Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тело шло по улице пружинистой походочкой вразвалку, смоля папиросу. Змей слева старательно копировал друга. Я угорал со смеху над ними, со своего наблюдательского пункта. Какие же мы бываем смешными в детстве. Уличные пацаны уважительно здоровались с Чикой. Видимо этот дрыщ имел здесь какой-то авторитет, но меня это мало радовало. Перспектива перманентных драк, отъема денег у мелкоты и попадание рано, или поздно на шконку не вдохновляла.
Чика жил на четвёртом этаже. Не успела отвориться входная дверь, как почувствовался затхлый запах. Мать спала в темной комнате одна. В большой комнате располагались обыденный сервант с остатками посуды и статуэтками, черно-белый измученный телевизор на тумбочке, диван, обитый грязной бежевой тканью с пятнами вина и прочих жидкостей. Посередине комнаты лежала ковровая дорожка, давно не чищенная. Сверху весёлую картинку дополняла желтая люстра-тарелка, вся в пятнах от жизнедеятельности мух.
На кухне громоздилась гора немытой посуды, и повсюду стояли банки с желтоватой жидкостью. Чика слил эту мочевину из разных банок в две кружки и сунул одну приятелю. Они прошли в большую комнату, включили телик и развалились на диване. Посасывая пивко, пацаны лениво перебрасывались ничего не значащими словами-эмоциями. Голубоватый экран транслировал монохромное изображение мероприятия с участием самого Брежнева. Генсек принимал в Кремле и целовал взасос негра из недоразвитой страны.
Рука Чики вдруг полезла расстегивать ширинку, его приятель тоже расстегнулся. Я запереживал и надумал срочно вмешаться. С трудом слушающейся чикиной рукой запихнул обратно то, что успело вывалиться из интимных глубин. Змей, уставившись в телик, с пионерским задором теребил свое хозяйство, эротично придыхая. Мама дорогая, куда меня занесло!
Брежнев на экране продолжал извращаться с неграми. Змей продолжал подрывать основы нравственности, оглашая покой квартиры все более нарастающими стонами. Я просто охреневал на всю эту красочную акварель.
Наконец, Вовка кончил под протяжный вой, который органично вплелся в храп матери и бубнеж телика. Подозрительно уставился на меня:
— А ты чего не гонял лысого?
— А что, должен был? — мявкнул по-еврейски вопросом на вопрос.
Друган состроил моську, которая давала понять, что я выбился из привычного образа.
— Скажи мне, Медь. Ты Брежнева любишь? — решил кое-что уточнить для себя на всякий случай.
— А кто его не любит? — тоже решил включить еврея Вовка, — Все его любят.
— Ну, не до такой же степени... — вырвалось из меня.
Поневоле привиделась одна жуткая картина. На экране телевизора очередной съезд КПСС. С трибуны толкает речь наш дорогой Леонид Ильич. Заполненный до отказа зал в едином порыве работал правой рукой, исключая левых она... уклонистов. В полной фантасмагории мелькали руки, расстегнутые ширинки, оскаленные в экстазе лица...
— Чика, а ты знаешь, кого я представлял? — прервал мои видения Змей.
— Стесняюсь даже предположить.
— Людмилку. У нее сиськи такие вообще... — реабилитировался друг.
— Классно! — похвалил его.
— Слышь, Чика, может сходим в подвал к пацанам, попыхаем? — решил продолжить моё погружение в новую реальность персональный Вергилий.
— Не по кайфу, — высказался я, снова вызвав заметное удивление своего мелкого друга.
Травить дурью свое новое тело мне лично не хотелось, хотя оно, по-видимому, и так загроблено дурной эксплуатацией до стадии дебильности.
— Чудной ты какой-то сегодня, — заметил приятель, — Ну, как знаешь, а я лично пойду. Домой идти не хочется. Если литра уже позвонила домой, то опять влетит. Сука, хоть бы повзрослеть скорей. Если надумаешь, приходи.
— Ладно, — согласился, выпроваживая чикиного друга до прихожей.
