Опять? Значит, настоящие копы побывали тут раньше меня? Я поднялась на второй этаж.
Миссис Сато, открывшая дверь квартиры, выглядела усталой и измученной. Я не совсем понимала, сколько ей лет, но в ее волосах было много седины.
— У вас есть еще вопросы? Я уже тогда вам говорила, у Мегуми большие проблемы из-за того, что она не ходит в школу.
'Мегуми'? Черт. Я не смогла ее найти, даже несмотря на то, что три первые буквы имени совпадали. Это было неприятно. Моим силам следовало собраться и начать работать как следует.
— Нет, мэм, — ответила я. — Это по другому вопросу. Ваша дочь дома? Мне нужно с ней увидеться.
Женщина поджала губы.
— Подождите, — сказала она, повернувшись. Она крикнула что-то по-японски вглубь квартиры, и ей крикнули в ответ. — Я приведу ее, — сказала она, прищурив глаза.
Сама Мегуми оказалась невысокой, а ее лицо обрамляла челка, покрашенная в синий цвет.
— Ну? — дерзко бросила она.
Я осмотрела ее в Другом Месте. Странно, но изо всех знакомых мне людей, она больше всего напоминала мне папу. Она была очень сердитой. Ее обугленное тело охватывало тусклое дымчато-алое пламя. Но не было никаких признаков прекрасного парачеловеческого сияния, ни черно-багровой воды смерти.
— Нет, — сказала я, покачав головой. — Это не она. Простите, что побеспокоила.
Ее мать облегченно расслабилась.
— У нее не будет неприятностей?
— Нет, мэм. Мы разыскиваем подозреваемую, но она не подходит под описание.
Мегуми сказала матери по-японски что-то, прозвучавшее довольно грубым, и умчалась прочь. Миссис Сато выглядела смущенной и посмотрела на меня таким взглядом, который... ну, как бы подразумевал, что по возрасту я ближе к ней, чем к ее дочери.
— Это — хорошо. Она хорошая девочка. Я стараюсь уберечь ее от неприятностей, — сказала она.
— Я уверена, вы неплохо с этим справляетесь, мэм, — сказала я. — Спасибо, что уделили мне время.
Одно имя можно было исключить. Уходя, я его зачеркнула. Значит копы уже пошли по этому списку? Это было и хорошо и плохо. Хорошо, что эти люди, скорее всего, не удивятся, при виде копа, задающего вопросы. Но будет плохо, если я зря потеряю на этом время. Что если они уже арестовали убийцу?
Разумеется, не то чтобы это было плохо. Но я тратила свой субботний выходной на это дело, а мне и без того было, чем заняться. Вздохнув, я выбросила из головы эту мысль и пошла по следующему адресу. Спустя секунду я остановилась, чтобы выдохнуть Изоляцию. Мне не хотелось, чтобы люди на меня пялились, хоть я и была под маскировкой.
Миновало обеденное время. Мои поиски шли не так быстро, как хотелось бы. Я надеялась, что за сегодня успею проверить адреса в Маленьком Токио и вернуться достаточно рано, чтобы папа не начал задавать вопросы, но рано или поздно мне придется что-то решать. Может быть, стоило бы сделать допущение, что это сделал мальчик? Это сократит количество подозреваемых более чем наполовину.
Девятым в моем списке был 'Люк Окада' — еще одно фальшивое английское имя.
Честно сказать, Маленький Токио меня угнетал. Когда-то это был промышленный район, но теперь его до краев забили временным жильем и перестроенными в жилые помещения складами. Возле переполненного людьми дома, выходящего обратной стороной к железной дороге, я проверила, по верному ли адресу пришла. Каждые несколько минут грохот рельс заглушал все звуки. Стоянку перед зданием заменили на жилище из грузовых контейнеров, установленных в три яруса. Пробили даже часть стены второго яруса, чтобы соединить это так называемое временное жилье с бетонным зданием шестидесятых годов. В Другом Месте там были ветхие развалины с темной водой, стекающей по дырявым стенам. Другой Маленький Токио покрывал густой смог отчаяния, поэтому туда просачивалось очень мало бледного света от тусклого солнца Другого Места. Да, это оказалось нужное здание, и я пошла искать квартиру 306.
