— Ничего, — сказала я, не вполне понимая, как на это реагировать. Она выглядела так, будто хотела обняться, но мне подумалось, что это будет неуместно. В любом случае, мы были пристегнуты. Я ограничилась тем, что неловко и неуверенно погладила ее по руке. — Тише, тише.
Она бросила на меня быстрый взгляд.
— А ты и впрямь не очень сильна... в таких, как бы, чувствительных вещах, да? — напрямик спросила она. — Это было, типа, сочувствие буквально на уровне папочки.
— Ну, я не... я не уверена, что мы достаточно близки и... м-мм... — промямлила я.
— Слушай, Тейлор, — сказала Сэм. — Мы провели... сколько, недели две? вместе в психушке. Мы достаточно близко знакомы для этого, — она толкнула меня локтем. — Помнишь групповые сеансы по развитию социальных связей? Если они не сработали, то это была пустая трата времени, а?
Мы довольно неловко полуобнялись, не отстегивая ремней. Не знаю, насколько ободряющим это было. К тому же, я была не вполне уверена насчет ее логики.
— Это и была пустая трата времени, — проворчала я.
— А по-моему, вовсе не пустая.
— Нет, пустая.
Продолжение перепалки не последовало, потому что у нее заурчало в животе.
— Упс. Смотри, я знаю очень неплохое местечко на окраине Маленького Токио, там готовят просто обалденную лапшу и тому подобное, — сказала Сэм. — Давай, решайся. Готова поспорить, ты тоже голодная, — она взглянула на меня. — Я угощаю. Это самое меньшее, что я могу сделать, раз тебе не удалось сегодня повеселиться.
Я действительно проголодалась.
— Я должна буду сообщить папе, что вернусь позже, — начала я.
Сэм достала свой ультратонкий смартфон и провела пальцем по экрану.
— Это твой домашний, правильно? — спросила она, передавая его мне. Номер уже набирался.
Папа, конечно же, абсолютно не возражал против того, что я иду ужинать со сверстницей. Он лишь попросил позвонить, если мы решим потом пойти в кино или еще куда-нибудь. Для меня это прозвучало скорее как пожелание.
Сэм велела шоферу отвезти нас на южную сторону Маленького Токио. Это был безопасный район. Там было больше всего ресторанов, а значит, больше туристов и посетителей, следовательно, и полиции там было больше всего. Рядом со зданиями из красного кирпича начала двадцатого века стояли новые постройки, а неоновые вывески были на двух языках.
Нас высадили на углу рядом с рестораном. Заглянув внутрь, я увидела длинные столы, тянувшиеся через все помещение. Они были из старого мореного дуба и смотрелись несколько неуместно в окружении японского декора; видимо, они стояли тут изначально. Было еще рано, поэтому заведение оказалось полупустым. Отлично. Мне не хотелось бы быть зажатой между другими людьми.
— На двоих, — небрежно сказала Сэм женщине у входа.
Нас провели к одной из скамей. Выглянув в окно, я увидела море сквозь зазор меж двумя бывшими складами. Один из них стал теперь ночным клубом, а в другом после перестройки на первом этаже были магазины, а на верхних, кажется, жилые помещения. Я, как уже вошло в привычку, проверила Другое Место. Нигде не было смертного масла, так что убийств здесь, по крайней мере, не случалось, однако по ночному клубу разрастались странные лозы. Они были мясистыми и жилистыми, и я точно не знала, что именно они означают, хотя и догадалась, что они немного напоминали... ой... я покраснела и поспешно отбросила Другое Место. Неважно.
— Это отличное место, и обслуживание супер-быстрое. Что-то типа фастфуда, только без жирного или всякого такого. О, и тут зеленый чай бесплатно, действительно хороший. Крупнолистовой, и подают его в таких миленьких чашечках, прямо вместе заваркой, — просвещала меня Сэм. — Ты уже пробовала такое раньше?
Я заглянула в меню. Знакомого там было мало.
— Вообще-то, нет, — ответила я. — Мы обычно заказываем на дом китайскую еду, когда папа не в настроении готовить.
