Единство и девять Основателей

Растянувшаяся процессия из ведомой под руку Нуми и окруженного охраной Вершинина остановилась, когда все вошли в длинный коридор, по бокам которого шли высокие двери, украшенные тонкой отделкой из серебра и золота. Йокой подвела Оливера к ближайшей и затем приблизилась к нему почти вплотную, отчего тот инстинктивно отпрянул.

— Я не кусаюсь, — сказала Йокой, прищурив миндалевидные глаза.

— Вот только не верь ей, ладно? — бросил Вершинин.

Телохранительница одарила мужчину прохладной улыбкой и, расстегнув наручники, на парне втолкнула его в каюту.

— Ты следующий, — повернулась Йокой к Вершинину.

Дверь напротив открылась и Вершинин ни говоря ни слова подчинился. Наручники с него так и не сняли. К тому же, когда дверь за его спиной закрылась, Нуми заметила, что она толщиной была почти в руку и поблескивала металлом. Похоже, из одной камеры Основатель тут же попал в другую.

Лорелай даже не бросив взгляд на камеру мужу повела Нуми дальше. После коридора с каютам-камерами они прошли ещё несколько залов, а затем по широкой лестнице поднялись ещё на одну палубу вверх, оказавшись ещё в одном коридоре, только в этот раз он шёл вдоль правого борта корабля, а не по центру как прежде. Лорелай прикоснулась ладонью к ровной поверхности стены и смарт-краска изменила цвет и структуру, обозначив силуэт широких двустворчатых дверей, до этого совсем не видимых. Послышалось тихое шипение и створки разъехались в стороны и женщина ввела её в просторную каюту. По площади она, навскидки, была раз в пять больше каюты девушки на "Либерталии". А её старый дом считался по мерам корабля-города просто шикарным.

— Это твоя комната, — сказала Лорелай. — Здесь есть всё необходимое, но если будет чего-то нехватать, то не стесняйся и спрашивай у охраны или корабля. К слову, в шкафе есть одежда под твой размер. Наверно, ты голодна, поэтому я распорядилась подать ужин в гостевой зал. И не волнуйся, Йокой тебя проводит.

— Спасибо, — выдавила Нуми, встав в центре каюты.

Лорелай приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же передумала. Нуми тоже молчала. Лишний раз говорить с Основательницей, у которой проблемы с психикой ей не хотелось.

— Хорошо, — решилась Лорелай разорвать неловкую паузу. — Увидимся... Нуми.

Двери за спиной Лорелай закрылись и Нуми осталась одна. Тяжело вздохнув она подошла к огромной кровати и раскинув руки в стороны упала на неё спиной.

— Уф... — выдохнула девушка и с горечью обхватила себе лицо руками.

Ситуация на её взгляд была хуже некуда: она на одном корабле с Александром Вершининым, который, судя по отношению к нему, считается государственным преступником; и с Лорелай Акерман, которая, отчего-то, на полном серьёзе считает её своей дочерью. Второе вызывало особое опасение. Если Вершинин по тому как говорил и действовал был, определённо, вменяем, Лорелай явно демонстрировала признаки психического расстройства. У этой пары точно не было детей. Никогда. А в браке они уже более шести десятилетий. Не удивительно, что за такой срок у женщины могла развиться какая-то патология на почве нереализованного материнского инстинкта. Вот толкьо почему нельзя была взять парочку сирот из рядового детского дома вместо взрослой, саркастичной и не шибко красивой Нуми?

— Ладно, будем действовать по обстоятельствам, — подумала вслух Нуми и тут же себя одернула. Была вероятность того, что камера прослушивалась.

