Академия Духовных Искусств

Исида на провокацию не поддался, внимательно осмотрел друга в свете уличного фонаря и даже кое-где потыкал пальцем. Затем приблизился и очень хмуро и подозрительно впился взглядом в его лицо, будто перед Урю стоял не Ичиго, а какой-то инопланетный захватчик в его облике.

Ичиго без размаха саданул ему в солнечное сплетение.

— Ты чего делаешь, гад?! — возмутился Исида, согнулся, отпрыгнул и восстановил дыхание.

— Мне показалось, что у тебя возникли какие-то сомнения в моей подлинности, — честно признался Куросаки.

— И ты не придумал ничего лучше, чем ударить меня?!

— А что, надо было поцеловать? — лениво уточнил Ичиго. Так он раньше реагировал на Кейго: чем более шумным и невыносимым становился друг, тем спокойнее и уравновешеннее чувствовал себя сам Куросаки.

Зангецу шутку одобрил.

— Гад ты, — вздохнул Исида. — Ведёшь себя странно и вообще.

Ичиго пожал плечами. Не его вина, что ему пришлось пройти больше, чем всем остальным. Сначала он отдалился от Тацуки, Мизуиру и Кейго так, что между ними образовалась непреодолимая пропасть. Не знаний и увлечений — опыта. Проблемы, которые они только-только начинали перед собой видеть, Ичиго перескочил давным-давно. И дело не в решении каких-то определённых задач, нет... Скорее, дело в усвоении каких-то жизненных уроков, дело в самих методах решения задач.

Куросаки физически не мог сочувствовать Кейго, перед которым стояла реальная и сложная проблема его возраста — как заставить себя утром встать с кровати и пойти в школу. Ичиго, который вставал во время боя с Кенпачи; Ичиго, который вставал, когда, казалось, сил вовсе не оставалось, а от надежды оставался только пепел... Ичиго просто не мог выслушивать эти смехотворные жалобы и стенания.

Исида, Чад и Иноэ бежали за ним, но однажды и они начали отставать. Бьякуя, Ренджи и Кенпачи, когда-то давно казались столпами на горизонте, но и они остались позади. Ичиго снова накрыло этим противным, липким ощущением одиночества.

Беда ещё в том, что дороги — разные. Сейчас Ичиго лучше понимал Кенпачи, который, в сущности, мается тем же, чем и он — пусть Зараки и называет это скукой, а не одиночеством. Он прошёл так далеко по пути воина, что большинство безнадёжно отстало от него, и он оказался на этой дороге совершенно один, шаг за шагом пятясь назад, потому что впереди — только пустота. Бьякуя, идущий по пути сдержанности, прошёл не так уж много, но учитывая, что это направление не особо популярно, уже успел остаться один.

Наверное, — подумал Ичиго, — больше всего людей стоит в самом начале. Пробуют дороги одну за другой, не решаются вступить. Держат друг друга за локти, боясь остаться в одиночестве. Лишь немногие счастливчики умудряются пройти — одни или в компании. Но рано или поздно дороги расходятся, да так, что расстояние между ними будет больше, чем до начала пути.

— Ичиго? — осторожно спросил Исида. — Всё в порядке? Ты как-то странно замер...

А тот думал, что, наверное, хорошо, что он теперь не может вернуться в мир живых. Дороги жизни не видны ни людям, ни шинигами и сложно определить своё положение на них. Ичиго бы вернулся и оказался бы вынужден раз за разом натыкаться на пропасть между ним и жителями реального мира.

Он слишком далеко ушёл по пути шинигами... нет, по пути защитника.

— Ичиго! — уже всерьёз забеспокоился Исида и попытался отвесить ему оплеуху.

Куросаки перехватил за запястье.

— Чего паникуешь? Я всего лишь задумался немного. Слишком сильно с непривычки, — сказал он, заранее предупреждая попытку пошутить над его умственными способностями. — Тренироваться-то пойдём?

