Академия Духовных Искусств

Хорошо, что Кейго и компания о возможности поступить в Академию шинигами просто не знали...

Ичиго перелистывал страницу за страницей в надежде найти хотя бы одно знакомое понятие. Увы, о истории общества душ, духовной анатомии, законах поведения духовных частиц и построения кидо он знал примерно... ничего. На пару вопросов он всё-таки смог ответить: не иначе как случайно где чего ухватил, или участники событий тысячелетней давности поведали пару историй между попытками его убить.

Ичиго взглянул в спину Исиде, который что-то увлечённо строчил, и тяжело вздохнул. Заучка он и в загробном мире заучка... Остаётся только надеяться, что он не будет сильно обвинять шинигами во всех смертных грехах в разделе истории. А то все нервные, к квинси относятся с подозрением...

Пролистав до конца, Ичиго вздохнул и сложил ручки. Дела обстояли не печально разве что у Исиды, Куукаку и Гандзю, да ещё парочки незнакомых студентов, а остальные уже закончили и неловко переглядывались.

— Все, кто не знает, что ещё писать — сдайте работы, — скомандовал преподаватель.

Студенты отряхнулись от груза собственной никчёмности и потянулись к нему. Исида бросил на проходящего мимо Ичиго такой красноречивый взгляд, что тот передёрнул плечами. Правда, он не совсем понял было ли это «Куросаки, ты так и остался идиотом» или «Блин, этот гад уже освободился», но в любом случае, что-то недружелюбное.

«Милашка Исида», — согласился Зангецу.

Ичиго коротко кивнул и вышел в коридор. Настоящая дружба — это когда чужие недостатки вызывают не раздражение, а умиление.

— Ну что же, — Иноэ сладко потянулась, притянув к себе взгляды всей мужской компании. — Это ведь всё на сегодня? В смысле, мы же не можем заниматься, пока нам не составят расписание? Может, сходим куда-нибудь?

— Куда тебе, помощница, идти? — фыркнула незнакомая девица. — Разве что полы мыть...

Ни Ичиго, ни Чад, ни, тем более, сама Иноэ не успели ничего сделать, как девица оказалась на полу, поверженная мощным хуком Карин.

— Хорошая идея, — как ни в чём не бывало сказала она. — Я слышала тут об одном живописном местечке.

— Я пойду в общежитие, — проинформировал Ичиго. — Нет настроения.

— Что-то случилось, братик? — Юзу прижала ручки к груди.

— Ничего неожиданного, всего лишь побочка. Маюри предупреждал, что так будет... Мне просто надо поспать.

Иноэ и Юзу смотрели на него так, словно он собрался в смертный бой. Ичиго закатил глаза и потрепал сестру по голове.

— Не волнуйся. Через недельку приспособлюсь, снова начну присутствовать на ваших посиделках хмурой статуей.

«Самоирония, — присвистнул пустой. — Растёшь, напарничек».

Игривость и жажда деятельности толкнулись в плечо, заставив сердце биться быстрее, а мир — выглядеть не таким унылым.

Помахав рукой, Ичиго двинулся в сторону общежитий. Ему выдали отдельную комнату, целиком обвешанную ограничителями рейяцу, так что в ней можно снимать оковы. Нельзя только тренироваться — ограничители настроены выдерживать рассеянное духовное давление, а не концентрированную рейяцу атаки.

Ичиго шёл по коридорам, почти не глядя вперёд. После полного подчинения он начал чувствовать предметы на расстоянии, их души откликались на его рейяцу упругой радостью, предложением выполнить что угодно. Не говоря уж о людях. Людей он чувствовал ещё до становления шинигами.

Казалось, время завязло в патоке, события надвигались неторопливо... Одно то, что не требовалось всех срочно спасать, преодолевая себя и законы физики, приводило Ичиго к грани уныния. Да, конечно, он и раньше был в подобных ситуациях, например, после потери силы, но тогда он старательно пытался себя обмануть. Сейчас же он ясно чувствовал себя ненужным и не собирался от себя этого скрывать.

«У тебя есть друзья, которым ты нужен», — напомнил старик Зангецу.

Ичиго покачал головой. Всё, что их связывало — это приключения. Он и Чад ещё до этой заварушки были боевыми товарищами в борьбе против расизма и унификации. Иноэ подключилась позже, для борьбы с нечистью. Исида... вот тут уже можно нащупать что-то похожее на дружбу, во всяком случае, чувствуется взаимное влияние, а не просто членство в одном кружке по избиению монстров.

Впрочем, влияние влиянием, а тараканы в голове Урю не исчезли, наоборот, стали ещё больше и жирнее.

О чём говорить с этими людьми в мирное время Ичиго не представлял.

«Унылый ты кусок какашки, — ласково заметил пустой. — Рукии на тебя нет».

«Капитан тринадцатого отряда очень занята», — вздохнул Ичиго. Он тоже очень скучал. Вот уж где взаимного влияния было завались.

«Жаль, что я сам тебя больше не могу побить. Совсем разнылся. И было бы отчего!.. Ладно, дуй в комнату, есть у меня одна идейка...»

«Интересная?»

«Очень».

«Сложная?»

«Невыполнимая».

«Что именно?» — оживился Ичиго. Такие идеи он любил.

«Банкай».

«Э-э-э?..»

«Ну, ты же решил заполнять пробелы? Нормальные шинигами изучают банкай десять лет и не зря. Благодаря Урахаре ты пропустил самую сложную и самую полезную часть...»

«Ты хочешь, чтобы я тебя материализовал?» — не поверил Ичиго.

«Да. Тогда я смогу тебя побить».

Куросаки задумался. С одной стороны, он скучал по их перепалкам. Полная поддержка — это, конечно, хорошо, но когда даже Кенпачи занят восстановлением Сейретея (пугает рабочих на стройке), и подраться совсем-совсем не с кем, хотелось бы иметь противника, который точно не сбежит, но...

«Десять лет?»

«Думаю, за часок управимся, — хихикнул Зангецу. — Да не удивляйся ты так! Основная сложность материализации — это контакт с зампакто, а у нас он и так круче некуда. Тебе просто нужно будет вложить рейяцу, чтобы сформировать для меня духовное тело в этой реальности. Правда, дальше выскочат другие заморочки, и сегодня подраться мы точно не сможем. Но тебе понравится, обещаю».

Ичиго ухмыльнулся, мимоходом подумав, когда же потусторонний голос с мурлыкающими интонациями начал будить в его крови азарт.

* * *

Ичиго плотно закрыл дверь комнаты, снял оковы, улёгся на футон, глубоко вздохнул...

«Расслабься, — инструктировал пустой Зангецу. — Теперь мысленно перемести меня из-за спины перед собой. Мы должны быть друг напротив друга, лицом к лицу, как равные. Да не дёргай ты так, я тебе не безвольная игрушка!.. Сам попробуй мысленно обернуться».

«Сила зампакто в том, что он одновременно часть души шинигами, — добавил старик Зангецу. — И обладающее собственной волей существо. Из-за этого шинигами и его меч могут развиваться параллельно, тренируя разные навыки, а потом обмениваться знаниями и силой».

«У меня было много времени, чтобы практиковаться с мечом, — кивнул пустой. — Именно это нужно для банкая. Разность и единство. Знакомство как с чужим, признание чужой воли... и признание своим».

На последней фразе металлический голос слегка лязгнул. Ичиго тоже прекрасно помнил момент, когда там, у кузнеца зампакто, признал его своим. Наверное, так чувствуют себя люди, бывшие парализованными, но сумевшие восстановить подвижность конечностей.

А как чувствуют себя ноги без туловища — страшно представить.

«Урахара нашёл способ обойти самую сложную часть — признание чужой воли, — продолжал пустой. Он был уже сбоку, оставалось совсем чуть-чуть, чтобы полностью развернуться к нему. — Просто вселил дух в тело, на которое твоя воля повлиять в принципе не сможет. Но из-за этого у тебя одна Гецуга Теншоу на все случаи жизни. Не то, чтобы я был против, мне нравится эта атака... но мы могли бы сделать ещё столько всего разного, интересного и сложного. Правда, Ичиго?»

Они наконец-то оказались лицом к лицу. Точнее, нос к носу.

«Почему так близко?» — подумал Ичиго.

«А кто боится меня отпускать? — Зангецу растянул губы в безумной улыбке. — Так даже лучше. Давай, наполняй меня рейяцу, будто по кирпичикам создавая новое духовное тело. Не так! В другую сторону! Тут я уже есть, создавай меня в реальности».

Ичиго зажмурился, сосредотачиваясь. Это было не сказать что сложно, просто требовало очень, очень много концентрации. Даже его собственное дыхание сбивало. Несколько раз рейяцу вырывалось и растекалось волной, отражающейся от стен. Ограничители недовольно трещали, но держались.

«Не так, Ичиго, — посоветовал старик Зангецу. — Сначала сделай каркас, а потом заполняй его. Незачем делать совершенную ногу отсутствующему туловищу».

Ичиго не знал, относилось ли это к его предыдущему сравнению или же было буквально: материализовывать он начинал с ног. Но всё же решил послушаться. Всё-таки старик по техникам, не связанным с маханием мечом, был крут.

Снаружи внутрь стало получаться легче. Так легко, словно это было самое обычное дело. Тем сильнее резануло по нервам, когда недоматериализованный фантом дёрнулся самостоятельно. Ичиго не удержал концентрацию и фантом мгновенно рассыпался.

«Признание чужой воли, — напомнил пустой. — Это моё тело, и я могу им двигать, даже если ты его чувствуешь как своё собственное. Ещё раз».

Ичиго вздохнул, начиная чувствовать лёгкое раздражение. Всего лишь сложить рейяцу в человеческую фигуру, а он тут возится уже часа два!..

Со злости Ичиго воссоздал и заполнил фантом в считанные мгновения... и тут-то он полностью прочувствовал подвох. Он действительно ощущал оба тела — и своё, и только что созданное, — как свои. Четыре руки, четыре ноги, можно шевелить любыми пальцами. Чувствуя, как его сердце заходится в бешеном ритме, Ичиго открыл глаза и увидел себя в двух вариантах: цветном и обесцвеченном.

— Не теряй концентрацию, — напомнил Зангецу, и это было жутко. Жутко чувствовать, как твои губы шевелятся под чужой волей и видеть со стороны, как они это делают.

Дышать становилось всё тяжелее. Казалось, любой вздох нарушит это хрупкое равновесие и всё разом рухнет.

— Забудь пока о себе. Позволь мне двигаться. Признай моё право на собственные поступки, даже с учётом что я — это ты. Ну же, Ичиго... не разочаровывай меня.

Зангецу склонился ещё ближе, обжигая губы чужим — незнакомым, холодным дыханием и вдыхая прерывистые горячие вздохи Ичиго. Он чувствовал это всё одновременно, и только молчаливая поддержка старика не давала ему запаниковать.

— Ичиго, я хотел попросить о... — по нервам резанул чужой, внешний голос. — А... я, наверное, попозже загляну.

— Исида, вернись, — приказал Ичиго на два голоса. Поток рейяцу закрутился, втягивая квинси в комнату, а воздух в коридоре упруго его оттолкнул, сверкнув зеленоватыми искрами.

Не, конечно Урю мог бы воспротивиться, если бы не был так ошарашен. Он как-то не подумал, что Куросаки может заниматься чем-то подобным, тем более с... А, собственно, с кем?

Исида развернулся, присмотрелся. У него ёкнуло под сердцем, дёрнулся глаз и заболело по центру груди. Он готов был поклясться, что белой формы никто из шинигами не носит, а этот тип — носил. И что-то в нём подозрительно знакомое...

— Позволь мне разобраться, — попросил незнакомец, будучи к Куросаки ближе, чем позволяют любые нормы приличий.

Ичиго прикрыл глаза, а незнакомец слегка неуклюже встал с него и развернулся.

Глаз Исиды задёргался чаще.

Незнакомец был как две капли воды похож на Куросаки. Но не тот цвет, не та мимика. Полное сходство по форме терялось на фоне совершенно чужого, одновременно расчётливого и безумного выражения.

— Ну здравствуй, — произнёс незнакомец, сделав шаг вперёд, — Исида. Хотя мы уже знакомы. Очень близко знакомы. Ближе некуда.

— Я бы запомнил, — покачал головой квинси, нащупывая крест.

— А ты и запомнил. Просто не так, — тип приблизился медленно, словно преодолевая сопротивление или боясь спугнуть. Исида хотел активировать лук, но почему-то не стал этого делать.

— Твои глаза... ты пустой? Арранкар?

— Всего понемногу, — тип растянул губы в улыбке так, как не смог бы сделать ни один человек.

— Зангецу, — понял Исида, и от этого ему стало только хуже. Врага надо бить, а что делать с безумным зампакто своего друга?

— Именно, — прищурился он от удовольствия, подходя на расстояние вытянутой руки. — Умный юный квинси. Ты меня боишься?

Чужой зампакто протянул руку и коснулся его щеки. Не ласково или оскорбительно — деловито. Словно покупатель в мебельном магазине выбирающий обивку для дивана.

Исида отбил его руку в сторону. На заднем плане чуть вскрикнул и дёрнулся Ичиго.

— Он всё чувствует, — пояснил Зангецу, делая последний разделяющий их шаг. — Для материализации зампакто нужно дать ему волю. Запретить себе вмешиваться. Знал бы ты, как он за тебя беспокоится, тем более что однажды я уже ранил тебя... — он положил руку прямо напротив шрама, немного погладил. — М-м-м, прикосновения — это так приятно. Эй, Ичиго! Почему ты так редко прикасаешься?

Зангецу обернулся к носителю, открывая беззащитную, мраморно-белую шею. Исида хотел ударить, но рука не поднялась... Удушающая чёрная реацу была со всех сторон, не желала растворяться в пространстве, а, отражаясь от стен, возвращалась. Духовное давление, такое похожее на рейяцу Куросаки, только более плотное и тяжелое. Урю было тяжело дышать, голова кружилась и не хватало злости, чтобы сбросить наваждение.

— Кстати, извини за тот случай, — зампакто снова развернулся к нему, улыбнувшись одновременно тепло и холодно. — Просто один квинси нас тогда чуть не угробил, а тут другой, до дрожи боящийся меня и так похожий на жертву...

— Иноэ... она тоже там была, — с трудом выдохнул Исида, стараясь не смотреть ни в эти жёлтые глаза, полные насмешки и превосходства, ни на этот рот, для которого кожа не являлась существенным ограничением.

— А малышка Орихимэ боялась не меня, — покачал головой Зангецу, состроив удивлённую мордочку. — Она боялась за Ичиго. А это совсем-совсем другое дело... Ладно, Исида, не возражаешь, если я проведу один эксперимент? Давно хотел проверить, да вот случая подходящего не было.

Урю хотел покачать головой, но мышцы были слишком напряжены, а позвонки тёрлись друг о друга с пронзительным скрипом.

А в следующее мгновение его поцеловали.

Исида задохнулся, не в силах сопротивляться — чужая рейяцу держала крепко, горячим маревом прижимая к стене, лишая воли. Да и эти губы... Не сказать, что у него был большой опыт, неловкие, смущённые поцелуйчики ради эксперимента и «Что вообще люди в этом находят?» не входили ни в какое сравнение с этим. Прохладные губы и язык исследовали, оглаживали, прохладные пальцы держали за шею, поглаживали затылок и линию челюсти. Это было не нежно, не страстно, скорее... деловито, почти профессионально.