ТУМС!!! Жалобно хрустит камень — пыль сыпется из щелей, вместо одной кучки на полу уже три, и они растут!
ТУМС!!! ТУМС!!! ТУМС!!! ТУМС!!! ТУМС!!! Здоровенный блок, тот самый третий блок снизу шевельнулся! ТУМС!!! Выдвинулся чуть вперед! ТУМС!!! Еще чуть-чуть вперед!!! ШРХХ!!! Жутко заскрипел и, будто устыдившись молчаливого укора остальных блоков, пошел назад, вернулся в прежние границы. ТУМС!!! КРАК! Страшный скрежет едва не разбудил кобру — блок-бунтовщик вновь нарушил симметрию остальных и выдвинулся из стены едва не на ладонь. С не таким громким скрипом пошел назад и... будто провалился! В стене появился прямоугольный пролом, из которого веяло затхло-вонючим запахом давно нечищеного сортира...
Че ты там возишься, так тебя и растак, бросай давай! — громким шепотом выругалась темнота за проломом!
Будешь толкаться и за жопу меня щупать, ногой в харю заряжу! — сменила голос темнота и неожиданно выплюнула крупный, круглый металлический предмет! Предмет упал на пол и выкатился за приделы комнаты. Еще когда катился по каменному полу, начал испускать белый, быстро светлевший и растворявшийся дым. Активно попердел им полминуты и перестал — концентрация сонного газа в сокровищнице возросла, общий уровень от пола поднялся на пару сантиметров.
Некоторое время говорливая темнота молчала, словно прислушивалась к тому, что твориться в сокровищнице, впрочем так и есть, прислушивалась, только не абстрактная темнота, а две пары чутких эльфийских ушей.
Ну че-че там твориться?! — нетерпеливый шепот вновь разорвал тишину. — Должно уже сработать — мне даже с амулетом спать хочется! —
Да вроде тьфу-тьфу ничего, тихо все. Надо вылезать, — ответил ему другой шепот.
Ну так лезь давай! Или тебе помочь кинжалом в задницу? — предложил помощь нетерпеливый шепот.
Дошутишься, козел. Все лезу, ты сразу за мной, — решился на активные действия нелюбитель кинжалов в мягкое место.
Шорох, приглушенные ругательства и из пролома в комнату вываливается невысокая, одетая во все черное фигура. Фигура падает руками на пыльный пол, группируется, перекатывается, встает на ноги, присматривается-прислушивается, не снимая ладони с рукояти широкого и длинного ножа, вертикально укрепленного на спине рукоятью вниз к пояснице. Пока первая фигура оценивает обстановку, из пролома лезет вторая: новый гость буквально сползает по стенке до самого пола. Слышится непроизвольное чихание и отплевывания:
Бл...ть — гадость! Тут, блин, пыли на палец толщиной, да еще мы намусорили! — жалуется напарнику второй гость, стараясь избавиться от попавшей в рот пыли.
Потом приберемся, все потом — сейчас нужно закончить с коброй! — отмел все жалобы первый из гостей — вор-эльф по имени Ленаркил, старший команды из двух братьев-воров. — Ты готов? — спросил он, чуть повернув голову назад.
Готов! — ответил ему вставая с пола уже отплевавшийся Миллирон, тоже эльф, тоже вор, член команды за Љ 2.
Воры стремительными бесшумными тенями заскользили среди анфилады залов, стремясь как можно скорее найти хозяйку этих мест. Ни того, ни другого совершенно не беспокоил густой слой сонного газа — каждого из них от газа защищает специальный амулет. Другой амулет усиливает и без того прекрасное ночное зрение эльфов, а потому им не приходится блуждать на ощупь в абсолютной тьме. Поиски не затянулись — крепко закимарившая кобра обнаружилась в семи залах от того места, где в сокровищницу проникла парочка воров. Эльфы на мгновение замерли, когда увидели огромное, словно сияющее во тьме белое тело, но убедившись в его неподвижности, осторожно двинулись вперед, обходя спящую кобру с двух сторон.
Какая красавица! — восхитился змеюкой Миллирон.
