Нужным быть кому-то

-Баб Таня, может Вам вскопать чего? — Владимиру не хотелось спать, его переполняла энергия.

-И, милок, у меня архаровцы на што? Вон, у Валюшки если.

Валя, поколебавшись, сказала, что рабсила требуется, и часа три они пересаживали кусты смородины и крыжовника к забору от дома, затем укладывали заранее подготовленные камни для альпийской горки, и Палыч в какое-то мгновение поймал себя на том, что откровенно любуется ею.

-Так, Палыч, стоп! Ты, мягко говоря, староват, да и твои жуткие шрамы не украшают тебя, а наоборот, отваживают женщин! — Был у него печальный опыт с двумя подругами, одна даже замуж собралась, но, увидев его посеченную осколками ногу, дала задний ход.

Калинин не вовремя вернулся за забытой папкой и услышал — подруга объясняла кому-то по телефону:

-Он же конкретный урод, шрамы эти жуткие брезгливость вызывают! Как с таким спать?

Вот и доходил он в холостяках до седых висков, не завязывая ни с кем серьёзных отношений.

Мужики вчера в бане, увидев его изуродованную ногу, притихли.

-Да, досталось тебе, тёзка! — вымолвил Ленин.

 

-Кому-то повезет с такой женой! — сейчас мысленно позавидовал Палыч.

Прибежала Аришка, опять вся растрепанная:

-Тёть Валь, дядь Вова, там щи зеленые поспели, и папка проснулся, баушка зовет!

-А где девочки?

-Все уже собрались, вас вот ждем!

К зеленым щам добавилась запеченная Тамарой по какому-то по особому рецепту курица с фасолью. Дети Козыревы не отставали от Матюхи и Аришки — уплетали за обе щёки.

Иван же поставил на стол графинчик с каким-то напитком нежно кораллового цвета.

-Эликсир жизни Татьяны Макаровны, попробуешь — не забудешь!

Ленин придвинулся ближе к графинчику:

-Это да, калиновка — всем напиткам напиток. Мы на ей все выросли, да чего уж греха таить, класса с восьмого в тихую понемногу пробовали. Я-то постарше был и вовремя удрать успел, а Мишка с Колькой... ох и влетело им... А ты, Ванька, стукачом был первостатейным!

Иван загоготал:

-А чего, меня никуда с собой не брали, малец да малец, обидно же было, да и калиновку хотелось же попробовать, — он потер макушку — баба Таня отвесила ему подзатыльник, — весёлое у нас детство было, Валь, подтверди?

А почему ни один из Шишкиных на соседке не женился? — спросил Палыч.

Все засмеялись:

-Да это Мишка, паршивец, обещал ей что женится, клятву давал, землю ел, а сам изменил, к Ритке Володиной перекинулся, за велосипед. Вот Валюха и серчала на нас. Шишкины — Врунишкины звала потом долго. Колька было к ней хотел посвататься, а она ни в какую. Валь, сколь нам тогда было лет-то?

Валя долго смеялась:

-Мне, вроде, восемь, тогда Мишке двенадцать, а Кольке десять. Конечно, велик навороченный, какая клятва, да и Ритка была девица видная, рослая... хи-хи.

-Да, — вступила баба Таня, — Мишук-то ей до плеча едва доставал, это потом он вытянулся, а тогда все соседи потешались, крупная, полная Ритка, и мелкий тощщий Мишук.

Ленин вздохнул:

-Ну а я, Валь, сама знаешь, староват тогда для тебя был, вот и остались все Шишкины с носом, а то была б у тебя, баб Тань, своя, доморощенная сноха.

-А и ладно, если вы такие слепые все были, мне-то она завсегда как дочка родная, а снохи, что ж, неплохие, вот только Мишук все холостякует, ведь сороковник уже. Начну по телефону высказывать, так хитрованец, начинает всяко увиливать... беда, вот ведь анчутка уродился.

Так славно и легко было Калинину в их дружной смешливой компании, он как будто домой вернулся после долголетнего отсутствия.

Лёшка с детьми разговаривали с дедом по телефону, слышались только восклицательные предложения, все говорили наперебой, делясь своими впечатлениями. Лёха же, важничая, хвалился уловом и, конечно, новыми друзьями.