Пробираясь наверх по лестничной клетке, покрытой сыростью, я содрогнулась. Сюда попросту было набито слишком много людей. Слишком много, чрезмерно много народу. Все квартиры — которые, вероятно, и на момент постройки были не особенно большими — поделили и вставили новые двери. От шума еще одного поезда затряслись окна. Я ощущала запах жареной пищи и слышала, как кто-то готовил на шипящей сковородке. Дети плакали, а взрослые что-то выкрикивали и иногда колотили по стенам. Как можно жить среди такой кучи людей, в таком шуме и с таким мизерным личным пространством? Я бы с ума здесь сошла, если бы не сумела отсюда сбежать.
Но даже по сравнению со всем остальным, квартира 306 не была счастливым местом. Она выглядела точно так же, как и другие, но в Другом Месте входную дверь окружали засохшая грязь и запекшаяся кровь. Какая-то мерзость похрустывала у меня под ногами, как будто я наступала на битое стекло. Она тянулась от двери, словно щупальца, нарисованные на стенах. Воняло ужасно.
Я постучала. Никто не отозвался. Я постучала еще. И снова никто не ответил. Либо никого не было дома, либо они не хотели беседовать с копом.
Впрочем, у меня был новый трюк, который позволит это проверить. Сняв свои зеркальные очки, я выдохнула прямо на них. Нечто попыталось воплотиться, но зеркальная поверхность втянула это в себя и заключила в ловушку, сплющив в изображение Другого Места. Зеркала помогали мне пользоваться чувствами моих созданий так, чтобы они меня не подавляли. Вместо того, чтобы испытывать их самой, это было как будто смотреть их по телевизору. Кажется, никто, кроме меня, не мог заметить эти изображения — то есть, никто, кроме Кирсти, но она, кажется, не видела их как следует. Она видела в них лишь пламя и дым.
Надев очки обратно, я смогла увидеть один из более глубоких слоев Другого Места. Там все выглядело плоским и серым. Темная вода стекала по стеклам очков с внутренней стороны, как капли дождя по лобовому стеклу. Стены здесь, казалось, не существовали — от них остались лишь тени. При взгляде вниз казалось, будто я стою на воздухе. Зато я видела кружащиеся вихрями искажения. Это были люди. Я видела их сквозь стены. Каждый человек был пятном на серой плоскости, свинцовым шариком на резиновой простыне. Эти искажения, однако, были не гравитацией, а тем, как люди уродовали Другое Место.
В квартире никого не было. По крайней мере, никаких людей. Но там присутствовало нечто странное. Я не знала, что это было. Я попыталась выразить словами то, что видела при помощи чувств, украденных у моих созданий. Чем бы оно ни было, это был не человек. Но оно походило на человека. Просто... поменьше. Меньше по всем параметрам. Ребенок? Нет, отчего-то мне так не казалось. Оно было слишком... слишком плоским для ребенка.
Я наморщила лоб. Даже если это и был ребенок, то он находился дома один. Мне следовало хотя бы проверить.
Осмотревшись, я убедилась, что поблизости никого нет. Отлично, горизонт чист. Я выдохнула херувима и просунула руку сквозь дыру в пространстве, открытую им для меня, отодвигая задвижку изнутри. Я была внутри.
Кажется, мне не слишком хотелось бы оказаться внутри. Стены покрывала въевшаяся грязь и запекшаяся кровь. А то, что было на полу, не передать словами. Все то, на что снаружи были лишь намеки, внутри предстало со всей очевидностью. Я как можно скорее отключилась от Другого Места и прикрыла за собой дверь.
