Единство и девять Основателей

Глава 1

Крепления разжались и накрытый синим флагом Единства гроб по наклоненным вниз салазкам покатился с палубы в океан.

Нуми Фоссум отпустила рычаг похоронного механизма и повернулась к друзьям и коллегам, пришедших проститься с её матерью. По одному они начали подходить к девушке, чтобы выразить свои соболезнования. Пожалуй, это был единственный раз в её жизни, когда она была рада тому, что у матери было не так много знакомых. Отвечая формальными благодарностями она пожимала руки подошедшим, благодарила их за поддержку, но всё это время не сводила глаз с человека, который всё время держался поодаль от остальных, явно намереваясь подойти последним. Наконец, поток людей иссяк и мужчина неспешной походкой направился к ней.

— Соболезную, Нуми.

Девушка криво усмехнулась.

— К этому всё шло несколько месяцев, так что я уже смирилась с тем, что так всё закончится, Отис.

Отис Валлар был капитаном "Либерталии" и одновременно прекрасной иллюстрацией образа подобных людей — высокий, тучный, с длинной бородой и красным обветренным лицом.

— Уже решила, кому продашь каюту?

— А с чего ты взял, что я собираюсь её продавать?

— Полно, Нуми, я прекрасно знаю, что ты здесь не останешься — ты слишком хороша для этого места!

Девушка представила себя со стороны: неполные восемнадцать лет, низкого роста, худая как щепка, россыпь веснушек по всему лицу и светло-рыжие волосы, собранные в два узелка по бокам макушки. Сплошное недоразумение, если оценивать её по стандартам женской красоты. Про таких принято говорить "миловидная", чтобы намекнуть на то, что она не красавица, но могло было быть и хуже.

— Это ты сейчас, вообще, о чём? — с недоверием спросила Нуми, ожидая подвоха.

— О том, что с твоими мозгами и амбициями тебе здесь точно делать нечего. Не собираешься же ты до старости работать на складе, следя за погрузкой кальмаров и заполняя отчёты? Твои сверстницы заказывают грузы с Ярданга только ради шмоток, а не ради учебников как ты.

— Ааа... — протянула девушка. — А то я уже испугалась, что ты мне начинаешь комплименты делать.

— И это тоже — ты ещё юная и обязательно расцветешь как твоя мама.

"Какое потрясающее чувство такта! Это так мило намекать девушке на то, что её грудь такая же плоская как и палуба на которой они стоят. Вот только слова никак не изменят крепнущее день ото дня подозрение, что моя пора цветения выдалась на холодный год и ярких букетов уже нет смысла ждать."

— Ладно, не стану отпираться — я собираюсь сдавать Единый аттестационный экзамен в государственный университет. Так что я скоро улетаю на Ярданг.

— О как! — крякнул Отис. — А уже решила, куда будешь поступать и на кого?

— Юридический факультет. А вот с университетом ещё не определилась, но желательно любой за пределами этой проклятой системы: столичный, мирайский, сокотрийский — вариантами много.

Отис заржал.

— Вот уж точно — амбиций у тебя хоть отбавляй. Я бы ещё понял Сокотра или Мирай, но уж столичный университет тебе точно не по зубам. Даже с твоими мозгами так высоко не взлететь.

Нуми отмахнулась.

— Да всё я понимаю, но помечтать-то уж можно? В любом случае, даже на стипендию в общежитии особо не поживешь, так что деньги с продажи каюты будут не лишними.

Нет, конечно всегда оставалась надежда, что она давно потерянный ребёнок и в любой момент над "Либерталией" зависнет корабль одного из Основателей, чтобы забрать её с этого корыта, но реальность была такова, что она дочь нищей преступницы, прятавшейся от властей в самом отдаленном уголке Единства.

— Ну вот так сразу продавать? Разве не плохо иметь свой дом, куда всегда можно вернуться?

Девушка посмотрела на него как на полнейшего идиота, который за годы своей жизни окончательно лишился разума от алкоголя и холодного климата.

— Да понял, понял! — резко замахал Отис руками. — Тебе здесь делать нечего, это факт.

Он повернулся в сторону безбрежного океана и очень тихо вздохнул.

— Ты, в отличии от большинства из нас, здесь не заперта.

Некоторое время они стояли молча, прежде чем Отис вновь заговорил.

— Не составишь компанию до моей каюты? Мне нужно тебе кое-что отдать из вещей твоей матери.

Нуми пожала плечами.

— Сегодня мне на складе дали выходной, так что я свободна.

Лифт, на котором они поднялись на палубу с капитанской каютой, ужасно скрипел и вибрировал, грозясь развалиться в любой момент, что опять навело Нуми на мысль, что это место долго не протянет. "Либерталия", где они сейчас находились, была огромным кораблём, который, занимаясь добычей морепродуктов, уже двадцать пять лет плавал по океану, покрывающему всю поверхность Коцита. Вот только четверть века на спутнике, где десятибалльный шторм обычное явление — слишком много. Корабль уже давно выработал свой ресурс и Нуми была уверена, что не пройдёт и пары лет, как владельцы примут решение открыть кингстоны и затопить его из-за нерентабельности.

Кабину тряхнуло так сильно, что Нуми вцепилась в поручень. Отис сдвинул решетчатую дверь в сторону и вышел в увитый кабелями и ржавыми трубами коридор, упирающийся в его каюту.

— Заходи, — пригласил девушку капитан и, пропустив её вперед, закрыл за собой дверь.

Оказавшись внутри Нуми тут же принялась с интересом озираться, так-как впервые в жизни здесь оказалась. Она думала, что каюта будет очень просторной и богато обставленной, что соответствовало бы статусу её владельца, но всё оказалось иначе. Жилище капитана было огромным слабо освещенным складом, заставленным рядами железных шкафов и полок уходящих так далеко, что они терялись во тьме. Из другой мебели была только аскетичная кушетка у стены и массивный стол из самого настоящего дерева — роскошь для места, где всё было сделано только из металла и пластика.

— Сейчас-сейчас, — донёсся голос Отиса откуда-то из-за стеллажей. — Как ты знаешь, я, как капитан, часто храню у себя ценные вещи пассажиров, поэтому я должен отдать тебе личный сейф твоей матери.

Он, наконец, после нескольких минут невнятного бормотания и более внятной матерщины вернулся из глубины склада и протянул Нуми небольшой контейнер по форме идеально подходящий для хранения документов.

— Открывается он личным ключом твоей матери, так что проблем быть не должно.

— Спасибо, Отис, — Нуми приняла сейф из рук капитана.

— Да перестань, — отмахнулся мужчина. — Я твоей матери многим был обязан, так что не стоит меня благодарить. Пусть и как-то печально, что так всё закончилось. Но, по всей видимости, у неё и правда не было иного выбора... Хотя, может я её уговаривал недостаточно сильно. Настойчивее мне надо было быть... настойчивее...

Нуми несогласно замотала головой.

— Я ей много раз предлагала пройти лечение, но всё бестолку. Так что твои увещевания уж точно бы не помогли, раз она даже меня не хотела слушать.

— Это да... — протянул Отис и отвернулся.

Нуми решила больше не отвлекать капитана и, выйдя из каюты, направилась по внутренним коридорам к своему дому. На корабле уже вовсю кипела жизнь — похороны, как правило, проводили утром, чтобы те, кто хотел проститься с покойным, могли после похорон сразу отправиться по своим рабочим местам. Матросы, служащие, члены семей бродили по кораблю занимаясь своими делами. Пара забегаловок уже открылось и теперь оттуда шёл запах так ненавистной для Нуми рыбы.

