Лейтенант Магу

Изогнутая рукоять "гранда" легла в ладонь. Мелькнуло позднее сожаление, что запасных патронов с собой не взял, теперь можно рассчитывать только на те шесть, что сейчас есть в барабане. Щелкнул взведенный курок, ствол пошел вверх, одна из черных фигур заметив опасность, метнулась в сторону.

Бах! За мгновение до выстрела кто-то сшиб лейтенанта с ног, он так и не понял — попал в черного или нет. Сверху навалилась тяжелая туша, пахнуло вонью давно немытого тела и лошадиного пота. Алекс попытался извернуться и взвести курок второй раз, но "гранд" вывернули из руки, а на голову ловко натянули мешок. Руки были зажаты словно в тисках, тогда лейтенант вслепую попытался кого-нибудь лягнуть. Неожиданно попытка оказалась успешной — каблук лейтенантского сапога встретился с преградой. В качестве награды офицер услышал сдавленный вопль, а потом чей-то сапог врезался ему в бок и мысли о сопротивлении бандитам отошли на второй план.

Пока Алекс корчился от боли, ему спутали руки и ноги. Рядом шла еще какая-то возня, но лейтенанту некоторое время было не до нее. Боль немного отпустила, и он попытался пошевелить руками, но только убедился, что связали его крепко и основательно. Между тем, попытка не осталась незамеченной, его пнули еще раз, уже не так сильно, а потом кто-то невидимый с сильным акцентом пообещал.

— Еще раз шевельнешься — зарежу.

Этой угрозе Алекс не поверил, он уже понял, что они нарвались на банду похитителей и просто так убивать тех, за кого можно получить выкуп они не будут. Однако получить еще один весьма болезненный пинок никакого желания не было, и лейтенант предпочел подчиниться обстоятельствам. На время. Между тем, чьи-то руки обшарили карманы, сдернули ремень с саблей, полевую сумку... Пакет! Все доводы разума были мгновенно забыты, Алекс рванулся... На этот раз его избили основательно. Повезло, что бандиты были одеты в мягкие сапоги, только поэтому обошлось без серьезных повреждений. Потом раздался чей-то гортанный голос, и побои тут же прекратились. Затопали приведенные лошади, лейтенанта подняли и взгромоздили на лошадиную спину.

Мешковина пропускала какие-то крохи солнечного света, но понять, что происходит снаружи или хоть как-то сориентироваться с помощью зрения было невозможно. Оставалось надеяться на слух. Судя по возне с другими лошадьми, в живых остался не только он. Между собой похитители переговаривались на незнакомом языке. Говорили немного, но действовали слаженно, чувствовался немалый опыт в таких делах. Страха почему-то не было, видимо, просто не успел испугаться. Была досада, что так глупо попался и стыд. Стыдно было за погибших солдат и унтера, за то, что отцу придется платить выкуп, за то, что придется возвращаться в столицу побитым щенком, и все, знакомые и незнакомые, будут обсуждать произошедшее с ним. Стиснув зубы, Алекс Магу принял решение в столицу не возвращаться. По крайней мере, до тех пор, пока не отомстит похитителям.

Наконец, тронулись. Лошади выбрались из балки, угадать направление движения было нетрудно — на юг, к реке. Судя по тому, как почти бесшумно шли лошади, копыта им обмотали тряпками, но в путь двинулись задолго до темноты, значит, встречи с патрулем не опасались. Выходит, хотели скрыть следы подков строевых лошадей.

Покачиваясь в такт лошадиному ходу, Алекс продолжил анализировать произошедшее, но вопросов было больше, чем ответов. Бандиты охотились за пакетом или их интересует только выкуп за пленников? Скорее, второе, иначе курьера и всех сопровождавших просто убили. А может, целью все-таки был именно пакет, а пленников бандиты решили прихватить ради побочного заработка? И это может быть. А что, если украсть хотели именно его — Алекса Магу, сына известного столичного банкира? О такой добыче местные бандиты могут только мечтать, ради сына папа и миллиона не пожалеет. Нет, тряхнул головой лейтенант, не может этого быть. Прошло всего три дня, как он появился в Текуле, а о предстоящей поездке узнал только позавчера. За это время просто невозможно предупредить бандитов, добраться до места, устроить засаду. Нет, такое решительно невозможно, его попадание в эту ловушку — случайность. Оставалась надежда, что похитители так и не узнают, кто попал к ним в руки. Очень слабенькая надежда.

