Мустанг и Чика

Такие взрослые и умные люди, а придумывают всякую идиотскую чепуху и верят в неё. Сейчас я бы сам постарался всех в этом убедить. Некоторые мои просьбы и предложения выглядели полным бредом.

— Давайте будем считать, что ничего не было. И вообще, пока не называйте здесь никому ваших званий и фамилий.

Трио шахматистов изумилось до крайней степени. Это читалось по поднятым бровям и прочей мимики лиц.

— Что же нам теперь прикажете псевдонимами пользоваться? Нам совсем не стыдно проигрывать талантливым юношам, — категорично заявил Алексей Степанович под одобрительные кивки соратников.

— Мне будет очень плохо, если об этом Николай Михайлович узнает. У него на меня свои виды.

В общем, я наплёл шахматным знаменитостям о своём тяжёлом детстве, в котором активную воспитательную роль играл ремень в крепких руках Шумилова, вколачивающего через мои задние места шахматные премудрости. Змеюгина физия меня сподвигла на такого рода фантазии, или просто в голову спьяну прилетело. Сам Змей сидел молча и меня не опровергал, заворожённо слушая с открытым ртом мою жуткую историю.

— ...Все дети как дети в салочки на улице играют, или по телику "Ну, погоди!" смотрят. Я же как проклятый дебюты и партии великих мастеров зубрю и играю днями в эти проклятущие шахматы. Даже занятия в школе порой пропускал. А если с кем-нибудь на ничью соглашался, то потом дядя меня до кровавых мозолей всё равно исхлёстывал. Так и пришлось научиться никому не проигрывать, — вещал я, давясь слезами и икотой, уже винной.

— Это ни в какие ворота... Я встречусь с Шумиловым и всё ему выскажу, — потрясённо заявил Суэтин.

— Ради Бога, не надо ничего высказывать, пожалуйста. Он меня тогда совсем запорет, — взмолился я.

— А может быть, попробовать такое в вашей школе, Алексей Степанович? Ради великой цели стоит рискнуть, — неосторожно предложил мастер Разуваев.

— Да ты в своём уме, Юра! — заорал на него Суэтин, побагровев до опасного колера, — Нельзя бить детей с любой точки зрения. Тем более чужих. Хочешь, чтобы меня в тюрьму посадили?

Кое-как удалось уговорить шахматистов не раскрывать пока до поры до времени мою гениальность. Контактами обменяться всё равно пришлось, вовкиными. Змей естественно был не против.

— Чика, ты чего про Шумилова напридумывал? У меня челюсть несколько раз отвисала, пока тебя слушал. Тебе бы актёром в театре трагедии исполнять, — заметил Жека, когда мы вышли из номера.

— Ну, пришлось соврать. А что делать? Совсем не хочется, чтобы меня тащили на всякие шахматные соревнования. Я в них только ради денег играю. Жрать то хочется. Мать не работает, пьянствует, — немного озлился на него.

— Надо же! А я почти поверил, — восхитился Змей.

— Ага, а знакомство в ресторане с дядей мы специально для тебя разыграли от нечего делать, — сыронизировал в ответ.

— Мне бы хоть чуток твоих талантов..., — не сдержался капитан.

— Поживи моей жизнью, всякие таланты наживёшь, — придумал, что сказать.

— Чика, ты что решил насчёт завтра? — закинул вопрос капитан.

Ага, слил инфу пацанам коварный кобр.

— Я уже тебе ответил, когда ты наябедничал незнакомым людям.

В фойе нашего санаторного корпуса собралась внушительная толпа из хоккеистов и фанатов. Увидев меня, набросились тоже узнавать о моём решении по завтрашнему матчу. Надумал подраконить их в отместку за кражу своего барахла. Хорошо, что пока никто не знал и не догадывался о наших с дядей коррупционных отношениях.

— Домой с утра еду, ясный перец. Вован если хочет, может с вами переться на ту голгофу.

— А как же мы? Ты нас бросаешь? — развопились хоккеисты.

— Типа того.

