Лейтенант Магу

Самому Алексу стало стыдно — сам он вместо того, чтобы командовать ротой, он как пацан носился по Джибуте, выискивая укрытия местных жителей. Спасением раненых занимались артиллеристы, хотя это в их обязанности не входило, и взводные унтеры, а командир роты до сих пор даже потери уточнить не удосужился.

— Благодарю за помощь раненым, лейтенант.

Отослав артиллериста, Магу приказал взводным унтер-офицерам выяснить количество выбывших из строя. Потери оказались ожидаемо велики. Только убитыми выбыло шестнадцать человек. Еще тридцать один был ранен, половина — тяжело.

Бухнул последний взрыв, над крышами Джибуты поднялись клубы пыли и порохового дыма. Красный диск солнца уже коснулся горных вершин, когда последний солдат покинул прилепившееся к горе селение. Ветер выдувал из каменных лабиринтов остатки пороховой гари и запаха крови. Отягощенная многочисленными ранеными рота провела ночь у разоренной ею Джибуты, и только утром двинулась прочь. Отныне здесь поселились запустение и тлен.

Видя мрачное настроение командира, Фелонов поинтересовался.

— Ну и чем ты недоволен?

— А чему радоваться? Народу положили — жуть. Свои потери — сорок процентов. Считай, роту надо формировать заново. Пороху спалили массу. А что в итоге? Ни-че-го, — по слогам проговорил Алекс.

Такого ответа от ротного командира унтер явно не ожидал.

— Раньше ты такого не говорил.

— Раньше... Жить очень хотелось. Да и сейчас хочется. Думал, силу свою покажем, горцев заодно припугнем. Ни черта не вышло, как шастали банды через реку, так и продолжают шастать, только еще злее стали. А ты можешь сказать, чего мы добились?

— Местные гончары нам спасибо должны сказать. А что чаще лезть стали, так мы тут не при чем. Урожай в этом году неважный, да еще и скотина какую-то заразу подцепила, большой падеж был. Вот и лезут.

Про угрозу голода в горах Алекс и раньше слышал, но занятый подготовкой вылазки в Джибуту большого значения этому не придал. Сейчас, выслушав Фелонова, лейтенант заинтересовался.

— Значит, говоришь, будет в горах голод. Большой?

— Думаю, да.

— А что на счет зимы? Суровая будет?

— Прошедшая довольно мягкой была, эта всяко морознее будет. Но нам-то с этого что?

— Что с этого? Смотри сюда.

Алекс вытащил из ящика в углу рулон крупномасштабной карты и расстелил ее на столе. Один край норовившего свернуться листа бумаги придавил "грандом", второй придержал рукой.

— Дельта Темерюка сейчас наша, — палец лейтенанта уперся в пучок синих прожилок на бумаге, — здесь они продовольствие не повезут. С верховьев крюк вчетверо получается, к тому же, вот здесь, — палец лейтенанта уперся в карту, — дорогу можно перекрыть. Один батальон справится. Остаются перевалы. Точнее, только Харешский, остальные зима сама закроет. И тогда...

— Тогда с нашего берега продовольствие потащат, — вставил свое мнение унтер.

— Закрыть реку! Расставить пикеты и стрелять по любой лодке. Да и так тайком много не перетащишь. Если же Харешский перевал закрыть, то все, они в блокаде!

Фелонов поскреб затылок.

— Их же там тысяч триста. А может, и больше, кто считал. Если вся эта толпа...

— Правильно мыслишь, — хлопнул унтера по спине Алекс, — им надо оставить выход. Вот здесь, — Алекс ткнул пальцем в морское побережье, — организовать лагерь, там их и собирать, а потом погрузить на суда и подальше морем в султанат.

— А зачем такие сложности? Пусть своим ходом сюда уходят.

Фелонов указал на верховья Темерюка.

