я же не шиноби. Так, самоучка.

Поворачиваю ладонь.

На землю вслед за срубленными людьми и деревьями падает вода. Я ещё не умею держать десять ледяных нитей более-менее долго. Как только я утратил контроль, лёд растаял, а затем вода упала. Все-таки лёд, мгновенно намороженный из воды и созданный исключительно моей силой — разные субстанции. Первого много, но второй — долговечнее.

Подхожу к тому, кто спрашивал меня о мешке. Кровь перестает течь из ног, аккуратно рассечённых на уровне бёдер. Кровь — тоже вода. Только контролировать её не в пример сложнее, поэтому надолго меня не хватит.

— Где вы храните то, что награбили?

Раненный насмешливо смотрит на меня. Ни ужаса, ни отчаяния. Боль и ничего больше. Он ожидал такого исхода.

— Носим на себе, урод.

Он врёт, я это вижу. Но как заставить его сказать правду?

Догадка, неясные образы. Что я теряю? Попытка, как известно, если и пытка, то — не для меня. В обоих основных смыслах, видимых в данной ситуации.

Я касаюсь его правой руки и медленно вливаю в неё силу, представляя, как она собирается в ладони поверженного противника.

Дикий крик раздается на дороге. Бывший разбойник и будущий труп дёргается в пыли и ужасающе громко орёт. Я смотрю на покрытую льдом кисть руки мужчины. От его ора болят уши. Два комка боли-тяжести сливаются, пульсируя, в один.

Удар ногой. Обломки, что недавно были пальцами, крошевом рассыпаются по сухой, но и местами влажной, пыли. Кровь — это тоже вода. И её можно заморозить. Труднее, потому что любой организм сопротивляется воздействию, а значит, биологические среды тяжелее охладить. Но враг-противник-жертва-будущий-труп, скорее всего, имеет меньший опыт сопротивления такому воздействию, чем я — его оказания.

Я не чувствую жалости к нему. Не сомневаюсь: если бы они были уверены, что у меня где-то рядом спрятаны деньги, поступили бы также. Если бы могли.

— У тебя ещё многое осталось от тела. Я могу заставить твою кровь забраться обратно прежде, чем она вытечет из ран. Выбирай.

Думаю, он тоже понял, что допрос может продолжаться ещё долго. Не похож он на дурака, неспособного просчитать ситуацию. Его спутники умерли от кровопотери, ещё когда я начал его спрашивать. Потеря конечностей — это не только уменьшение массы тела, но и открытые кровотечения. Так что допрашивать, кроме него, некого. Зато не стоит сильно опасаться удара в спину. Такая вот стратегия. Или тактика?

Я подёргиваю пальцами правой руки, когда вода поднимается из грязи и пыли, все такая же чистая, чтобы попасть обратно во флягу. До сих пор не удаётся проворачивать этот фокус просто усилием мысли. Как побочный эффект концентрации на этом действии — подёргиваются пальцы. Слыхал, что, когда детей учат писать, они ноги узлом сворачивают. У меня, наверное, что-то похожее. Как там? Ах, да. Активация сопредельных центров коры. Чрезмерное возбуждение, или что-то подобное? Чего только нет в моей памяти. Даже такие вот знания, вернее, отрывочные факты, имеются.

Главарь колется после третьего замораживания. На будущее: надо освоить ещё что-нибудь. Не обязательно боевое. Допрашивать тоже чем-то надо, да и маскировка не помешает. Тогда, в доме, я ведь как-то замаскировался. Главный среди солдат ещё сказал, что я использую иллюзии.

— Есть последняя просьба? — спросил я, когда поверил, что он говорит правду.

— Сделай это быстро, — прохрипел главарь.

Эта просьба поднимает в голове поток воспоминаний. Кажется, ничего общего между маленьким ребёнком, отдавшим мне свое тело, и этим сероволосым человеком среднего роста. Один был ангелом... а этот просто человек без лица.

Но... вдруг, с ним тоже можно заключить Сделку? Ведь что-то внутри меня советует дать ему шанс?

— Пообещай, что готов отдать мне всё, что я попрошу, — озвучиваю доработанные требования.

— Я согласен, — ответил он. И я почувствовал, что это правда.

