Единство и девять Основателей

Тощий и Жирдяй.

Не самые лучшие прозвища среди Основателей. Хуже, чем Первый, Императрица или Лоли, но, тем не менее, лучше, чем Мясник или Карга. Правда, ни Вершинин ни Раевская, которым последние два и принадлежали, никогда не стыдились своих прозвищей и даже гордились ими. Кстати, был ещё Дворак, но его всегда называли по имени, чтобы не портить тому реноме.

— Рад тебя видеть, Лорелай, — начал беседу тучный Рене, которой в их паре всегда отвечал за дипломатию.

— Рене, Трент, рада видеть вас обоих, — она вежливо поздоровалась Лорелай в ответ.

Трент на приветствие ничего не ответил.

— Что вас привело на Ярданг? — ответ она знала, но решила задать такой нейтральный вопрос, чтобы узнать как много уже известно братьям.

— Мы узнали, что ты, наконец, смогла схватить Вершинина, поэтому прилетели, чтобы помочь тебе отвезти его в Столицу, — не стал ходить вокруг да около Рене.

— Помочь? Рене, я не беспомощная леди — у меня военный корабль и полторы сотни бойцов на борту. Уж с одним, пусть и натренированные и бессмертным, человеком я смогу совладать, — мягко улыбнулась Основательница.

— Ну тогда мы просто сопроводим твой корабль. Если ты хочешь сделать всё сама, мы не станем мешать.

— Хорошо, я сообщу вам когда соберусь лететь.

— Вообще, мы рассчитываем, что вылетим прямо сейчас, — мягко сказал Рене.

— У меня другие планы. Столица и Тиреши могут потерпеть. Как никак, мы пятнадцать лет ждали, можно подождать ещё немного.

— Немного, это сколько? По меркам вселенной или человеческой жизни? — пошутил Рене.

Беседа начала заходить в тупик и у Лорелай появилось желание свернуть её, хоть и ненадолго.

— Рене, извини, но я сильно вымоталась за сегодня и очень устала. Я должна спокойно обдумать всю сложившуюся ситуацию. Дай мне пару часов и я решу как будет лучше поступить дальше.

— Прости, что? Как поступить дальше? Тут не о чем думать — Вершинин за его преступление должен быть этапирован в Столицу, где мы решим его судьбу.

— Именно о том, как будет решаться его судьба, я и буду думать.

— Мне кажется, мы уже всё решил.

— Мы? Ты имеешь ввиду всех Основателей или только вас двоих и Тиреши? Это дело касается всех нас в равной степени и я бы хотела, чтобы судьбу Вершинина мы решали коллегиально. И, первую очередь, при участии Нагасавы, раз он считается "непредвзятым и беспристрастным".

Рене замолчал, обдумывая ответ и наконец заговорил. Очень медленно и аккуратно подбирая слова.

— Ты говоришь, что хочешь всё обдумать и просишь у нас пару часов, вот только судя по данным из диспетчерской, ты хотела куда-то улетать всего полчаса назад. Позволишь узнать — куда? Уж точно не в Столицу, раз ты теперь всячески отказываешься туда лететь. Но, прежде чем ты ответить, позволь задать тебе еще два вопроса, ответы на которые мне бы очень хотелось узнать: первый — почему ты не сообщила о том, что поняла где скрывается твой муж; второй — почему, после того, как ты забрала его к себе, ты приказала очистить сервер полицейского управления города обо всех упоминаниях о нём и вашей дочери. Понимаю, что сходу на все три вопроса ответить трудно, но излагай как тебе будет удобно.

Лорелай скрипнула зубами, поскольку исполнительность Йокой впервые сыграла с ней злую шутку.

— Ты как-то слишком быстро навострился на то, что я тебе ответ буду давать. Представь себя со стороны — допрашиваешь меня как полицейский преступника. Ты не забыл, что мы оба равны? Да-да, Рене, равны. То, что ты на короткой ноге с Тиреши не делает тебя выше меня по статусу.

— Не уходи от темы. Просто ответь на мои вопросы, чтобы мы могли закрыть тему.

