Единство и девять Основателей

Следователь кивнул, поскольку понял смысл эвфемизма "нежеланный гость".

— Что она совершила?

Нуми пожала плечами.

— Она никогда мне этого не говорила.

— Вы прилетели на Ярданг за деньгами из банка? — сменил тему Фархади.

Похоже, он больше интересовался тем, что было до похищения, чем им самим. Этот факт Нуми немного удивил. Конечно, она допускала, что он хочет всесторонне увидеть картину произошедшего, вот только почему он так целенаправленно пытается разузнать подробности именно о ней самой и её матери?

— Я прилетела поступать в университет.

— А в какой, если не секрет?

Девушка поймала себя на мысли, что даже её собственную мать так не волновало будущее дочери, как окружающих её людей.

— Рассчитываю на Мирай или Сокотру.

— Неплохой выбор. А в наш поступать, значит, не намерены?

Нуми одарила его взглядом, в котором можно было прочитать "сам туда катись".

— Не расскажите о своей жизни на "Либерталии"? Учитывая репутацию данного места я не исключаю того, что преступники начали следить за вами ещё там.

Тревожный колокольчик в голове девушки едва слышно дзинькнул, но девушка его не заметила и принялась рассказывать о себе: как с детства жила на корабле в маленькой каюте, о болезни матери, об однообразных днях, состоящих из дневной работы и вечернего самообучения. В детали она старалась не вдаваться и пересказывая свою жизнь достаточно скупо, поскольку считала, что ничего интересного там никогда не было.

— Значит, вы жили небогато, а затем, после того как мать умерла, вы отправились за её деньгами в "Германдат"?

Звоночек дзинькнул снова, но на этот раз уже достаточно громко, чтобы девушка его услышала и отреагировала.

— А я должна была выбрать путь аскетизма?

— О, вы ничего такого не подумайте! Я просто пытаюсь сопоставить факты, чтобы получить общую картину, — лучезарно улыбнулся следователь и Нуми тут же приняла решение.

— Знаете, я тут подумала, и решила воспользоваться услугами государственного адвоката.

— Адвоката? Но вас ни в чём не обвиняют.

Нуми хмыкнула про себя. Да, её ни в чём не обвиняют. Пока. Но уж больно тон беседы и детали, которые у неё выпытывали выглядели подозрительно. У неё возникло чувство, что Фархади её в чём-то подозревает и только ищет возможную зацепку, чтобы взять в оборот. А в подобных случаях надо сразу переходить в глухую оборону. Конечно, лучше было бы сразу, как только следователь вошел в допросную, потребовать защитника, но тогда ничего и не предвещало того, что к ней будут относиться не как к потерпевшей. Так что сейчас было самое время.

— Если не ошибаюсь, продолжать беседу с задержанным после того, как он потребовал юридическую защиту является служебным нарушением? — сказала Нуми и не сдержавшись гаденько улыбнулась.

— Как пожелаете, — кивнул Фархади, на лице которого не осталась и следа прежнего дружелюбия.

Следователь вышел и Нуми осталась одна. Но ненадолго. Примерно через пять минут за ней пришла одетая в форму женщина и проведя её по вырубленным в скале коридорам — здания полиции размещалось в самой глубине Пяти Столпов — привела в то место, знание о котором девушке хотелось подчеркнуть только из литературы. Изолятор временного содержания городской полиции представлял собой длинное помещение со сводчатым потолком, в котором, по разные стороны от центрального коридора, располагались одноместные камеры, отделенные друг от друга каменными стенами. Вместо решеток здесь были прозрачные двери из бронестекла, а убранство камеры состояли лишь из висящего на двух цепях лежака у стены. В конце коридора, под потолком, располагалась небольшое окно, через которое под углом лился свет.

Женщина открыла дверь и Нуми безропотно зашла в камеру. Какого-то смысла кричать и жаловаться у неё не было — её бы просто проигнорировали, так как она не сказала бы ничего такого, что полицейская не слышала за годы своей службы.

Нуми полагала, что все помещения будут заполнены, но все камеры кроме двух напротив пустовали. В одной сидел обычный на вид мужчина, единственной особенностью которого была пышная борода покрывающая всё его лицо и длинные волосы закрывающие лоб, отчего его лица было почти не разобрать. Другую камеру занимал молодой парень чуть постарше Нуми. Увидев девушку тот выпучил глаза от удивления и быстро отвернулся. Но как только полицейская вышла из изолятора, эти двое тут же продолжили разговор, который прервался из-за появления Нуми.

— Ты сам виноват, нечего было водиться с Саттаром, и, тем более, заниматься чем-то подобным, — сказал мужчина.

— Я не знал, что он решиться на похищение. Я просто занимался тем, что фиксировал всех входящих и выходящих. Знаете, это трудно назвать нарушением закона.

— Это называется "пособничество" — тебе прокурор с адвокатом это быстро растолкуют. Скажи "спасибо", что тебя не постигла судьба тех ухорезов, что были в машине. А ты ведь понимаешь, что могла?

Бородач как-то нехорошо оскалился и парень, даже не видя его лица, сглотнул. Нуми в это время громко плюхнулась на кровать и тем самым привлекла внимание мужчины.

