Время до полудня пролетело мгновенно. Собственно, я и не заметила, как солнце поднялось в зенит. Я вспоминала. Извела десять листов бумаги, исчеркала восемь вариантов, но вспомнила и записала формулу. Наверное, без ошибок — очень на это надеюсь, а то с моим багажом знаний... Сонливость исчезла, и голова соображала кристально чисто, но оставалось ощущение, что я не в своем теле, а управляю им откуда-то снаружи. Опять жутко захотелось есть. Пришлось просить Нандаро принести чего-нибудь из кухни и побольше. Он изумился, но беспрекословно выполнил приказ. Не привыкли еще эльфы. В Рондане вот все знают, что маги едят как не в себя, что мужчины, что женщины. Ветер вообще с собой постоянно носит жестяную коробочку с леденцами. Себе такую заказать что ли?

Дверь отворилась, в комнату со словами �я первая!� влетела Жэнет. Нандаро едва успел подставить сапог, чтобы его не хлопнуло отскочившей дверью по лбу. Руки у него были заняты двумя мисками — в одной лежали румяные булочки, еще горячие, в другой — три кольца колбасы. От запахов закружилась голова и я даже непроизвольно сделала шаг вперед. Хорошо, удержалась — высокая княгиня набрасывается на еду и с урчанием поедает ее — вот это картина.

— Простите княгиня, на кухне нашлась только колбаса с чесноком.

— Не страшно.

Я начала сдвигать бумаги на край стола, Жэнет бросилась помогать, в результате перепутала все что можно, часть уронила, а на один из листов пролила чернила. Хорошо, что я уже заучила формулу. А неплохо бы этого ребенка во вражеский лагерь отправить, тогда и дождь с птицами не понадобиться. Тогда вообще ничего не понадобиться, лотосы сбегут, сверкая пятками, если в живых останутся, конечно.

Есть пришлось руками, но это у эльфов в порядке вещей, никаких традиций я не нарушила. Вспомнилась Иолата — как она убеждала меня взять ее с собой, апеллируя к соблюдению этикета. Ей бы в голову не пришел теперешний расклад. Что там с ней? Вылечил ее Лис? Где сейчас наш отряд?

Я успела доесть последнее кольцо, когда за стеной загудел рог.

— Что это?

— Пришли за ответом, — спокойно просветил меня Нандаро.

Он сидел на лавке у стены и вырезал что-то из деревянного чурбачка, размером с мелкое яблочко.

— Если крепость сдается, вывешивается флаг с символом победителя.

— Откуда же он возьмется? — удивилась я.

— Взять белое полотно и нарисовать, — как маленькой пояснил эльф.

— А если не сдается?

Тут парень сделал круглые глаза и ринулся к окну, будто в это самое окно, прямо сейчас, намеревается пролезть дракон собственной персоной. В то же мгновение со стен крепости раздался залихватский мотив флейты и грянула песня:

— Король Олаф, моржовый (это слово я не поняла), отправился в поход!

Нандаро резко захлопнул и внешние и внутренние створки и еще и встал в проеме, словно собой загородить его хотел. Мы в молчании посмотрели друг на друга. Потом он достал свою деревяшку и принялся сосредоточенно ее разглядывать. Я отвела взгляд, решив, что ну его, не буду я уточнять, о чем они там поют. С улицы доносились отдельные слова, я делала вид, что не прислушиваюсь. Все равно ничего толком не поняла, кроме того, что этот король увлекался спиртным. А половины слов я даже не знаю, как ни странно. Но догадываюсь.

Мне надо поторопиться. От того что я тут сижу тучка не появиться.

— Нандаро, Жэнет, мне нужна абсолютная тишина.

— Вы будете колдовать?

— Да.

— А папенька говорил, что колдовать больше двух раз в день нельзя. А вы уже четыре.

— На нас напали, Жэнет.

— Княгиня, — вмешался охранник. — Может дитя дело говорит?

