Академия Духовных Искусств

Тот немного насторожился. По его опыту, все слова восторженного Кейго нужно делить как минимум наполовину, но совсем уж из-за ерунды он бы в Общество Душ не притащился. А уж когда Асано добежал, но не стал трясти его за грудки, а только наклонился, переводя дыхание, Ичиго почувствовал, как нехорошо ёкнуло сердце.

— Мы можем поговорить в другом месте? — тихо попросил он, и сердце Куросаки окончательно рухнуло в пятки, а рыжие волосы зашевелились от ужаса.

— Да, конечно... — отозвался он.

Гриммджо с удивлением посмотрел на него. Как всякий хищный зверь, он прекрасно распознавал чужой страх, но он никак не мог догнать, чем мог напугать этот парнишка без какой-либо значимой духовной силы. И кого напугать? Куросаки! Да он его-то никогда не боялся!

Но и друзья его что-то разом подобрались. Может, вестник какой-то?

Оказалось, действительно вестник.

И идиот.

— Ты притащил сюда Унагиню-сан? — орал Ичиго на всю улицу. И чего, спрашивается, отходили?.. — Как ты смог?! Как у тебя фантазии вообще хватило?!!

— У меня не было другого выхода, — защищался парнишка. — Она меня заставила. Ты же её знаешь...

— Стоп-стоп-стоп! — поднял руки Гриммджо, привлекая внимание. — Я правильно всё понял? Этот мальчик не душа, а живой человек в человеческом теле? Который попал в Общество Душ по особому билету? Чтобы навестить Куросаки? И он украл у своего друга другой такой же билетик и передал его некой Унагине под угрозой физической расправы? И её арестовали шинигами за незаконное вторжение? Всё так?

— Ну да, — нахмурился Ичиго. — Примерно. А что?

— Какого хрена меня ещё не арестовали?!! — возмутился такой несправедливостью арранкар. Он-то планировал потроллить тюремщиков, пока Ичиго выбивает ему разрешение на проживание, а никто и не почесался при виде него!

— Куросаки даровано эксклюзивное право приглашать в Сейретей кого угодно, — пояснил Исида, сохраняющий поразительное спокойствие в этом дурдоме. — Независимо от расы, используемых техник и былых заслуг. Явись он даже под ручку с пустым — никто ничего не скажет.

— Ага, уже, — хмыкнул Гриммджо.

— Что уже?

— Уже явился под ручку с пустым. А за что тогда дамочку арестовали-то?

— Ну, она ведь пришла без сопровождения Куросаки-куна... — задумчиво произнесла Орихимэ. — Мало ли кто мог билет украсть? Шинигами всё правильно сделали.

— Да все, кому надо и так могут в Сейретей попасть! — с досадой бросил Ичиго. — Последние враги тут вообще на ПМЖ были! Кому сдался этот несчастный билетик?!

— И всё равно нехорошо, — вздохнула Орихимэ. — Мало ли кто... Но мы просто должны найти Унагиню-сан и объяснить, что вышло вот такое недоразумение. Вряд ли с ней что-то сделали. А тюрьмы тут уютные...

У Исиды дёрнулся глаз — Иноэ сейчас напомнила гибрида. Это арранкарскому гопнику со знанием дела рассуждать бы о комфортабельности тюрем... Но потом он вспомнил, что сам в этих тюрьмах бывал при первом посещении Сейретея, и там действительно неплохо.

— Так как, говоришь, выглядели те, кто её арестовал?.. — поправил очки Исида.

* * *

Унагиня-сан была женщиной решительной и отважной. А иначе невозможно в одиночку воспитывать сына и поднимать небольшой, но требующий много сил бизнес. Но она была женщиной, она была матерью — и сердце её болело за непутёвого рыжего мальчишку, из которого вышел отвратительный работник, но... но который был всего лишь потерянным ребёнком, растущим без матери.

После землетрясений он так и не появился. Унагиня-сан пыталась сама его найти, спрашивала в школе, приходила домой... Но дом был разрушен, а в школе пропало ещё несколько учеников. Говорят, их так и не нашли под завалами.

Женщина хотела поговорить с родителями пропавших учеников, говорят, они все были в одной компании и прогуливали вместе, но у двоих из них родителей не оказалось вовсе. А третий, владелец крупной клиники, оказался таким жутким типчиком, что Унагиня-сан сходу приписала ему связи с якудза и эвтаназию. Но он-то и подсказал, что Асано Кейго тоже входил в эту компанию и мог что-то знать.

Исида Рюкен знал, на кого указать. Мальчик раскололся быстро, ей даже угрожать особо не пришлось. Но рассказанная им история... в это было сложно поверить, в это было невозможно поверить... А Унагиня-сан и не верила, она лишь хотела увидеть Ичиго, убедиться, что с ним всё в порядке, и если этот Кейго знает к нему путь — пусть ведёт.

Хоть в ад.

Но всё же... всё же для неё стало неожиданностью, когда они действительно переместились из комнаты Кейго на залитую солнечным светом площадь. Не успела Унагиня-сан толком оглядеться, как вокруг появились люди в средневековых одеждах, наставили на неё мечи и объявили, что она теперь арестована. Арестована за незаконное проникновение на территорию Сейретея.