Нуми встала с кровати и пошла в ванную. Промелькнула мысль по-быстро принять душ, но врожденная паранойя тут же создала у неё в голове образ десятков скрытых камер, поэтому она ограничилась только тем, что умыла лицо. Вернувшись в апартаменты, она подошла к стенному шкафу, который, как и сказала, Лорелай был до отказа забит одеждой. Причём судя по температуре и характерному легкому запаху, отпечатанной менее часа назад. Поскольку речь шла об ужине Нуми выбрала простое облегающее платье до колен с высоким воротником. Обуви в шкафу было не меньше двадцати пар, всевозможных цветов и фасонов, но девушка остановилась на открытых босоножках на высоком каблуке. Правда, сначала она решила одеть простые туфли-лодочки, мотивируя это тем, что они в самый раз, если получиться очень быстро убегать. Но потом как следует подумать поняла, что некуда ей с висящего на высоте полукилометра над городом корабля не сбежать. Да и одних гвардейцев тут, наверное, не менее роты — шансы на побег были практически нулевыми.

Йокой без стука вошла в каюту, когда Нуми уже закончила одеваться и корить себя за то, что поддалась свойственной её полу тяге к тряпкам.

— Нам пора, — с кислым миной на лице сказала телохранительница. То ли от вида Нуми, то ли от чего-то ещё.

— Наконец-то, а то уже начала искать ржавый гвоздь, чтобы начать делать на стене зарубки, отсчитывающие дни моего заточения, — не удержалась Нуми от сарказма.

— Это хорошо, что ты пытаешься сохранять бодрость духа.

— Почему? — осторожно спросила девушка. С учетом подозрений относительно психических проблем Лорелай ответ был ей не безразличен.

— Не хочу тебе врать, поскольку уже устала заниматься этой грязью, поэтому скажу напрямую, — с тоской в голосе сказала Йокой и опустила голову, словно боясь смотря девушке в глаза. — Лорелай имеет привычку во время путешествий по Единству забирать себе на борт молодых девушек из бедных семей; баловать их красивой одеждой и вкусной едой; а после того, как вдоволь с ними наигрался, убивать их в своей пыточной а замороженные отрезанные головы хранить в своей библиотеке, как трофеи. Ты у неё будешь уже сто семьдесят четвёртой, если тебе так интересно. Но не волнуйся, во время её садиских развлечений я всегда ей ассестирую, поэтому если боль будет для тебя слишком невыносимой, я постараюсь ввести тебе препарат, вызывающий остановку сердца. Лорелай не разбирается в реанимации, поэтому ты умрешь быстро и безболезненно. Я обещаю, что о твоих родных позаботяться — анонимные денежные пожертвования от Основательницы очень щедрые.

Ик. Это был единственный звук, который смогла издать Нуми прежде чем начала пятиться назад на подкашивающихся ногах. Йокой подняла голову и пристально принялась изучать лицо девушки. На её лице опять появилось, та кислая мина, с которой она зашла в каюту пару минут назад.

— Я ожидала большего, — азиатка разочарованно цыкнула. А затем, обойдя по кругу застывшую как столб Нуми, принялась обеими руками толкать её в спину в сторону дверей.

Нуми не сопротивлялась, поэтому Йокой быстро вывела её в коридор, где уже в конвое из шести валькирий их ждал Оливер.

— Вот с ним было веселее: что в гравилете, что пять минут назад, — кивнула на юношу Йокой.

Ещё не оправившись от злой шутки Йокой Нуми поплелась за ней следом и даже не заметила как очутилась в огромном зале во всю ширину корабля. В отличии от других помещений "Византии" обстановка была весьма аскетичной. Ни картин, антиквариата или дорогого декора. Только длинный старинный стол, да четыре кресла с высокими спинками, украшенными резьбой. Солнце уже почти достигло края горизонта поэтому вся столовая была почти красной от слепящих закатный лучей.

Во главе стола в пол-оборота сидела в Лорелай и недовольно кривя губы смотрела на Вершинина, расположившегося на другом конце. Наручники с мужчины уже сняли, но наверное исключительно потому, что в каждом углу столовой стояла пара вооруженных валькирий. Вдоль окна выстроились в ряд четыре девушки, одетых горничными, но наверняка они тоже были сотрудницами гвардии. И того тринадцать натренированных бойцов с учётом Йокой. Как-то много на одного Вершинина.