— Да, — Исида вырвал руку и посмотрел на друга возмущённо. — Я попросил разрешения занять один из тренировочных залов.

— А зачем? — не понял Куросаки. — У меня же есть очень удобная пещера.

— Камень секки отражает духовные частицы, — снисходительно напомнил Урю. — Удобно для тренировок шинигами, но не подходит для квинси.

— Вряд ли вокруг меня может быть недостаток духовных частиц...

— Вот именно. Будет избыток. Который, отражаясь от неровных вкраплений, будет создавать завихрения силы. Лучше учиться плавать в тихом озере, чем в море во время шторма.

Звучало логично. За исключением того факта, что речь шла об Ичиго. А тот, как показывает практика, птица гордая и чем хуже, тем лучше.

— Итак, сила квинси, — важно начал Исида, когда они зашли в тренировочный зал, — состоит в том, чтобы контролировать внешние духовные частицы. Поэтому...

— Давно хотел спросить, а нафига луки? — перебил Ичиго. — Почему нельзя стрелы просто с рук пускать?

— Я как раз хотел об этом рассказать. Если бы ты меня не перебивал, Куросаки, — Урю посмотрел на него поверх очков. — Дело в том, что у живых людей количество силы изначально низкое. Даже у самых выдающихся в этом плане представителей — квинси, — уровень собственной рейяцу не дотягивает до самого захудалого рядового шинигами.

Ичиго недоверчиво на него посмотрел. Серьёзно? Исида признал, что шинигами сильнее квинси? Кто этот очкарик и куда он дел его друга?

— Но там, где не поможет грубая сила, поможет смекалка, — продолжал Урю, выхаживая по тренировочной площадке. — Люди используют те крохи силы, что имеют, чтобы связаться с внешними силами и получить их в своё распоряжение. Подчинители действуют на уровне предметов — прося дух предмета оказать им небольшую услугу. По моим расчётам, на одно и то же действие у подчинителя уходит в пару сотен раз меньше энергии, чем у шинигами. Но проблема тут в том, что духи предметов неохотно выполняют чужие желания или требуют плату, которую живой человек не может предоставить. В полной мере подчинители могут контролировать только один-два предмета, своё полное подчинение.

Ичиго покивал. То, что подчинение гораздо менее энергоёмкое по сравнению с техниками шинигами он подозревал давно. Не замерял, правда, насколько именно.

— Ещё с подчинением проблема — общее количество рейяцу остаётся неизменным. Полное подчинение, несмотря на свою заковыристость и широкие возможности, остаётся очень... хрупким. Квинси же действуют на уровне духовных частиц. Мы делаем окружающие частицы своими. Да, это создаёт не такой широкий спектр возможностей, как у подчинителей — во всяком случае, не в первое время, — но позволяет усилить собственную рейяцу.

— Всё это конечно здорово, но мне-то это знать зачем? — озадачился Ичиго. — С силой у меня проблем нет.

— Дурак, — у Исиды задёргался глаз. — Сам просил тебя тренировать, так что заткнись и слушай!!!

Ичиго примиряюще поднял руки.

— Сила квинси в том, чтобы делать окружающие духовные частицы своими, — продолжал Исида. Отдавая часть своей рейяцу, мы получаем отдачу в пятидесятикратном размере. КПД меньше, чем у подчинителей, но это чистая сила, а не отдельное воздействие.

Куросаки кивнул. Примерно так же Яхве наращивал свою мощь, однако...

— А подвох в чём? — подозрительно уточнил Ичиго. — Почему никто не наращивает силу до бесконечности?

— Есть несколько ограничений. Первое — среда. В мире живых просто нет такого количества свободных духовных частиц, чтобы устроить что-нибудь грандиозное. Второе — концентрация. Чужая сила... м-м-м... не то, чтобы стремиться вырваться из-под контроля, скорее, стремиться вернуться в прежнее состояние, если контроль над ней ослабевает.

