Холодный оружейник (часть 1)

Да, саи делают так. Из крестообразной заготовки. А получается гибрид кинжала и трезубца. Да простят меня любители оружия за такое сравнение.

Перекладины на концах загибаются вперёд и тоже затачиваются.

Теперь главное. И я вливаю в оба клинка свою силу. Всю, без остатка, пока не падаю от усталости.

Чакра, сине-голубая Сила, хлещет из очага, струится по каналам в теле, выливается в энергетических точках-тенкетсу, течет вовне. Все это богатство уходит в светло-серый металл, как в прорву. А тот только чуть изменяется в цвете, словно нагреваясь.

Запах горелой кости мне кажется, или как?.. Плевать. Боли нет, а значит, ничто не мешает закончить.

Как-то на краю сознания остаётся мелькнувшая последняя капля чакры. Какое-то странное ощущение, словно её природа оказалась чуток изменена.

Плевать. Спа-ать.

Клинки чуть отдают рыжиной. Гарда крестообразная, но на концах перекладины, вперёд выходит по ветви. Кажется, на соседнем материке есть дуэльный кинжал сложной формы, служащий парой для более длинного клинкового оружия. Им можно ломать оружие противника. Или вырывать его из рук. Саи служат для сходных целей. Только парой для кинжала служит такой же, близнец, а не старший собрат.

Близнецы.

Так уж повелось, что кроме общего, разговорного языка есть и высокий. На нём именуются титулы, называются техники и оружие. Не правитель Поселения Скрытого в Тумане, а Мизукаге. Не просто князь, а Даймё. Вернее даже, Дамьо, хотя кому нынче нужна правильная транскрипция?

Страшно представить, как в официальных документах называется меч Забузы Момоичи. По-простому Обезглавливатель, а на высоком... "Язык сломаешь, пока скажешь, кисть вывихнешь, пока..."

Это его владелец назвал, не я.

Взгляд зацепился за изъян. Вместо острия, клинок левого сая заканчивается треугольной вызубриной. Правой, что характерно, тоже. Не хватило металла?

Да и сам металл в режиме красных глаз смотрелся странно.

Клетчатые от деревянных реек, бумажные стены просвечиваются лампами. Отличное средство, чтобы заметить тень убийцы или шпиона, пытающегося подобраться ближе. В то же время постороннему снаружи не видно тех, кто находится в глубине зала.

Бросив взгляд на жилистую руку, свою руку, принадлежащую всё ещё крепкому сорокатрёхлетнему шиноби-оружейнику, чтобы скрыть истинный интерес, направленный на браслет-артефакт, я перевожу взгляд вперёд и вниз. Согласно камням и печатям в железке на моей руке, в поместье всё нормально. Никаких сигналов тревоги. Можно приступать к передаче моего творения.

Меч велик. Тридцатисантиметровой ширины, толстый клинок имеет длину более полутора метров. Не всякий сможет эффективно использовать это оружие. Впрочем, кого интересуют слабаки, не способные свободно пользоваться оружием всего лишь в три-четыре раза легче взрослого шиноби? Такие не достойны не то, что меча, но и знака Поселения.

Принимающий, светловолосый хлыщ в стилизованном под камзол кимоно, принимает оружие с нагловатой улыбкой. Проклятый, как говорят родственники твоего отца, ло-ве-лас. Что ты сделал, чтобы Поселение оформило этот заказ?

- Тоши, если этот дрын сломается, за сколько ты примешь его обломки обратно?

Всё же этот полукровка, чью мать-Ходзуки соблазнил какой-то там Жуан, явно характером пошел в папашу. Совершенно не думает, что говорит. Ох, нарвется ещё...

Хотя судьба зла. С его успехом у женщин, ками станется, он станет следующим Мизукаге.