Под копытами лошадей зачавкала вода, стебли высоких растений зашелестели по ногам и спине лейтенанта. Где-то через четверть часа такого движения лошадь ненадолго остановилась. Потом опять двинулась вперед, и сквозь мешковину донесся плеск воды. Алекса стащили с лошади и бросили на дно лодки, локтем он приложился об какую-то деревяшку и зашипел от боли. В лодку залезли еще люди, и под всплески весел она двинулась к правому берегу. Здесь лейтенанта опять погрузили на лошадь. Судя по мокрой спине, Темерюк она преодолевала вплавь. И опять мерное покачивание на спине неторопливо идущей лошади.

На этот раз ехали долго. Бандиты явно почувствовали себя в безопасности. Если по левому берегу они двигались молча, то сейчас оживленно переговаривались все на том же непонятном языке, даже смеялись, похоже, радовались удачному делу. Уши лейтенанта уловили пару знакомых руоссийских слов, но они оказались нецензурными ругательствами, видимо, к нему же и относящимися. Общий смысл разговора остался непонятен. Когда ноздри лейтенанта уловили едва заметный запах дыма, он понял — близится конец путешествия. По крайней мере, на сегодня.

Алекс не ошибся, вскоре копыта лошадей, которые здесь ничем не обматывали, застучали по-иному. Потом его сняли с лошади и под руки втащили в какое-то помещение. Здесь наконец-то сняли с головы проклятый мешок. От яркого света он на несколько секунд ослеп. Пока лейтенант протирал глаза, его развязали.

— Вставай.

Еще ослепший Алекс попытался подняться, но затекшие ноги его подвели и он повалился обратно. Чьи-то руки вцепились в плечи и рывком поставили лейтенанта на ноги.

— Лезь, офицер.

Глаза понемногу обрели возможность видеть. Потрескивающий неровным пламенем факел выхватывал из тьмы небольшое пятно земляного пола и круглую черную дыру в нем. Из дыры исходил запах мочи, пота, страха и отчаяния. Алекс инстинктивно отшатнулся, но ему не дали и шагу назад ступить.

— Лезь!

Стоявший сзади бандит кольнул лейтенанта в спину острием кинжала или ножа. Потом добавил.

— Быстрее, ты не один.

Это была единственная хорошая новость с момента похищения. Торопливо растерев запястья, Алекс шагнул к дыре. В яму спустили толстую жердь с изредка набитыми поперек планками. Спуск по такой лестнице потребовал немалой ловкости, но лейтенант с задачей справился. Яма оказалась довольно глубокой, около двух саженей, стены выложены камнем. Воняло очень сильно, но нос понемногу начал привыкать. Исследование прервала возня наверху. Пару минут спустя неровное световое пятно было закрыто спускающимся сверху человеком. Лейтенант шагнул к лестнице, хотел помочь спуститься, но тот через чур нервно отреагировал на неожиданное прикосновение и едва не свалился с импровизированной лестницы.

— Кто здесь?

— Я — лейтенант Магу. Спускайся, здесь уже невысоко.

Только после того, как спустившийся ощутил под ногами земляной пол, он смог представиться.

— Ряд-довой Д-дурасов.

Чувствовалось, что солдат изрядно трусит, даже говорить нормально не может, видимо, губы трясутся. Тем временем, на жерди появился третий бедолага. Этот держался намного лучше.

— Рядовой Коновал, вторая рота первого батальона, господин лейтенант.

— Ты — коновал? — удивился Алекс.

— Никак нет, господин лейтенант, фамилия у меня такая.