Кейго что-то кричал, возмущался, почему-то грозил воинам именем Ичиго... Но её уже повели в тюрьму. Весьма вежливо и культурно повели, к слову, и даже извинились, что ей придётся сидеть не одной — камеры переполнены, только-только какую-то банду поймали.

А бандиты в камере расступились и освободили ей место на кровати.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался один. — Я Кичио из третьего района Руконгая. Вы выглядите потерянной. Недавно умерли?

— А? — фраза показалась странной, но Унагиня-сан вспомнила, о чём говорил Кейго. Загробный мир. Она в загробном мире. — Да, наверное.

— А за что вас сюда? — Кичио спросил вежливо и участливо, словно не преступник, а... воспитатель в детском саду, что ли?

— Незаконное проникновение на территорию Сейтерея, — чётко повторила она за тем воином.

Бандиты негодующе загомонили.

— Чёртовы шинигами! — в сердцах сказал Кичио. — Совсем обнаглели! Ходят со своими мечами, будто какая-то высшая раса! Отбирают нашу еду, забирают лучших из нас! А всё почему? Они типа от каких-то пустых нас защищают! Да их тыщу лет никто не видел! Обманщики и воры эти шинигами, вот они кто!

После осторожных расспросов выяснилось, что парни — не просто бандиты, а участники движения за освобождение от гнёта шинигами. Сами они родом из третьего района западного некого Руконгая, а арестовали их за попытку перехватить караван с провизией и тканями, идущий в Сейретей.

Дальше они принялись рассказывать душещипательные истории о зверствах шинигами. У каждого из двенадцати парней — Ещё совсем молодых ребят! — было что рассказать и что добавить к истории другого.

Но в самый разгар литературного вечера раздались крики: «Ещё один!» и «Эй, давай, принимай!», и парочка шинигами привела к их камере...

— Ну чо, братва, знакомиться будем? — оскалился новенький, заходя в камеру как к себе домой.

Сердце Унагини-сан ёкнуло, безошибочно опознавая «плохого парня». Очень плохого парня. От этого типа веяло неприятностями, он сам был неприятностью. И будь обстоятельства другими, она бы уже давно перешла на другую сторону улицы и ни за что бы не позволила своему сыну общаться с таким как он.

Этот парень произвёл фурор в их маленькой камере. Этот голубоволосый крепыш в короткой белой куртке казался индюком среди куриц. Он прошёлся из конца в конец, разглядывая всё и вся, а горе-революционеры рассыпались с его пути, толкаясь и переругиваясь. Особенно внимательно новенький осмотрел её — причём, без оскала, а очень серьёзно и даже обеспокоенно.

— Брысь! — скомандовал сидящему рядом с Унагиней пареньку и сам опустился на его место. Нет, неправильное слово. Он развалился, занимая пол-кровати и лишь каким-то чудом не задевая её. — И вы бандиты, значится...

— Нет! Мы освободители! — гордо отозвался Кичио.

— Чо? — реальный бандит прочистил мизинцем ухо и подался вперёд. — А ну-ка повтори!

— Мы... эта... освободители, — смутился Кичио.

— Это я понял. А от кого освобождать-то собрались?

— От... шинигами... — революционер смотрел почти жалобно.

Новенький медленно моргнул, будто надеялся, что когда он откроет глаза — парнишки перед ним не окажется, и все эти слова окажутся просто сном.

— Вы же сдохнете без них, — без обиняков сказал он. — Самоубийцы шоль?

— Вы про эти сказки про пустых? — Кичио посмотрел на него снисходительно. — Выдумки всё это!

— Выдумки значит... — медленно проговорил новенький, а потом повернул голову и указал себе на лицо. — Как ты думаешь, что это.

— А... эм... кости... — неуверенно начал Кичио.

— Костяная маска, — тихо, но твёрдо проговорил кто-то на заднем плане.

— Умница! — оскалился новенький. — А теперь расскажи классу, почему она не снимается.

Революционеры как-то странно затихли и подались назад.

— Ты лжёшь! Ты человек! — топнул ногой Кичио. — Это просто украшение!

— Я б тебе и дыру показал, но, извини, она в неприличном месте, — подмигнул новенький. — Я арранкар. Это самый опасный из всех видов пустых, если ты не в курсе.

— Невозможно! Арранкара бы не посадили в камеру общего режима!

— И то правда, — неожиданно легко согласился новенький. — Но и грех-то за мной небольшой, всего лишь пару зубов бюрократу выбил. Пару-тройку. Десятков. Может, мне тебя сожрать? А, скептик? В моём желудке ты точно ничего отрицать не сможешь...

— Лейтенант! Лейтенант идёт! — послышалось снаружи. — Лейтенант Кусаджиши идёт!

Революционеры забились в угол камеры, стараясь быть как можно дальше и от арранкара и от лейтенанта шинигами. Унагиня-сан встала, всё-таки должностное лицо... Как ни странно, реальный бандит тоже встал.

А из-за угла вышел Ичиго. Её мальчик выглядел по-прежнему хмурым и потерянным, но, однозначно, он был в порядке.