Есть хотелось, но кроме пива ничего другого не предлагалось. Принёс остатки ядрёно пахнущего напитка с кухни и развалился на диване перед телевизором. Показывали какую-то хрень про комсомольцев, рвущихся строить БАМ. Как же здорово жить, не осознавая результаты своих действий! Не в этом ли глубокий замысел творца, дарящего полноту ощущений своим адептам?
Решил до конца разобраться с вопросом: "Что я имею на данный момент, кроме того, что попал в глубокую-преглубокую..." Уже понятно, что я — попаданец. Моим обиталищем стало тело сорванца-двоечника с криминальными задатками, жившего задолго до моего рождения. Интересно бы узнать, каким он станет в мои времена? Заселен, так сказать, в коммунальные условия. Не заслужил, значит, собственного тела. Всё прекрасно помнилось и осознавалось из своей прежней жизни. Сведений же о чикином существовании мог получать в любой момент при желании. Пацан, получается, не догадывался о моем существовании. В момент моей активности, его сознание каким-то образом блокировалось и передалось под мое управление. Я получался лидером в нашем симбиозе. Хоть какая-то радость, а то быть под влиянием малолетнего недоумка мне, взрослому, состоявшемуся мужчине, не хотелось бы. Плохо, что управление телом требовало напряжения сил. Устаешь так, что приходится долго приходить в себя.
Убитая вонючая квартира. Кругом у засранца, значит и у меня теперь, одни проблемы. Денег нет даже на просто поесть. Мать его не просыхала и жахалась со всеми подряд. Скоро собак начнёт домой приводить и на себя затаскивать. Участковый однажды заявлялся и грозился за тунеядство посадить с лишением материнских прав. Имелась такая статья в ту благословенную эпоху, когда сутью труда являлся процесс, а не результат. Какая-то гопкомпания толстых теток нагрянула как-то раз сразу после Нового года. Ходили по квартире, вынюхивали что-то, как крысы. Чику тогда выперли за дверь и срались потом целый час с матерью. Мда, интересная предыстория. Этот пацан реально может загреметь в какое-нибудь весёлое место, и я с ним прицепом. Мне такие расклады совсем не нужны.
Что еще? Батя в бегах, скрывается от алиментов. Старший братец сидит в тюрьме по рецидиву. С самой старшей сестрой всё пока хорошо, но она живет в далёком Новосибирске. У отца ещё имелись двоюродные братья. Один живет где-то в Москве, работает в ящике. Другой работает директором в санатории, в часе езды на автобусе. С нами эти родственники стараются не общаться по понятным причинам. Учеба на нуле, вернее, на цифре два.
Портфель с дневником за седьмой класс "а" обнаружился на кухне. Сплошные двойки перемежались редкими тройками. Правда, к концу четвертей начинали преобладать трояки и даже четвёрки. Этот учительский финт ушами был хорошо понятен. Никто не желал терпеть это сокровище второй год в одном и том же классе. Воззвания красными чернилами учителей к родительнице пестрели почти на каждой странице. Учебники все разрисованы порноэтюдами. Весело парнишка живет.
Есть ли хоть что-то положительное для этого оболтуса? Сестра иногда пишет письма и переводы присылает. Беспокоится о братике, зовет жить к себе. Если эта япономать окончательно откинет копчик, то у пацана по крайней мере один запасной аэродром в запасе. Друзей мало, но есть. Самый близкий конечно Вовка Медведев.
Гитара еще имеется и не просто так. Несколько аккордов пацан сумел разучить. К спорту не равнодушен. Два года назад участвовал в детском футбольном первенстве. Его команда даже какое-то там призовое место заняла. Физрук за это продавил чикино вступление в пионеры. Значит, бегаю неплохо. Ноги должны быть не хуже, чем у меня-паркуриста в моей иной жизни.
