Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Соучредители — Козырев, Горшков и Ситников сначала с опаской вкладывались в этот проект, но энтузиазм местных, обрадованных появлением работы, Макса с его чудаковато одевающимися и такими непредсказуемыми приятелями — на деле оказавшимися нормальными ребятами, огромный интерес к их задумке Сольевой, все как-то быстро закрутилось...
— И теперь на другой стороне озера, которое расширили, очистили от всяких коряг и камней, засадили разросшимися уже плакучими ивами, красовались три трехэтажных корпуса, там подолгу отдыхали и проходили реабилитацию пациенты Сольевой.
Сольева, постаревшая, но все такая же неугомонная, давно и накоротке общалась с 'Каменским колхозом', привлекла с первых же дней пребывания здесь Феню-Афанаську, внимательно и тщательно записывала все, что рассказывала Феня про травы, понимая, что если уйдет такая уникальная травница, никто уже не подскажет "про травки-те".
Афанаська, как и баб Таня, стала совсем маленькой, сухонькой, но ещё весьма бодрой старушкой. -Она ругалась, ворчала, на маленьких пациентов, а они платили ей искренней детской любовью. Сольеву не раз пробивало на слезы, когда приехавшие измученные мама и ребенок, пообщавшись с Феней несколько дней, начинали улыбаться. И ходила, а то и ездила на инвалидных колясках, толпа детей за баушкой. -Доброта и внимание, оне здорово лечут, — отвечала всем Афанаська, когда её начинали выспрашивать секреты лечения.
В "Озерцо" приезжали отдыхать уже постоянные клиенты, многие, побывав раз, отведав травяных отваров из смеси местных лечебных трав, и ощутив хоть небольшой положительный эффект, прикипали душой к этим местам. Опять же оживилась и спонсорская помощь для таких деток. Вкладывая деньги, люди конкретно видели, куда и кому идет их помощь.
За этим четко и внимательно следила Маришка Горшкова — ей, прошедшей через такой же ад, как никому было известно что значат приобретенные для больного ребенка так необходимые и такие дорогие лекарства или вещи.
А заправляла 'Озерцом' нежно любимая Лёшкина — Феля. Вот где раскрылся её талант, она успевала везде, и не было никаких трений, недоразумений. При малейшем нарушении она сразу же, не сомневаясь, избавлялась от недобросовестных работников. Работающие здесь жители Каменки и Аксеновки, дорожили своими местами, коллектив за десять лет существования комплекса сложился дружный. Наезжал сюда и батюшка, не гнушавшийся выслушать и утешить.
Сейчас же огромный зал для проведения всяких мероприятий, а было их немало, был великолепно украшен, повсюду были цветы, гирлянды шаров, плакаты с прикольными, или, наоборот, серьезными поздравлениями. Феля и Тома Ульянова — шеф-повар комплекса, нервно оглядывали уставленные закусками столы:
-Том, точно ничё не забыли?
-Фелицата Фёдоровна, не суетитеся, вы уже с Томою, все замечательно! — заметила серьёзная и принаряженная Афанасия, — скоро уже явются! Идитя, одевайтеся, не будете же в фартуках гостей-от встречать.
И как в воду глядела, через полчаса загудели машины, подъезжающие к парковке, зазвенели велосипедные звонки, орущей детворы.
Шум, гам, а Феля, углядев среди всех самое любимое лицо самого любимого мужчины, распихивая всех, неслась к Лёшке. Он, сияя, раскинул руки для объятий.
-Лёшка!! Лёшка, радость ты моя, единственная!! — Феля, его железная, непробиваемая Феля плакала! — Фелечка, ты чего? Вот он я, не плачь, увидят все и вместо молодых смотреть начнут на тебя!
Как ребенок, утирая слезы рукой, Феля пробормотала:
-А и пусть, я этот год без тебя вся на нервах прожила.
-Феля, но я же звонил постоянно!
-Мало ли что, знаю я упёртую Козыревскую натуру. Вон, насмотрелась за полжизни на одного, — она кивнула на стоящего неподалеку и смеющегося Ивана, — ты ж правду, если что не так, ни в жисть не скажешь, это ты для всех на космодроме был, а в действительности, кто знает?
