На третьих ролях. Пролог. Главы 1-13

— Как и то, чем я в данный момент занят.

— Я так часто тебя о чём-то прошу?

— Ты выбрал не самое удачное время.

— Ну, Джанек, ну, пожалуйста, помоги. Ты единственная моя надежда.

Голос Арданиса был настолько полон отчаяния, что отказать ему не позволила совесть. Джанек тяжело вздохнул и согласился.

— Когда отлёт? — спросил он.

Арданис просиял.

— Через два часа. Успеешь?

— Насколько я понял, у меня нет выбора. Сейчас я закончу — осталось немного — и сделаю.

— Тогда держи меня в курсе. Я побежал готовиться к отлёту. Моя благодарность безмерна!

При всей скорости речи саларианца, Арданис умотал настолько быстро, что тот не успел отпустить в его адрес ни замечания, ни язвительной колкости.

— Малахольный, — покачал головой Джанек и принялся копаться в своих программных заготовках.

Перед самым вылетом он известил Арданиса, что заслал в сеть регистрационных терминалов нужную программу-"червя", объяснил, что и как надо делать и сказал, что Арданис будет контролировать дальнейшую работу программы сам, в удалённом режиме. По этой причине турианец и опоздал к началу "тактички": он не мог уйти с мостика, не убедившись, что Беатара "прошла" регистарцию на рейс до Иллиума.

Всё получилось, всё шло хорошо, даже ворчание Джанека не сильно омрачало приподнятое настроение Арданиса. А потом пришло это известие: транспортник взорван. Да, теперь уже именно взорван: в последнем выпуске новостей сообщили, что среди обломков реактора были найдены детали, признанные криминалистами остатками взрывного устройства. Слишком грубо, неосторожно, неаккуратно. Но, видимо, совершивший диверсию тоже спешил и, за нехваткой времени, не нашёл лучшего способа полностью уничтожить судно, кроме как при помощи бомбы.

Впрочем, мысли Арданиса сейчас были заняты несколько другими вещами. С одной стороны, он сильно переживал, как закончится высадка. С другой — его колотило от осознания своей прямой причастности к гибели полутора тысяч пассажиров злощастного корябля. Из состояния прострации его вывело прозвучавшее в динамиках:

— "Амальтея", "Амальтея"! Вызывает "Птенец". Нас атакуют с воздуха! Повторяю: нас атакуют с воздуха!

"Амальтея", всё это время дрейфовавшая среди обломков мусора на нижней орбите Тариты, мгновенно сорвалась с места и почти вертикально пошла вниз. По кораблю раздался сигнал боевой тревоги. Произойди оно в обратном порядке — и пилот был бы избавлен от довольно нелестных нареканий: никакие компенсаторы не могли нивелировать начавшейся перегрузки, повлекшие за собой сумятицу на борту.

Цепляясь за углы и выступы, Нитайя и Амала, в чьи служебные бязанности входила работа оператором оборонительных систем корабля, с некоторым затруднением добрались до своих рабочих мест в БИЦе и принялись запускать бортовые орудия.

Трём истребителям "Затмения", разумеется, было бы крайне сложно отследить один маленький десантный челнок. На боевое дежурство их отправили скорее ради очистки совести. Их время патрулирования было уже на исходе, когда связь с базой внезапно прервалась, а потом по аварийному каналу, с сильными помехами, пришло сообщение, что база разгромлена. На подлёте к ней, они увидели на радарах челнок, пустились за ним в погоню и догнали в верхних слоях атмосферы.

Киларэ делала всё, что было в её силах, но понимала, что, если Арданис не успеет, шансов у них нет никаких. Приборы уже несколько раз оповещали, что челнок взят на прицел, но благодаря разнице в плотности и скорости воздушных потоков, им до сих пор каким-то чудом удавалось уйти с линии атаки.

