На третьих ролях. Пролог. Главы 1-13

— Какие будут предложения, командир? — спросил Ник.

— Наш единственный шанс, — Феразия старалась перекричать грохот канонады, — прорываться через грот. Здешние породы сложены вперемежку: гранит, песчаник, известняк. Достаточно сильный и грамотно направленный взрыв обрушит их и отрежет от нас "Затмение". Дальше только чёрный ход — всего один коридор перед крошечным холлом, куда выходит узкая галерея — её легко перекрыть. Взломаем шлюз — и выйдем отсюда, — азари перевела дух после очередного удара биотикой. — Брант, приём. Я сейчас подойду к тебе. Джанек, тоже подтягивайся. Попробуем... Ах, ты, тварь!

Со стороны большого холла, из-за угла, в коридор выставили портативную турель. Ураганная очередь прошила наименее прочные из укреплений. Феразия почувствовала жгучую боль в плече и левом боку, привалилась к металлическому контейнеру.

— Фира! — Ноала встретилась с ней глазами, замерла на мгновение, просчитывая что-то, и рванула туда, где находился Брант.

— Что ты задумала? — спросил он.

— Я смогу пройти незаметно и убрать пулемётчиков, — азари закинула за спину винтовку, достала "Скорпион". — Прикрой меня!

— Подожди! — Брант ухватил её за броню, — Тебе не хватит времени.

— Есть предложения получше?

— Да. Вперёд пойду я, отвлеку их на себя, а ты снимешь.

Ноала покачала головой.

— Тебя изрешетят, как только ты высунешься. А я спокойно зайду им в спину.

Не дожидаясь возражений крогана, она исчезла — только прошуршали по каменистому полу шаги в направлении противоположного конца грота. Добравшись туда и увидев пулемётчиков, Ноала в упор расстреляла троих, разрядила "деформацию" в четвёртого. Привычно щёлкнув, электроника отключила маскировку.

— Чисто, — выдохнула азари в микрофон.

— Отлично!

Феразия, уже успевшая с помощью анальгетиков и панацелина привести себя обратно в боеспособное состояние, собрала у начала грота оставшуюся часть группы. И обмерла от ужаса... За спиной у Ноалы раздалась тяжёлая поступь. Оглянувшись, та увидела надвигавшегося прямо на неё ИМИРа. От шквального огня не спасли ни щиты, ни броня. Мгновенье спустя там уже был Брант, с диким рёвом разрежая в него дробовик. Ещё через секунду рядом вышел из прыжка Алексей, на ходу цепляя на робота гранату. Одновременно, выведя на предельно доступную ей мощность биотическую сферу, под её защитой Феразия повела вперёд Ника и Джанека. Поравнявшись с ИМИРом, она остановилась, считая про себя секунды до взрыва. Шесть...

— Пошли! — она выставила щит перед собой, отгораживая им пространство грота у самого выхода из него, прикрывая группе тыл и медленно отступая следом за ней.

Алексей подхватил обмякшее тело Ноалы и прыгнул дальше — к выходу. Четыре... Волна "броска" вынесла наёмников, охранявших коридор. Вслед за ним в туннеле оказались Ник, Брант, Джанек. Две...

Окружённая большей, чем когда бы то ни было, сине-голубой аурой Феразия собрала остатки сил и толкнула ИМИРа от себя туда, откуда они только что пришли, за пару скачков преодолела расстояние до выхода, рухнула на руки своих бойцов.

Грот сотрясся от мощного взрыва, с потолка посыпались обломки породы. Стены покрыла густая сеть из трещин.

На счастье Феразии и остальных, коридор, в котором они оказались, был дополнительно укреплён стальными балками, что спасло его от разрушения. Пару минут командир приходила в себя, ещё около минуты ушло на оценку обстановки.