- Кубикирибочо создан не для столкновений лоб в лоб. Вырезы в клинке как бы намекают. Впрочем, если тебе не понятно, разъясню. Если вместо захвата пленных ты всё же сломаешь его в лобовой атаке о голову кого-то вроде тебя, то, значит, Совет ошибся, назначив... - я специально делаю паузу, обозначая, какое слово, пусть и близкое по смыслу, следует сказать - ...полукровку. Тем не менее, ты ещё сохранишь возможность продолжить подрывать генофонд своего клана. Тебе всего лишь нужны будут живые противники. С твоим уровнем, наверное, генины...

Вот так. Колкость за колкостью. Не скрою: я недоволен, что тебя взяли в Семёрку, хлыщ. По мне, племянник гораздо лучше тебя в кендзюцу. В конце концов, меч я делал под него.

А название - просто моя маленькая месть за амбиции родственника. Мелкая гадость, конечно. Но, надеюсь, даже с твоим языком без костей произносить имя меча покажется тяжеловато...

Я, например, час учился произносить без запинки и шпаргалки.

Хлоп. Я снова вижу оледенелые стены, а не обставленный в нарочито традиционном стиле парадный зал.

Память патриарха клана владеющих Лавой как-то резко выдала мне эту сцену. Словно... нет, это бред. Но что, если... Интере-есно.

— Если это правда, назову вас близняшками. Футаго-но-Саи, если по-высокому.

Ками, я говорю вслух? Наверное, мне уже пора снова пообщаться с живыми людьми.

Мне срочно нужно что-то, имеющее кровь. Конечно, моя надежда почти беспочвенна. Для ТОГО свойства потребовалась серия сложнейших ритуалов, угробивших тринадцать первых заготовок. Тем не менее, я хочу убедиться. В конце концов, от лишившегося крови кролика никто не обеднеет, верно?..

— Уверен?

— Да.

Ао направляет саи в сторону, после чего из них вырывается по струе пламени. Присев, одноглазый втыкает их в землю, и грунт полигона превращается в багрово-серую поверхность.

Пустив ещё несколько раз пламя в разных направлениях, Ао бросает один из кинжалов в бетонную стену на краю полигона. Следом летит второй.

— Можешь охладить грунт?

Я призываю небольшое количество Льда, посылая смерчик вперед по покрытому магмой полю, охлаждая его.

— Не мелочись. Всё равно полигон после нас ремонтировать, — Ао, очевидно, неохота ждать, пока земля, им же и нагретая, остынет в достаточной степени.

Не мелочиться? Хорошо.

В Приливную Волну я влил половину доступной мне энергии. А затем потратил ещё четверть, пока отгонял с полигона образовавшийся пар.

Ао быстро прошёл по слою кипятка, заполнившего испытательную площадку, к ограде. Я последовал за ним.

— Хм, — глубокомысленно сказал тренер, вынимая оба кинжала из стены и проверяя их остроту, — а если затупятся?

— По идее, они должны восстанавливаться за счет железа и углерода вражеской крови и оружия, — честно ответил я, — но проверять бы не хотелось.

Хотя в голове крутится воспоминание двухдневной давности. Кролик... ты погиб ради высшей цели. Ну, по крайней мере, зазубрины на Близняшках исчезли. Так что, видимо, память Трофея подсказала верно.

— Восстанавливаться, в смысле и затачиваться тоже?

— Базовая форма, к которой они должны возвращаться — та, которую я вынес вам из кузни.

Ответ был почти честным. Ведь, проверив предположение на кролике, я вернул кинжалы туда, где их породил. И только потом ушёл звать своего тренера-наставника-надзирателя.

— Впечатляет. Особенно учитывая, что это твой первый опыт. Если ещё что-то задумаешь, скажи. И на следующем твоём творении разместишь клеймо. Понял?

— Да, Ао.

— Я покажу их Мэй, ладно?

Я неожиданно почувствовал, что покраснел.

Ао снова хмыкнул.

Возвращаясь вечером после теоретических занятий в уже обжитую кузню, я заметил, что кто-то перенёс в предбанник все мои вещи. Там же, рядом, лежали слитки железа и уголь-антрацит. Хорошее сырьё. Не то, что раньше.