Жердь поднялась, люк закрылся, погрузив яму в непроглядную тьму. Алекс нащупал каменную стену, сел на найденную у стены солому и начал выяснять обстоятельства произошедшего. Оба солдата оказались новобранцами из последнего призыва. Коновал не только трусил меньше, но увидеть успел больше. От него стало известно, что нападавших было всего семеро. Силы почти равные, но на стороне бандитов были опыт подобных схваток и фактор внезапности. Дружно кинувшиеся к винтовкам солдаты только помешали друг другу. Двоих бандиты зарезали, двое оставшихся безоружными подняли руки и их не тронули.

— Что с-с н-нами д-дальше б-будет?

Дурасов никак не мог понять, что убивать его уже не будут, и продолжал трястись. Алекс попробовал его успокоить

— Все будет хорошо. Посадят в яму, потребуют выкуп. В самом худшем случае, месяца через три будем дома.

— Меня не выкупят, — приуныл Коновал, — у меня родня сплошь бедная.

— Об этом не беспокойся, — проявил благородство лейтенант, — я выплачу выкуп за всех.

На этом разговор прервался, люк отодвинулся в сторону и сверху приказали.

— Эй, ловите.

Вниз на веревке спустили глиняный кувшин с водой и три небольшие лепешки. Лепешки были жесткие и пресные. Жевали их молча, каждый думал о своем. Дурасов, наконец-то, прекратил трястись. А вот вода оказалась свежей и довольно холодной, аж озноб пробирал. Зато голова прояснилась, и Алекс осознал весь ужас своего положения. Еще несколько часов назад он был блестящим офицером с отличными перспективами, а сейчас он пленник каких-то немытых бандитов. Троих его подчиненных убили, оружие и лошади стали трофеями тех же похитителей, как и секретный пакет. Когда его выкупят, остается только подать в отставку и с поджатым хвостом вернуться в столицу. А когда и столице прознают... А светские сплетники непременно узнают. Тогда не то, что в свет, на улицу не выйдешь. Уж лучше сразу за границу уехать.

Алекс врезал кулаком по камню и тут же об этом пожалел. Во-первых, больно. Во-вторых, эмоции нужно уметь сдерживать, хорошо хоть рядовые не могли видеть этого жеста отчаяния. В конце концов, он пока еще офицер и обязан подавать пример подчиненным даже находясь в застенке у бандитов. Еще несколько часов лейтенант терзал себя своими же мыслями и сам не заметил, как забылся беспокойным, тревожным сном.

Когда люк открылся в следующий раз, в яму проник тусклый дневной свет. В круглом светлом пятне появилась чья-то голова.

— Эй, вылезайте!

Следом спустилась все та же жердина. Подъем дался намного тяжелее, чем спуск накануне. Едва голова и плечи лейтенанта показалась над краем ямы, как его подхватили под руки и выдернули наверх. На голову опять натянули мешок, но Алекс успел заметить, что яма находится в углу двора, обнесенного высокой каменной стеной. Потом их по одному отвели в туалет, после чего загнали в сарай, где выдали кувшин воды на всех и три пресных лепешки. Только в сарае их оставили без присмотра. Дурасов сразу поинтересовался.

— А чего это они нас в мешках водят?

— Боятся, что мы потом узнаем место, где нас держали, — пояснил Алекс.

Коновал дожевал кусок лепешки и осмелился возразить офицеру.

— Так ведь наши сюда не ходят.

— Пока не ходят. Дом этот наверняка недалеко от реки и добраться до него нетрудно, вот и опасаются, что кто-нибудь его опознает.

Больше поговорить им не дали, ввалились несколько бандитов, связали, надели мешки на головы. И опять мерное покачивание на лошадиной спине. Изображая бессловесный лошадиный вьюк, лейтенант попытался запомнить детали дороги, по которой их везли. Получалось плохо. Направление, вроде, на юг — юго-запад. Поначалу шел длинный пологий подъем, потом был короткий крутой спуск и опять долго и медленно вверх, еще спуск... К середине дня Алекс окончательно запутался в этой постоянной смене рельефа. Надежда самостоятельно отыскать путь к логову бандитов растаяла, Магу сделал вывод, что придется искать проводника, причем из местных.

В середине дня бандиты устроили привал. На отдых расположились в какой-то каменной щели, не дававшей возможности обозреть окрестности. К этому времени Алекс окончательно потерял ориентацию и только приблизительно мог указать направление на север, где, по его мнению, находился Темерюк, а о расстоянии до реки мог только смутно догадываться. Бандиты почувствовали себя в безопасности и заметно повеселели, лиц уже не прятали. Пленников напоили, но рук не развязывали. Сбежать все равно невозможно, но при попытке кого-нибудь могли и поранить, а рисковать живым товаром похитители не хотели. Спустя полчаса на головы солдатам натянули все те же мешки, погрузили на лошадей и тронулись дальше.

До ночи останавливались на отдых еще раз. На этот раз на берегу небольшой горной речки с шумом несущей талую воду с видневшихся вдали белоснежных вершин. Здесь напоили и пленников, и лошадей. И опять, мешок на голову, лошадиная спина, покачивающаяся на неровной горной дороге. Вроде, и делать ничего не надо, а выматывает такое путешествие не меньше, чем, если бы весь путь был проделан пешком.

А вот ночевать остановились в каком-то горном селении. Опять был свет чадящего факела, черная дыра вонючей ямы, кувшин воды и три черствые, безвкусные лепешки на троих. Зато развязали руки, и появилась возможность поговорить. Оказывается, это очень непросто целый день молчать.

— Сколько нас везти еще будут? — задал занимавший всех вопрос Дурасов.

— Думаю, завтра будем на месте, — высказал свое мнение лейтенант Магу.

— Почему завтра, господин лейтенант, — осторожно поинтересовался второй солдат.

— Достаточно далеко, чтобы бандиты чувствовали себя в безопасности, и достаточно близко, чтобы доставлять пленников.

Чуть помедлив, лейтенант добавил.

— Да и посредники смогут прибыть достаточно быстро.

В эту ночь лейтенант заснул намного быстрее, видимо, постепенно начал привыкать к своему новому положению. Утро не принесло сюрпризов, процедура доставки пленников была хорошо отработана бандитами и действовала без сбоев. Не они первые, не они и последние. Туалет, завтрак из лепешек и воды, потом мешок на голову и на лошадь. За день два привала, где пленникам давали воды.

Отличие от предыдущих дней началось с того, что еще засветло лошади с пленниками въехали в какое-то селение. Первой их встретила черная, лохматая собачонка, заливисто облаявшая лошадей и чужаков. От самих бандитов четвероногая тварь держалась на почтительном расстоянии. На собачий лай вышли люди,.Судя по радостному гомону встречавших, похитителей здесь уже ждали.

— Слазь, офицер.

Столь немудреная шутка вызвала у окружающих мех. Под этот гогот Алекса грубо сдернули с лошади, и он приложился локтем о неудачно подвернувшийся камень. К положительным моментам относилось то, что его развязали, и мешок с головы сняли. Едва только зрение восстановилось, лейтенант оглядел двор и понял, что это, действительно, конечная точка их путешествия. Обширный, хорошо утоптанный двор, окруженный саженной высоты каменным забором. К забору лепились многочисленные каменные же сараи крытые потемневшей соломой. Самый большой сарай служил конюшней. С противоположной стороны двора стоял двухэтажный дом с такой же соломенной крышей. Только солома была поновее, более светлая. Окна в доме маленькие, даже не окна, а скорее, бойницы. Если нападающие ворвутся во двор, то в доме можно продолжить держать оборону.

Из одного сарая вышла закутанная в черные тряпки женщина, судя по медленной, ковыляющей походке — старуха. Вертевшаяся у лошадей шавка тут же бросилась к ней, радостно повизгивая. Старуха медленно согнулась и поставила на землю миску. Собачонка тут же сунула в миску морду и начала торопливо хватать из нее еду. Причина собачьей торопливости быстро разъяснилась — на эту миску был еще один претендент. Откуда-то, Алекс даже не заметил, откуда, выскочил безрукий оборванец и топая босыми ногами бросился на собаку. Шавка, видя неравенство весовых категорий, благоразумно убралась в сторону. Безрукий сходу упал на колени, каким-то чудом удержал равновесие, не завалившись на бок, и сунул лицо в собачью миску.