— Не годится, — не согласился Магу, — опять осядут у нашей границы и нам же гадить начнут. А при первой же возможности, постараются обратно вернуться. Поэтому только морем, и как можно дальше. Пусть там султан с ними разбирается.

— А ему это надо? — усомнился унтер.

— Надо, не надо... Куда он денется? Под ним и так трон шатается, а если он еще и в помощи единоверцам откажет, то его дервиши точно в мешок зашьют и в море скинут.

— А если султан войну начнет?

— Ага, ему сейчас только войны с нами не хватает! Визга, конечно, будет много, но на боевые действия он сейчас не решится. Это даже я, армейский лейтенант, понимаю. К тому же, — Алекс понизил голос, как будто кто-то мог их подслушать, — газеты писали, что Эдипетский паша в последнее время много воли взял, у султаната даже пару провинций оттяпал, а тот только утерся. Надо подкинуть султану идею расселить горцев на границе с Эдипетским пашалыком, тогда у паши сразу головной боли прибавиться.

— Погоди, там же почти пустыня, а они к горам привыкли.

— Ничего, жить захотят, и к пустыне привыкнут. А то, что там жрать нечего, так даже лучше. Начнут пашалык грабить, пусть паша с ними и разбирается. Главное, что до нашей границы будет полторы тысячи верст.

На этот раз унтер скреб затылок еще дольше.

— Все так, может, и так, но если в горах голод начнется, то наших же рабов они в первую очередь и уморят. Как с этим быть?

К этому вопросу Алекс был готов заранее.

— Как ты думаешь, какое соотношение между горцами и рабами?

Фелонов задумался, потом выдал свои соображения.

— Где-то один наш на их десяток приходится.

— Тогда к моменту начала блокады надо их оповестить, что для получения десятка мест на корабле, идущем в султанат, надо одного руоссийца привести. Они не только никого не уморят, они их еще и беречь будут.

— Действительно, может получится, — согласился унтер. -Тогда последний вопрос остался. Как перевал закрыть? До него же верст двести, и все по горам. Не дойдем, только кровью умоемся.

— Вот! — торжествующе воскликнул Алекс. — Не надо никуда идти. Есть другой план, только пока никому, даже тебе.

— Да-а-а, — махнул рукой Фелонов, — толку-то от этих планов? Пока наши генералы развернуться, весна настанет, а в следующем году урожай может хорошим быть, тогда в горы соваться бессмысленно.

— Вот тут ты прав, — кивнул лейтенант. Сейчас все на бумаге изложу, а завтра еду в Текуль к Новославскому, без его поддержки даже и начинать ничего не стоит. Авось, уговорю господина полковника.

На этот раз унтер промолчал, но его физиономия выражала полнейший скептицизм.

На этот раз застать Новославского в штабе не удалось, полковник проверял строевую подготовку первого батальона. Алекс нашел его среди группы штабных офицеров, наблюдавших за прохождением батальона по политому водой, чтобы не пылил, полковому плацу. После прохождения, батальон замер в ротных колоннах на противоположном конце плата. Новославский сорвался с места, что-то выговаривая комбату и ротным командирам. Магу осторожно подобрался сзади и поинтересовался у одного из штабных.

— В честь чего парад?

Все, кто услышал вопрос, изумленно обернулись к Алексу, как будто он ляпнул что-то непристойное. Наконец, капитан, к которому лейтенант обратился, ответил.

— Именины государя на следующей неделе.

Алекс физически ощутил, как он краснеет. От его ушей, наверно, можно было прикуривать сигары. Не найдя, как можно выкрутиться из такой неловкой ситуации, лейтенант только промолчал и постарался спрятаться за чужими спинами, что, впрочем, плохо ему удалось. Но можно было не сомневаться, уже к обеду очередной перл лейтенанта Магу станет известен всему полковому сообществу.

К счастью, командир полка закончил давать указания офицерам и вернулся к группе штабных. Алекс перестал быть центром всеобщего внимания.