Вовка снова проявил свою ренегатскую сущность, полностью встав на сторону Чинка со товарищи. Линчую эту ренегадину когда-нибудь зверски в кустах. Ему развлечение, а мне ломаться костьми, суставы надрывать. Отличным аргументом в споре стал сегодняшний ничейный результат. Я признался, что не смогу помочь команде, если каждый не выложится по полной программе. Говоря это, не лукавил. Если мы окуней с неимоверным трудом смогли натянуть на ничью, то лидер покажет мастерство гораздо круче. Моих естественных способностей может оказаться не достаточно. Значит, пора привлекать небесные.

Прощаться с пацанами никак не получалось. Взяли в кольцо меня в холле санаторного корпуса и выли голодными волками. Даже неудобно как-то было перед мимо проходящими отдыхающими. Пообещал им всем подумать над предложением при условии, если мне вернут всё украденное и выдадут со всеми потрохами чувака, устроившего покражу.

— Мы в кровь разобьёмся, всех поселковых пацанов подымем, но вещи твои и деньги найдём, — пообещал Лёха.

Жеку вдруг заинтересовало, что я собираюсь сделать с тем, кто содеял это гнусное преступление.

— Руки ему просто переломаю, чтобы впредь не тянул их к чужим вещам, — пообещал я.

Поняв, что разговор далее не срастётся и горестно повздыхав, хоккейные ребята понуро потянулись к выходу. Я лично намеревался забиться тараканом в свой номер и утихнуть, но не тут то было. Неугомонная вовкина вредная задница предложила посетить массажный кабинет. Все клеточки измученного моего организма хором просились в кроватку. Как я не рявкал на Змея, вредность одержала победу. Пришлось повернуть и топать переходами в процедурное отделение.

Не одни мы жаждали санаторных утех, тьфу, услуг. К великому моему сожалению, все массажисты мужчины были заняты, а у меня под спортивками ничего больше не имелось. Я только собрался предложить Змеюке подождать, пока освободится облюбованный мной мастер, как членистоногое уже впёрлось в один из свободных кабинетов, в котором властвовала мужеподобная бабища.

Выяснив, чего мы хотим, массажистка велела раздеваться и кивнула на стоящие кушетки, покрытые клеёнкой. Разговаривал только Вовка, а я чего-то сильно заробел. Поискал глазами хоть какое-нибудь полотенце и не нашёл ничего. Пришлось разоблачиться и лечь неприятно ёкающим, набитым в номере пузом на холодную поверхность. Вован, смотря на меня, тоже разголился полностью и разлёгся на соседней кушетке. Из солидарности, наверно.

Тётечка, похмыкав и обозвав нас голожопиками, принялась терзать сначала вовкину плоть. Змеище вытягивалось от удовольствия и сладко подвывало. Как только ему не было стыдно демонстрировать постороннему человеку, к тому же женщине, свои позорные иссиня-жёлтые отметины на тощей заднице? Далее без всякого смущения оно потом перевернулось на спину и выставило окружающему миру все свои интимные подробности. Даже естественных мужских рефлексов по закрыванию стыдных зон не замечалось.

Затем пришла моя очередь ощутить мастерство массажистки. Ноющая боль усталых мышц под сильными и умелыми руками сменялась приятной расслабленностью. Зажатость от смущения уступало место постепенно нарастающему возбуждению. У меня что, эрогенные зоны по всему телу везде разбросаны, или Чика подлый вновь хулиганит?

К моменту необходимости переворачиваться, я чувствовал себя кораблем с застрявшим в грунте якорем. На подаваемые команды мычал и делал вид, что не понимаю. Даже волосы дыбились от ужаса, как только представлял себе что будет, если повернусь. От охватившего волнения вдруг расслабились нужные мышцы, и кишечные газы с шумом вырвались на свободу. Подлое Змеище разоржалось во весь свой большой рот. Бабища тоже тряслась мелким смехом. Сделал попытку вскочить и убежать всё равно куда подальше, но сильные руки прижали тело. Тётечка сноровисто принялась массировать шею, нажимать на какие-то точки на спине. Это здорово успокоило, но не сняло возбуждение. Неожиданно она сама схватила моё лёгковесное тело и без усилий перевернула в нужную позицию. Я зажмурился и приготовился провалиться сквозь землю.

Вдруг почувствовалось неземное наслаждение внизу. Массажистка сноровисто боролась с моим возбуждением, совершенно не стесняясь посторонних вовкиных глаз, размером с чайное блюдце. Он, уже одетый, начал как в мультике про бандерлогов медленно стягивать одежду снова, неотрывно следя за процессом. Представляю, как сейчас ему рвало крышу. Когда следующий раз взглянул в его сторону, тот уже стаскивал с себя трусы.

Мастерица творила на моей флейте волшебную симфонию. Не представлял раньше в эти высокоморальные времена виртуозного владения массажистками языком по-французски. Экстаз представился мне аттракционом "американские горки" в парке Горького. Чуть сам не взлетел на реактивной тяге. Надеюсь, что вопли из массажного кабинета воспримутся для гуляющих в коридоре отдыхающих как естественные звуки рабочего процесса. Мало ли какую мышцу пережали, или кость не туда вывернули.

Чудище тоже взалкало неизведанного кайфа. Разтелешившись, надвинулось с перекошенной мордой и агрегатом наперевес. Тётечка сурово на него взглянула и пообещала откусить всё его хозяйство под корень, если тот на три счёта не уберёт из кабинета свои сокровенности. Последовала убыстрённая обратная перемотка. Вован даже выполнил норму молодого бойца по одеванию. Массажистка помогла мне, с трудом вставшему с кушетки, одеться и выпроводила из кабинета мощным шлепком по жопе, не дав возможности душевно её поблагодарить.

Когда обратно возвращались в свой номер, я не шёл, а парил на невидимых крыльях. Даже не злился на Вовку за испытанный позор. Он же, напротив, плёлся рядом, обиженно завывая и грозясь написать в жалобную книгу на мою прекрасную благодетельницу.

— Ну, напишешь ты жалобу. Забыл, сколько тебе лет? Кому ответ по жалобе придёт? Правильно, твоему отцу. Я даже боюсь представить, что он тогда с твоей жопой сотворит. Да и мне может перепасть, — предпринял попытку заставить своего малолетнего друга задуматься.

Кто знает, вдруг действительно начирикает заяву, тупости хватит.

Спать уже не хотелось. По телику показывали венгерский фильм про шпионов "Перстень с русалкой". Змей снова голозадым маньяком принялся слоняться по комнате. Эксгибиционист хренов, малолетний. Я то вынужденно голышом шлёпал из-за разных подлых прикольщиков. К тому же в ванную собирался. А ему чего за радость? Зайдёт вот так кто-нибудь случайно сюда и подумает про нас невесть что.

Я заперся в ванной и вызвал эмоцию для очередного путешествия в Элизиум. Вернувшись, долго ожидал, когда Вовка насытится просмотром фильма и заберётся в свою постель. Когда Змеище смачно засопело носом уютную песню, вернулся в ванну, напустил воды и включил активацию приобретённого кристалла.

Ещё никогда не было так больно. Самая острая боль ощущалась в ногах. Болели мышцы, кости. Кое-где лопалась кожа и текла кровь. Естественно происходили обычные физиологические извержения. Насчёт своих воплей ничего сказать не могу, но в дверь явно кто-то долбил. Мда, непросто втискивать в себя опыт и способности великих хоккейных мастеров.

— Ты так кричал страшно, что у меня сердце чуть не остановилось, — взволнованно заявил Змей, когда я наконец-то открыл ему дверь.

— У меня такое бывает иногда. Не обращай внимание. Обычная мутация, — попытался с ним объясниться.

— Я уже привык, — сразу же согласился со мной Вовка.

25.

Воскресенье, 16.02.1975 г.

Поднял нас в восемь заказанный звонок от дежурного администратора. Вовка шмыгнул из койки в ванну и принялся там намываться. Я тоже поднялся.

— Ты чего запираешься? — разозлился я, — Решил начать стесняться?

Голос мой какой-то не такой показался.

Мокрый змей высунулся и испуганно спросил:

— Ты кто?

