Лейтенант Магу

— Чего рты раззявили? — обрушился на ни в чем неповинных девок Превин — Готовьтесь, сейчас обратно пойдем, карет для вас не подали.

Пока сапер не успел установить заряд, к лейтенанту подошел Фелонов.

— Господин лейтенант, может, пошарить в доме? Вдруг что-нибудь ценное отыщется?

За несколько месяцев знакомства Влад видел лейтенанта всяким, веселым и грустны, оживленным и подавленным, в радости и гневе, но никогда еще не видел его в таком бешенстве. В одно мгновение Алекса Магу словно подменили, чем-то он стал похож на готового вцепиться в ляжку бульдога.

— Отставить! Узнаю, что кто-нибудь взял хоть нитку — под трибунал отдам немедленно! Всем ясно?

— Так точно, господин лейтенант, — откликнулись ближайшие охотники.

Солдатам было непонятно, зачем взрывать дом, если там осталось еще так много полезного добра. Его ведь продать можно, пополнив скромный бюджет руоссийского солдата. Да и самим кое-что из вещей вполне сгодиться. Но ослушаться офицера не посмели, уже убедились, что лейтенант слов на ветер не бросает. Да и унтер с фельдфебелем ему в рот смотрят, а от них неправедным путем добытое добро не спрячешь. Может и не выдадут офицеру, но сами ребра так пересчитают, что никаких денег не захочется. Да и что на этих тряпках можно заработать — копейки.

Спустя четверть часа, выдвинув вперед дозор, колонна охотничьей команды лейтенанта Магу вытянулась по дороге, ведущей на равнину, оставляя за собой дым подожженных построек. Грохнул взрыв, уничтоживший жилой дом. Со спины до ушей лейтенанта донеслось.

— Какую девку загубили, — сожалел кто-то из молодых солдат.

Алекс хотел одернуть наглеца, но не успел. Глухой удар и кто-то из старослужащих вразумил молодежь.

— Дурак, вырастет — таких же волчат нарожает, гоняйся за ними потом.

Солдатские сапоги глухо топали по каменистой дороге. На душе Алекса Магу было муторно.

— Ты пойми, участие в таких акциях солдат разлагает хуже любой вражеской пропаганды. Оглянуться не успеешь, как окажешься во главе банды убийц, насильников и мародеров. И целью твоей станет не служба Родине и императору, а набивание своего кармана и спасение собственной шкуры. Чтобы этого не произошло, все должно проходить только по команде и под полным контролем со стороны начальства. Никто и дыхнуть не должен по собственной инициативе, а только по приказу командира. Вот представь, что мы выгребли все имущество Джавхата и сейчас его тащим с собой.

Фелонов представил. Действительно, не команда охотников, солдат регулярной армии, а банда мародеров и барахольщиков получается. Если бы сейчас все тащили с собой, то больше бы думали о сохранности этого барахла, а не о выполнении задачи, да и шли бы медленнее. Унтер аж сплюнул, но у него оставался еще один аргумент.

— А как же трофеи?

— Трофеи — это оружие, боеприпасы и прочая амуниция, взятые в бою, а не бабские тряпки. Уяснил?

— Так точно!

— Если ты, я или Превин им прикажем, то они не задумываясь должны убить кого угодно, но если они хоть кого-нибудь пальцем тронут по собственной инициативе, этот палец им следует немедленно оторвать, пока остальные не последовали его примеру. Это, надеюсь, тоже понятно?

— Понятно, господин лейтенант. Хитро вы все как-то повернули. Я ведь до сих пор ничего дурного в том, чтобы какие-нибудь тряпки прихватить не видел.

— Влад, не прикидывайся дурнее, чем ты есть. Если эти тряпки нужны, скажем, для того, чтобы раненых перевязать, то их можно и нужно взять. А если отдавать не будут, то и силу надо применить. Здесь вопрос не в том, что берут, а с какой целью. Поэтому ты за солдатами в оба следи и, чуть что, сразу пресекай, а то не хотелось бы кому-нибудь из них портить жизнь, но я это сделаю.

— Не извольте беспокоиться, — пообещал унтер.

— Я сейчас о другом беспокоюсь. В плавни входим. Там место для засады хорошее, да и встречи нежданные могут быть. Поэтому давай в головной дозор и смотри там в оба.

— Слушаюсь, господин лейтенант!

Фелонов поднялся, поправил ремень, оттянутый тяжестью кобуры с трофейным револьвером и, подхватив винтовку, пошел вперед.

Лучше бы отправить вперед местного рыбака, он эти места знает не в пример лучше, но освобожденные девки от него и на шаг не отходили, не посылать же его в дозор с таким табором.

Едва унтер-офицер прошел два десятка шагов, как лейтенант скомандовал "Подъем!" остальным охотникам. Солдаты нехотя зашевелились. Видно было — устали. Почти двое суток в постоянных переходах, в том числе ночных, по опасной территории основательно вымотали непривычных к таким условиям добровольцев. Сейчас вожделенный левый берег был так близко, оставалось совсем немного и они будут в безопасности, но Алекс понимал, что именно сейчас следовало утроить бдительность.

Однако, вопреки опасениям, к переправе вышли без происшествий. Едва их заметили, с левого берега, как из плавней выплыла целая стая рыбацких лодок, лейтенант прикинул, что за один рейс они смогут увезти всех, и солдат, и спасенных. Он уже открыл рот, чтобы отдать приказ к посадке, но тут его дернули за рукав.

— Офицер, офицер.

Рядом с ним стояла одна из спасенных девушек. Довольно миленькая, если не придираться к прокопченному солнцем носику и обветренным губам.

— Там птицы, офицер.

Птиц в плавнях водилось множество, и зачем ему...

— Их кто-то спугнул, — пояснила девчонка.

Едва взглянув в направлении, куда указала ее рука, лейтенант схватился за кобуру и завопил.

— К бою!

Следившие за лодками солдаты не сразу поняли, чего от них хочет офицер.

— Фелонов! Превин! Разворачивайте цепь! Прочесать плавни!

Засаду в плавнях устроить и просто, и трудно. С одной стороны, противник может пройти в пяти шагах и не заметить. С другой, здесь невозможно залечь. И присесть нельзя — намочишь патроны и останешься с одним кинжалом. Или штыком. Даже перезаряжать оружие сложно, особенно дульнозарядное. Поэтому побеждает тот, кто первым обнаружит врага и первым успеет выстрелить.

Место для засады бандиты выбрали грамотно, расстреливать переполненные солдатами лодки отсюда было одно удовольствие, промахнуться было практически невозможно. Промахнулись они в другом, не учли наличия наблюдательной и смышленой девчонки. К тому же солдат было намного больше и вооружены они были скорострельными казнозарядными винтовками "шапсо".

Когда матом и тумаками унтеры придали цепи правильное направление, сидевшие в засаде попытались уйти, и некоторым это удалось, но троих прижали к открытой воде и в ходе короткой, но ожесточенной перестрелки убили. Охотники тоже потеряли троих, двое были легко ранены, а третьему пуля попала прямо в сердце.

— Это люди Хамиди?

Фелонов за волосы поднял голову одного из трупов.

— Я их ни разу не видел, видимо, это люди другого бея. Что с ними делать?

— Оружие заберите, а трупы утопите. Рыбе и ракам тоже нужно чем-то питаться.

Переправа на левый берег прошла в почти полном молчании, бездыханное тело на мокрой шинели и ставшая ничейной винтовка сделали возвращение нерадостным. А ведь это их сослуживец и чей-то сын. Штатного писаря в охотничьей команде не было, и именно Алексу еще предстояло написать родителям, что их сын погиб, грудью принял бандитскую пулю.