Ленаркил ничего не ответил на его слова, вместо ответа он достал из сумки заранее приготовленный кинжал с очень длинным и тонким лезвием, а также почти такой же длинной рукоятью. По прежнему осторожно эльфы приблизились к неподвижному телу змеи. Миллирон тронул стража сокровищницы ногой... нет реакции. Успокоенный Ленаркил начал искать место, куда вонзить кинжал, быстро нашел подходящее между двумя особо крупными чешуйками с блюдце размером, примерился. И с маху вонзил кинжал в змеиную плоть! Тут же навалился всем телом, давя на поршень в торце полой рукояти! Какое-то мгновение и содержимое здоровенного шприца в форме кинжала побежало по организму огромной белой змеи!
АХХ!!! Кобра взвилась в воздух, сбрасывая с себя не ожидавшего такой подляны вора! Ленаркил пролетел по воздуху 7-8 метров и врезался в одну из стен. Нет, не врезался — сумел спружинить ногами!
Странно мотавшая головой кобра начала разворачиваться к обидчику, но раньше чем развернулась на глаза ей попался Миллирон... Немедленный БРОСОК!
Миллирон сумел отскочить в последний момент, избежав тем самым ядовитых клыков и разогнавшейся головы, смертельного удара!
О шею змеи у самой головы звенькнул метательный нож — шкуру не пробил, но привлек внимание. То удачно приземлившийся Ленаркил напоминал змее о себе и заодно отвлек ее внимание от брата.
Хранительница сокровищ стремительно развернулась к настырному эльфу, громко зашипела, отогнулась назад, готовясь к новому броску... но внезапно опала, рухнула на каменный пол, дернулась-выгнулась сильным телом и окончательно затихла — введенный в кровь змеи состав по концентрации в 20 раз превосходил растворенный в воздухе сонный газ.
*
Ментально связанный с гигантской коброй дежурный шаман не смог даже того, что на пару секунд смогла его подопечная — шаман все глубже и глубже проваливался в сковавший мозг кобры сон. Во время вызванного болью двухсекундного просветления он дернул ногой, упал со скамьи, на которой сидел когда его пленил неестественный сон, но так и не смог прийти в себя. Ментальная связь между двумя сознаниями оказалась слишком сильна, и не успевший ее вовремя разорвать шаман падал и падал в черную пахнущую вином и печенью темноту, во след уходившей все глубже и глубже змее. Вполне возможно невероятно сильная и живучая кобра еще имела масенький шанс пережить этот сон, а вот тело и разум шамана уже перешли границу невозврата. Правда через два часа его должен был сменить напарник-сменщик и, обнаружив его состояние, поднять тревогу. Да, должен был БЫ, если бы какая-то ''добрая душа'' эльфийской национальности не навестила его дома несколько часов назад и не оставила ему широкую, вЯселую, красно-красную вторую ''улыбку'' прямо на горле. Так что сменщик так и не пришел, а к исходу ночи сон шамана плавно перетек в смерть.
*
Фу-хх! — Ленаркил присел на змеиное тело как на бревно. — Я думал все, копец, когда эта сука белая завыкаблучивалась! — он с силой врезал кулаком по чешуйчатому телу, сам же напугался возможных последствий своих действий и плотно прижал руку к змеиной шкуре, пытаясь что-нибудь почувствовать.
Много думаешь, — подколол его Миллирон, пристраиваясь рядом. — Если так очкуешь, то давай змеюку прирежем и все дела? —
Ну вот зачем мелешь что непопадя, — упрекнул его несколько успокоившийся Ленаркил. — Не хуже меня знаешь, что смерть, особенно такого непростого существа, могут почувствовать шаманы-охранители дворца, а стоит им только заподозрить, что в сокровищнице хоть что-то не то, то все, нам кирдык, потом еще перед Драконами придется ответить. —
Тогда не ной! — хлопнул его по плечу Миллирон и заразительно улыбнулся. — Все прекрасно: мы нашли путь в сокровищницу, без боя миновали внешнюю охрану, вырубили стража сокровищницы, теперь осталось только бабки забрать и свалить. Хорошо-то как! — Миллирон невольно вскочил на ноги, возбужденным хозяйским взглядом окидывая многочисленные сундуки вдоль стен. — Наконец-то отдам все долги! —
И много ты сейчас должен? А то я не могу успеть уследить за той скоростью, с которой ты долги плодишь, — как всегда с осуждением в голосе спросил брата Ленаркил.