Кажется, неподалёку, в засаде, я заметил несколько силуэтов в знакомых, непробиваемых для моих глаз масках.

Следующей миссией мне назначили нечто странное и непонятное.

"Сделай ещё чего-нибудь, только лучше катану. Хорошо?"

Нет, нормально? Сделай "чего-нибудь"! А?

Глава 13. Destination

Семь месяцев спустя.

Мир выглядит стеклянным. Почти полностью прозрачные, имеющие цвет, но в то же время не окрашивающие изображение того, что за ними, деревья. Выглядящая зеленоватой прозрачной тканью, медленно качающаяся на ветру трава.

Не повернулись глаза, не поднялась голова. Но взгляд, тем не менее, скользнул вверх, в небо.

Бледно-синее, с переходом в сиреневый у самого горизонта, украшенное застывшими облаками. Похожие на останки матраса, растерзанного чьим-то тигрёнком, они слабо пахли Водой. Пахли? Не знаю. Как описать это чувство, не похожее на иные? Кто-то скажет, что их песнь похожа на песнь Реки и Ветра. Кто-то ощутит кожей Стихию в небе. Возможно, Инудзука бы тоже сказал, что облака "пахнут" стихийной чакрой. Клан ищеек, сочетающих черты человека и чего-то собакообразного — для них запахи, должно быть, временами важнее зрения.

Думаю, мне не хватает смелости на самообман, чтобы считать, что я чую чакру в облаках одним из пяти чувств стандартного набора. Хотя... сколько их там на самом деле, "стандартных" чувств? Даже обычное зрение складывается из трёх цветов. Даже четырёх, если вспомнить про палочки, обеспечивающие зернистое сумеречное зрение обычным людям. Слух и равновесие, обеспечиваясь, в сущности, одним органом, нежно любимым шиноби Тумана за чувствительность к гидродинамическому удару, считаются разными чувствами. Нельзя ли сказать, в таком случае, что у меня пять зрений? Красное, зеленое, синее, сумеречное и... чакровое?

Или осязание. В древности были кланы, увлекавшиеся иллюзиями, накладываемыми через "побочные чувства". Обоняние, вкус, осязание... Именно из их архивов, спасённых из пожара теми, кто вырезал сами кланы, известно о кожной чувствительности.

Холод и жар, прикосновение и давление, боль и многие другие. Хоть я и не понимаю, как могут быть разными рецепторы, биологические датчики, реагирующие на давление и прикосновение. И не является ли холод лишь недостатком тепла? Хотя я, для кого лёд и снег — теплее весенней земли... может быть, просто мои рецепторы "холода" изменены вместе с тем, что позволяет создавать Лёд? Хотя я всё равно не верю, что может быть датчик боли. Иначе с чего бы ей окрашиваться светом или жаром, когда солнце светит прямо в глаза?

Пять чувств... ха. Это имело бы смысл, существуй я в пяти разных мирах одновременно. Но мир-то один... И есть ли чувство кроме того, что ты живешь, ощущаешь себя и мир вокруг — и внутри — себя?!

Мысль, пришедшая в голову, создает ощущение шелка, погладившего руку. Черное шелковое покрывало, соскользнувшее по левой руке чуть ниже локтя.

Додзюцу. Буквально, "глазная техника". Умение, передающееся по наследству. Умение, связанное с улучшенным зрением. Умение, за которое многие готовы убить — только чтобы забрать себе глаза, способные видеть чуть больше, чуть лучше, чуть дальше... ладно, иногда не "чуть". Так ли они ценны, как считается, если лишь немного расширяют возможность только одной части того большого чувства, которым мы воспринимаем мир вокруг?

Можно сколько угодно распинаться о том, что истинный шиноби должен гармонично использовать все пять (или сколько их там, на самом деле?) чувств, однако реальность жестока. Любой человек — будь то крестьянин, купец, самурай или шиноби, больше других органов чувств использует глаза. Первый даже сможет неплохо прожить, будучи глухим. А слепым?