Его мозг почти мгновенно превратился в лёд. Кровь — это тоже вода. А в мозгу её много.

Четыре серебряные монетки, воспоминания главаря и его умение драться ножом и копьем. Вот и вся добыча. Не густо... но теперь я знаю, что Сделок можно совершить больше одной. Возможно, мой предел ещё далеко.

Я свернул в сторону их лагеря. Может быть, там мне повезет. Мне очень пригодятся лишние знания. И почему я проверил эту возможность только сейчас? Я дурак, слишком занят, или что-то ещё?

В лагере оказалось скучно и просто. Две землянки, размазанное между ними кострище. Похоже, местные не стремились разжигать костёр всегда в одном и том же месте. Допускали небольшое его перемещение время от времени. Как результат — бесформенная клякса из старых угольев, золы и пепла. Влажных и холодных.

Мне повезло. Нет, денег там нашлось мало, как и других вещей. Но зато обнаружилось несколько книг и свитков. Их я забрал с собой. Если я могу получать умения у людей, то почему нельзя также заимствовать их в рукописях, просто научившись читать?

Мысль здравая, только от вшей, набежавших, пока возился в тряпках покойных, хорошо бы избавиться. Кажется, неподалеку я видел вполне приличный ручей, так что запас фляги можно использовать для очистки тела и вещей.

Вода...

— Гораздо лучше, — говорю сам себе.

Вода в ручье, действительно, оказалась хорошей. Вкусной. Вот только к вечеру нагрелась. Зато теперь во фляжке стучатся кусочки скороспелого холодного Льда. Классная способность, всё же. Может, устроиться делать коктейли? Есть же целая страна-курорт где-то на юго-западе. Эмиграция... Хотя — чего я забыл в Стране Полумесяца? Или это государство называлось Страной Луны? Неважно.

Пока что моя тактическая цель проста. Научиться читать и разобраться, что я добыл. Может быть, ещё что-нибудь добуду, пока буду искать учителя.

Ещё одна порция воды, проскользнув по языку, скользнула в пищевод. Классные ощущения.

Итак, мне доступны два принципиально разных пути, позволяющих научиться читать. Действительно обучиться, как все. И попытаться заключить Сделку.

Так, закрываем флягу. Хватит пить. И вообще, темнеет. Ужин уже в желудке, так что пора, наверное, спать.

Итак, учиться долго. Это минус. Плюс найди ещё учителя, который обучит. Трать время и ресурсы на обучение. В стране гражданская война. Причем как среди шиноби, так и простых людей. Грамотные либо в могиле, либо при деле. Им не до меня.

Зато Сделка хранит в себе слишком много секретов. Конечно, заманчиво получить ещё один комплекс жизненного опыта в качестве Трофея. Но слишком эта моя особенность мне подозрительна, ибо непонятна и непредсказуема. Хотя это взаимосвязанные понятия.

С другой стороны, не помешает сбор данных. Кажется, на северо-восточном большом острове много монастырей. И полно монахов-странников. Многие из них грамотны. Если не найду никого пригодного для Сделки, то, может, найду просто учителя?

Хотя, кажется, я уже знаю, какой вариант я бы предпочёл.

Шаг. Другой.

Стоило отвлечься — и вот, на тебе. Повредили колено.

Больно. Если бы не эта конструкция на правой ноге, пришлось бы делать трость, а то и костыль.

Все же, этот мир поражает меня. Семья Хаку-прошлого, нет, моя семья, раз уж я решил быть им... Короче, у них даже железных инструментов было немного. И, насколько я могу судить по памяти Трофеев, за последние тридцать лет быт простых людей ничуть не отклонился от этого уровня, за исключением некоторых... странностей.

Сантехника, двигатели на переработанной нефти. Это предметы роскоши, доступные лишь шиноби, даймё с его двором и еще некоторым представителем, так сказать, "элиты".

Не знаю, откуда такое расхождение. Мир должен быть логичным, понятным. И для местных таковым является. Но — не для меня. Как-то это странно, если вдуматься. С одной стороны — крестьяне с деревянными мотыгами и ножами из плохенького мягкого железа. С другой — легенды о Великих Мечах, керамические стационарные ночные горшки со сливом, горячая вода в трубах, ортопедические системы из особых лёгких сплавов и протезы у шиноби.