— А вы, сударыня, за что здесь томитесь? Если не ошибаюсь, вы — потерпевшая.

— Правила тюремного этикета требуют от меня ответить "не за что — я невиновна", — ответила Нуми, одновременно удивившись тому, что он знает кто она.

— Ну, знание этикета уже доказывает, что вы часто оказываетесь "невиновны", — улыбнулся бородач.

— Нет, просто у меня была хорошая школа жизни, — с сарказмом ответила Нуми по-прежнему пялясь в потолок. — Жизнь на "Либерталии" научила меня многим вещам: ненормативной лексике на основных языках Единства, игрой в наперстки и знанием того, что если с утра за судном следует косяк рыб, то ночью кому-то вскрыли горло и выбросили за борт на корм.

Мужчина фыркнул.

— Если бы мне давали по марке за каждый раз, когда я слышал байки о жестокости обитателей "Либерталии", то у меня сейчас бы было... — бородач стал загибать пальцы бормоча что-то губами. — Шесть марок с учетом этого.

— Как-то мало. Вам никто не любит ничего рассказывать? Наверное потому, что вы редкостная болтушка.

Настроение Нуми было настолько плохим, что она поставила перед собой чёткую цель — затопить темнотой из своей души все окрестные камеры, чтобы не только она сейчас испытывала отчаяние от сложившейся ситуации. Однако в отличии от молодого парня, чьё настроение уже было испорчено до неё, бородач никак не реагировал на негативные флюиды испускаемые рыжей девушкой.

— Вы так пытаетесь намекнуть на то, что хотите провести время в тишине?

— После случившегося со мной — это естественная реакция.

— Вы про похищение?

— Разумеется, ведь меня никогда прежде не похищали. Я даже попросила их быть со мной нежными, так как это был мой первый раз и мне хотелось запомнить его на всю жизнь, однако, как и часто бывает при первом разе, всё закончилось очень быстро.

Не оценив двусмысленной шутки Нуми, мужчина, закатив глаза, тяжело вздохнул.

— Он не отстанет, — неожиданно сказал парень из соседней камеры. — Так что лучше расскажи всё как есть.

— Кхм... ну если ты так в этом уверен. Только упомяну вначале, что сведения добытые подобным путем не могут использоваться в суде. А подобный способ получения информации является нарушением закона о "Министерстве общественной охраны".

— Аха-ха, — засмеялся мужчина. — Ну вы немного ошиблась — я не подсадной полицейский. Кстати, позвольте представиться — Александр Базаров или, как меня иногда называют, Драматург. А тот, в соседней камере, — наводчик Оливер Винчи. Косвенно именно он виноват в том, что тебя похитили.

— То, что вы знаете подобную информацию сразу делает вас человеком, с которым мне тут же надо перестать беседовать.

— Совсем наоборот. Не буду скрывать род своей деятельности — я руковожу небольшой преступной группой, которая занимается контрабандой. Однако у меня есть ещё небольшой приработок: банк "Германдат" платит мне за то, что помогаю его клиентам выпутываться из неприятностей, связанных с... ну будем называть их "маргинальными представителями социума". Поэтому как только я узнал о том, что одна из клиенток банка была похищена, я тут же предпринял все возможные действия с целью её освобождения. Так что без лишней скромности могу сказать, что это моя заслуга в том что ты свободна.

Нуми оглядела стены камеры.

— Свободна духом я так понимаю. Не телом? — безразлично бросила Нуми, которую больше волновало то, как скажется её заключение на вероятность поступления в университет.

Наличие судимости однозначно поставило бы крест на возможность поступления в престижное учебное заведение, а вот факт заключения под стражу был неясен. Как правило, крупные университеты, стараясь следить за репутацией, предпочитают не связываться с проблемными абитуриентами. Но с другой стороны она и не преступница... пока. Её беседа со следователем сложилась совсем неудачно. И хуже было другое — даже если всё благополучно разрешиться, то она всё-равно может получить от прокуратуры подписку о невыезде на время расследования. Для неё это станет катастрофой, ведь улететь с Ярданга она не сможет — её завернут прямо в космопорте.

— Кто-то не умеет в оптимизм, — слова Базарова отвлекли Нуми от тяжёлых мыслей.

— Я склонна к негативному мышлению.

— Тем не менее я надеюсь, что вы таки включитесь в беседу.

Нуми села на кровать и уставилась на бородача самым тяжёлым взглядам на какой только была способна.