— К церемониальному маршу!

Комбат и ротные командиры вышли из строя.

— По ротно! На одного линейного дистанция! Первая рота прямо, остальные на пра-во!

Поворот у солдат вышел слаженно, похоже, проблемы начинались дальше.

— Шаго-ом марш!

Полковой оркестр грянул церемониальный марш, заглушая дружный топот сотен сапог по утрамбованному до каменной твердости плацу. Само прохождение из-за штабных спин Алекс видел плохо, но по донесшимся до его ушей восклицаниям полковника понял, что тому никак не удается добиться идеальной ровности линии штыков в шеренгах. Ничего удивительного, Текуль — не столица, а сто четырнадцатый пехотный — не гвардия, те круглый год, каждую неделю такие прохождения отрабатывают. Делать, однако, было нечего, пришлось ждать, когда все закончится. Новославский еще трижды прогнал батальон по плацу, результатом все равно остался недоволен, но солдаты и офицеры уже порядком устали и требовать от них большего стало бесполезно.

Прежде, чем штабные во главе с командиром полка успели направиться к зданию штаба, Алекс сбоку подобрался к полковнику.

— Господин полковник, разрешите обратиться?!

Новославский повернулся к Алексу.

— Что у вас, лейтенант?

— Прошу прощения, господин полковник, но дело секретное и отлагательства не терпящее.

Покосившись на папку, которую Магу прижимал к левому бедру, командир полка недовольно поморщился.

— Хорошо, пройдем ко мне в кабинет.

В кабинете полковник отцепил саблю, устроился в кресле и взял протянутую Алексом заветную папку.

— Что здесь у вас? Надеюсь, не план полного и окончательного разгрома горцев?

Магу почувствовал, что опять краснеет. Второй раз за день. Тем не менее, вопрос был задан, пришлось отвечать.

— Так точно, господин полковник, план по разгрому горцев!

Не успев открыть папку, Новославский изумленно уставился на Алекса.

— Вы это серьезно?

Получив подтверждение, что это никакая не шутка, командир полка только головой покачал.

— Каждый лейтенант мнит себя стратегом и считает, что все генералы дураки, а полковникам приходится за все отдуваться.

— Тем не менее, прошу чтобы вы ознакомились немедленно, — продолжил настаивать Алекс.

Новославский даже не нашелся, что ответить на такую наглость. Потом решил все-таки взглянуть на лейтенантскую писанину и, скептически хмыкнув, раскрыл папку. Стоявший напротив Алекс, хорошо мог видеть всю гамму чувств, последовательно возникавшую на полковничьем лице. Пренебрежительный скептицизм сменился удивлением, удивление — откровенным изумлением, изумление — заинтересованностью. Новославский глазами пробежал исписанные листы еще раз, затем аккуратно разложил их на столе.

— Нет, на план это никак не похоже, так, некий общий замысел. Но предположим... Предположим, что какое-то рациональное зерно здесь, — ладонь полковника легла на бумагу, — все-таки есть. Но вы понимаете, что вас никто даже слушать не будет?

— Так точно, господин полковник, понимаю! Поэтому замысел данной операции должен называться планом Быстраго-Новославского. Причем, именно в таком порядке. Уж их-то точно хотя бы выслушают.

— Он-то здесь причем? — поморщился полковник. — Думаете, одного Новославского будет недостаточно?

— Не могу знать, господин полковник! Но самое слабое место в этом плане — время. Решение нужно принимать быстро. Еще месяц, много — полтора, и можно будет не суетится, а времени на подготовку совсем нет. Поэтому для разработки плана и его утверждения в верхах придется приложить все силы. А у командира дивизии в верхах большие связи.

— И еще он очень хочет получить перевод в столицу, — добавил полковник.

"А еще кто-то очень хочет побыстрее получить генеральские лампасы", подумал Алекс, но благоразумно не стал произносить этого вслух. Высказал он совсем другое.