— Ммм... мне не очень хочется долго стоять перед тобой, как провинившейся школьнице, поэтому я ограничусь одним общим ответом — я действовала руководствуясь своими соображениями, которые, однако, не идут вразрез с интересами Единства. Иными словами — если ты ещё раз позволишь, чтобы в твоей речи проскальзывали намеки на мое предательство, то ты пожалеешь.

— Держи язык за зубами и кончай ломать комедию, — Трент, до этого не проронивший ни слова, заговорил и весьма агрессивно. — Ты думаешь, что мы не понимаем, что ты ведешь свою игру? Думаешь мы тупые? Да?

— Нет, только ты, — слова вырвались у Лорелай против её воли, но оказались сильно не к месту.

— Что ты сказала, повтори!

— Успокойся, Трент, — замахал руками Рене, стараясь сдерживать неуравновешенную натуру брата.

Лорелай поняла, что сказала лишнего, поскольку как и любой глупый человек, он подсознательно чувствовал свою ущербность перед образованными людьми. А поскольку вести пикировку с ними на равных он не мог, то единственный способ победить оставался в проявлении агрессии. А последней, у старшего из братьев, было слишком много даже для простого человека.

— Прощу прощения. Я наговорила лишнего из-за усталости. Может мы вернемся к первоначальной теме беседы, — как ни в чем не бывало улыбнулась Лорелай, стараясь как можно быстрее исчерпать инцидент.

— Это хорошо, очень хорошо, — благосклонно закивал Рене. — Думаю, мы все немного возбудились сверх меры... из-за нестандартности ситуации и повели себя... необдуманно.

— Полностью с тобой согласна, Рене.

— Тогда нам стоит забыть неудачное начало беседы и начать всё заново. Понимаешь, Лора, мы, как никто другие, хотим, чтобы ситуация с Вершининым разрешилась как можно скорее и главное так, чтобы удовлетворить всех участников. А для нужно действовать поэтапно. Давай пока сосредоточиться на вопросе первейшей важности — насколько надёжно охраняется Александр?

— Он камере, которая полностью бронирована, у него нет доступа к системам корабля или средствам связи, а у двери постоянно дежурят шестеро валькирий. Думаю, такая охрана вполне может именоваться "надежной".

— Только шестеро? — Трент вмешался в беседу. — Ты думаешь это его остановит? Серьёзно?

— Не смогут эти шесть, смогут остальные сто пятьдесят четыре. С корабля сбежать не так-то и просто. Да и из камеры ему не выбраться.

— Ты слишком самоуверенна.

— Если ты так считаешь, то могу увеличить охрану вдвое.

— Не нужно. Я сам это сделаю, — сказал Трент и, отвернувшись от экрана, махнул рукой, будто отдавая приказ кому-то за пределами обзора камеры.

— Прости, что?

— Я усилю охрану его камеры своими людьми. — снова посмотрел Трент прямо в объектив.

Лорелай почувствовала, что начинает закипать.

— Извини, но я не дам твоим людям хозяйничать на своём корабле, — она сделала сильное ударение на слове "твоим", а затем на "своём", чтобы показать Тренту, что не станет подчиняться.

— Лора, почему ты против? — вмешался Рене, почувствовав, что эти двое вот-вот вновь поссорятся. — Мой брат прекрасно разбирается в безопасности и его помощь будет не лишней. К тому же, присутствие небольшой группы его людей создаст дополнительный барьер охраны... на случай непредвиденной ситуации. Это, согласись, весьма здравомыслящее предложение.

— Если только "небольшой группы", — ухватилась Лорелай за единственный возможный шанс хоть как-то остаться в выигрыше.

Продолжи она отпираться, это точно бы вызвала у братьев беспричинные подозрения. Желая реабилитироваться перед другими Основателями, они могли использовать её откровенную неуступчивость против неё же самой. В грубой силе "Фульмината" и "Гаргантюа" превосходили, хоть и не столь ощутимо, мощь "Византии". Сложив один и один, они могли прийти к выводу, что, вместо того, чтобы участвовать в беспрерывных дебатах с Лорелай, проще забрать Вершинина силой и самим отвезти его в Столицу. Желание Лорелай о справедливом суде на нейтральной территорией, для них было не более чем блажью супруги.