Но бесконечно вести не может, и в очередной заход им повредили один из двигателей. Пилот головного истребителя начал заходит в бок терявшему управление челноку, как вдруг на его радаре появился крупный объект, направлявшийся в их сторону. Через пару секунд автоматика ообщила, что он на прицеле. А ещё через одну был произведён залп.

Первый истребитель оказался уничтожен сразу: неожиданность и скорость, с которой снижалась "Амальтея" не оставили ему ни единой возможности сманеврировать. А вот с двумя оставшимися оказалось сложнее. Они моментально рассыпались в разные стороны, переключились на корвет и атаковали его с флангов. Но сейчас степень разъярённости Арданиса была такова, что он мог бы вести бой не то что с двумя — с целым звеном истребителей. Он превосходно знал тактико-техические характеристики большинства видов военно-воздушной техники всех рас, чьи боевые летательные аппараты хоть раз попадали в поле зрения турианской армии. Превосходно знал все их достоинства и недостатки. И превосходно знал возможности "Амальтеи". Да, она уступала истребителям в скорости и маневренности, но заметно превосходила их в огневой мощи и защите. Кроме того, за годы, проведённые в качестве пилота на этом корвете, Арданис изучил его поведение и возможности в разных ситуациях до мельчайших тонкостей. И садаптировал под них те фигуры пилотажа, для которых это было вообще возможно.

Потому сейчас, когда их зажали с боков, "Амальтея" резко приняла вертикальное положение и, сведя почти к нулю тягу основных двигателей, "провалилась" хвостом вниз. Истребители нырнули за ней.

Сквозь узкие окна челнока и группа высадки, и Киларэ наблюдали за воздушным боем. Когда корабли уходили из зоны прямой видимости, единственным источником информации оставался радар. Сейчас, когда Киларэ смогла наконец стабилизировать работу оставшихся двигателей, челнок выровнялся, но летел крайне медленно и практически потерял возможность какого-либо маневра, не рискуя при этом свалиться в штопор. Им оставалось только ждать и надеяться, что их не зацепит случайный залп.

Арданис понимал это прекрасно и постарался увести истребители подальше от челнока. Но в конце концов падать дальше стало уже некуда. Резко переведя двигатели на максимальную мощность, турианец повёл корвет навстречу истребителям. Приборы издали предупреждающий сигнал о привышении допустимой нагрузки на турбины и крылья — корабль просил пощады. Короткий жёсткий удар по боковой панели, отключивший звук, гортанный рык:

— Заткнись! Я знаю, что делаю: ещё немного можно, — и Арданис продолжил подъём, заходя в лоб второму истребителю.

Точный залп главного калибра — и из кораблей противника остался только один, пилот которого, взвесив свои шансы в поединке с корветом, повернул машину назад и быстро скрылся за горизонтом. "Амальтея" не стала его приследовать: слишком рисковано было оставлять челнок в одиночестве. Бой закончился. Вернувшись к челноку, она подобрала его и покинула атмосферу Тариты.

— Все целы? — Феразия окинула взглядом свою команду.

Ник ответил за всех:

— Пара царапин, — облизнув высохшие губы он добавил: — Это мы лихо.

— Фарт, — коротко бросил Брант.

Беатара вздрогнула, но её нервное движение осталось незамеченным: все были слишком поглощены перевариванием завершившейся высадки.

— Я согласен: нам охрененно повезло, — выдохнул Алексей.

Он заметно прихрамывал на левую ногу, так же как и Беатара — анальгетическое действие панацелина подходило к концу. Бранту к ранениям было не привыкать. Феразия, Джанек и Ник и вовсе отделались несколькими царапинами и парой лёгких ожёгов.

Киларэ качало от усталости и нервного перенапряжения, когда она шла к мостику. Рухнув в кресло, он пробормотала, обращаясь к Арданису:

— Ох! Как же ты вовремя...

Когда в ответ не последовало ни шутки, ни бравады, азари повернулась к нему. Таким она его не видела ни разу за все пять с лишним лет совместной работы.