Обвал отрезал от них большую часть преследователей, впереди путь уже расчищали Алексей и Ник. Когда они дошли до наружного шлюза, Джанек подбежал к нему и принялся за разблокировку дверей. Люди встали по бокам от начала галереи, преградили доступ в холл. Алексей поднял забрало шлема, отёр со лба грязь. На пальцах была кровь. Не его — Ноалы, от чего стало только хуже. Посмотрел на Ника — пуля, чудом не задев голову, оторвала у него крепление визора. Ник отворотил взгляд, промолчал.

Феразия вдруг поняла, что лежит на руках у Бранта, попробовала приподняться. Истратившее большую часть своих запасов тело слушалось плохо. Повернув голову, она увидела чуть поодаль от себя Ноалу, подползла к ней. Пульс едва прощупывался — женщина истекала кровью.

— Держись... — прошептала командир. Она сама была достаточно тяжело ранена, но пока действовали анальгетики со стимуляторами, боль не ощущалась, только свинцовая тяжесть в левой руке и боку и подкатывавшая временами слабость.

— Всё готово, — доложил по переговорнику Джанек.

При помощи Бранта Феразия встала, потом кроган поднял Ноалу. Сколь можно быстро они двинулись дальше. Снаружи грохотали выстрелы: первое, что сделал саларианец, приступая к разблокировке шлюза — вызвал "Амальтею". Теперь корвет расстреливал наружные силы комплекса и ждал. Едва "Всполох" показался на открытой местности, корабль сел, закрывая их своими щитами.

Первым на рампу запрыгнул Брант со своей ношей, следом — Джанек и Феразия. Последними в уже закрывающийся люк заскочили люди.

— Арданис, ходу! — крикнул по внутренней связи Алексей. — Бережно...

Привычной перегрузки не последовало: компенсаторы были выведены на полную мощность, "Амальтея" пошла на взлёт гораздо более плавно — передвижению по кораблю не помешало ничто.

Но донести Ноалу до медотсека они не успели...

Когда Таира — их корабельный врач — покачала головой и отстранилась от тела, среди азарийской части экипажа наступила тишина, прерывавшаяся едва слышными всхлипываниями. Алексей застонал, сжал левую руку в кулак и с силой ударил в стену. Ник отвернулся к иллюминатору, прижался лбом к холодному стеклу, стиснул зубы до того, что на щеках отчётливо выступили контуры мышц. Брант и Джанек стояли молча. Их отношение к смерти было другим, непохожим на отношение азари или людей. Они чувствовали скорее сожаление, чем настоящую боль — такова была их природа.

Безмолвно к Ноале подошла Феразия, осторожно провела ей рукой по лицу, гребню, закрыла покрывалом, направилась к выходу из медотсека.

— Подожди, — сказала Таира, — тебе нужно обработать раны. И не только тебе.

Это было иное состояние психики, когда подавляется всё личное и остаётся только работа.

— Значит так... — продолжала она, осматривая каждого из бойцов. — Ты и Брант — вас я сама обработаю. Алекс, закрытая травма правой кисти, сквозное ранение левого надплечья, травма кожного покрова затылочной части черепа — Кирика, сделать снимок кисти, провести обследование для исключения мозговой травмы, перевязать. Ник, мелкие осколочные ранения кожных покровов груди. Джанек, закрытая травма мягких тканей правого плеча. Амала — займись обоими: серьёзного ничего нет, но обработать надо. И возьмите себя в руки! Думать надо, в первую очередь, о живых.

Потом Таира вытаскивала пули из Бранта, наносила ему на раны антисептический гель, мгновенно полимеризовавшийся при контакте с тканями и полностью закрывавший раневую поверхность. Для крогана это было даже более, чем достаточно, но, привыкнув выполнять свои обязанности аккуратно, Таира считала невозможным оставлять кого бы ни было без медицинской помощи.

А вот Феразии пришлось наложить пару швов. Обе пули прошли навылет, но ткани боковой брюшной стенки, оказались значительно повреждены. Про себя Таира порадовалась, что ранение не было проникающим.

Потом пришла отчитаться Кирика: сотрясения и перелома у Алексея не оказалось, только растяжение связок запястья и уже отмеченные Таирой повреждения. Кивнув, та наложила командиру последнюю повязку, под видом ещё одной дозы анальгетика ввела успокоительное и отпустила обеих.