— Ага, ладно. Окей... ну, а как ты относишься к острому?
— Насколько острому?
— Ну, типа, как чили?
— Не особо, — призналась я. — В смысле, я, конечно, нормально отношусь к не слишком острым мексиканским блюдам, но даже в этом случае, я не особая их фанатка.
— Хмм. Ну ладно, может, ты захочешь суп мисо-рамен? Он немного острый, но не слишком... ну, если только не добавлять больше масла чили, как я, потому что мне нравится мисо поострее. С другой стороны, с говяжим или куриным раменом нельзя ошибиться.
Я посмотрела на цены. Куриный был дешевле, чем с говядиной.
— Куриный звучит неплохо, — сказала я.
— Отлично, это для тебя, а еще... хмм, может быть, закажем эдамаме на закуску, одну порцию на двоих?
— А что это? — требовательно спросила я.
— О, просто зеленые бобы, вареные и посыпанные солью. Они замечательные. Думаю, это соевые бобы. Или, может быть, садовые.
Я ей не поверила. Соленые бобы звучали не слишком привлекательно.
— Ну ладно, — сказала я.
— И... хмм, думаю, себе я возьму рамен с морепродуктами. А еще два зеленых чая и... они тут делают довольно неплохие фруктовые соки... Типа, сами выжимают.
— Думаю, мне простой воды, — быстро сказала я. Мне либо самой придется платить за это, либо Сэм вызовется заплатить за нас обеих. И даже если она будет платить сама, мне не хотелось бы чувствовать себя виноватой из-за того, что я извлекла из нее выгоду.
Я вздохнула, подперев голову руками. Только гляньте на меня... Час назад я общалась с сумасшедшей девушкой, которая разговаривает с Богом, повелевает ангелами, и видит пылающие Небеса. И у которой способности наподобие моих. А теперь я была почти нормальной девочкой-подростком, собиралась пообедать с кем-то типа подруги и беспокоилась о карманных деньгах... и это почти так же сильно меня напрягало.
К черту. Я могу хотя бы порадоваться приятным моментам наподобие этого. Раз уж на то пошло, не то чтобы я не могла позволить себе напиток. Я просто отправлю херувима принести мне двадцать баксов и буду настаивать, чтобы она взяла денег, возместить мою долю. Может быть, даже раскошелюсь и закажу десерт.
— А вообще, знаешь что? — сказала я, просматривая меню. — Пожалуй, я все-таки закажу что-нибудь вкусненькое. Они делают... м-м, бузинный напиток?
— Ага, — сказала Сэм, пролистывая меню.
— Значит, тогда бузинный.
— Ладно, тогда... — Вдруг часы Сэм запищали. — Ой, прости, — сказала она, залезая в карман и вытаскивая инъектор.
Когда она небрежно приложила его к запястью, я отвернулась и услышала, как Сэм тихонько охнула от боли. Когда я обернулась, она уже отложила инъектор.
— Я думала, ты принимаешь таблетки, — сказала я. — Назначили что-то еще?
Она моргнула.
— А, нет, это не от биполярного расстройства, — немного устало пояснила она. — Это от других проблем со здоровьем. Я с детства сижу то на одних, то на других лекарствах, — сказала она, постукивая пальцами по столу. — В годик мне пересадили новое сердце. Новую печень, когда мне было пять. Она отторглась в десять, так что пришлось пересадить другую. У меня были проблемы с припадками, пока не нашли технарского доктора, который смог вживить микроэлектроды мне в мозг; они остановили эпилепсию. Мое тело — кусок дерьма, собранный по кусочкам, — ее плечи упали как если бы она ими только что пожала. — Биполярка — лишь еще одна проблема вдобавок ко всем остальным, понимаешь?
— Значит... э-э, грубо говоря, таблетки не дают тебе развалиться? — спросила я. Хм-м. Значит, Другое Место пыталось мне сообщить, что лекарства делают даже больше, чем просто поддерживают ее настроение. Пожалуй, еще одно очко в его пользу.