В силу анатомических особенностей, лица турианцев практически лишены привычной для большинства других рас мимики из-за лицевых пластин. Её формировали только подвижные жвала и незащищённая открытая кожа вокруг глаз. Всё остальное представляло собой единую неподвижную маску.

Сейчас этот эффект маски на лице Арданиса был абсолютным: ничего не выражающие глаза смотрели прямо перед собой, жвала были поджаты к челюсти. Не было слышно даже как турианец дышит. По натуре взрывной, легко меняющий настроение, мгновенно реагирующий на смену обстановки, он также быстро "выгорал" эмоционально. А сегодня эмоций было затрачено слишком много. И теперь, когда всё уже осталось позади, у него началась реакция. По внутренностям Киларэ царапнул страх.

— Арданис, — тихо позвала она.

Он не ответил. Киларэ пробовала звать его ещё несколько раз, но с тем же успехом. Так они летели до границы звёдной системы, благо она не так далеко находилась. Почти сразу за астросферой Арданис включил автопилот, вышел с мостика, направился в кормовой отдел БИЦа. Уже не на шутку перепуганная Киларэ побежала за ним.

Спустившись к кают-кампании, Арданис вошёл внутрь, прихватил с собой бутылку тоника, прошёл далее в холл жилой палубы, едва не споткнулся о ки`нуура, жадно залпом выпил бутылку почти до дна, после чего прислонился к стенке и медленно сполз на пол.

Подобное поведение не могло не привлечь внимания всех, кто в данную минуту находился неподалёку — в холл сбежалась большая часть команды во главе с Феразией. Даже Алексей и Беатара прихромали из медотсека.

— Арданис, что с тобой происходит? — срашивали его все наперебой.

— Он такой с момента, как по экстранет-радио передали про взрыв на транспортнике. С тех пор он ни одного выпуска новостей не пропустил, — раздражённо сказала Киларэ, ногой подвинула в сторону ки`нуура, пытавшегося потереться о её комбинезон. — Рунли, уйди, не до тебя сейчас.

Ки`нуур обиженно фыркнул и пополз в сторону террариума.

— Подожди, какой ещё взрыв на транспортнике? — переспросила Феразия.

— Перед самой вашей высадкой по радио пришло экстренное сообщение, что на маршруте Омега-Иллиум погиб транспортный корабль с полутора тысячами пассажиров на борту.

— Что?! — воскликнула Беатара. — Не может быть!

— У турианцев сезонное помешательство? — Ник на всякий случай отодвинулся от неё подальше. — Ты-то чего?

— Это же мой рейс. Я должна была на нём прибыть сегодня на Иллиум.

Все замолчали.

— Думаешь, здесь есть связь? — проговорила, наконец, Феразия.

— Не знаю, — стушевалась турианка. — Не уверена... Я же не полетела, в итоге, — она чувствовала связь, догадывалась о причине, но не хотела верить и лихорадочно искала другое объяснение. — На корабле же я не числилась.

— А вот, кстати, числилась, — заметил Джанек.

— Не поняла.

— Это моя вина, — простонал Арданис. Видимо, выпитое, хотя и не было алкоголем, но своё действие оказало: к нему вернулся дар речи. — Я хотел сбить их со следа и попросил Джанека дать мне программу-"червя", чтобы взломать базу данных и зарегистрировать тебя на рейс. В новостях сообщили, что среди обломков найдены остатки взрывного устройства — это была диверсия. И я виновен в том, что она произошла...

Его подняли, довели до столовой, усадили на стул. Следующие полчаса они сидели и слушали, как Арданис рассказывал, что именно и зачем он сделал.

— Теперь у меня сомнений не осталось, — подвёл он итог и посмотрел на Беатару. — Тебя хотят устранить любой ценой.

Та только качала головой — для неё произошедшее стало не меньшим потрясением.

— Как ты мог? — бормотала она. — Как же ты мог? Почему меня не спросил? Почему не посоветовался?

— В самом деле, — заметила Феразия, — сказал бы нам — мы бы сообща нашли другое решение.