Одну из квартир разделили пополам, чтобы сделать это место и соседнее жилье, а ведь она с самого начала была небольшой. Основное помещение, скорее всего, изначально не было спальней, но кто-то повесил нечто вроде занавески для душа, чтобы поделить комнату на две части ради капельки уединения. На полу лежали два матраса. Не будь это место такой дырой, я могла бы поверить, что спать на полу — это просто особенность японской культуры. Моя нога наткнулась на пустую бутылку из-под пива. В комнате пахло мужским потом, дезодорантом, сигаретным дымом и алкоголем. Стены были засаленно-желтыми. Такими же были пришпиленные к ним фотографии.
А кроме того, в воздухе висел еще более неприятный душок. Я принюхалась и поняла, что в мои ноздри проникают запахи Другого Места, хоть я и находилась сейчас в реальном мире. Кровь. Дерьмо. Гниль. Эти запахи неестественно царапали мне глотку.
Это было нехорошее место. Очень нехорошее, раз Другое Место... как-то из него просочилось. Я видела в этом районе дома и поприятнее, места которые были просто сырыми, а не вонючими, просто унылыми, а не грязными. Но это было реальное место, где люди — некоторые из них ходили в мою школу! — жили на самом деле. Постоянно.
Хоть я и держала Фобию скованной цепями, но это лишь значило, что вместо страха я испытывала только смутные и неясные опасения. Они терзали мне внутренности и невнятно нашептывали что-то на ухо. Мои шрамы ныли, а волосы поднялись дыбом.
И я начинала злиться. Я злилась, потому что людям приходилось так жить. Я злилась на весь мир. Злость — это хорошо. Она лучше, чем онемение и пустота, оставшиеся там, где следовало быть страху.
На маленьком столике, стоявшем посреди комнаты, валялась вразброс промеж пивных бутылок небольшая стопка бумаг. Руками в перчатках я отодвинула бутылки в сторону и посмотрела, что там. Сверху лежал заляпанный пивом полицейский бланк, помеченный датой трехдневной давности. Это был список инструкций, которым надо было следовать, если кто-то в доме увидит 'Люка Окаду'; его имя было вписано в бланк от руки. Значит, копы сюда уже приходили, но не нашли подозреваемого. Я перерыла остальные бумаги. Счета, лотерейные билеты и что-то на японском, чего я не могла прочитать.
Подавшись вперед, я принюхалась. Запахи Другого Места тут, в глубине комнаты, становились сильнее. Они исходили от полицейской записки?
Учитывая все обстоятельства, мне действительно не хотелось смотреть. Если Другое Место и делало что-то очень хорошо, так это доходчиво показывало людские страдания — и, Боже мой, я чувствовала, что уже увидела здесь достаточно.
Но я чуяла его запах. Этот просочившийся в реальность запах Другого Места. И ноющее беспокойство билось в глубине души, желая выяснить, может ли оно продолжить это вторжение само по себе. Что, если оно начнет воплощаться в реальности, если я не разберусь, что именно здесь происходит? Что, если оно просто не выпустит меня?
Я глубоко вздохнула и погрузилась, чтобы перечитать записку. Какие секреты она скрывала?
МАТФ 10:21
вОт счем оН баролса
нопрежениЯ придатилства
каК ИзбеЖАТЬ ВыбаР Са фИ
Вот что говорило Другое Место. Обычная чепуха, не считая надпечатки жирным шрифтом:
ДОЛОЖИТЬ О НЕМ
СООБЩИТЬ
УДЕРЖАТЬ
ПОДЧИНЕНИЕ
ВЕРНОСТЬ
Нижнее веко левого глаза начало подергиваться. Я ощущала, как эти слова погружались внутрь; густые, черные, маслянистые буквы липли к моим мыслям, как смола. Была... какая-то сила в тех буквах. Я чувствовала, как они, извиваясь, проникают ко мне в мозг, как если бы я вдохнула один из своих конструктов. Они хотели, чтобы я позвонила по тому номеру, если увижу мальчика, которого разыскивала. Я зажмурилась, почувствовала, как нечто извивается в моих мыслях, и выдохнула. Появился херувим, его пухлая фарфоровая ладошка сжимала извивающуюся черную штуку, и я отправила его на базу. Мне некогда было разбираться с этой штуковиной прямо сейчас. Я могла покопаться в ней при помощи моих сил и позже.