— Ха! Ну да, типа того. Лекарства и хирургия, хотя мне уже пять лет не пересаживали органы, и мама заставляет ходить в клинику почаще, чтобы убедиться, что новые лекарства, которые мне назначают, не приносят больше вреда, чем пользы, — она убрала инъектор и запустила руки в свои темные волосы. — Временами я всерьез ненавижу свое тело, — мрачно сказала она. — Почему мне не могло достаться другое? Мои родители и впрямь облажались, делая меня.
Я покачала головой. У меня было кое-какое представление насчет того, сколько должны стоить такие виды лечения, и оно только подтвердило уже сложившееся впечатление о том, что ее семья невероятно богата. Клонированные органы, экспериментальные лекарства и парачеловеческие хирурги, способные излечить эпилепсию, — не то, на что могут рассчитывать обычные люди, если только не запишутся добровольцами на клинические испытания.
— Я не знала, — сказала я. — Сочувствую.
— Почему?
— А?
— В смысле, не надо обо мне заботиться, — сказала Сэм с непонятным напряжением в голосе. В Другом Месте над обгорелыми участками ее кожи вспыхивало пламя. Я почувствовала, как она вдруг стала излучать жар. — Я не говорила тебе до этого, так с чего бы тебе вдруг стало жаль? Я не рассказываю об этом именно потому, что не хочу, чтобы люди поднимали лишний шум.
— Просто...
— Знаю, знаю. Ну конечно. Просто вежливость, — ее Другое Я склонилось ко мне, его иссохшие глаза сверкали. Огоньки гнева плясали над ним колышущимся пламенем. — Просто страшно действует на нервы, как люди реагируют каждый раз, когда я кому-то рассказываю. Типа... я просто рассказала, чтоб ты знала, почему я постоянно принимаю лекарства. Вот и все. Я счастлива, что жива! А это все мне уже говорили! Мне говорят это столько времени, сколько я себя помню! Ты, по крайней мере, не сказала мне в лицо, что я бы уже умерла, будь мои родители беднее, — она вздохнула, виновато оглядывая ресторан. — Прости. Это у меня больное место. Ты не виновата. Просто не надо так беспокоиться обо мне, как будто я стеклянная. Мне этого хватает в... неважно.
— Ладно, я поняла, — сказала я. — Не стеклянная. Ясно. Итак. М-мм. Как тут сделать заказ?
Разумеется, я знала, что она не стеклянная. Другое Место показало бы мне, будь это так.
Глава 4.02
Обед прошел весьма неплохо. Вообще-то, он оказался даже приятным. Сэм была склонна говорить, не задумываясь, но она была забавной, и, с другой стороны, внимательно слушала, если разговор не касался некоторых болезненных для нее тем. Рядом с ней я могла расслабиться. Ведь, по большому счету, ничто не заставляло ее проводить время со мной. Мы не были в школьном классе. Она не знала никого из трио. Единственная причина, отчего она могла хотеть потусоваться со мной — ей просто так хотелось.
И, видит бог, мне нужно было непринужденно пообщаться с кем-нибудь после разговора с Кирсти. И, могу поспорить, если спросить Кирсти, она так и сказала бы, что Бог это действительно видит.
Я поболтала палочками в почти пустой миске рамена и скользнула в Другое Место. Во время еды я старалась держать свои силы подальше. Соленые бобы оказались на удивление хороши, как и эта куриная штука с лапшой, поэтому не хотелось бы увидеть то, что могло отбить аппетит. Теперь, однако, настало время кое-что проверить.
— Кстати, в больнице я пообщалась с Кирсти.
Взглянув на меня с недоумением, Сэм моргнула:
— Прости, мне это имя ни о чем не говорит.
— Это была одна из девочек в нашем отделении, — пояснила я. — Кажется, я говорила о ней несколько раз?
— Разве?
Не 'кажется', а — я бесспорно о ней говорила — однако не было видно даже намека на мерцание парачеловеческих сил над Сэм. Каким бы образом Кирсти ни заставляла людей забывать ее, она не делала это непосредственно, когда кто-нибудь пытался думать о ней.