— Агния Барто в кожаном пальто... Медь, ты чего выкобениваешься, не выспался, что ли?

— Чика, ты ли это?

— Всё-таки у тебя определённо мозговой сотряс, — в конец разозлился я, — Пусти, мне тоже надо свой хлебальник почистить.

Ёперный звездолёт! В туалетном зеркале мой мордухай будто другим стал. Вроде бы всё то же самое на своём месте, нос там, скулы, глаза..., но что-то неуловимо поменялось. Стало резче, взрослей..., мужественней, что ли. Нехило меня модификнуло. Метнулся к шкафному зеркалу. Мышцы по всему телу слегка увеличились. Особенно они заметно обозначились в районе груди и в плечах. На месте впуклости живота образовалась рельефная стиральная доска. Неплохо мне прилетело в виде бонуса к мастерству.

— Чего встал? Я то на хоккей еду, а ты бы дальше дрых, сколько тебе влезет, — заметил вышедший из ванной и пришедший в себя змей.

— Я тоже поеду в Воскресенск, — кинул между прочим другу.

— Ура! — завопил змей во всё горло и кинулся обниматься.

— Закругляемся с телячьими нежностями, — попытался прекратить затянувшиеся восторги, — И валим скорей в буфет насыщаться.

Этим фанатам только дай повод повыплёскивать свои эмоции. Костей целых потом не соберёшь.

Интересно, а как с обувкой быть? Кеды категорически отказывались напяливаться на подросшие ноги. По корпусу я бы мог в комнатных тапочках шлындать. А на улицу как выходить? Помочь мог только всемогущий дядя. Переходами добрались до управления и узнали, что директор сегодня не ожидается. Интересная диспозиция. А кто команду на подвиги будет напутствовать? Визгливый бред Романыча в расчёт принимать не стоит.

— Походу, срывается моя поездочка на игру, — грустно сообщил своему верному змею, — Не ехать же босиком.

— Погоди, я щас..., — вякнул и резко свинтился куда-то Вовка.

Я уже замучился его ожидать. Из окна на этаже виднелась площадка у входа во дворец. Там уже стоял подогнанный Икарус с пока ещё закрытыми дверьми. Возле него толпились часть команды в окружении болельщиков. Наконец-то появился Змей, несущий валенки какого-то грязно-бурого окраса. Блин жёванный, дальше катиться уже не куда. Для завершающего штриха образа рашен забулдыги не хватало только шапки-ушанки, бутылки беленькой, торчащей из кармана, и гармошки. Надеюсь, что мои воинственные лохмы и несколько возмужавший облик остудят желающих поржать.

— Ты какую помойку ограбил, Медь? — не сдержался я от плевка ядом.

— Дворник узнал, что для хоккейной команды, сразу согласился помочь, — не обратил внимания на колкости радостный змей.

Яркий солнечный день слабо сочетался с похоронным настроением команды, и мороз совсем не злобствовал. Фанаты узнали меня в чудном прикиде и радостно взвыли. Они же не знали о разборах в команде. Хоккеисты настороженно поздоровались.

— Тоже проводить нас пришёл? — хмуро поинтересовался Лёха.

— Он играть с вами едет, — вылез вперёд зловредный Вовка.

Парни просветлели лицами. Жека зачем-то спросил:

— Мы же твои шмотки пока не нашли?

На непонятливого капитана сразу зашикали остальные ребята.

— Потом найдёте, — успокоил всех.

Особняком держались хоккейные ребята, которых Жека называл блатными. Подозреваю, что Романыч их по рекомендациям местных элит в свою команду взял. Они составляли низовые звенья и редко играли. С этими парнями было интересно общаться о музыке. Почти у каждого из них дома имелись импортные мафоны и даже кассетные, записи и пластинки "Лед Зеппелин", "Дип перпл", "Пинк флойд", "УФО" и прочих редкостей. Так что, пацанчики эти были достойны моего уважения. Все как один мечтали о создании своей рок-группы. Сейчас некоторые из них в руках, кроме обычных маминых туесков со съестными припасами, держали переносные кассетники.