Все разошлись...

Феразия тихо и неподвижно сидела в дальнем углу своей каюты, сжавшись в комок. Она не могла себе позволить расплакаться в присутствии команды, но сейчас, оставшись в одиночестве, Феразия не сдержалась. По её щекам текли слёзы. Тихий, невыносимо горький, пропитанный отчаянием плач... Ноала была для неё не просто соратником, прекрасным членом группы — она была ей близким другом уже больше двух сотен лет. Не супругой, не любовницей — именно другом. Она была с ней с самого начала "Всполоха". А теперь её не стало.

Азари подняла голову на звук открывшейся двери. В каюту вошёл Брант.

— Феразия...

— Не надо, Брант, — поднявшись, она отвернулась, смахнула слёзы, — мне...

— Я просто хотел поддержать тебя. Нам всем очень жаль. Она была славным бойцом и хорошим товарищем.

— Спасибо... всем вам... — Феразия подавила всхлип, — я... справлюсь...

Кивнув, кроган удалился. Конечно, он мог сказать что-то ещё, но не счёл нужным сегодня больше тревожить её. Именно поэтому он никому не позволил пойти к ней. Странная, казалось, для крогана черта характера — такт, даже, можно сказать, обходительность — не могла не появиться за десятилетия работы в азарийской команде. Брант хорошо знал Феразию. Разумеется, она справится. Завтра утром они все соберутся и обсудят дела. А сегодня ей лучше побыть одной.

Глава 2.

Иного пути нет.

Пожалуй, это был один из самых трудных разговоров в жизни Бранта. Да, он сам вызвался обсудить с Феразией столь болезненный для неё, но столь необходимый для миссии вопрос о пополнении отряда. Вызвался, в первую очередь, потому, что из оставшейся команды был знаком с командиром дольше всех и лучше понимал её. Когда на следующий день они вчетвером с Алексеем, Ником и Джанеком собрались в кают-компании, и был поднят вопрос о дальнейшем выполнении задачи, о том, что им нужно пополнение, он твёрдо решил для себя первым начать разговор, по ходу которого и следовало сказать, что ничего не поделаешь и новый боец им требуется позарез. Ведь у каждого из них была своя роль в отряде, и, в зависимости от сложности и особенностей задания, они выступали разным составом. И сейчас им нужна полная группа.

Кают-компания представляла собой не очень большое, но довольно уютное помещение, в котором эргономично сочетались комната отдыха и совещательный кабинет: общий стол, мягкие сиденья, пара больших мониторов, барная стойка в дальнем углу, маленькие шкафчики, несколько стеллажей с разными разностями и ажурная тумба с землёй и посаженными в неё огромными бардовыми цветами — Феразия специально привезла их с Тессии. Примерно треть пространства противоположной от входа стены занимал иллюминатор, под которым стоял длинный диванчик.

Феразия показалась на пороге, одетая в подбронник, разодранный и пропитанный кровью. Видимо, вчера она так и уснула в нем, а утром проснулась слишком поздно для того, чтобы успеть переменить костюм настолько быстро, насколько это позволяли раненые рука и бок, и не опоздать при этом к ею же назначенному времени сбора. Долгий, но тяжёлый сон не принёс ей ни капли отдыха. Её глаза, обычно бездонно-синие и сияющие, словно тессианское небо, потускнели. Потемнело лицо, на кобальтового оттенка коже ярко обозначился чешуйчатый узор, создавая иллюзию "меток", которых у Феразии, чистокровной азари, никогда не было.

Но едва она вошла внутрь, как почти все следы измученности исчезли — она совладала с собой. Великолепно сложенное тело выпрямилось, взгляд прояснился, она твёрдо и уверенно шагнула вперёд.

Увидев командира, команда прекратила дискуссию. Повисло тяжелое молчание, вскоре прерванное Брантом.