— Думаю, четыре звезды будет достаточно, — сказал Трент.

Звездой называлась отряд аэропехоты, состоящая из пяти человек. Хотя на кораблях братьев её не было — оба пользовались услугами обычных бойцов или дронов — Трент предпочел именно этот термин.

— Две.

— Три.

— Две, Трент. Я согласна на барьер из твоих людей, а не на полноценный фронт.

— Пусть будут две, — ответила за брата Рене, опять выступив в качестве медиатора.

— Будь по-твоему, — непонятно кого имея в виду, Лорелай или брата, недовольно согласился Трент. И, прежде чем разорвать связь, бросил, — Буду через десять минут.

Изображение Основателя исчезло и стена снова приняла текстуру расшитых вычурными цветочными узорами обоев.

— Извини за Трента, он весь день сам не свой, — стал оправдываться Рене. Хотя вышло у него это весьма фальшиво. С нелюбимыми коллегами утром и то здороваются более душевно.

— А ты, я вижу, весьма спокоен.

— Мне судьба Александра не очень интересна. Трент у нас обладает ранимым самолюбием, а я нет.

— За столько лет, мог уже и простить.

— Мой брат... кхм... не столь мягкосердечен.

— Это слово теперь антоним "злопамятный"? — не удержалась и подколола толстяка Лорелай.

— Ах, Лора, ну почему ты так жестока?! Не стоит ли быть более снисходительней к людям? — улыбнулся Рене и поудобнее разместил своё жирное тело в мягком кресле. Лорелай подумала, что для полноты картины не хватало только хитона, чащи с виноградом и чернокожего раба с опахалом.

— Я отношусь к людям на основании их личным качеств, не более. Твой брат жесток, импульсивен и самоуверен. Я бы больше предпочла твое присутствия на корабле, а не его.

— Пожалуй, я откажусь.

— Я и не надеялась на согласие, — невольно улыбнулась Лорелай.

— Но так и быть, перед тем как к тебе вылетит Трент, я попрошу его, очень настойчиво, вести себя подобающе.

Лорелай с благодарностью кивнула.

— Я бы очень на это рассчитывала, Рене.

Основатель так же вежливо, насколько это позволял его обвисший двойной подбородок, кивнул и разорвал связь. Лорелай не стала терять время и приказала кораблю вызвать Йокой. Та по-прежнему была на капитанском мостике, только теперь она сидела в кресле поджав под себя ноги и с безмятежным видом поедала ложечкой пудинг из пластикового стаканчика. Всем своим видом она демонстрировала полное равнодушие к сложившейся ситуации.

— Рейко, у меня новости для тебя.

Телохранительница с сожалением посмотрела на остатки еды, а затем мысленно вызвала контейнер пневмопочты и бросила туда остатки.

— Слушаю.

— Через пятнадцать минут к нам прилетит Трент Оберн.

Если Йокой и удивилась, то не подала виду.

— А есть повод?

— Я договорилась с братьями, что он проверит надежность охраны Вершинина.

— И как он собираеться это сделать? Подёргает прутья решётки? Проверит насколько ревностно охран следит за камерой? Убедиться, что на стене не висит плакат Ракель Уэлч?

Голос Йокой сочился пренебрежением, поскольку желание Основателя ударило по её профессиональной гордости. А ещё ей не хотелось, чтобы такой человек как Трент вообще посещал их корабля. Слишком дурная репутация, слишком велик ворох отрицательных черт характера.

— Сама увидишь, — пожала плечами Лорелай. — Но будь готова к тому, что он прибудет в сопровождении охраны.

— Плохо. По другому никак?

— Трент один не ходит — слишком уж у него много недоброжелателей.

— Откуда им тут взяться? Кроме тебя и меня тут полноценных людей нет, — сказал Йокой и бросила взгляд на пилотов, но тем, как и ожидалось, было всё-равно.

— В текущей ситуации наши измышления никакой силы не имеют. Он может ходить с кем угодно, а попытки помешать ему в этом, он может воспринять весьма... превратно. Так что, если ты не хочешь завести в его лице врага, отнесись к его желанию с пониманием.