Подумав, стал снимать одежду. Раздевшись догола, подошел к зеркалу шкафа и провел тщательный осмотр своего нового тела. Никаких подозрительных пятен не нашлось, не считая синяков и порезов в разных местах. Нет никаких отклонений и мутаций, типа шестипалости и жутких родинок. Рост обычный для семиклассника, чуть ниже среднего. Тело поджарое, жилистое, но заметно тощее. Ноги действительно мощные и накаченные, как у бегуна. Вот только малость кривоватые. Хмм, кенгуру кривоногое! А вот плечи и грудные мышцы стоило бы немного подправить.
Моська очень даже ничего, немного жестковата для нежного возраста. В будущем проблема дефицита девичьего внимания, думаю, мне не будет грозить. Копна черных волос, по совковой моде длинных, до шеи — "Хомо лохматикус". Продолговатое лицо дополнял большой нос, впалые щеки, прямой подбородок и большие серые глаза. Взгляд хмурый, вприщур, немного смягчают пухловатые мальчишеские губы. Сойдёт по первому впечатлению. Основа для совершенствования есть, а уж правильно воспитать мышцы в разных местах я постараюсь. Будет что девкам на взгляд вскользь и без спиртного выставлять.
А на углублённый взгляд... Предлагать было чего. Святые угодники! Как такое может быть у четырнадцатилетнего пацана? Нет, я не завидую. У меня там тоже все было на зависть окружающим. Но, чтобы в таком возрасте так натренировалось!
Моим прозвищем в том мире было "Мустанг". Не знаю, кто его придумал и отчего. Может быть, от фамилии, а может от излишней активности в половых вопросах. Узнал случайно, что меня так окрестили из подсмотренного электронного письма одной девчонки. Приятно, что хоть что-то перенеслось с моей личностью в этот мир.
Походил по комнате, раздумывая, сделать ли небольшую уборочку, или оставить все как есть. Решил пока всё оставить как есть. Пугать аборигенов чистотой пока опасно. На кухне не выдержал и перемыл всю посуду. Блин, тараканы же... Я их не перевариваю. В холодильнике пустота. Мыши скоро там повесятся. Наверное, уже завещание пишут. Масло растительное, правда, еще там нашлось. Молодому растущему организму не помешало бы еще чего в топку загрузить. От пива мало толку.
Деньги — это проблема из проблем. Шарить по карманам пьяной тетки я не хотел. Паскуда Ганс все деньги отобрал! Стоп, стоп. Откуда у меня эти эмоции. Умри сейчас же во мне пацан! Как можно так жить? Понимаю, еду и деньги приносили мамкины хахали. Иногда приходили денежные переводы от сестры. Мать брали несколько раз на работу обычной уборщицей, но ее почти сразу выгоняли за прогулы. Надо теперь срочно что-то придумать.
Занятый мыслями, позабыл, что бегаю по квартирке голышом. Чикина мама в дурацкой ночнушке внезапно вылезла из своего темного убежища и непонимающе уставилась на меня. Маленькая худенькая женщина с испитым лицом и растрепанными волосами выглядела заурядной бомжихой с Трех Вокзалов моего времени, но фигурой обладала вполне стройной. Мать не сводила взгляда с моего передка. По её похотливому лицу прокатилась волна вожделения. Я похолодел. Руки и ноги быстро заработали по поиску и надеванию шмоток.
Взгляд женщины приобрел более осмысленное выражение. Наконец-то она узнала сына, произнеся:
— Ты чего?
Блин пшеничный, в этом городке, походу, все задают только этот дебильный вопрос.
— Жрать нечего, вот и продал последние трусы, — зло схохмил я и добавил, — Кормить сына будешь?
Сказал больше для того, чтобы разогнать напряженную тишину.
— Нечем, сына. Нет у нас денег, — немного гнусавя, высказалась женщина.
— А они на тебя с неба не упадут. На работу устройся.
Женщина молча ушла на кухню и разразилась оттуда криками:
— Пашка, скотина! Все пиво вылакал, подлец! Мерзавец, весь в отца!
Телевизор бухтел о всяких успехах, вторя матерщине из кухни. Я стойко высидел на диване, пропуская всю эту хрень мимо ушей. Япономама, наматерившись, заткнулась и прошмыгнула в свою тёмную комнату.