— Значит, изначально все квинси... ну, классические квинси, равны по силе?

— Более-менее. У чистокровных выше рейяцу и больше синхронизация, что позволяет собирать частицы быстрее и в больших количествах. Но да, разница не так критична, как у шинигами. Сила квинси — больше результат тренировок и упорства, чем врождённых навыков.

— Ага... Один вопрос.

— М?

— А тренироваться-то будем?..

— Терпение, Куросаки, терпение, — вздохнул Исида, чудом не отвесив другу пинок. Останавливала только неиллюзорная возможность отбить ногу о чугунный зад. — Основной проблемой для квинси является концентрация. Именно для этого мы используем крест. Именно для этого мы создаём сначала лук, а потом стрелы. Смотри внимательно: сначала сосредотачиваешься на кресте, вбирая первые частицы, затем вытягиваешь их в форму лука... замыкаешь структуру. Выбираешь две частицы, на рукояти и на тетиве, наполняешь расстояние между ними силой, оттягиваешь тетиву... Стрела готова, осталось только отпустить, — Урю мстительно выстрелил в Ичиго. Тот только раздражённо отмахнулся. — Поверь, так гораздо проще, чем каждый раз создавать стрелу с нуля, особенно — во время боя.

— Ладно, верю. Перейдём к практике?

Исида вздохнул и про себя подумал, мол, кидо Куросаки точно так же будет изучать? «Учитель, к чёрту теорию, давайте уже что-нибудь взорвём!»

— Ты правша или левша? — уточнил квинси, снимая с запястья свой крест. Не то, чтобы он никогда не видел, какой рукой Ичиго сражается, но...

— Однохренственно, — подтвердил тот его подозрения. — Но лук я предпочитаю держать в правой.

— Предпочитаешь? — у Исиды помимо воли брови поползли вверх. Вот так нежданчик!..

— Угу. Я в детстве около полугода ходил в секцию кюдо, — неохотно сознался Куросаки. — Потом перешёл на каратэ, оно было полезнее с точки зрения уличных боёв.

— Поня-а-атно... Ты небось и из пистолета стрелять умеешь?..

— Ну, якудза в семье у меня не было, — неловко улыбнулся Ичиго, но резко помрачнел: — Надеюсь.

Исида молча надел свой крест на его правое запястье. Уточнять, по чьему настоянию Куросаки записали именно на кюдо, не имело смысла. Всё и так очевидно.

— Приступай, — скомандовал Исида. — Да, и постарайся вкладывать силу по-минимуму. От сильного потока рейяцу с внутренней стороны крест может и сломаться. И не взорви тут всё!

Ичиго смерил его странным, немного удивлённым, растерянным взглядом, словно он не совсем понимал, к чему относится последняя фраза. Сам Куросаки нечаянно взрывал что-то примерно вечность или полторы назад, когда в доме Куукаку пытался создать защитную сферу. А уж после разделения обязанностей Зангецу его сила и вовсе стала послушной милашкой, так и норовившей выполнить все желания.

Крест протестующе зазвенел.

Куросаки мотнул головой, сбрасывая ненужные мысли. Что-то он делает не так.

«Это не сила квинси, дубина! — намекнул Зангецу-младший. — Исида твой тоже хорош, тоже мне, умник нашёлся! Не мог сообразить, что прежде чем учить тебя создавать лук из силы квинси, надо сначала научить тебя эту силу призывать».

«Во-первых, почему это мой? Это ты к нему целоваться лез...»

«...так уж и быть, поделюсь им с тобой».

«Во-вторых, вряд ли он может мне в этом как-то помочь. Он же никогда не сталкивался с проблемой выбора рейяцу. Старик, какие идеи?»

«Исида всё тебе объяснил. Попробуй».

Ичиго вздохнул, осознав, что помогать ему никто не будет. Оба Зангецу всегда были не прочь его подучивать время от времени и иногда даже применять свои навыки в обход владельца. Но есть вещи, которым нельзя научить, их нужно понять самому.