Да всего ничего, — легкомысленно махнул рукой Миллирон: — Пятерик (5000) торчу Балаболу, кредит в Гильдии (Гильдии Воров), барыге-гонзо десятку (10000), ну и по мелочи там за карты, в борделях, за бухло-жратву еще пятерка не больше. —
Про теневой банк забыл и про наш общий долг Пауку, — с тяжким вздохом напомнил Ленаркил, он не смог удержаться от упрека, — долг, которого могло бы и не быть, если бы кто-то держал язык за зубами, просто держал и все. —
Не начинай опять — что было, то было, ляпнул не подумав — признаю, — не стал строить из себя недотрогу Миллирон. — Тогда еще двадцатка (20000) или больше, но не намного. —
Значит всего тебе 44 тысячи придется отдать, скорее больше — Паук тебя точно на счетчик уже поставил, про Балабола не знаю, но не удивлюсь, если тоже. —
Да и пускай подавятся гниды! — сплюнул на пол Миллирон. — Сегодняшний куш окупит все, все долги и бывшие, и будущие! —
Ленаркил с грустью и даже легкой злостью в глазах посмотрел на брата и покачал головой:
Заканчивал бы ты чудить, в карты все спускать, не по карману жить, у серьезных людей деньги занимать, а потом мурыжить их. Не только себя, но и меня подставляешь — сколько раз из-за твоих долгов в серьезные блудняки влетали?! Ты помнишь последний замес?! Я вот отлично его помню! Нам теперь в Цичад и его окрестности ходу нет, пожизненно до конца существования Серединного мира: увидят — прирежут без вопросов и разговоров, сколько раз увидят, столько прирежут! —
Ха! — не стал оправдываться Миллирон, а вместо этого припомнил брату кое-что: — А из-за кого мы полгода назад в непонятное попали, причем на ровном месте? —
То совсем другое, — явно смутился Ленаркил, разом растеряв свой обвинительный настрой и тон.
Кто-то на чужую бабу залез и вовремя не слез! Не подскажешь кто? — продолжил давить на больную мозоль Миллирон, спеша увести разговор от собственных блудняков. — Да на какую бабу, на бабу, в которую сам Глава Великой Стены (название клана) толкал свой узко.... —
Заткнись, а то пожалеешь! — уже без шуток предупредил разошедшегося брата Ленаркил и тот замолк, поняв что переступил черту. — Во-первых, она не баба, и ты больше не будешь ее так называть, а во-вторых, признаю, косячина был упорот дикий, упорот мной. У тебя есть какие-то претензии по нему? —
Миллирон отрицательно мотнул головой.
Вот и славно, значит забыли, тем более с китаезами мы разобрались давным-давно. Чего нельзя сказать про твоих многочисленных кредиторах, — не дал сбить себя с панталыку Ленаркил. — Мы сейчас отгребем х..ву тучу бабок и под это дело хорошо бы тебе завязать, особенно в свете того, что мы собираемся в клан Драконов вступить. —
Может не надо Драконов? — попытался дать заднюю Миллирон. — Бабки у нас будут, зачем нам клан? К тому же я слышал, Драконы совсем забурели, к ним теперь с улицы никак не поступить, берут только корефанов из реала и изредка сами приглашают особо крутых чуваков. —
Вот и радуйся, что у нас есть возможность, какой у других нет. Если в какой клан и вступать, так это в Драконов — Драконы клан серьезный, не фуфлыжники какие-то, богатые до одури, со связями во всех Гильдиях, с собственной территорией, а какие дела крутят...