Давление не прекращалось, даже когда его источник пропал, поэтому я стиснула зубы и подумала о железных гвоздях, стальной проволоке и ржавчине. Однако я их не выдыхала. Я просто позволила им нагромождаться, заполняя мой череп колючей болью, пока я не утратила способность видеть или дышать, и в моих мозгах просто не осталось места для чего-либо еще. Я отсчитывала каждую секунду боли, думая железные мысли, пока извивающееся, буравящее давление не пропало.
Я сглотнула, едва чувствуя вкус воздуха. Значит, сюда приходили не только копы. Тут побывали серые люди. Нет, не просто серые люди. Я была почти уверена, что им не по силам сделать что-то подобное. Должно быть, это была женщина-птица или кто-нибудь вроде нее.
Я с облегчением открыла слезящиеся глаза и огляделась. А потом вскрикнула, несмотря на то, что изо всех сил старалась тут не шуметь.
На дальней стене было пятно черно-багрового масла смерти. Мгновение назад его там не было.
А потом оно двинулось. И я поняла, что оно было вовсе не на дальней стене. К тому же, это было не пятно. Это была фигура. Человеческая фигура, сидевшая, обхватив ноги, прямо там, на одном из матрасов.
Я снова сглотнула и закусила губу, стараясь не закричать, пока не почувствовала во рту привкус крови. Я... я... я...
Похоже, оно меня не видело. Точно. Это и было то присутствие, которое я ощутила из-за дверей. Тот разум, который я почувствовала.
Какого хрена? Это было нечто живое. Здесь, в Другом Месте, но оно не было делом моих рук и не обладало прекрасным парачеловеческим сиянием. Это было нечто совершенно другое. Нечто, сделанное из смерти.
Я шагнула ближе к сгорбленной фигуре, и в Другом Месте стало еще холоднее. Всего лишь разыгралось воображение? Я ходила вокруг него, напряженная и готовая к действию, на тот случай, если оно двинется. Мог ли это быть чей-то ангел — чей-то еще, кроме меня и Кирсти? Или оно было чем-то еще? Пятна смертного масла оставались там, где кто-то умер, это я установила точно, но до сих пор это были лишь потеки и лужи, а не что-то человекоподобной формы, да еще и подвижное.
Смерть не должна была так выглядеть в Другом Месте. Оно запоминало смерть, это было для него нормально, но тут было по-другому. Гораздо хуже. Это походило на то, что Другое Место запомнило мертвого человека. Мои мысли ходили по кругу. Почему оно запомнило кого-то подобным образом? И что это должно было означать, если все так и случилось?
— Что же ты такое? — выговорила я, едва не потянувшись, чтобы дотронуться до него, но вовремя остановила себя. Прикосновение к смерти здоровья не прибавит.
Это было почти как приведение, решила я. Воспоминание о мертвом человеке, которое запомнила эта комната. На Другое Место всегда можно было положиться, когда речь шла о том, чтобы меня шокировать. Значило ли это, что Люк Окада был убийцей? Это могло быть... воспоминание о мертвом мальчике из школы, выжженное в Другом Месте — в доме его убийцы.
Я подалась назад, как только воспоминание поднялось на ноги. Его пропорции были не совсем правильными. Шея у него была слишком тонкой, а руки — слишком длинными. По крайней мере, мне так показалось. Было сложно определить это точно. Черты его лица размывались, когда оно все целиком делалось пятном черно-багровых завихрений. Спотыкаясь и пошатываясь, оно пересекло комнату и шагнуло прямо сквозь дверь, которую я раньше не заметила.
Моргнув, я скрыла Другое Место. Да, это был не какой-то пугающе обыденный символизм Другого Места, там на самом деле была настоящая дверь. Я просто не обратила на нее внимание, потому что она находилась по другую сторону занавески, разделявшей комнату. Меня больше занимал запах Другого Места, вторгавшийся в комнату, — гниль, кровь, дерьмо и грязь.