Оливер и Фоссум сели по краям стола напротив друг друга, но непроизвольно сдвинулось в сторону мужчины. От Лорелай не укрылась эта деталь и она недовольно сжала губы ещё сильнее чем прежде. Йокой расположилась за спиной начальницу прислонившись к стене.

— Сегодня кок решила приготовить блюда из итальянской кухни: суп минестроне, паста с соусом аматричана и тирамису на десерт. Надеюсь никто не против?

Приняв повисшую тишину за согласие Лорелай удовлетворенно кивнула и посмотрела на Вершинина, который с тех пор как Нуми вошла ещё ни разу не посмотрел на жену, предпочитая любоваться закатом.

— Ты можешь и дальше молчать, демонстрируя мне свою неприязнь, однако от этого ситуация не измениться. Твой заговор и последующий побег нивелировали возможность снисхождения к тебе. Однако это не значит, что мы непременно посадим тебя в тюрьму, — продолжила Лорелай речь, которую по всей видимости, прервало появление Нуми и остальных. — У некоторых из нас по прежнему есть сомнения в том, что мы... правильно интерпретировали твой замысел...

К Нуми и Оливеру тут же неслышно подлетели две горничные и поставили перед ними исходящие паром тарелки с супом. А вот стол перед Вершинины был девственно чист. Похоже, ужином его кормить никто не собирался.

— ...Так что для начале давай уладим противоречия между нами. Я думаю, спустя столько лет, мы оба хотим одного и того же.

Лорелай сделала театральную паузу, давая понять, что это конец её речи и теперь ответ за Александром. Но тот, отчего, не хотел продолжать беседу а просто медленно моргая смотрел на окрашенный багрянцем город. Пауза стала затягиваться и Нуми, на пару с Оливером, принялась монотонно стучали ложкой по дну тарелок, одновременно стараясь развить у себя способность к невидимости.

— Я не стану оправдываться или изворачиваться. Ты, как и все остальные, поняли меня абсолютно правильно. Я действительно собирался избавиться от всех Основателей, так-как считаю, что мы уже засиделись на наших местах. Да, не спорю, мой план кроме как предательством никак не назвать, вот только в девятом круге ада, уготованном предателям, я буду находиться вместе с тобой, Лора. Подумай об этом, прежде чем со свойственным тебе аристократизмом, изображать человека, готового милостиво прощать людей.

Нуми разделалась с супом и положила руки себе на колени. Одна из служанок тут же взяла пустую посуду и вышла из зала. Оливер водил глазами по сторонам, изучая убранство столовой. Вершинин продолжал любоваться закатом. Лорелай смотрела на мужа, словно не могла принять решение о том, как дальше строить беседу. Йокой заметила на рукаве своей брони только ей видимое пятнышко и теперь старательно пыталась его оттереть. Вся обстановка указывала на то, что никто из присутствующих сейчас не хотел находиться здесь, но старательно делал вид, что ничего из ряда вон выходящего не происходит.

— Значит, ты всё решил, — наконец разорвала тишину Лорелай и обернулась к Йокой. — Когда мы сможем вылететь в Столицу?

Йокой закрыла глаза и спустя несколько секунд ответила.

— Суперкарго говорит, что погрузка припасов завершиться через три часа.

— Могли бы заняться этим уже в Столице, — недовольно бросила Лорелай.

— Я полагала, что мы тут надолго задержимся, — равнодушно проигнорировав тон начальницы, ответила Йокой и как-то подозрительно посмотрела на Вершинина.

Нуми непроизвольно громко вздохнула. На её взгляд ужин превращался в пытку. А ведь ещё утром она полагала, что день ограничиться только мелкими делами, лекциями и вечерней учёбой. Только всё вылилась в похищение, тюремное заключение и, якобы, родство с одной из Основательниц.

— Второе подавать? — поинтересовалась Йокой.