Потом на поляне за домом бабы Тани Ванюшка затеял футбол с местными мальчишками, девчонки шумно болели: кричали, свистели, как заправские болельщики, подтянулись ещё ребятишки с соседних улиц -шум, гам, свист...

Баба Таня сказала Палычу:

-А у нас завсегда так-то, стоит хоть одному Шишкину появиться. Всё, полдеревни сбегается, пыль столбом. Иди, сейчас взрослые начнут бегать, пыль поднимать, и чё наши не умеют в футбол играть, вон, деревенские их за пояс в момент заткнут.

-А Вы тоже болельщица?

-Ты, милок, не выкай мне, непривычно мне, а болеть, как не станешь, когда все семеро заядлые болельщики?

— На поляну и впрямь подтягивались молодежь, дед Вовка суетился тут же:

-Палыч, иди к нам, у нас одного как раз не хватает!

-Я в воротах постою, бегать-то долго не смогу!

Игра была улетная, смотреть по сторонам было некогда, и когда все закончилось, он изумленно огляделся — болельщиков на поляне знатно прибавилось, все возбужденно переговаривались, обсуждали голы — чумазый после игры и счастливый Лёха повис на Палыче:

-Ура, мы, обе команды, — и вы, и мы — выиграли, надрали Аксеновских!

Оказывается играли деревня на деревню. И никто не обращал внимания на изуродованную шрамами ногу Палыча, да и сам он спохватился и опустил задранные штанины уже возле бани, куда дружно потопали отмываться — баня была ещё теплая, только без пара.

Баба Таня с девчушками уже суетились возле костра, готовясь варить уху. Чуть поодаль Матюха разжигал угли для шашлыка. Отмытые мужики вывалились из бани, когда за домом проурчал мотор и вскоре в калитку ввалился... ещё один Ванюшка, только постарше и с сединой. -О,Федяка, здоров! — Ванюшка облапил мужика. — Палыч, это мой второй по старшинству брат, Федяка!

Пожав Палычу руку, Федяка, бережно приподнял и отставил от костра бабу Таню.

-Мамулька, это мое дело, не забыла? Посиди, вон, с детками, хлеба там порежь, лучку намой!

И опять был чудный вечер, ещё и с песнями — Федяка неплохо играл на баяне, перепели всё: детские, современные и конечно же, русские народные. Лёха сначала стеснялся, а потом с восторгом стал подпевать припевы, быстро запоминая слова. Уснули все дети рано, около девяти, включая Матюху, сидя на большой качели. Разнесли всех по кроватям и долго сидели, неспешно переговариваясь, слушая заливистые трели разошедшихся соловьев. Ванюшка приволок ведерный самовар, разжег его специально заготавливаемыми шишками:

-У Шишкиных самовар только шишками разжигается!

Пили чай с травами, потом неугомонный Иван приволок гитару, несколько песен сыграл и вздохнул:

-Ну, не мастак я на гитаре!

Калинин молчком забрал гитару и, подкрутив струны, заиграл "Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!"

Голос у него был неплохой, пелось от души, негромко вступила Валя, вот так вдвоем и допели песню.

-Славно как, Володя, ай молодец, а сыграй-ка мне 'Вальс-бостон' Розенбаума, — попросила баба Таня. Вот и играл Палыч, пока не зазвонил его телефон.

-Надо деду обстановку доложить, волнуется, никогда детей одних не отпускал, всегда сам с ними был.

-Сам был, а детишков вон какими зажатыми сделал, — пробурчала баба Таня, — я ищщо с ним познакомлюся! — она погрозила сухоньким кулачком.

Иван порадовался за внуков:

-Я тормоз, давно бы надо было с детьми вот так-то на природу, доверился... ну да ладно, надеюсь, вовремя очнулся. Слышь, Калина, я просмотрел компромат Вершкова... Приедешь, порешаем с ФФ, что и как. Будем кой чего подчищать и удалять гниль.

-Много?

-Да нет, но неприятно, подсиживание, кляузы, вроде проверяли людей, а видишь как... зависть, брат, зависть!

-Тут баба Таня с тобой жаждет пообщаться, приглашает в Каменку на сурьёзный разговор!

-Ты там у них поспрашивай, если детям нравится, может, что-то из домов и купить придется, они уже друзьями обзавелись, да и три часа езды недолго. Поклон всем от меня передавай за внуков!

Баба Таня смягчилась, узнав про поклон:

-Ну а то, значит, не совсем закаменел дед-то, а нащёт дома, подумаем, поспрашиваем, может, не у нас, так в Аксёновке Тома поинтересуется.

-А возле Кузьмы Иванова дом-то недостроенный?

-Завтра дойдем, посмотрим!

-Пойдем-ка, Палыч, посекретничаем с тобой. Пусть вона девки с Ванькой стол разбирают, а мы пройдемся по деревне: о, скажут, баба Таня с ухажёром! Скажи-ка, милок, что с ногою у тебя? Я не из любопытства спрашиваю, у меня травы-то всякие есть, немного понимаю в болезнях-то.

-Да это с Афгана, я только год и отслужил... мы в засаду попали, старлея тяжело ранило, старшина приказал оттащить его подальше, ну и накрыло нас, я на Ивана сверху упал, чтоб ему не досталось ещё, ну и посекло всю ногу и вот от шеи... Очнулся уже в Союзе, из ноги много осколков повытаскивали, вот и шрамы, спасибо, ногу сохранили. Побаливает конечно, особенно в непогоду, но терпимо сейчас, раньше было хуже. Полтора года на костылях скакал.

-Это, значитца ты Лёхиного деда спас?

-Получается, что да! Я ж про него ничего не знал совсем, только и сказали в госпитале, что жив старлей, и увезли его в Бурденко. А потом было не до него, сначала год по госпиталям, потом реабилитация. Потом... потом было совсем худо — больная, замученная мамка и две сестрички-подростки. И моя одна пенсия, слёзы. Вот тогда-то и нашел меня Иван, он начинал вставать на ноги, ну и про меня ему подсказал старшина наш, Куликов, мужик был настоящий. Рано ушел только. Я начинал с простого охранника в фирме, сейчас вот начальник охраны. Иван мне как брат, он мне и сестренок помог поднять, обе отучились старшая в Липецке живет, а меньшая, Машка, умудрилась за австрияка замуж выскочить, живут в Германии, в Дюссельдорфе.

-А ты чего ж не женатый, или разведенный?

-Да не, не был, не привлекался... как-то мои страшные шрамы не привлекают женщин, брезгуют, вот я и ...

-Дурак ты, Вовка, не с теми знаешься, — выдала баба Таня, — твою такую хорошую душу и не заметить, эх, жалко я стара, уж я б тебя никуда не отпустила. Ну да, все ещё и у тебя сладится, верь мне, я вот знаю, что у тебя сынок народится!

-Как говорится, твои бы слова, да Богу в уши! — улыбнулся Калинин.

-А травки я тебе дам. Позавариваешь и компрессы будешь делать, научу как, чтобы сильно не беспокоила нога-то.

  Как галантные кавалеры с Иваном проводили Валю до порога, опять долго смеялись — они постоянно попадали в переделки, заводилой был неугомонный Мишук, а баба Таня не делала скидки никому, попадало всем. Потом ещё посидели с Иваном под яблоней.

-Со дня надень сирень зацветет, у нас баба Таня любитель всяких новинок для сада, сортов семь, наверное, сирени есть, ох и цветет... закачаешься. Ты, Вовка, к её словам-то серьёзно отнесись, она иной раз как скажет... думаешь чудит... ага, а потом, бац — и вторая смена! Она нам, когда Мишка с горем пополам десятый класс заканчивал — учился-то хорошо, но по поведению дохлая тройка была, и то маманю жалели — выдала, что он долго не женится, годам к сорока если. Мы посмеялись, девки на нем висли, мы-то все ничё так братья, но он у нас болтун, любую мог уболтать, все соседи были уверены, что вскоре женится. А вот вишь ты, права маманя-то... А мне... и невесты не было, приезжаю вот на выходные, она и скажи, мол — Ванька, через два месяца женишься. Я глаза вылупил: "ты чё, мамань, у меня и на примете никого нет!" Была в подругах у меня одна... так... для физиологии, какую-то вечеринку — пьянку затеяла, а я подзадержался, приезжаю, дым коромыслом, кто где — не поймешь, а из кухни девчушка выскакивает, зареванная и кофточка напополам разорванная, а за ней такой весь распаленный мачо... Я его и тормознул, не, не бил, просто переставил подальше и кулак к носу поднес... он, было, рыпнулся, а хлипкий, мне по грудь, раздумал, но дерьмо льет на девчушку-то, а ту я за свою спину засунул. Ну я ему по губам-то и шлепнул, чтоб язык не высовывал поганый, губу разбил... нечаянно, он заткнулся, я девчушку на руки и оттуда когти рвать. Притащил к себе в однушку, чаем напоил, футболку дал, вместо кофточки-то, куда там, она ещё меньше мамани росточком, утонула и так меня разобрало, понял, что мое. Ну и прикипел к ней, и женился враз, как наша домашняя Ванга говорила, анчутке уж семь, за сыном вот собрались. А теперь Мишкина вот-вот очередь, ему ж сороковник осенью будет.

Козыревы девы с утра куксились — уезжать неохота, но Валя как-то незаметно отвлекла их, и вскоре они унеслись с Аришкой по делам.

Лёха, узнав про дом, тормошил всех местных, ему не терпелось увидеть, что за дома продаются.

-Палыч, дед, правда, купит здесь дом?

-Если понравится ему, то, думаю, да!

-Здесь и не понравится? Только надо дом побольше, ты, Феля приезжать будет, нас пятеро, Марь Иванна, полколхоза уже есть.

Поехали на минибусе, посмотрели все в Каменке, съездили в Аксёновку, после жарких споров и раздумий сошлись на недостроенном доме за три улицы от Цветочной. Там сын после смерти матери размахнулся на двухэтажный дом, вместо деревянного домика, а что-то не пошло, забросил. И сейчас первый этаж пугал пустыми проемами, но был участок с деревьями и плодовыми кустами, заросший, но вполне приличный.

-Иван пусть решает, последнее слово за ним, но раз Лёхе понравился, думаю, дед к его словам прислушается. Калинин тоже думал, что Игнатьичу тут понравится.

В четыре часа собрались уезжать, слез было много, но после клятвенного заверения, что приедут ещё, Варя с Верой успокоились, провожать их явились все. Расцеловались с Палычем и ребятишками, дружно махали вслед, Матюха с Саньком проводили до выезда из деревни.

-Палыч, скажи, хорошая у меня подруга и все Шишкины и Ульяновы?

— Да, Лёх, не ожидал, что такие хорошие люди!

Доехали быстро, дед разглядывал всех с пристрастием:

-Гляди-ка, загорели, Лёш, ты вроде на лицо покруглел?

-Дед, я там так много ел, думал, лопну!

— Деда, а чего мы тебе расскажем?

Дед весь вечер слушал рассказы про Каменку, особенно про бабу Таню, она всех троих очаровала.

-Наверное, нам всем в детстве бабушки нужны? — с грустью подумал Иван.

Провожая утром деда, Лёшка напомнил:

-Скажи ФФ, что нам надо Санька навестить, она обещала! А мы пока вещи разберем.

Усадив ФФ и Калинина за просмотр компромата на офисных сотрудников, Козырев поехал по делам и не видел, как все больше мрачнела Фелицата, глядя на экран.

Её зам, собственноручно выбранная и натасканная ФФ, делилась планами в курилке, перед тремя бухгалтерами.

-Оп-па! Оказывается, у меня под боком оппозиция пригрелась! Значит, подставим старую гадюку? Вот, спасибо Вершкову, что догадался втихую камеру в курилке установить, как много полезного можно узнать. Мерзко, конечно это, следить, но познавательно весьма, весьма. Ну что ж, на всякое действие всегда найдется противодействие, — ухмыльнулась она.

-Не хотел бы я иметь Вас, Фелицата Федоровна, даже в недругах, — улыбнулся Калинин.

Ему тоже не прибавили настроения кой какие кадры.

-Мы с тобой, Владимир Павлович, фундамент и опора Игнатьича, не такое видели, справимся. Лучше расскажи, как деткам в деревне, понравилось ли?

-Не то слово, Лёха тебе свои впечатления сам расскажет, а так, одним словом — лепота!