"Либерталия" всегда была противна девушке. Ещё когда ей не исполнилось и десяти, она уже жила с четкой мыслью, что оказалась в самой глухой и убогой части Единства. Всё на корабле вызывало у неё раздражение: влажный климат; однообразный рацион; школа, где в одном классе учились младшеклассники и старшеклассники, так как детей было мало, а учителей и того меньше; рабочий коллектив из простых, но невероятно шумных и тупых людей; однообразные и депрессивные корабельные интерьеры. К пятнадцати годам, когда она всерьез начала обдумывать будущее, побег с корабля-города был на первом месте в её планах. Правда, мать не разделяла её стремлений, всячески намекая ей на то, что место, где она живёт на самом деле хорошее и ей просто нужно попытаться его полюбить, найти мужа и завести детей. В такие моменты нравоучения матери в тускло освещенной гостинной их каюты казались каким-то фантастическим бредом. Да, мотивы матери были понятны — за пределами "Либерталии" дочь рано или поздно должна будет сдать кровь для идентификации, что автоматически привело бы к ней полицию или МИИС, но не говорить это прямым текстом, а оборачивать всё в обертку из фраз о "простом житейском счастье" казалось Нуми невероятным лицемерием. В такие вечера она всегда сильно спорила с матерью всё сильнее убеждаясь, что мыслят они совершенно по-разному.

До дома она дошла минут за десять. Старый замок только с третьего раза распознал магнитный ключ, прежде чем разблокировать дверь. Не смотря на открытые настежь иллюминаторы в двухкомнатной каюте по-прежнему витал неприятный запах болезни. Последние два месяца мать из-за слабости почти не вылезала из кровати. Ей даже душ давался с трудом, поэтому в помещении стоял неприятный запах пота. Перешагивая через разбросанные коробки от лекарств и пищевых концентратов, девушка принялась бродить по дому, который только теперь показался ей по настоящему пустым.

Скоро должно было исполниться восемнадцать лет как она живёт на корабле. Правда, по словам матери, первые полтора года жизни она провела не на "Либерталии", но добиться более точного ответа Нуми никогда не удавалось. Прошлое её матери для неё было под запретом. Единственное, что она знала наверняка — мать была преступницей, отчего её ДНК было внесено во все государственные базы данных. Поэтому лечение рака, медленно пожирающего её изнутри, было недоступно. Даже на отсталом Ярданге, чей жёлтый краешек виднелся сейчас в иллюминаторе над краем горизонта, её бы вылечили за пару недель... а после застегнули бы на руках наручники и отправили под суд. Или что похуже, ведь между смертью и тюрьмой она выбрала первое.

Нуми оторвалась от неприятных воспоминаний и рассматривая полученный от Отиса сейф села за стол. Разблокировав ключом матери замок, она открыла крышку и разочарованно скривила губы. Внутри отказались какие-то бумаги. Глупо было рассчитывать на то, что сейф бы был плотно забит толстыми пачками марок Единства, поверх которых лежал бы пистолет. По крайней мере, по законам кино, такая ситуация случалась чаще всего.

Девушка с тяжёлым вздохом принялась разбираться в бумагах. Как отказалось тут лежат все документы матери и её самой: свидетельство о рождении, паспорта, диплом о школьном образовании и прочее. Однако, одна пачка листков, по простенькому скрепленных вместе степлером в уголку, заставила привлечь её внимание. "Договор об оказании услуг банка "Германдат".

— А вот это действительно странно, — протянула Нуми.

Мать не была богатым человеком. Одновременно из "преступник", "житель Либерталии" и "состоятельный человек" можно было выбрать только два пункта. То, что мать хранила документы значило, что деньги на счёте есть, но как много их она из полученных документов не поняла. Вообще, договор был оформлен весьма странно и скупо — только информация о том, что её мать, Малин Фоссум, стала клиентом банка. Не было ни номера счета, ни даты заключения, ни, даже, традиционных приложений с правами и обязанностями сторон. Всего два листа — договор о заключении обслуживания и документ с указанием того, что у матери есть наследник.

К тому же Нуми никогда не слышала о банке "Германдат". За шестьдесят лет с момента Объединения, банки Единства столько раз сливались и поглощались, что их общее количество сейчас не превышало полутора десятков. Но она никогда не слышала о банке матери. В этом она была уверена — по экономике, даже пусть и упрощённой школьной — у неё было сто баллов.

Решив оставить вопрос с банком на потом, она включила компьютер и вошла во внутреннюю сеть Ярданга. В первую очередь Нуми проверила расписание транспортников до планеты. Грузовые корабли прилетали на "Либерталию" забирать улов каждый день, но они были исключительно беспилотными дронами, управляемыми из диспетчерской торгового флота на Ярданге. А вот корабли, которые могли брать на борт пассажиров ходили только раз в десять дней. Просмотрев расписание рейсов на ближайшие два месяца она открыла сайт Министерства образования и изучила расписание Единых аттестационных экзаменов, проводимых в городе. Сверила даты с рейсами и пришла к выводу, что самое оптимальное решение — это вылететь через три недели. С учётом пути тихоходной громадины почти в сутки, по прилету у неё будет примерно неделя на то, чтобы заселиться в съёмную квартиру и начать посещать лекции для абитуриентов, а по вечерам заниматься самостоятельно.

Дело оставалось за малым — купить билет. Пассажирский транспортник предоставлял небольшую каморку два на три метра с кроватью, столиком и вмонтированными в стену ремнями безопасности для защиты от тряски при взлёте и посадке. Всё весьма аскетично. Причем, при бронировании билета требовалось ввести свой точный вес — Нуми кисло вписала свои худосочные сорок килограмм — и вес личных вещей. С последним возникла заминка и девушка потратила почти полдня отбирая одежду, учебники и электронику, которую собралась взять с собой. Всякую мелочь, вроде средств гигиены, она решила оставить на корабле, так как их было выгоднее купить уже на Ярданге.

После того, как её большая спортивная сумка была полностью забита она сходила на один из многочисленных складов, разбросанных по всему кораблю, взвесила её там и только потом, вписав полученный вес, смогла забронировать билет, который стоил ей почти половины всех оставшихся от матери средств. Межзвездные перелеты были очень дорогим удовольствием.

Теперь оставалось только ждать. И, как оказалось, это было самым трудным. Три недели тянулись невероятно долго и уныло. Собираясь утром она брала какой-нибудь учебник, чтобы скоротать время за обедом и шла на нижние палубы, где работала координатором склада. Должность её была очень унылой и нервной: сортировка грузов, куча однообразной бумажной волокиты и постоянные перепалки с нерадивыми моряками и грузчиками в своей каморке, где из предметов был только стол, стул, компьютер и оставленный от прошлого сотрудника плакат с полуголой девицей, на место головы которой кто-то приклеил вырезанное лицо Основательницы Лорелай Акерман. Последнее было особенно дико, поскольку по законам Единства за это можно было легко получить пару лет реального срока, но здешние жители наслаждались тем, что рука закона до корабля-города дотянуться не могли и развлекались как могли. Пару раз она уже срывала это проявление творчества, но на следующей день кто-то вешал новый.

По вечерам же, когда поток улова заканчивался, она, провожаемая укоризненным взглядом Основательницы, возвращалась в свою каюту, где на электроплитке готовила какое-нибудь незамысловатое блюдо, быстро ужинала и садилась за учебники. Фактически всё её время до отлета свелось к однообразной ежедневной рутине. По выходным она запиралась у себя дома и либо зубрила предметы, либо занималась уборкой. Правда уборкой в полной мере то, что она делала назвать было сложно — Нуми просто разбирала скопившийся за время их с матерью проживания на "Либерталии" хлам с целью найти что-то ценное на продажу — сейчас она была рада любым деньгам.