— Ну хор. Раз ты ее не знаешь, это, должно быть, неважно...
— Да не вопрос, — она посмотрела на одно из двуязычных рекламных вывесок на стене. — Будешь десерт? — спросила она
К этому времени заведение уже наполнилось, как и мой желудок.
— Да я че-т не особо... — промямлила я.
— Хорошо, я тоже. Тогда... эмм. Я, наверное, позвоню шоферу? Если только ты не хочешь заняться еще чем-нибудь?
— Не хочу тебя стеснять, — я запнулась, подыскивая способ сгладить неловкость. — Плюс, у меня же еще домашка...
— Нормально, значит, я не одна такая, — быстро согласилась она. — Где тебя высадить?
Я помотала головой:
— Пройдусь лучше пешком.
— Ты живешь неподалеку?
— Не особенно далеко, но я собиралась еще зайти на Набережную. Или, может быть, на Печатную... Мне там кое-что нужно...
Она нахмурилась:
— Не очень-то безопасно ходить одной, — сказала она. — И это довольно-таки далеко.
— Все в порядке, — уверенно ответила я. — Я часто хожу на такие расстояния. Так дешевле, чем ехать на автобусе, и мне нравится ходить пешком — особенно на сытый желудок.
— Точно?
— Не волнуйся, я знаю, как избежать неприятностей. Никто меня не тронет. — К тому же, я ведь завернусь в Изоляцию. — Я знаю, куда не надо ходить.
Именно поэтому я смогу, при необходимости, пойти туда и осмотреться. Я не лгала ей, даже если не была вполне честной.
Проводив Сэм, я засунула руки в карманы и пошла, погрузившись в холод Другого Места, как в стену тумана.
Херувимы принесли мне блокнот и рюкзак. Мгновением позже, третий притащил толстовку. Она не помогла бы против неестественного холода Другого Места, но с севера дул сильный ветер. Как следует подготовившись, я отправилась на Печатную Площадь. Хоть она и была немножко подальше, но цены там были ниже, чем на Набережной.
Я срезала через центр Маленького Токио, пройдя вдоль железнодорожных путей, проходящих с севера на юг. Стоило пройти мимо кирпичных домов, и большую часть района заняли плохо ухоженные бетонные здания, примерно пятидесятых годов постройки. Не будь на мне Изоляции, я сразу же бросалась бы здесь в глаза. Мало того, что я была единственным белым человеком в округе, так я еще и была выше почти всех на улице. Я не могла даже прочесть большую часть вывесок на магазинчиках, а под многими уличными табличками были приклеены заламинированные бумажки с названиями на японском.
Раньше, когда этот район назывался как-то по-другому, он был занят промышленностью, которая обеспечивала бумагой Печатную Площадь. Папа рассказывал, что именно поэтому эти районы находились рядом. Так что тут жило не слишком-то много людей, когда прибыли первые японские беженцы, и некоторые фабрики продали под жилье. Тогда все было не так уж плохо, и далеко не все беженцы были нищими. А потом на Нью-Йорк напал Левиафан. Этот город был третьим в стране по количеству японских беженцев, и они разбежались по всему восточному побережью. Наш 'Маленький Токио' за несколько недель разросся вчетверо.
В Другом Месте тусклое кроваво-красное солнце отбрасывало длинные тени по узким улочкам. Его свет ощущался холодом на моем лице, и я закуталась в толстовку поплотнее. Темные низкие тучи над головой цеплялись за крыши тесно стоящих зданий. Машин на улицах было немного, а те, что я видела, даже в реальном мире были старыми и побитыми. Вместо них, похоже, местные предпочитали мопеды и велики.
Гниль и разложение тут были еще хуже, чем в остальной части Броктон Бей. Шагнув в Другое Место, я увидела окружающие дома пустыми оболочками с дверями и окнами, которых не было у настоящих зданий. Они сочились темной водой, вонявшей, как забитая раковина, или как кучи мусора, поднимавшиеся в доках во время прилива. Прищурившись, я видела лишние проемы, как лица с застывшими гримасами страдания и ужаса на выпотрошенных зданиях.