— А будет лучше, если крепость возьмут, и я в плен попаду?

— Этого не будет!

— Не будет, если каждый сделает что сможет. Все, не перечь мне.

Эльф еще что-то бубнил себе под нос о том, что нажалуется мужу, но на лавку сел вместе с Жэнет. Оттуда они с интересом на меня глазели, синхронно положив руки на колени, как дети в храме. Так, ладно, не будем отвлекаться. Успокоились, вдох, выдох. Потянули нить, связали первый узел — самый простой, сердцевину. Подхватили следующую... Все произойдет быстро, буквально за десять, пятнадцать минут, главное не отвлекаться, делать все споро, аккуратно и строго по схеме. А завяжем... завяжем на миску из-под колбасы, чего ей зря на столе стоять.

— Все. А теперь идем во двор. Нужно послать ветер.

— Князь не разрешил.

— Хватит! — сама не знаю отчего я сорвалась, не иначе — бессонная ночь повлияла. — Нандаро хватит. Я зря старалась? Лотосы в атаку еще не пошли, колдовство получилось хорошо, и я не намерена упускать наш шанс! Я иду во двор, пока не поздно и вызываю дождь. Потом вернемся.

Жэнет я приказала оставаться в донжоне. Нандаро все-таки настоял на том, чтобы я надела доспехи. Это задержало нас еще минут на двадцать. Сначала он бегал за ними. Потом я надевала длинную, толстую стеганную куртку в которой мне мгновенно стало жарко. Следом дошла очередь до кольчуги. Я подняла руки, словно сдаваясь в плен и эльф кое как ее на меня накинул, при этом ухитрившись больно стукнуть по макушке. Как они ее в одиночку надевают? Я сразу почувствовала себя нагруженной лошадью. Даэлин как-то говорил, что кольчуга не тяжелая — врал. Мне показалось, на меня навьючили килограммов пятьдесят. Но апофеозом стал шлем. Когда Нандаро нахлобучил его на меня, я разом и оглохла — поддоспешник тоже оказался стеганным и ослепла — прорези для глаз хоть и были не маленькими, но оказались низковато расположены. Так и стояла посреди комнаты железным пугалом. Как бы еще спуститься в таком прикиде — если я сейчас навернусь на лестнице — костей не соберу. От всего остального пришлось отказаться — я это на себе просто не унесу.

Во дворе охранник озабоченно повертел головой и подвел меня к самой крепостной стене, той, что выходила на запад, под каменной лестницей, ведущей наверх. Я поставила миску на землю и развязала бинты на левой руке. На последнем обороте пришлось сорвать подсохшую материю и руку дернуло болью. Красные капли медленно начали капать в посуду, как обычно исчезая, едва прикоснувшись к артефакту. Сейчас... Минут пятнадцать — двадцать... Придется подождать. Открывать рану сильнее у меня уже не было никаких сил, руку и так словно током бьет. Эльфы ходили наверху, негромко переговариваясь. Во дворе кроме нас никого не осталось. Минуты текли медленно, эльф нервничал, но молчал. Над посудиной закружился пока совсем невидимый смерч. Мы отошли подальше. Смерч рос, поднимался ввысь, поднимая пыль, его уже стало хорошо видно. На стене кто-то крикнул — �Смотри, смотри!�. Вот сейчас он поднимется над стенами и лотосы поймут, что в крепости — маг. Хотя, могут посчитать, что это комендант артефакт задействовал... Ладно, может наоборот, испугаются и уйдут подобру, поздорову. Смерч нехотя оторвался от земли и рванул ввысь. А у Альрика он раза в три больше был.

— Все, Нандаро. Помоги мне.

Эльф быстренько забинтовал многострадальное запястье, поднял зачем-то миску и застыл. Я тоже услышала ровный, странный гул — так завывает ветер в щелях, зимой.

— Ложись!