— Да, не было другого решения! — взорвался Арданис, подскочил со стула и забегал туда-сюда по столовой. — И вам было не до того. Я думал только отвлечь их, пустить по ложному следу. Мне и в голову не могло прийти, что они решат взорвать судно.

— Я так до сих пор ничего не понял, — рявкнул Брант, — объясните мне, почему они из-за неё взорвали целый корабль?

— Она свидетель по одному делу в Управлении разведки Иерархии, — пояснил турианец. — И, видимо, настолько опасный, что они уже никого не щадят, лишь бы заставить её замолчать.

— Столько людей погибло... — продолжала причитать Беатара, — и из-за чего?.. За что?..

— Возможно, всё намного серьёзнее, чем вы предполагаете, — заметил Ник, закуривая сигарету. — Я пока тоже не очень понял, в чём суть, но раз приняты подобные меры, значит игра ведётся по крупному и на кону высокие ставки.

— Какие ставки?! — теперь уже психанула турианка. — Да он просто спасает свою шкуру.

— Когда просто спасают шкуру, не взрывают транспортное судно для того, чтобы убить одного свидетеля, — возразил человек. — Проще нанять киллеров.

— Киллеров ко мне подсылали уже дважды.

— Судя по тому, что ты жива, у них ничего не вышло.

Не вышло — это верно. Первый раз их было двое. Хорошие "ножевики", и "встреча" перешла в драку, в результате которой Беатара хоть и зарезала в итоге обоих, но и сама пострадала настолько сильно, что едва смогла добраться до дома. Второй раз её сбил аэрокар. К счастью, ей почти удалось увернуться и удар вышел покасательным — всё закончилось для неё сотрясением мозга, несколькими сломанными рёбрами и неделей в госпитале. Виновного так и не нашли, а Беатару уже в который раз спасла её природная живучесть.

Теперь ей не собирались предоставлять ни малейшего шанса уцелеть. Плевать на лишние жертвы: на кону действительно лежало слишком многое. И, формально, задача была выполнена: в длинном списке пропавших без вести при взрыве числилась и её фамилия тоже. Но сейчас это меньше всего беспокоило как её, так и всю команду: после "исповеди" состояние Арданиса было близко к истерике. Одно дело — вступить в честную схватку с врагом и уничтожить его. И совершенно другое — подорвать гражданский корабль. Арданиса пытались успокоить все, но реально это хоть в какой-то степени удалось сделать только Феразии. После того, как его едва ли не силой снова усадили на место, она расположилась рядом и начала говорить,отрывисто, чётко, не повышая голоса:

— Слушай меня очень внимательно. Ты не виноват в случившемся. Не ты заминировал корабль.

— Но я создал условие, чтобы он оказался взорван.

— Тебе не могло быть известно, что так выйдет — ты сам это только что сказал. Ты действовал из благих побуждений, и, скорее всего, иного пути действительно не было. Остальное всё на совести убийц, но не на твоей. Ещё раз повторяю тебе: ты не виноват.

Давила ли она на него ментально сейчас — кто знает? Вполне возможно, учитывая, что всё время диалога она не разрывала с ним зрительного контакта. Но, как бы то ни было, скоро Арданис начал успокаиваться, его перестало лихорадить, по телу разлилась усталость, сильная, но скорее приятная. Конечно, потом он ещё будет вспоминать этот случай, да и вряд ли вообще сможет забыть, но пока её работа "штатным психологом" закончена и следует заняться другими вопросами. И наиболее насущный сидел напротив неё.

Феразия внимательно оглядела Беатару.

— Что ещё о тебе мне неведомо, о чем следует рассказать?

Турианка не ответила. Догадавшись, что, вероятнее всего, причиной её молчания является нежелание выкладывать информацию о себе всему экипажу сразу, Феразия пригласила её в свою каюту. Ещё один психологически напряжённый разговор. Сколько ещё их будет сегодня, и как ещё отыскивались силы на них?