— Куросаки, у тебя, чо, реально в каждом мире по малявке для таскания на спине? — возмутился единственный бандит в камере.

И только тут Унагиня-сан заметила, что на плечах Ичиго сидит маленькая розоволосая девочка. Та как раз дёрнула его за ухо и предложила:

— Ичи-Ичи, а давай болтуна здесь оставим?

— Нет, Ячиру, мы его возьмём, — со вздохом проговорил Куросаки. — Камера хлипкая, опять про убытки все будут ныть.

— Лейтенант Кусаджиши, лейтенант Кусаджиши! — не сдавался один из стражников. — Вам нельзя!..

— Мне всё можно, — грозно нахмурила брови девчонка. — Достань мне этого болтуна... и женщину.

— Но лейтенант...

— Я Кенпачику пожалуюсь!

Угроза возымела эффект и камеру действительно открыли. Плохой парень вышел по-королевски и критически осмотрел девчонку.

— Куросаки, ты лейтенанта посолиднее найти не мог? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Котик нарывается! — радостно улыбнулась девчушка.

— Куда уж солиднее, — проворчал Ичиго. — Это лейтенант одиннадцатого отряда Кусаджиши Ячиру.

Унагиня-сан посмотрела на девочку в некотором смятении. Она всё ещё надеялась, что это какая-то шутка или недопонимание. Конечно, мысль, что сам Ичиго может быть этим самым лейтенантом казалось дикой, но что эта маленькая девочка?..

— Унагиня-сан, вы в порядке? — спросил Куросаки, внимательно глядя на неё. Она только коротко кивнула. — Пойдёмте, поговорим в более удобном месте.

— Пока, неудачники! — бандит махнул рукой оставшимся в камере. — Надеюсь, в качестве наказания вас отправят в Уэко Мундо!

— М? Почему? — спросил Ичиго, неторопливо шагая вперёд.

— Да эти идиоты в пустых не верят, — отмахнулся «котик». — Говорят, это всё страшилки шинигами, чтобы народ грабить.

— Пра-а-авда? Ух! Я возьму их с собой в патруль! Ичи, всё нормально?

— Ага, — согласился он, опуская её на пол. Они уже вышли в коридор, в конце которого был виден залитый солнечным светом проём двери. — Держи.

Лейтенант схватил свёрток и, подпрыгнув, чмокнула Ичиго в щёку.

— Котик-чан, заходи к нам как-нибудь потренироваться! — улыбнулась она и побежала к выходу на такой скорости, что не каждый взрослый догнал бы.

— Одиннадцатый отряд? — переспросил «котик-чан» бандитской наружности. — Это в котором тот огромный мужик?

— Ага.

— Самый сильный и агрессивный отряд?

— Ага.

— А эта девчушка...

— Ага.

— М-да. Но ты, конечно, умник, лейтенанта конфетами подкупать!

— А королевского советника так конфетами подкупать можно? — закатил глаза Ичиго.

— Откуда ты?..

— Нэлл проболталась. Ладно, хватит. Унагиня-сан, — Ичиго повернулся к ней, отводя взгляд. — Я...

— Глупый мальчишка! — звонко сказала она, отвешивая ему затрещину. Плевать она хотела на всех этих шинигами, арранкаров, лейтенантов и прочую мишуру. — Ты хоть представляешь, что со мной было, когда твой Кейго сказал мне: «Да всё с ним в порядке, он просто умер»?!

Ичиго опустил голову, признавая свою вину. Асано всегда был неуклюж в выражениях, но кто бы на его месте не расстерялся.

— Эй, женщина, ты чё говоришь с ним в таком тоне? — возмутился арранкар, собираясь отвесить ей лёгкий тычок. Так, чисто чтоб не зарывалась.

Но Ичиго перехватил его руку в миллиметре от её лица.

— Гриммджо, — проговорил он тихо и серьёзно, по-прежнему не поднимая взгляд. Он перехватил руку не глядя! — Уйди, пожалуйста.

— Но...

Арранкар не понимал, почему Куросаки позволяет с собой так обращаться. Ну ладно, друзья... типа команда, вертятся рядом и иногда обращаются по панибратски. Их и стукнуть в ответ не грех. Но эта женщина без капли духовной силы ударила Ичиго, и он это покорно стерпел? Что за чушь? Почему?

— Пожалуйста, Гриммджо, — Куросаки, наконец, посмотрел на него. Но лучше бы он этого не делал. Взгляд из-под чёлки был полон боли и одновременно — пуст. Не для Сексты эта боль, он здесь чужой. — Сгинь.

Тот взглянул на объект раздора с раздражением, выдернул руку и независимой походкой направился к выходу. Нет, ну хочется ему, чтоб его какая-то мелкая тётка била, что ему, жалко что ли?..

А на сердце, на этом дурацком новообретённом сердце, скребли кошки.

* * *

— Простите его, Унагиня-сан, — проговорил Ичиго. — Гриммджо просто не...

— Глупый мальчишка, — произнесла она с нежностью. — Как же я рада, что ты в порядке... Ты же в порядке?