— Я думаю, усилия клана Магу тоже лишними не будут. Тут ведь дело не столько военное, сколько политическое и дипломатическое. А в этом деле мой отец мог бы здорово помочь.

— Да, — согласился полковник, — ваш отец мог бы. Вот только зачем ему все это надо? Он ведь не в курсе всего этого?

— Нет. Но я постараюсь его убедить. Освободится приличная территория...

— На которой ничего нет, кроме камня.

— Так ведь никто ничего и не искал. А если поискать, то, может, чего и найдется. Червонодарский край перестанет быть приграничным, Темерюк в нижнем течении станет судоходным...

— Прямо скажем, слабенькие аргументы. Ну хорошо, — полковник убрал бумаги обратно в папку, а затем прицельно-подозрительно уставился на лейтенанта, — а что с этого дела хотите получить лично вы?

— Егория, — не моргнув глазом отрубил Алекс.

— И только-то?

— Еще бы я хотел возглавить операцию по занятию Харешского перевала.

— Имеете на это право, — согласился Новославский, — после этого Егорий вам гарантирован. Если в живых останетесь. А план по захвату перевала у вас...

Полковник начал подыскивать нужное слово.

— Дерзкий, — подсказал Алекс.

— Я бы сказал наглый и беспардонный. Никакого уважения к суверенитету и дипломатии! Но лихо, этого тоже не отнимешь, как раз в вашем духе.

— Что, простите, в моем духе? — заинтересовался лейтенант. — Наглость или лихость?

— И то, и другое. Теперь к делу. Через три дня я постараюсь превратить ваши размышления в более или менее реальный план, сделав расчет потребных для него сил и средств, а самое главное, сроков. Вы, лейтенант, также будьте готовы к этому сроку, поедем убеждать нашего начальника дивизии.

Ехать к Быстраго Алексу не хотелось, и он предпринял слабенькую попытку отбрыкаться.

— Мое присутствие обязательно?

— Необходимо, — отрезал Новославский. — Свободны, лейтенант.

— Слушаюсь, господин полковник!

После ухода лейтенанта Магу, полковник кликнул адъютанта.

— Начальника штаба ко мне. Срочно!

Начальник штаба пришел минут через пять. Новославский протянул ему папку.

— Вот ознакомьтесь.

После того, как подполковник прочитал бумаги, он осведомился.

— И чье это творчество?

— Лейтенанта Магу.

— Того самого?

— Другого у нас в полку нет. Необходимо срочно сделать расчет сил, средств и сроков по этому замыслу. Сколько вам потребуется времени?

— Если срочно, то три недели. Но этот план никогда не будет принят.

— А вот это уже не ваша забота, полковник. На все даю три дня.

Заметив, что начальник штаба хочет что-то возразить, Новославский жестко пресек попытку подчиненного.

— Три дня, и ни минутой больше. Да, и предупредите своих штабистов, если кто-то не удержит язык за зубами, погонами не отделается! Под трибунал отдам!

Полковник Новославский не мог допустить утечки сведений о предстоящей операции, особенно, когда дело шло к генеральским погонам.

Генерал-майор Быстраго с утра пребывал в отличнейшем расположении духа. Вот именно, пребывал. До тех самых пор, пока к нему эта парочка — самый молодой полковник и самый молодой ротный командир. И не просто так пришли, принесли с собой толстенную папку и два рулона карт. Теперь, вместо подготовки к именинам, приходилось во все это вникать.

— Только короче, без всей этой бюрократии.

Пухлая генеральская рука отодвинула все бумаги в сторону. Однако, без карты обойтись не удалось, уже минут через опять она заняла большую часть генеральского стола. При всех своих недостатках, дураком генерал Быстраго не был и суть предлагаемого ухватил быстро. И пока полковник Новославский излагал свои предложения, начальник дивизии прислушивался к ним только краем уха, а сам взвешивал аргументы за и против.