Куросаки вздохнул, мысленно перебрал в уме слова Исиды. Хм-хм-хм... О! Квинси превращают чужую рейяцу в свою. Значит, надо, наверное, как-то обратить, изменить... повернуть? Ичиго представил маленький вихрь, который затягивает его чёрно-красную рейяцу, перемалывает её, а затем тоненькой светло-голубой струйкой вливающей её в крест.

Тот покачнулся и брызнул в сторону каплей силы. Отлично, начало положено.

Исида присел у стены и с нарастающей ревностью смотрел, как Ичиго вытягивает из креста лук. Сам он с этим заданием в своё время справился далеко не с первого, и даже не с десятого раза, но, с другой стороны, сколько ему тогда лет было? Шесть? Семь? Логично, что у взрослого человека, имеющего некислый боевой опыт подобные штучки будут получаться проще.

И вот, наконец, дуги вытянулись и замкнулись тетивой. Лук выглядел немного нестабильно: то и дело немного расплывался, стрелял искрами и норовил раствориться в потоках рейяцу. Но для первой попытки — очень даже неплохо.

— Неплохо, — повторил Исида вслух, и лук тут же рассыпался голубыми искрами. — Но над концентрацией надо ещё поработать.

Ичиго опустил голову, тяжело дыша. На заднем плане пустой образно и красочно рассказывал в каком именно гробу он видел такие техники ведения боя. Воплощение инстинктов, безбашенности и тайных желаний считал, что думать во время боя — полезно. Где-нибудь между ударами, когда противник пытается соскрести себя со стенки. Но думать и концентрироваться для нанесения самого удара?! Что за хрень!

Но зато понятно, чего это Зангецу-старший всегда такой спокойный.

— Ты в порядке? — нахмурился Исида.

— Да, — отозвался Ичиго, но взгляд у него был мученическим. — Ещё попытка.

Исида вздохнул и вернулся к наблюдению. В этот раз лук сформировался быстрее, и выглядел он уже приличнее, но тоже развалился от малейшей попытки что-нибудь сказать. Урю прищурился. Кажется, он понял, в чём дело.

— Расслабься, Куросаки, — порекомендовал он, подходя поближе. — Не надо очищать свой разум — это работает только для статичной медитации. Для динамичной, наоборот, надо слушать. Слушать, слышать и чувствовать всё, вплетая своё воздействие между существующими потоками.

— Серьёзно? У меня и так-то с трудом получается! — признался Ичиго, стиснув зубы.

— Потому что это не твоё, — терпеливо сказал Исида. — Для достижения концентрации есть как минимум два пути. Либо не слушать ничего. Либо слушать всё. Закрой глаза и попытайся это всё ощутить. Но не заостряй внимания на какой-то конкретной вещи — тогда ты будешь видеть её, а не всё.

«Исида признал варианты? В лесу что-то сдохло? — не поверил пустой. — Вот уж от кого мудрости в последнюю очередь ждать будешь...»

«Он просто сам этим методом пользуется», — раскрыл секрет квинси.

«А-а-а-а...»

Ичиго вздохнул и попытался расширить восприятие. Это оказалось на удивление легко и комфортно, словно он до этого пытался запихать дракона в коробочку из-под конфет, а теперь этому дракону дали волю. Лук вытянулся легко, просто и стабильно.

— Ну вот, — удовлетворённо кивнул Исида. — Теперь осталось отрегулировать силу стрел.

* * *

Вот так и повелось. Днём Ичиго изображал из себя прилежного ученика-шинигами и даже не спал на уроках. Даже на кидо, хотя преподаватель прилагал все усилия, чтобы убаюкать весь класс своим монотонным бурчанием. Однако чем больше Куросаки сидел, тем больше приходил к выводу, что лучшим учителем был Урахара, который практиковал незамысловатый, но действенный метод «Объяснить в двух словах теорию и пнуть под жопу в бассейн с пираньями».