Есть уникумы, обученные биться вслепую. Большинство таких, к слову, сейчас в этом лагере, или же в столице Ягуры. Поселение-Скрытое-в-Тумане, Кири, если иначе. Неудивительно, что это распространенный боевой прием — окутать группу врагов туманом, чтобы затем перебить их, ослеплённых и деморализованных. Возможно, именно потому, что техника Скрывающего Тумана была создана еще до основания Поселения, среди тех, кто знает о моих глазах, нет кого-то... неадекватного. Никто не считает, что светящиеся глаза сразу делают меня особо сильным или всевидящим. Хотя моя паранойя рекомендует не забывать, что мои нынешние, детские, глаза пересадить можно только ребенку. И это тоже объясняет, почему я всё ещё могу любоваться Водой в облаках.

Жестоко? Возможно. Честно? Несомненно. Таков мир тех, кто гонится за силой. Такова философия выживших. Ожидание худшего от жизни, возможно, хуже смерти. Но именно такой настрой позволяет жить дольше.

И всё же... не в этом ли кроется сопротивляемость к иллюзиям, которой славны все носители чудо-глаз? Просто в том, что изменённые глаза, орган, несущий больше всего информации о мире, сильнее всего изменяют восприятие? Отличают картину в моей голове от той, что видит противник. И именно поэтому созданная им картинка проходит мимо меня — мой разум просто игнорирует её, видя в ней фальшь, отсутствие того спектра ощущений, что дают мои глаза, когда пылают.

Но в таком случае можно уйти ещё дальше. Добавить к пяти "зрениям" шестое, тепло. Изменить уши, научиться чувствовать чакру кожей, как умеют некоторые сенсоры. Или изменить ощущение своего тела, научиться воспринимать его не только как комок тяжей, периодически болящий где-то в потрохах, скрытых за веревками мышц и палками костей. Представить свое тело, живое, не как марионетку, управляемую разумом, а как сгусток теплоты, тем более жаркой, чем активнее работает тот или иной орган.

Возможно ли это? И если да — стану ли я полностью неуязвимым к ген, ориентированным на простых людей?

Или, следует спросить иначе: будет ли мой разум после этого человеческим?

Впрочем, к чему эти бесполезные сейчас рассуждения? Философия, как и религия, нужна, чтобы заставить массы двигаться. Меня же сейчас интересуют оттенки чакры в небе.

Откуда они вообще взялись, эти облака? Ну, судя по чакре в них, из-за какой-то деятельности шиноби. А судя по направлению ветра, в нашем лагере кто-то применил технику, создающую взвесь Воды или чего-то похожего. Либо Скрывающий Туман, либо что-то из стихии Пара. А может, ещё что-то клановое.

Кстати о тумане. Какой знакомый флёр вокруг. Конечно, мои глаза, так сказать, "видят" сквозь эту технику. Пусть и недалеко, но вместе с круговым обзором это даёт неплохие преимущества. Хотя, речь сейчас не о них.

Моя сила, окрашенная в привычный синий цвет, вырывается из нескольких точек, после чего формирует вокруг меня пять контуров. Большой эллипс. Тело. Четыре маленьких — лапки. Один поменьше, спереди и сверху. Шея. На ней голова. Ушки-круги. На другой стороне тела, дугой вверх поднимается цепочка овалов, заканчивающаяся похожим на каплю замкнутым контуром из чакры.

Пять фигур, похожих на детский рисунок, стоят вокруг меня на вершине пологого холма, поросшего лесом. Прикрывают меня. Охраняют.

Готово. Запуск циркуляции. Одновременно с активацией этих фигур выдаю выброс чакры, сразу после которого закрываю тенкетсу — точки, через которые она выходит в окружающую среду, выдавая меня.

Земля — не самая моя любимая стихия. Слишком медленная, слишком инертная и недостаточно гибкая. Тем не менее, даже в режиме скрыта, даже в случае стихии Земли, на такие техники меня хватает.