Йокой меланхолично кивнула, словно предострежение её не сильно испугало, и встав с кресла направилась к выходу. Лорелай отключила связь и отправилась вслед за ней в ангар. Как хозяйка она должна была лично встретить гостя, а, заодно, и сопровождать его всё то время, что он будет находиться на борту. Выпускать Трента из глаз или перепоручать это Йокой она не могла. С ним были весьма натянутые отношения, поэтому, чтобы не случилось, она должна быть рядом с ним, дабы он что-нибудь не устроил. А учитывая неприязнь старшего Оберна, как к ней, так и к Вершинину, он наверняка будет вести себя грубо и вызывающего. Тем более и видеоконференция прошла из рук вон плохо. Если Рене к словам Лорелай отнесся спокойно, то Трент наверняка затаил злобу и теперь ищет способ поквитаться.

Когда Основательница вошла в ангар, Йокой уже была там, стоя в окружение валькирий.

— Александр? — коротко спросила Лорелай.

— Когда шла сюда, то проверила камеру — меланхолично смотрит на город. Там как раз начинается самое интересное.

— Что начинается? Какой-то фестиваль или праздник? Я не в курсе.

— К развлекательным мероприятиям царящее на улицах оживление точно не отнесешь, — хмыкнула Йокой. — Братья заблокировали все средства связи в городе. Приплюсуй к этому единовременный визит сразу трёх Основателей, двое из которых имеет скверную репутацию и мы получим ситуацию, когда народ рванул прочь из города. Сейчас на улицам толчея как при новогодних распродажах, а пробки из машин растянулись на пару километров.

— Жители решили, что мы заподозрили местное правительство в сепаратизме?

— Вряд-ли... ярдангцы знают, что местные чиновники лояльны Единству как никто другие. А вот иллюзий на счёт местного уровня преступности не питают.

Лорелай фыркнула.

— Делать нам больше нечего, как криминальных боссов отлавливать.

— Но местные этого не знаю, а у страха глаза велики.

По ангару пронесся звук сирены, предупреждающей об открытии ворот. Тяжелые створки начали раздвигаться и в помещение ворвался горячий и пыльный воздух. Ревя двумя соплами, почти царапая потолок, в ангар влетел огромный десантный транспортник. Не гравилёт, питаемый от "Фульминаты", а самый настоящий военный конвертоплан с реактивными турбинами, вместо винтов. Такой мог вмещать не меньше полусотни бойцов. Опалив паркет жаром, транспортник тяжело спружинил на выпущенных шасси и замер. Люк грузового отсека опустился и по нему, вальяжно вышагивая, спустился Трент Оберн.

За его спиной маячили спускающиеся следом пехотинцы. Экипированы они были весьма просто по современным меркам: камуфлированная форма, легкие бронежилеты, защита локтей и коленей, никаких шлемов или разгрузок с грантами. Лишь пара бойцов несли за спинами глухие штурмовые щиты. А вот вооружены серьёзно — все с армейскими "Гренделями". Нехороший выбор оружия. Пули из них, конечно, обшивку не пробьют, но в случае перестрелки натворят немало дурных дел. Именно поэтому валькирии носили с собой только легкие "Цикады".

Два... четыре... шесть...восемь... По началу Лорелай, на вскидку пересчитав прибывших с Трентом пехотинцев, решила, что он взял с собой меньше людей чем обещал, но только затем она заметила за спинами, вставших полукругом вокруг Основателя бойцов, ещё четверых. Они держали в руках какой-то серебристый контейнер.

Сам Трент щеголял полевой офицерской формой без каких-то знаком отличия. Из оружия у него был только висящий в кобуре на бедре "Кольт". Если Рене предпочитал роскошь и гедонизм, то его брат был без ума от аскетизма и милитари. Вместе с Вершинин именно он всегда был тем, кто подавлял очаги сепаратизма, которые росли как грибы после дождя на территории новообразованного государства. Только методы у них были разные: Вершинин предпочитал проработанные молниеносные удары по военной и политической верхушке восставших, а Трент любил дейстовать с размахам и с так излюбленными на его бывшей родине ковровыми бомбардировками, лагерями для интернированных и прочими радостями войны на чужой территории. Именно поэтому отношения между этими двумя были самыми красивыми среди всех Основателей.