-Феля, ты Штирлиц настоящий! — смеясь ответил Лёшка. — Всё, больше так надолго не уеду, вот осмотрюсь и невесту себе, как Макс, малолетнюю пригляжу.
-А я уже...
-Что уже?
-Вон, Машенька Калины чем тебе не невеста? За одних только родителей можно выбрать? — хитренько взглянула на Лёшку Феля, — с подружкой своей породниться, как?
Лёшка нежно улыбнулся: -Пусть растет пока, не будем ничего говорить, а то будет как Максова пакостить втихую!
Засмеялись сразу все — досталось Максу от Аришки не хило, она умудрялась, оставаясь незамеченной, постоянно осложнять ему жизнь.
Шишкины всей семьей бились об заклад, что в конце-концов Макс на ней женится — Калина, дед Ленин, Лёшка — не верили, спорили до хрипоты, говоря, что Аришка Макса терпеть не может.
Поспорили на щелбаны, а баб Таня спокойно так сказала:
-Назвал он её невестой, и женою назовет!
Макс, зная эти разговоры, только гоготал:
-Да лан, надоест ей вся эта мстя, лет в четырнадцать заженихается, мальчики-акселераты, вон, кругом и забудет про старого и противного!
Он стоически терпел все каверзы, анчутка была неистощима на них, то подкладывала ему репьи и колючки, то садился Макс на что-то мокрое, то кроссы были завязаны вместе, то в кроссах оказывались гусеницы. Один раз, когда его любимые джинсы были вымазаны желтой краской, он серьезно поговорил с ней:
-Слышь, нев... э-э... Аришка, я понял свой косяк. Не вожу же никого сюда, давай уже мириться. Я чёт подустал постоянно ждать от тебя каку-бяку. Да и джинсы жалко, писк, блин, моды же! Ну чё, мир?
Мелкая заноза ответила:
-Подумаю!
Макс только головой крутил и жаловался Ванюшке:
-Вань, ну чё ты такую мстительницу родил, нет бы девочку-ромашку? Вон, Сенька, нормальный мужик, не мстительный. А эта... — он оглянулся, — я уже всего боюсь, от каждого куста шарахаюсь!
Было дело, на проходящего вдоль густых зарослей сирени Макса вылилось ведро воды, когда он просто нагнул ветку с цветами понюхать. С пятнадцати лет все изменилось, Аришка из угловатой растрепы стала превращаться в изящную красивую девушку, Макс открыл рот в изумлении, увидев её после зимы:
-Ничё себе! Красотка какая у тебя, Вань, выросла, эх, где мои семнадцать лет?
А красотка, зашедшая за куст и подслушивающая, мстительно усмехнулась. И попадалась Максу в его приезды в Каменку, постоянно окруженная кавалерами. Ванюшка с Наташей опасались, что их отчаянная девчушка выскочит замуж, едва окончив школу. Все склонялись к этому, одна баб Таня усмехалась и говорила:
-Удивит она всех нас, ой удивит!
Ребенок закончил школу, поступил в институт, и все так же вокруг расцветшей Аришки хороводились табуны.
Макса же доставал батя:
-Женись, пора уже, сороковник на горизонте, я не вечный, дед ушел, с кем останешься?
-Да, бать, хочется же, как, вон, у Палыча или Горшкова. Жениться-то хоть ща, да не загорается чего-то внутри... — отнекивался Макс.
А год назад, будучи в Германии, встретил, как ему подумалось, "идеальную мечту". Уехавшая из России ещё ребенком, Ирма выросла в Германии и успешно делала карьеру. Встретившись с Максом на деловом совещании, они, как-то незаметно разговорившись, стали общаться. Макс пару раз слетал в Германию, дело шло к свадьбе:
-Не, нормальная баба, правда, повернутая на их орднунге. Я по привычке разбросал майку, носки, замечание мне сделала. А мне, сама знаешь, замечания по фигу, а так все на месте, фигуристая. Вполне меня устраивает, женюсь вот, наверное, — докладывал он баб Тане.
— Максимушко, а ведь без любви-от, как черствый хлеб жисть будет.
-Не, ну где она, любовь? До сорока лет добегался, а её все нету. Я б тоже хотел, вон, как Горшков, а ни фига, нет такой Маришки для меня, пусть будет Ирма, хоть батя гудеть перестанет. Да и родим пацана, ей не до орднунга станет...я думаю...