Первая потеря. Каждый понимал, что она неизбежна и надеялся, что это произойдет не с ним, что не повезет кому-то другому... Вот кому-то и не повезло, а ты — можешь стать следующим неудачником. Пока в состязании охотник — бандиты счет был три — один в пользу первых, если счет здесь вообще уместен. Но кто знает, до каких величин ему еще предстоит дойти?

На левом берегу охотников ждал визг и вой — радовались встрече со спасенными, опять вспомнили погибших. На Алексе повисла сухая, как вобла, средних лет рыбачка.

— Ой, благодарствую, господин офицер, за дочку!

Интересно, за какую? Ах, вот она, курносенькая.

— Это вам за нее спасибо. Если бы не она...

Лейтенант едва отбил руку, которую пыталась поцеловать мать другой спасенной девушки. Но тут на помощь ему пришел бородач-проводник.

— Господин офицер, надо бы за спасение... И помянуть тоже надо.

— Надо, — согласился Алекс.

Надо, чтобы радость спасения и водка затмили горечь первой потери.

— Сейчас бабы накроют.

Рыбак хотел было уйти, но офицер его придержал. Убедившись, что больше никто их слышать не может, сообщил.

— Найди унтер-офицера Фелонова, забери у него трофеи, скажи — я приказал.

Рыбак на мгновение замер, потом кивнул и мгновенно исчез, торопился, пока офицер не передумал. Трофеями охотников стали три ружья, древний кремневый пистолет османийской работы, да три простых горских кинжала в недорогой отделке. Одно ружье было кремневым гладкоствольным. Такие еще лет тридцать назад все переделали в капсюльные. А это, видимо, к тому моменту уже стало чьим-то трофеем. Два других были нарезными штуцерами. Бритунийский, какие они по дешевке распродавали по всему миру, после снятия с вооружения собственной армии и не очень удачный, слишком легкий и не очень надежный "миттихский". Разномастные и разнокалиберные, они руоссийской армии они уж точно не были нужны, разве что трофеями похвастаться, а рыбакам еще пригодятся. Одной охотничьей команды на все семьдесят верст не хватит, а остальные не очень-то и шевелятся, отвыкли от стрельбы.

Потом было застолье. Не очень веселое. Сам лейтенант пить не стал, так пригубил из уважения к обществу. Унтерам было строго наказано, чтобы сами много не пили и солдатам не давали напиваться. Завтра еще предстояло предстать перед полковником Верновым. При мысли об этом Алексу захотелось задержаться в рыбацкой деревне подольше. Или еще раз сходить на правый берег.

Обозрев стол, лейтенант заметил, что один из его унтеров куда-то исчез, пришлось задействовать второго.

— Превин!

Лейтенант глазами указал унтер-офицеру на уже прилично принявшего и не в меру разошедшегося ефрейтора. Унтер кивнул, стащил готового разбушеваться вояку с лавки и что-то ему на ухо пообещал. Ефрейтор тут же затих, но обратно за стол ему вернуться уже не дали, отправили отсыпаться на сеновал. В целом застолье прошло прилично, если не считать пары мелких инцидентов, смычка между армией и местным населением удалась, что бывает нечасто. Фелонов отыскался только под утро. Судя по довольной роже, время провел хорошо, и не один. Тоже связь с местным населением налаживал.

Выждав, пока охотники изобразят нечто, хоть отдаленно напоминающее строй, лейтенант опустил их на землю.

— Амуницию привести в порядок, оружие, само собой, чтобы блестело, сапоги тоже. На все про все, даю час. Выступаем ни минутой позже. По прибытии нас наверняка захочет увидеть полковник Вернов. Все ясно? Тогда, р-разойдись!

Упоминание фамилии командира полка подействовало, зашевелились, сонные мухи. Несмотря на то, что около трети личного состава охотничьей команды было завсегдатаями полковой гауптвахты, а хоть раз ее посетили почти все, лишний раз туда попасть никто не стремился.

Настроение было паршивым. При солдатах полковник воздержался, зато наедине высказал все. И за самовольную вылазку, и за убитого и двух раненых, и за... Нет, конечно, во многом Вернов был прав, но действуй они по всем правилам, вполне могли никого и не спасти. А могли и спасти, и потерь избежать. Потом похоронное извещения родителям убитого писать пришлось, а завтра предстояли похороны... Короче, на душе было гадко.

Ужинать Алекс решил в ресторане. У госпожи Сетниковой готовили, как минимум, не хуже, но там за столом собиралось какое-никакое общество. Поэтому предстояло выслушать наставления Аврелии Архиловны на путь истинный, остальные постояльцы свой нос совать начнут. Лейтенанту же хотелось побыть наедине с самим собой, но не удалось.

— Вы позволите?

Алекс оторвался от своей тарелки. Мужчина, лет сорока в сером сюртуке, но офицерскую выправку ни под каким сюртуком не спрячешь.

— Конечно, присаживайтесь.

Мужчина опустился на стул напротив Алекса и тут же представился.

— Подполковник Дережицкий.

— Лейтенант Магу, — в свою очередь представился Алекс, — но что-то не встречал я вас раньше в Текуле. Недавно прибыли?

— Как сказать. Пятнадцать лет назад. Мне-то казалось, что любая собака в округе меня знает, но вам простительно, я по другому ведомству служу.

Алекс догадался по какому именно.

— И с каких это пор жандармы начали совать нос в дела военных?

— С февраля месяца пятого числа сего года. Согласно императорскому указу все дела по государственной измене проходят по нашему ведомству, — пояснил подполковник.

— Но передача части трофейного оружия гражданским подданным империи государственной изменой никак являться не может. Ведь граждане эти ни против государя императора, ни против империи не злоумышляли.

— Господь с вами, — театрально взмахнул руками жандарм, — я про этот случай и не извещен еще. А что, кому передали-то?

Алекс проклял свою несдержанность.

— Да так, по мелочи. Может, вас и не известят даже.

— Ну и ладно, — не стал обострять жандарм, — особенно, если гражданам империи. У нашего ведомства к вам никаких претензий нет, да и быть не может. Во-первых, как вы справедливо заметили, в государственной измене не замечены. Во-вторых, персон, вроде вас, трогать — для карьеры далеко не полезно будет. Тут же адвокаты налетят, прокурор свой нос совать начнет, начальство столичное все грешки припомнит. Расследовать ничего толком не дадут, а потом еще и сам крайним станешь. Мне же до полной пенсии меньше пяти лет дослужить осталось.

— Так зачем же я вам понадобился?

— А вот содействие должностного лица в похищении руоссийских граждан иностранными бандитами, — проигнорировал вопрос лейтенанта Дережицкий — под государственную измену подвести можно. С определенной натяжкой, конечно.

— И какое же содействие бандитам, оказывается? — заинтересовался Алекс.

— Видите ли, раньше горцы действовали на удачу, хватали первых попавшихся. Но года три назад было замечено, что они стали похищать людей целенаправленно, тех, за кого могут заплатить выкуп.

— Но при чем же здесь военные? Состоятельных граждан в Текуле не так и много, их все знают.

— Совершенно верно, местные все на виду. Но скажите мне, каким образом в числе похищенных оказываются солдаты вашего полка, имеющие состоятельных родителей или родственников? Нет, уважаемый лейтенант Магу, информацию бандитам передает офицер, служащий при штабе вашего полка.

— Почему именно офицер? Может, это какой-нибудь писарь?

— Полгода назад, за подобное предположение, тарелка с вашим супом уже была бы на мне, и уже завтра утром мы бы с вами стрелялись с двадцати шагов. А сейчас только привели слабенькое возражение. Значит, вы думаете так же. О том, что вы поедете курьером вас поставили в известность за сутки, когда вы выехали вы, об этом в штабе знали многие, но предупредить Хамиди, организовать засаду на вашем пути за столь короткое время просто невозможно. О вашей поездке предатель узнал, как минимум, накануне вечером, иначе просто не успеть.