— Феразия, судя по результатам анализа захваченных нами данных, вывезенные с Хиетианы разработки через два дня окажутся в Туманности Полумесяца, на Тарите. А вот куда их отправят дальше, не знает никто.

Азари опустилась в кресло. Да, Брант прав: что полагается, будет после, а сейчас главное — задание. Отринув эмоции, она сосредоточилась на деле. Его надо завершить, иначе всё окажется напрасно.

— На Тариту так просто не сунешься, — проговорила она, — там легко высадиться, а вот убраться с неё будет намного сложнее. Гадостное место. Коим образом туда вообще занесло "Затмение"? Это же территория "Кровавой стаи".

— Возможно, они нашли способ сторговаться? — пожал плечами Брант.

— Допустим... Но, как бы то ни было, нужно прежде хорошо подумать.

— А ещё нам нужен разведчик... — кроган одним залпом выдал основную и наиболее тяжёлую для всех них на сегодняшний день задачу.

Все молчали, ожидая, что скажет командир. Тишина стояла такая, что было слышно, как гудят лампы освещения.

— Как я понимаю, вы уже успели подумать, где подыскать бойца за столь короткий срок, — голос Феразии прозвучал невероятно спокойно и мелодично. Таким он становился крайне редко, в минуты, когда она неимоверным усилием воли загоняла переживания настолько глубоко, что, казалось, они переставали существовать вовсе — навык, полученный ею очень давно.

— Да. И, в общем, здесь вариант только один — Омега.

Феразия поморщилась, как от зубной боли.

— Я знаю, — продолжал Брант, — что ты терпеть не можешь эту заносчивую, высокомерную суку, но похоже без Арии вопрос не решить.

— Я согласен с Брантом, — сказал Ник. — Запрашивать помощь у Матриархов или искать самим — слишком долго, а без полной команды решить поставленную задачу будет затруднительно. Конечно, Ария выдвинет свои условия. Я уже не говорю... — он резко встал, прошёлся по комнате, закурил электронную сигарету, — чувствовать себя ей должным... Но... Но иначе не получается. Чтобы вот так, за один-два дня самостоятельно найти приличного стрелка...

— Хорошо. Тогда, Брант, ты идёшь со мной. Остальные могут заняться своими делами.

— А тебе бы хорошо б заглянуть в медотсек, — заметил кроган.

— Да, и переодеться мне тоже не помешает.

Кают-компания опустела. Через шесть с небольшим часов Феразия и Брант сошли с "Амальтеи" в доках Омеги.

Не успели они выйти на причал, как позади них послышались шум и слова перебранки. К шлюзу направлялся Арданис в наспех надетых серо-зелёных доспехах и с прицепленным к поясу пистолетом, за ним из коридора выскочила Таира, угрожая турианцу всеми мыслимыми и немыслимыми ужасами биотики.

— Арданис, ты просто скотина! — кричала азари. — Можешь теперь долго не рассчитывать на сколь-нибудь разнообразное меню.

Обернувшись, турианец примирительно поднял руки. Ростом он был немногим выше среднего, но из-за своей сухощавости казался ещё длиннее. Светло-серые пластины на лице и того же окраса мандибулы создавали эффект нарядной маски, красиво оттенявшей синюю татуировку поверх пластин и янтарного цвета радужку глаз.

— Таира, послушай, честное турианское, я очень люблю твои кулинарные шедевры и преклоняюсь перед твоим талантом творить их из походных запасов. Но сейчас я очень хочу обычного свежего мяса, вырезки, чуть обжаренной, с кровью.

Эти слова несколько утихомирили азари. Арданис подошёл к ней и, положив свои руки ей на плечи, чуть наклонился, виновато и заискивающе заглянул в её тёплые карие глаза, которые совершенно не внушали должного страха и трепета, даже несмотря на их гневное выражение. Таира вообще была по натуре женщиной терпеливой и практически не способной к вспышкам ярости. В благодушном состоянии она производила впечатление предобрейшего создания с нежно-голубой кожей и тонкими розоватыми отметинами у основания хрящевых отростков на голове.