"И продолжить трапезу, в которой неловкость можно резать ножом и раздавать оставшимся наедине влюбленным подросткам?" — съязвила про себя Нуми.

— Конечно, не обижать же кока, — желая сохранить лицо сказала Лорелай.

— Госпожа Акерман... — сбивчивый голос шёл со стороны Оливера. — Можно узнать почему я был взят на борт корабля... я просто соуч... невольный участник мелкого инцидента. То есть, как я полагаю... эм... могу вернуться на Ярданг, так сказать...

Пока парень говорил, Лорелай внимательно его слушала периодически кивая с таким видом, словно весьма заинтересована в его рассказе. Вот только Нуми была уверена, что если бы существовал градусник, измеряющий эмоции, то он бы показал абсолютный минус на стороне стола Основательницы.

— Юноша, позвольте мне задать вам встречный вопрос: мне показалось или вы только что сказали, что вам не нравиться ужин на роскошном корабле в компании двух Основателей и вы желаете вернуться в грязную вонючую тюрьму клоповника под названием Ярданг?

— Ум... — единственное, что смог выдавить Оливер после устроенного ему отлупа.

— Ты ошибаешься, Лорелай. Он действительно попал во всё это по ошибке. Сегодня я увидел этого парня первый раз в жизни, так что ты зря решила что он мне дорог. Или ты думала, что он новая версия Калеба? — не поворачивая головы сказал мужчина.

Нуми никак не могла понять, то ли он до одури обожает закаты или просто не хочет встречаться взглядом со своей женой. И что между ними, вообще, произошло? Прежде она не слышала о том, чтобы эти двое находились в столь натянутых отношениях. Вершинин и Акерман служили эталоном института брака Единства, доказывая, что любовь может быть сильной, красивой и, главное, долговечной. С другой стороны, то что Вершинин для остальных восьми Основателей является преступником она тоже не слышала.

— Тогда не имеет значения в тюрьме Ярданга или Столицы ему сидеть, — сказала Лорелай мужу, при этом улыбаясь Оливеру.

— Отчего же — здесь ему сидеть гораздо меньше, чем в вотчине Первого. Тюрьма здесь и так переполнена.

— В вотчине кого? — удивлённо спросил Оливер.

— Руама Тиреши — Первого среди равных, — пояснила парню Нуми, процитировав учебник.

— Чего-чего? — Йокой включилась в беседу. — Первый среди равных? Я не ослышалась? Кажется прежде он именовался просто "Старик".

Лорелай нахмурилась от слов Нуми.

— Нуми, если бы хамила, материлась и сплевывала на стол непрожеванную еду, то ты не произвела бы и десятой части того негативного впечатления, как после слов о Тиреши, — Вершинин, наконец, впервые за ужин оторвался от созерцания заката. — Однако, во всём нужно искать положительные стороны, ведь так? В данном случае она заключается в том, что ты училась по самым новым учебникам истории. Вообще, тема с сортировкой для некоторых из нас была болезненной темой, но мы всегда обходились самым простым способом — по первой букве фамилии. Однако, лет двадцать назад, когда Руам решил отпраздновать своё стотридцатилетие, мы решили сделать ему подарок. А что можно подарить человеку, у которого всё есть? Конечно же немного повода для тщеславия. Мы решили расположить себя способом, принятым в научном сообществе — по возрасту, в порядке убывания. Так он и стал во главе списка. Особого значения этой шалости никто не предал, ну кроме Зиммер, но устроенную ею истерику можно понять — она во второй раз оказалась в конце списка. И вот не прошло и двух десятков лет, как он к своему место в списке учебника прибавил приставку "Первый". Даже удивительно, что из вас никто этого не знает.

— Так откуда тогда ты в курсе? — спросила Лорелай.

— У меня есть один подчинённый, специализирующийся на... кхм... управлении активами и персоналом. Как то раз он привел сына на... кхм... работу. Вот у него и заметил учебник и захотелось, из любопытства, почитать о самом себе. Паршивое тогда чтиво вышло.