— Представь что сейчас вокруг нас заиграла тоскливая протяжная мелодия, исполняемая на скрипке или, как вариант, на фортепьяно. Представил? Хорошо, а теперь я расскажу тебе грустную историю о прекрасной деве, что провела всю свою жизнь на далеком корабле "Либерталии" с матерью-преступницей. Дева эта была прекрасна ликом, а её пламенные волосы зажигали огонь любви в сердце каждого мужчины, кто хоть раз бы бросил на прелестницу свой взор. Однако, эту юную душу влекли далёкие города и страны, но из-за матери-беглянки она не могла оправиться в путешествие, чтобы увидеть дивные миры за пределами её родины. Но однажды в её жизни случилась беда — матушка её заболела и скоропостижно скончалась и перед девой выпал шанс, наконец-то, увидеть чарующий большой мир. Купив билет на утлое суденышке, она преодолела мили безграничного океана и, наконец, попала в небольшой портовый городок на краю пустыни. Любимая матушка оставила ей в наследство небольшую сумму денег у местного ростовщика и к нему в первую очередь дева и направилась. Беседа с ним была тяжёлой, но свой "фунт мяса"в виде денег получить смогла. Однако, насладиться нахлынувшим богатством рыжеволосая красавица не успела... Прямо при выходе из конторы, она была схвачена мерзкими похитителями, мечтающими заполучить её богатство или даже её роскошное соблазнительное тело. Но доблестная городская стража смогла вызволить её из беды. Но, из-за легкого недопонимания, её тут же бросили в темную сырую темницу, где она теперь и вынуждена томиться в ожидании своей судьбы.

Закончив рассказ, Нуми сложила ладони у себя на груди и уставилась под ноги скорбным взглядом. Её учительница часто ругала девушку за её тягу к подобным грошовым сценкам, но та не могла удержаться, чтобы их не разыгрывать в те моменты, когда была чем-то недовольна или расстроена.

— В твоей истории, не буду скрывать, много сомнительных мест... например слова о "прекрасной деве"... — протянул мужчина задумчиво приставив палец к подбородку.

— Это творческое допущение.

— Ммм... тогда это пропустим и перейдем к главному — с твоей стороны прибедняться не самая удачная идея. Ты ведь понимаешь, что именно из-за этого тебя держат здесь.

— О чём ты?

— Рассказывать о себе всегда нужно однобоко. Оставь многогранность и сложность персонажам театральным постановок. Ты либо бедная, как церковная мышь, сирота с "Либерталии", либо та, кто может позволить себе услуги "Германдата".

— Я просто рассказывала о себе правду.

— Правду или нет, но наверняка сейчас полицейские проверяют твою личность, так как эта часть истории по их мнению шита белыми нитками. "Германдат" не то место, где с тобой станут вести только из-за твоих очаровательных веснушек.

— Я вижу, что вы хотите донести какую мысль, но понять её мы не можем, — сказал Оливер, который заинтересовавшись рассказом Нуми тоже подошел к стеклу.

— Верно, — кивнула Нуми. — Что не так с этим банком?

— Ты правда не знаешь, что из себя представляет банк "Германдат"?

— Финансово-кредитную организацию? — огрызнулась Нуми, которой надоело играть в загадки.

— Хорошо-хорошо, — мужчина вздохнул, поняв что немного перегнул палку. — Этот банк от большинства других отличают две детали. Первая — минимальная сумма счёта, сейчас она, вроде, в районе двух миллионов марок. А вторая — банк принадлежит Исао Нагасаве.

— Основателю?

— Верно.

Нуми постаралась вспомнить всё, что знала о Нагасаве. Живёт в Мирае, богатейший человек в мире, не женат, как и все Основатели не имеет детей. Состояние в районе девяноста миллиардов марок. Сотни компаний во владении, но самая ключевая "Тяжелое машиностроение Нагасавы", или как её называют чаще всего — ТМН. Именно она производит половину двигателей и генераторов Единой Силы и является ведущим подрядчиком Министерства обороны по строительству военных кораблей. То, что в его собственности может быть и небольшой банк Нуми нисколько не удивило.

— Ладно, ты меня убедил, что этот банк не для простых смертных, вот только есть одна загвоздка — для того, чтобы описать мою мать, можно использовать много разных прилагательных, но вот слова "богатая" среди них не будет.

— Вот ты и высказал вслух то, о чём подумали полицейские. Они уже почуяли запах чего-то крупного и взяли след.

— Ну им ничего не светит, — с нескрываемой уверенностью в голосе хмыкнула Нуми. — Про деньги матери впервые я услышала только сегодня. А уж про то, что она совершила я до сих пор не в курсе. К тому же, держать они меня здесь могут максимум сутки, да и я уже потребовала адвоката, так что всю разрешиться в мою пользу.

— Надеюсь, адвокат не бесплатный?

— Эй, ну извини, что час назад я ещё не знала, что являюсь владелицей состояния!

Дверь в изолятор неожиданно открылась и в помещение вошёл высокий чернокожий мужчина в форме с нашивками капитана. Слишком высокий чин для того, кто бы сюда стал заходить. Несколько секунд он водил глазами по помещению и, наконец, остановил взгляд на Базарове широкой походкой подошёл к его камере.

— Что ты, мать твою, творишь, а?! — капитан старался говорить тихо, чтобы их никто не слышал, но его настолько переполняла злость, что это у него совсем не получалось, отчего Нуми и Оливер прекрасно его слышали.

— Свою... работу, — на последнем слове Базаров запнулся, так как похоже не был уверен в том, что к его деятельности можно было применить этот термин.

— А нельзя её делать не столь явно? Как ты мог так глупо попасться? Ты хоть понимаешь, что теперь всё не так как в другие разы? Три трупа — это три трупа. Даже на Ярданге.