И состоялся у бабы Тани разговор с приехавшей анчуткой.
-Ты, девка, чем думаешь? Сколь будешь фордыбачить и выкаблучиваться перед Максом?
-С чего ты, бабуль, взяла что я пред этим старьем выкаблучиваюсь?
— Ну как знаешь, как знаешь, вот женится на сухой немке Ирме, тогда может угомонишься...
-Как женится? Нет у него никого, так, одни мимохожие.
-Это здеся нет, а в Германии нашлася...
— С анчутки мгновенно слетел весь форс: -Баб, да как же это? Я же... не отдам!!!
-Дурёха ты, дурёха, думаешь, я не знала, что он тебе в голову ещё тогда запал, и все твои выкрутасы для него предназначены?
-Баб, миленькая, я же без него... — Аришка заплакала.
-Тогда слушай сюда, анчутка. Мы вот так сделаем...
Макс как-то начал сомневаться — надо ли ему жениться.
-Лёх, ну представь меня женатым на фрау? Представил?-
Лёшка угорал в трубку:
-Не, Макс , ты и фрау как-то не сочетается! Чего-то в супе не хватает, — процитировал он бессмертное Хазановское, про кулинарный техникум.
-Во, и я про то...Чёт подумал, ну, женюсь, ну, первое время будет все в шоколаде, а потом... они все там такие правильные, я точно не приживусь, папашка её и так на меня выпучив глаза смотрел, когда я захотел часов в одиннадцать рвануть потусоваться. "Добропорядочные немцы не ходят по развлекательным заведениям на ночь глядя, тем более, завтра арбайтен!" А то мы не арбайтен после всяких пьянок-гулянок до утра? И чёт мне так грустно стало, я промолчал — сам себе удивлялся потом! А дома вот прикинул хрен к носу, не, не вытанцовывается. Она девка неплохая, но без огня, а привезу я такую в Каменку? Меня ж Шишкины оборжут, скажут, типа — рыба замороженнная! О, блин, я совем по-Шишкински рассуждать стал, да и не поймет она наших приколов. Блин, и чё делать, батя как чего наелся, через день достает: "Женись да женись", сам вон два раза в ЗАГС бегал, а толку чё? А мне ваще не в жилу все эти костюмы, фаты... я, Лёх, запутался...
-А баба Таня чё тебе присоветовала?
-Да, блин, ничё, я надеялся, что че-нить умное скажет, лыбится, блин, и про черствый хлеб только и сказала.
-Ты этой Ирме предложение делал?
-Чё, я ошалела что ля? — голосом Маремьяны из мультика проговорил Макс. — Ещё скажи: "встань, Макс, на колени и попроси у папеньки руку и сердце, и прочий ливер в придачу..." Да и как-то не сильно она загорается при виде меня, вон, твоя Валюха, блин, и чё я её раньше Калины не усёк? Это ж не женщина — песТня, у меня зависть зашкаливает, когда я на них смотрю, или, вон, на Горшка, повезло конкретно мужикам! Лан, поеду в Каменку, ещё раз бабулю прижму, может че дельноё скажет? Ты когда явишься-то, все заждалися, только и разговоров про Лёшку, Варька твоя вон 'уж замуж невтерпёж' ждет не дождется тебя, боится, что уведут чемпиона-то. Тимоха такой чемпионистый стал, с мира привез два золота, командное и индивидуальное, девки проходу не дают, но медведище слово держит, как сказал лет в двенадцать, что женится на Варьке, так ни фига — верный. Слышь, может на Веруньке жениться, девка все ж таки своя? Не, — почесал макушку, — не, нам с ней миру не хватит! Во, блин, и че я так быстро великовозрастным стал? Лан, погнал я в Каменку!
В Каменке долго трепался 'за жизнь' с Ванюшкой, хорошо уговорили литр калиновки на двоих, Макс после мозговыносящей бани, быстро захмелел и пошел к себе, спать. Посреди ночи проснувшись,— "ничё не понял, рядом спала гёрла...Блин, я вроде с вечера никого не звал? Или звал? Не, я же в Каменке... и кто хоть это?" На ощупь не опознал... озадачился ещё сильнее, девица мирно посапывала. — "А, лан, спать охота, утром разберусь!"— и прижавшись к девице, сладко уснул.