Удивительно, как быстро я уже выполняю эту команду. Нандаро прижал меня к самой стене, упал рядом, прикрывая, и выставил перед лицом нашу миску, как маленький щит.

— Закройте глаза! Нет, лучше отвернитесь!

В ту же секунду в стену донжона, прямо напротив нас на высоте четырех человеческих ростов ударилась и разлетелась в стороны куча булыжников.

— Отвернитесь!

Я не спорила и чуть не носом уткнулась в каменную стену, поросшую влажным мхом, с явственным запахом грибницы. Что же это такое! Ну почему этому кошками драному Ривелину именно сейчас вздумалось начинать атаку? Позже минут на пять он это сделать не мог? Или это я своим колдовством его спровоцировала?

Следующая порция булыжников ударила в крепостную стену, где то сверху. На нас посыпался мусор из каменной крошки, вверху заорали, поминая сколопендру и господина — отца главного лотоса. Голос был слишком бодрый для раненного — значит или испугался, или поцарапало щебнем. Не давая опомнится, по донжону застучал новый град из камней. И снова удар, и снова на голову сыпется крошка из камня. Голос наверху загнул уже что-то совсем нетипичное, я такого и не слышала ни разу. Как много интересного от меня скрывали. Слева, сверху раздался совет:

— Уходи оттуда, пока без головы не остался! Видишь, здесь пробивать будут!

Это что получается, именно это место лотосы выбрали для прорыва? Додумать не получилось, Нандаро вскочил, крикнул — �Четвертая!�, схватил и потащил меня в сторону донжона. Я, со сползшим на глаза шлемом (Не мог поменьше выбрать! Или просто уши у меня не такие?), бежала за ним, не понимая куда бегу и какая такая — четвертая? Не одолев и трети расстояния, разделявшего нас с башней, Нандаро прислушался, и ничего не объясняя, развернулся назад, опять к стене. Я чувствовала себя тряпичной куклой, попавшей в водоворот. Где-то в высоте раздался шелест тысячи крыльев и длинная, больше шага длинной, стрела воткнулась слева. Следующая впилась в землю прямо перед нами, третья опять слева, прошив насквозь деревянное ведро с водой, неведомо каким образом здесь очутившееся. Впрочем, я мгновенно перестала считать — их оказалось слишком много. Нас с Нандаро спасли остатки вчерашнего заклинания — другой причины, почему мы не оказались убиты, не наблюдалось. Мы прижались к стене, наблюдая, как двор на глазах прорастает стрелами как спина ежа иголками. �Не высовывайся!� — завопил кто-то сверху, точно не нам. Мы то, как раз, были хорошо защищены с юга стеной, с севера башней. Вот если лотосы начнут стрелять с запада или востока, будет плохо. Словно в ответ на эти соображения с запада послышался уже знакомый гул. Нандаро совсем невежливо уронил меня опять на землю и закрыл собой. Камни снова ударились в западную стену, по зубцам башни, следующий удар пришелся туда же. До нас не долетел ни один — оказалось далековато. Повезло.

Стрелы перестали лететь с такой плотностью, но о том, чтобы перебежать двор теперь и речи не возникало. Невозможно предсказать, когда и куда прилетит следующая, и не окажется ли она роковой. Нандаро затравлено озирался, только спрятаться было негде. Небольшие деревянные навесы и легкие, плетеные постройки внутри двора были для стрел, что нитка для иголки. Он, наверное, уже сто раз проклял меня за упрямство. Сверху вновь ударило, окатив нас очередной волной осколков. Я уже не поднимала головы, только считала — �раз, два, три�. Сама не знаю — зачем. Теперь лотосы били планомерно в одно и то же место — видно, пристрелялись. Самым лучшим вариантом при таком положении вещей было остаться здесь. Все же, несмотря на сыплющийся щебень, место, где мы оказались, было самым безопасным. Но судьба, или мой дурацкий характер решили иначе.

Между третьим и четвертым залпом случилась небольшая заминка. Наверху кто-то крикнул — �Куда!�, следом послышался знакомый гул, и булыжники застучали в четвертый раз. Наверху раздался вскрик, а на нас упал меч. Хорошо хоть не острием, а рукоятью. Нандаро встал и зачем — то его поднял. Потом задрал голову, пытаясь рассмотреть, что происходит наверху. Наверху кричали.

— Осторожно, не за ноги!

— А за что?!

— Голову оторвешь!

— Что там отрывать — то?!

— Да жив он!

— Не может быть?

Последнюю фразу произнесли потрясающе спокойно и негромко, с таким невероятным изумлением, что стало ясно — вот там, наверху, дружинник искренне недоумевает — как это кто-то может быть жив?

Так жив он там или нет? Мне-то что делать? Я лечить умею. Лис меня на это усердно натаскивал.

— Тащи!

Наверное, все же, живой, не стали бы мертвого вытаскивать? Я встала и постаралась рассмотреть, что там происходит. Как же страшно туда идти. Может он все-таки умер? От этой мысли я поморщилась, поймав себя на том, что именно этого и хочу. Чтобы не идти наверх. С другой стороны — если умер, мне там делать нечего! Ведь нечего — же!

— Дышит!

Ну вот и все. Хватит трусить, идти надо, могу не успеть.

— Стойте!

Нандаро опомнился, когда я уже побежала по лестнице, и кинулся вслед. На верхних ступеньках он схватил меня за голень и дернул на себя. Я упала на колени, прямо на камни, он тоже, и положил мне руку на голову, не давая выпрямиться.

— Куда! Стрелы!

— Да знаю я!

Мы огляделись и увидели раненного в десяти шагах от нас, там, где южная стена соединялась с восточной. Над ним наклонились трое эльфов. Один проверял стрелу, неглубоко застрявшую под правой ключицей. Другой держал голову, а третий рассматривал лицо пострадавшего. Мы с Нандаро как были на коленях, так и поползли к ним. Пару раз через зубцы крепости пролетали стрелы — останавливаться нападавшие не собирались. Мне мешала юбка, приходилось ее придерживать левой рукой — да, той самой, порезанной. С восточной стены, низко пригибаясь, подбежал четвертый воин со сложенными гармошкой широкими льняными бинтами. Первый эльф, наконец, решившись, взялся за древко стрелы у самой раны и резко выдернул ее. Из раны тут же побежал тоненький ручеек крови, но быстро иссяк. Раненый застонал. Ему развязали ремень и сняли кольчугу, стараясь не задевать голову. Я осмотрела рану — она оказалась пустяковой, на глубину наконечника. Кольчуга сделала свое дело, иначе пробило бы насквозь. Не из-за этого он сознание потерял. Эльфы начали перевязывать плечо, а я занялась головой — плечо и само заживет.

Здесь все было серьезней. Сначала вообще показалось, что лица нет. Камень попал прямо между глаз, смяв наносник шлема и буквально вмяв его в мягкие ткани и кости, осколки которых торчали из розовой каши мяса. Кровь натекла в закрытые глаза, и было непонятно, сохранились ли они. Крови было столько, что она стекала на шею, и лилась из-под шлема, замарав и руки держащего голову и его штаны. Теплая, мягкая волна поднялась у меня из желудка и ударила в лицо. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и глядя в небо. Вот будет потеха, если лекарь в обморок упадет. И будем тут лежать оба.

Опять не о том думаю.

— Его надо... — слова получились едва слышными, и пришлось повторить, — Его надо снять. Только аккуратно.

— Что вы здесь делаете? — спросил меня тот эльф, что перевязывал сейчас плечо.

Вот как всех интересует этот вопрос, будто более важных нет! Я так на него взглянула, что он осекся и решил не лезть. Остальные растерянно смотрели на раненного, соображая, как снять шлем. Задача то нетривиальная.