А ведь мы могли в них вступить, — насыпал соли на рану Миллирон, — тогда, в самом начале, помнишь (?), когда они еще и клан не зарегистрировали. Сейчас сидели бы старейшинами их клана и купались бы в бабках. —
Да кто же знал, что они такого крутого заварят и так поднимутся?! — от избытка чувств Ленаркил врезал кулаком по ни в чем не виноватой змее под ним. Он чувствовал свою вину, что когда-то не разглядел и упустил открывшуюся возможность, а с легкомысленного Миллирона какой спрос?
Братья немного помолчали, каждый думал о своем: Ленаркил о последней возможности вскочить на подножку уходящего поезда, сиречь вступить в клан Красного Дракона, Миллирон о том, куда потратить свою долю, и о том, что быть может и вправду по совету брата стоит завязать с веселой жизнью и остепениться?
Все, хватит рассиживаться и лясы точить, — встал с ''бревна'' Ленаркил. — Середина ночи уже, нужно поторопиться, а дел еще много. —
Как планировали? — поднялся и Миллирон, оглядываясь по сторонам, уже не по-хозяйски, а прикидывая фронт работ. Взгляду вора открывались алые ауры почти над каждым сундуком и на всех без исключения дверях в отдельные помещения — ловушки, ловушки и ловушки, и не только они.
Ищем сигналки, общую и отдельные, обезвреживаем, снимаем ловушки, активируем портальный свиток, валим вместе с добром через портал, — Ленаркил еще раз очертил круг задач, не только для брата, но и для себя. Как оказалось очертил не зря, ведь одну вещь он едва не забыл: — Прибраться нужно не забыть, закрыть ход и замаскировать. —
Все равно найдут, — с сомнением почесал нос Миллирон, — когда гоблины обнаружат, что их тряханули, они тут все по камешку разберут, пытаясь понять, как сюда залезли. —
Пусть помучаются уроды, — злорадно ухмыльнулся Ленаркил, — хоть какая-то компенсация за то, сколько нам в их болотном убожище пришлось сидеть и любоваться на тошноту, которую они жизнью зовут. —
И правда, пусть понапрягаются недомерки, — согласился Миллирон. Хохотнул, тут же пояснив для брата причину своего веселья: — Представляю их рожи, когда они найдут лаз, пройдут по нему и поймут, ГДЕ мы сидели больше двух месяцев! Ой чую головы полетят! —
*
Когда-то давно небольшой, но роскошный особняк принадлежал очередной любовнице гоблинского короля. Король не чаял души в молодой и страстной пассии, а потому выстроил для нее дом у самого королевского дворца, даже более того, сделал дом ЧАСТЬЮ дворца. Все были довольны: любовница полученным от венценосного кавалера подарком (дом впритык к дворцу — не хухры-мухры!), официальные жены короля тем, что его очередная потаскуха не живет во дворце среди них, король тем, что ему не приходится далеко ходить, чтобы удовлетворить свою страсть. Как впоследствии оказалось, любвеобильной девице требовалось кое-что еще кроме дома, то, что престарелый король при всем желании не мог ей дать. Молодой, горячий племянник короля покорил сердце ветреной красавицы и начал частенько наведываться в подаренный дядей дом и ''пропалывать заповедную грядку'', что однажды и обнаружил король, совершенно неожиданно посетив любовницу в неурочную ночь. Оскорбленный в лучших чувствах король собственноручно кастрировал племянника, предал опале его и всю его семью, а изменщицу-любовницу за волосы оттащил к дворцовым поварам. На последующем пиру король и сам угостился нежным мясом и угостил весь двор. Давно уже умер старый король-гурман, на престоле прочно утвердился его сын, началась война за возвращение гор, жизнь летела вперед, а несчастливый дом все также стоял пустой, заброшенный, не нужный никому. Для Ленаркила и Миллирона бывшее любовное гнездышко послужило идеальным убежищем в самом сердце гоблинской столицы, а еще стало началом пути сначала во дворец, потом под дворец, потом через заброшенные, известные только королевской семье тайные ходы в сокровищницу дворца.
*
Слушай, есть предложение: давай, когда снимем сигналку, используем свиток антимагии на сундуках? — Миллирону явно не улыбалось ковыряться со столькими ловушками вручную, и он алкал легкого пути.