А утром разразился 'гросс алярм' — едва рассвело, как в спальню к Максу с шумом и гамом ввалились Шишкины: Ванюшка и Мишук.
-Так, так, так, чего это, Максим Викторович, Вы удумали?
Макс спросонья проворчал:
-Отвалите, а, дайте выспаться!!
-Отвалим, как же. Ты наших девок в наглую соблазняешь... а мы...
-Каких таких девок? — выпучил глаза Макс.
-А рядом кто, не девка разве лежит?
Макс повернул голову и встретился взглядом с... анчуткой — замотанная по глаза в одеяло, она стыдливо краснела.
-Э-э-э-э, Анч... чутка, ты чё здесь забыла? — Макс недоуменно смотрел на неё. — Я вроде тебя не звал?
-Ага, не звал, полночи в любви объяснялся... и это... женщину из меня сделал... вот.
-Чё ты врешь, а?
  — Макс, — вступил в разговор уже полковник Шишкин, — ты подумай, это не город, здесь, сам знаешь, в момент присочинят, не отмоется ведь девка, а мы, Шишкины, своих в обиду не даем!
Макс, совсем одуревший, уставился на них:
-И чё теперь?
-Чё, чё... я как отец требую, чтобы ты на ней женился!!
-Я??? На ней??? — Макс ошарашенно смотрел на них, — вы, чё, шутите?
— Нет, Макс, мы как раз не шутим. Извини, но Аришка наша, так что выбирай: или женишься, или в Каменку тебе ходу нет!
-Ё-моё!! Не и как вы себе представляете нашу с ней жизнь? Она ж меня с детства терпеть не может!
-Ну, от ненависти до любви один шаг!
Макс долго молчал, что-то решая про себя, думал-думал, смотрел на Аришку, она же не сводила с него глаз...
-А, да фиг с ним, но если чё — развожусь, и вы чтоб не вякали. Лан, невеста, пойдешь за меня замуж?
Она серьезно кивнула:
-Да!
-Да? — 0пять припух Макс, — ты это серьезно?
-Да!
-Ну вот, — разулыбался Ванюшка, теперь уже тесть без пяти минут, — целуйтесь уже, да мы пойдем, не будем вам мешать.
И Макс как-то неловко потянулся к невесте, поцелуй малость затянулся. Когда Макс оторвался от Аришки, Шишкиных уже и след простыл.
-Хмм, ну раз так, то фиг ли нам теперь вставать-то? Продолжим?
И продолжили,почти до вечера, и был Максу сюрприз: оказалось, мозги пудрить всем поклонникам, невеста пудрила, а первый раз был для Макса.
Ошалевший Макс долго тряс головой, а когда Аришка сказала, что вредничала только из-за того, чтобы Макс наконец-то понял, что у неё все серьезно — опять впал в ступор.
Отмер, когда Анчутка начала его тормошить, нацеловывая.
-Я дурак?
-Конечно! Причем, круглый!
-Во попал!! И ни фига я не замечал твоей симпатии, врешь ведь?
— Я шифровалась, да и так классно было тебе подлянки делать!!
-Да, веселая у нас семейка будет!!
А у Шишкиных потирали руки и гоготали папаня и дядьки, проспорили им Ленин, Леха и Калина!!
-Максим, — как-то запинаясь заговорила Аришка, — я... мне... в общем... вот все, что сегодня случилось... ты можешь подумать, что шантаж... Понимаешь, я ещё с тех пор, с семи лет, всегда считала себя твоей невестой... и весь этот выпендрёж сначала со всякими проделками, потом с... поклонниками...это, — она тяжко вздохнула, — для тебя всё был! Ты ж во мне мелочь видел, а знаешь, как злило это? Когда та девица приехала, я ж дня три рыдала втихаря, от обиды. Вчера наши же все категорически были против... Я... у меня просто перемкнуло, когда узнала, что ты жениться подумываешь. Ну не могу я тебя отдать кому-то, ты ж столько лет всегда рядом, одно дело твои мимолетные увлечения, а хотелось иногда тебе глаза выцарапать или заорать: "когда ж ты увидишь меня?" А сейчас я больше всего боюсь, что ты через неделю станешь смотреть на меня... ну, брезгливо, что ли, и переживать такое, от того, кто с детства самый-самый... — она передернулась.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |