Академия Духовных Искусств

— А жаль... — проговорил Ичиго, касаясь своего-чужого плеча.

Это совсем не походило на то, что бывает, когда касаешься сам себя. Тогда ощущения будто вычитаются, оставляя только самую-самую большую разницу, а тут... тут, казалось, мозг не мог решить, с какой стороны лучше чувствовать и в какой последовательности.

Зампакто приблизился вплотную и уткнулся лбом в плечо владельца. Он бы ни за что не признался, но быть отдельно было... тяжело. Не больно, не страшно, просто непривычно. Утомительно. Дышать, ходить, двигаться в ограниченных рамках физических законов Общества душ. В форме чистой силы было гораздо проще и удобнее.

Ичиго, не задумываясь, запустил руку в подставленные волосы. И вправду такие же. Только белые. Седые. Куросаки провёл пальцами по напряжённой шее. Он знал, что последние события неплохо прокачали и его физическую выносливость, но одно дело знать, а другое — чувствовать, как под пушком волос, нежной кожей и тонюсенькой прослойкой жира замерли в напряжении стальные мышцы.

Шея. Плечо. Спина. Безупречный рельеф. Безупречная твёрдость.

Словно уловив эту мысль, Зангецу разом расслабился, почти повисая на чужом плече. Резкость сменилась плавностью линий, а сталь — мягкостью плоти. Ичиго придержал его за бок, не давая сползти от едва заметного течения.

— Хорошо... — выдохнул пустой, поднимая голову.

— Правда?

— Угу.

— Я почти уверен, что на это есть запрет.

— Ты и с физическими законами часто бываешь несогласен, неужели согласишься с людскими? — захихикал Зангецу.

— Ну... — Ичиго возвёл взгляд к потолку.

Смотреть другому-себе в лицо почему-то было тяжело. Держаться, обнимать и даже гладить — легко и естественно, а вот смотреть в свои, но чужие глаза было как-то не по себе. Словно в них больше всего проявлялась чуждость — внимательный, холодный, расчётливый ум, спрятанный за маской безумия.

Ичиго усилием воли заставил себя опустить взгляд. Он старался не бежать от того, что его пугает. Пугался, боялся, отворачивался, поворачивался, снова пугался... и так пока страх не понимал бесполезность своих попыток и не уходил в унынии.

Маска безумия давно спала. Она удобная, привычная, да... она то, чем он себя когда-то считал; то, чем он должен был быть; то, чем его считали остальные... Как маска глупости и наивности самого Ичиго. Удобная такая. Пока противник разберётся, в чём разница между наивностью и уберупёртостью, его уже можно будет отскребать от стенки.

Но эти маски — в прошлом. Каждый из них потратил немало усилий, чтобы отскрести их от лица, отодрать въевшееся представление о себе от реального себя. О, как эти маски удобны! Как же хочется снова их naдеть, вернуться в норку незнания... И не потому, что там лучше, нет... просто там привычно.

И они иногда возвращаются. Но не сейчас. Не для друг друга.

— Стыд, — вдруг проговорил Зангецу.

— М?

— Стыд — это реакция на несовпадение желаемого и действительного. На разницу между представлением и реальностью, на разницу между предполагаемым и получившимся. Тяжело стыдится если уже снял маску с лица, — он провёл рукой по лицу, словно чтобы убедиться, что её больше нет.

— Тяжело, — признался Ичиго.

— Что именно?

— Смотреть в глаза.

— Ничего, — отозвался зампакто, склоняя голову на бок и будто специально упираясь взглядом куда-то под ухо. Мокрые, ничуть не покрасневшие от горячей воды, руки он положил на полные жизни плечи. — Скоро ты кое-что поймёшь и сможешь это сделать, а пока... У нас пять секунд.

Ичиго тоже чувствовал, что кто-то приближается к купальням и вот-вот... Не задумываясь, он потянулся вперёд, касаясь губами чужих — своих? — губ. Чуть прохладные, словно не до конца разогретые горячими источниками с одной стороны, жаркие и влажные — с другой. Одни сладкие, с едва заметным привкусом данго, на других отчётливо чувствуется металл, причём ярко, не как кровь, а как металлическая пыль.

Через четыре секунды Зангецу отстранился и отплыл вбок. Ичиго развернулся спиной к нему, лицом к двери, загораживая.

Интересно, можно ли засчитать это за первый поцелуй, при условии, что он был с самим собой?

Дверь распахнулась.

— Хирако, — ничуть не удивился Ичиго. — Стучать западло?

— Ты чего сачкуешь? — возмутился тот.

— Дверь закрой, — порекомендовал Куросаки. — Дует.

Капитан пятого отряда послушался, а потом насторожился:

— Кто это с тобой? Ты же знаешь, что нельзя сюда никого приводить.

— Здесь никого, кроме нас с тобой, нет, — твёрдо ответил Ичиго, даже не соврав.

На его плечо опустилась бледная рука, а за спиной раздалось скрипучее, потустороннее хихиканье. Зангецу не признавался, где это его голосок так покорёжило. Ичиго подозревал, что пустого просто прикалывает быть жутким.

— Йо, Хирако, — оскалился выглядывая из-за спины. — Как делишки?

Вайзард схватился за меч и с напряжением в голосе проговорил:

— Это твой пустой?.. Что он здесь делает?

— Ну ка-а-к же, Хирако, — Зангецу сдвинулся в сторону, обходя Ичиго. — Это же онсэн. Неужели так сложно догадаться?..

— Тч... — Шинджи не отступил, отступать было некуда, но наполовину вытащил меч.

Ичиго погрузился по шею, лениво наблюдая за представлением. Он буквально почувствовал, как вернулась на место маска его пустого, какое облегчение он почувствовал, вернувшись к привычной манере поведения...

— Эй, Хирако! Ты что, меня боишься? — Зангецу растягивал губы в улыбке, приближаясь к вайзарду. Смотрел он из глубины онсэна на стоящего на полу шинигами, но такое положение ничуть не умаляло его. — Неужели отважный укротитель пустых боится чужих демонов?

Шинджи бросил тревожный взгляд на Ичиго. Тот казался расслабленным и индифферентным, как сломанная кукла. Что этот пустой с ним сделал?!

— Если ты выберешься в таком виде, потеряешь всю эффектность, — меланхолично заметил Куросаки.

Пустой чуть повернул голову, словно оценивая его слова. Затем взмахнул рукой, посылая в Хирако кучу брызг, а в следующее мгновение он уже оказался стоящим на полу, полностью одетым и с мечом.

Хирако активировал шикай.

— А-а-а, моя любимая способность! — пустой, казалось, обрадовался, глядя на медленно поворачивающийся зампакто. — Меняется ощущение права-лева, верха и низа. Эх...

— Чего это ты такой довольный? Думаешь, на тебя не подействует?..

— Конечно же действует, я уже чувствую... — Зангецу мечтательно улыбнулся и достал меч, лёгким взмахом всколыхнув воду в двух метрах от него. — Прямо как дома!

Хирако не успел толком удивиться, как пустой перешёл в наступление, напирая с целой серией быстрых и мощных ударов. Скрежет металла сливался с потусторонним хихиканьем, пробирая до мурашек. Шинджи отбивался, чисто на автомате подставляя меч под удары и впервые за долгое время не знал, что делать.

А противник бил с наслаждением, воем и улюлюканьем. Ичиго всегда был немного деревянным в бою, а вот его пустой тянулся за мечом, атаковал всем телом, двигался расхлябано, но точно. Хирако даже не мог подгадать момент, чтобы поднять руку и надеть маску, он успевал только блокировать.

И даже банкай он вызвать был не в состоянии. Казалось, отвлечёшься хоть на мгновение и пустой с радостным хохотом вспорет тебе кишки, даже не замечая, что пол и потолок несколько раз поменялись местами.

Но в какой-то момент белый меч замер, так и не стукнувшись о его зампакто. Куросаки Ичиго удерживал раскрытой ладонью лезвие и не испытывал от этого никаких неудобств.

— Чего? — спросил пустой, искоса посмотрев на Ичиго.

— Я вполне отдохнул, да и час уже прошёл.

— А-а-а... — протянул Зангецу, убирая меч. — Пойдём Исиду доставать? Но он скучный.

— Это ради старика, — утешил Ичиго, отворачиваясь и направляясь к выходу. — Ты знаешь, что у тебя какая-то неадекватная реакция на страх?

— Нормальная реакция, — возразил пустой, пристраиваясь за его левым плечом. — Если бы ты чаще прислушивался к своим инстинктам, то сам знал бы.

— Думаю, завтра мы сможем уже сможем нормально подраться.

— Наконец-то, а то та драка с Кучики — это просто позор.

— Я, вроде, неплохо держался...

— А кто говорит о тебе?..

— Эй, вы! — раздался возмущённый крик за их спинами.

Ичиго и Зангецу синхронно обернулись.

— Вы издеваетесь, что ли?! — завопил Хирако. У него даже причёска растрепалась по такому случаю.

Кажется, даже Айзен не всегда мог довести его до такого состояния.

Ичиго смутился. Зато Зангецу ответил честно:

— Да, — и, подумав, добавил: — Слабак. Всего на две техники надеешься.

— Зато какие! — попытался вступиться Куросаки.

— Какие такие? Недельку во внутренним мире поскачем, тебе тоже станет абсолютно пофиг на смену направления.

— У меня там не настолько безумно!

— Это ты просто мало там был... Пару раз твой мир переворачивался. Буквально. А когда тебя переполняет решимость, стёкла становятся совсем зеркальными и отражают каждый солнечный луч так, что больно смотреть. А ещё там гравитация привязана к объектам и иногда получаются зоны невесомости. Застрять в одной из них — та ещё веселуха.

— Серьёзно?

— Угу. Мы-то со стариком друг друга выручаем, а вот если кто-то чужой к тебе заберётся, м-м-м... Столько возможностей для издевательств!

— Я всё ещё тут! — напомнил Хирако.

Ичиго вздохнул, поднял с пола ограничители. Зангецу, помахав ему ручкой на прощание, растаял в воздухе.

— Прости, — сказал Куросаки без всякого раскаяния. — Я иногда забываю, каким гадом он может быть. Если тебя утешит — он и меня также доставал.

— И теперь ты решил его выпустить, чтобы он доставал других? Ты совсем из ума выжил?!

— Ага. Ладно, извини, мне пора. Я действительно обещал с Исидой встретиться.

— Какой ещё, к чёрту, Исида?! Ты материализуешь своего пустого! Это не может хорошо кончится!

— Да успокойся ты уже, ты его только провоцируешь, — закатил глаза Ичиго. — Никогда не думал, что тебя... тебя!.. будет вводить в панику присутствие пустого. Фобия у тебя какая-то, что ли?.. Или это профессиональное?

— Иди ты. Ты просто не понимаешь, что творишь. Не знаешь его истиной силы. Не понимаешь намерений.

Ичиго вздохнул. У вайзардов с пустыми отношения были ещё сложнее, чем у шинигами с зампакто. У тех хотя бы в теории где-то было допущение, что зампакто им не враги... Но, кто знает, может у нормальных, специально созданных вайзардов был повод для беспокойства?

«Нет, — отозвался Зангецу. — Отчего, как ты думаешь, для создания вайзардов нужно было использовать Хоугиоку? Почему не использовать только силу шинигами? Они ведь так могущественны, могут целые города перемещать и горы обращать в пыль».

Ичиго застегнул оковы и двинулся к выходу. Ответ был очевиден: так же, как люди заперты в рамках физических законов; шинигами заперты в рамках собственных душ. Можно летать. Невозможно сделать из человека без духовной силы шинигами. Можно пробивать собой без ущерба бетонные стены. Невозможно сплавить души шинигами и пустого.

«Но то, что едино — уже не разорвать, — добавил зампакто. — Не силёнками шинигами».

«Помнится, Урахара давал какие-то таблетки для пустификации...» — припомнил Ичиго.

«И кто из принявших стал вайзардом?.. Вот-вот. Они дают лишь временный эффект, не сплав, а инъекция».

— Эй, Ичиго! — Хирако догнал его в коридоре. — Чёрт с тобой, сам разбирайся со своим пустым. Только апокалипсис не устраивай. Ты патрулировать сегодня будешь?

Ичиго озадачено почесал в затылке. Патрулировать отчаянно не хотелось. Он никогда не был лентяем и вообще, люди же умирают, но... Но.

«Король, если ты наконец-то научишься пользоваться своей интуицией — я тебя расцелую».

Предложение звучало заманчиво.

«А что там с интуицией?»

«Тяжело отличить предчувствие от малодушия и страха, — откликнулся Зангецу-старший. — Тяжело слушать голос мира, когда в ушах звучит одна гордыня».

Ичиго задумался, посмотрев на Хирако. Тот глядел в ответ испытующе, словно от последующих слов зависит очень многое.

Малодушие, страх, гордыня, значит?.. Куросаки прислушался к себе. О нет, он, наоборот, очень хотел этого монстра, хотел гоняться за ним, хотел чувствовать себя полезным и побеждать. Тем более, что противник обещает быть интересным, умение скрывать рейяцу предполагает умения в принципе, хитрые приёмчики и всё такое прочее. Нет, Ичиго очень хотел бы поймать этого монстра...

Проблема в том, что его не было.

— Послушай, Хирако...

— Можешь не продолжать, — оборвал он. — Струсил, да? Тоже мне, национальный герой нашёлся.

— Хирако. Я рейяцу воспринимаю лучше, чем физический план, — терпеливо сказал Ичиго, даже не закатив глаза, хотя Зангецу точно делал это в своё удовольствие. — Я могу назвать точное расположение каждого ученика Академии... Да что там! Каждого чёртова учебника! И могу тебе точно сказать, что на территории четыреста сорок семь учеников, восемьдесят один преподаватель, двое людей, один квинси, четверо следователей из второго отряда, один вайзард и одна непонятная хрень по имени Шиба Ичи. Хрень, вайзард и следователи скрывают свою рейяцу.

— Пять, — коротко сказал Хирако. — Следователей должно быть пять.

Ичиго прислушался.

— Четыре. Их всего четыре. Они возле той башни — можешь сам спросить, чего это они не в полном составе. А мне действительно пора идти.

— Но студенты действительно пропадают, ты не можешь игнорировать этот факт!

Ичиго опустил голову. Признаться, его самого удивляло отсутствие стремления всех срочно спасать, но... Сейчас он лучше понимал фразу старика — ему не хотелось влезать, опускались руки, но виной тому был не страх, не малодушие и не гордыня. Просто он... не чувствовал необходимости?

— Извини, — коротко отозвался Куросаки и пошёл дальше.

Истории неизвестно, каким чудом Хирако удалось сдержаться и не попытаться выбить из мальчишки всю дурь прямо в коридоре.

Возможно, у него тоже была интуиция.

* * *

— Опаздываешь, Куросаки, — заявил Исида вместо приветствия.

— Да, есть такое. Ну что, я достаточно хорошо выгляжу, чтобы ты изволил меня тренировать?