Живот завывал, как ансамбль помоечных котов перед дракой. Покопавшись в памяти Чики, узнал имена соседей по подъезду. В маленьких поселках люди живут дружно и обычно помогают друг другу. Пришла пора включать своё пацанское обаяние и немного попопрошайничать. Увы, мой партнер слишком наследил в душах соседей. Никто не соглашался одолжить мне ни копейки. Лишь когда возвращался к себе, уныло двигая конечностями с тапках, заметил на своей лестничной клетке соседку Таисию Степановну. Старушка передумала и решила дать мне рублевую бумажку в долг. С огромной благодарностью, весь искланявшись, взял денежку и, накинув серую куртку с опушкой и лыжную шапочку, поскакал в сторону магазина. Мороз к вечеру немного спал. По центральной улице гуляли влюбленные парочки и стайки ребятишек. Устав от управления телом, отдал его Чике.
Тело по-видимому стало привыкать к своим необычностям, и прореагировало на пробуждение не слишком эмоционально. Как я и предполагал, после недолгих раздумий, оно устремилось в направлении гостиницы. Да, имеется в нашем маленьком городке такое заведение. Я бы по честнаку этой гостинице не то, что звездочку, даже лепесток от звездочки не дал бы. Типичная общага с запахом кошачьей мочи и тухлых овощей. В отличие от жилых домов, где подвалы забиты всяким хламом и вареньями, здесь кроме крыс и их какашек ничего не хранилось. В торцевой части входа в подвал раньше размещались кабинеты коменданта. Когда он съехал оттуда, помещения достались бородатому дворнику, которого молодняк почему-то прозывал Профессором Пердуновским. Он там жил и хранил свой инвентарь. В необлагороженной части подвала заселилась уличная шантрапа. Сначала против желания дворника. Потом враждующие стороны нашли общие точки соприкосновений и взаимодействий в виде жидкой валюты.
Бодрая, немного танцующая походка Чики начала замедляться, а затем стала напоминать движениями кота, охотящегося на голубей. Мля, этот кот встретил явно не голубей. На горизонте нарисовалась компания из трех пацанов-вэшников с параллельного класса, возглавляемая Гансом, то есть Гешкой Сердюковым. В его лице было действительно что-то от типичного фильмовского немца — белокурой бестии. Это были те самые чикины антагонисты, избившие его в момент моего подселение. Пока тело растерянно думало над своими безрадостными перспективами, паскудный Ганс заметил его:
— Ком цу мир! — подозвал он Чику.
Пора выручать напарника. Я спокойно вразвалочку подошел к блондинчику и поинтересовался:
— Дальше что?
— Будто не знаешь? Ты недоплатил копеек сорок. За это сейчас всё из карманов выложишь и отдашь, — радостно объяснил Ганс и, предвкушая приятное развлечение, заржал.
— А может, это ты мне сейчас свои денюжки выложишь? — невинно предложил я.
Свита Ганса в недоумении выпучила на меня глаза, а сам он, нервно улыбаясь, злобно заявил:
— Значит, хочешь, чтобы у тебя второй рог вырос? Обеспечу, только попроси.
С этими словами он резко замахнулся. Я присел, увернувшись от удара, и с места врезал ногой по голени. Ганс взвыл. Добавил ему по скуле боковым замахом руки. Второй пацан подскочил, но, напоровшись на удар ногой в живот, упал, согнувшись. Третий, толстенький парнишка, оказался сыкливым и не полез драться.
— Деньги из карманов! — неожиданно для себя, рявкнул на них.
Толстый, помертвев, мгновенно достал две бумажки по рублю.
— Если проверю и найду хоть копейку, убью без разговоров.
Ганс с бледным от боли лицом без слов передал мне деньги через толстого.
— Ладно, гуляйте, — благодушно разрешил им, — Дышите через ноздри.
Пересчитал деньги — шесть рублей.
— Круто мы погуляли с тобой, Чиканос! — пробормотал я, сам офигевший, уходя от печальной троицы.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |