Мустанг и Чика

Стол внезапно превратился в скатерть-самобранку, или, лучше сказать, в выставочную витрину дефицитных ништяков какого-нибудь элитного распределителя. В основном появились жестяные банки с иностранными названиями, морепродукты, рыбы, паштеты, нарезанные салями, сыры. Юля помогла отцу с сервировкой стола, забрала с собой маленького Никитку и ушла.

— Умница необыкновенная. В школе на одни пятёрки училась. Университет с красным дипломом закончила, факультет журналистики. Скромная, мастерица, всё умеет делать: и готовит, и шьёт, — с гордостью заявил пыхин отец, — Давай коньячку дерябнем, или водочку предпочитаешь?

— Что дадите, тем и удовлетворюсь, — не стал строить из себя образцово-показательного няшу.

— Что правдив, то мне по душе, — послал снова мне малость зловещую лыбу пыхин папашик, — Только не вздумай злоупотреблять. Молод ещё. Вам с Юлей мне внуков надо рожать, крепких и здоровых. Вот за это давай и выпьем.

На столе появилась фигуристая бутылка шотландского виски "Дампл".

— Редкая вещица. Приезжали ко мне однажды англичане, профсоюзная делегация, и подогнали. Зарёкся с будущим зятем эту прелесть испробовать. Дождался, наконец-то.

Мы с Никитой Никитовичем ещё какое-то время посидели молча, под впечатлением действительно восхитительного вкуса, запаха и цвета янтаря, волшебного напитка. Допрос возобновился:

— А куришь?

— Я же спортсмен.

— А какой спорт?

— Шахматы.

Папик восхитился:

— Ох и нравишься ты мне. Такой же наглый нахал, каким я сам в молодости был.

— Почему же были? Вы и сейчас ещё ничего, — сомнительно подлизнул мужичка и решил начать смущаться, — Позвольте мне приодеться. А то как-то неудобно перед вами голым сидеть.

— Разве ты голый? И не надо меня стесняться. Свои же. Вот зарядим баньку, я тебя так пропарю, что родишься заново.

Эх, если вот так просто можно было бы вернуться в своё время! Хотя..., Лора уже не так призывно манила к себе. Что-то во мне перемагнитилось из-за Инны.

— Где вы всё-таки работаете, молодой человек? Или всё же учитесь? — не дал мне поностальгировать пыхин папа.

— Ну, эта... В доме культуры, музыкантом.

Не признаваться же этому амбалу, что его дочурку отымел семиклассник четырнадцати лет. Он меня тогда так отлупиздит, что потом сам начну завидовать Инне.

— Несерьёзная эта работа, копеечная. Помогу тебе, устрою на достойное место. Зайдёшь в управление и найдёшь там моего зама Звягинцева. Скажешь, что Марчук прислал. Я ему по телефону о тебе звякну. Как твоя фамилия?

— Не стоит беспокоиться, — попытался я укоротить пыл директора, Я же мужик, и сам должен такие вопросы решать.

— Ох и нравишься ты мне. Дай-ка я тебя обниму.

Объятиями дело не ограничилось. Не успел опомниться, как оказался в режиме глубокого засоса. Тьфу, до чего же мерзко! Со стороны посмотреть — пожилой гомосек насилует несчастного подростка в одних трусах. На уголовную статью вообще-то такое действо потягивает. Никогда больше насчёт мужиков не заикнусь!

— Сходи всё равно к Звягинцеву. Не понравится, найдём что-нибудь другое. Неволить не стану, — нацеловавшись, объявил директор.

— Как скажете, Никита Никитович, — поспешно согласился, вытирая со своей морды чужие мокроты.

— Ладно, давай одеваться. Засиделись мы тут с тобой, а мне работать пора.

Директор позвонил куда-то и властным голосом вызвал машину. Предложил мне:

— Тебя куда-нибудь подвести?

— Мне совсем недалеко идти.

— Ладно, не прощаемся...

Проводил директора до "Волги" цвета "жопы негра", уже стоящей у подъезда. Конечно, про машину разговор. Когда она уже скрылась с глаз, вспомнил об обещанной справке для отгула. Отоспаться бы не помешало после ночных кульбитов. Погоревал и порулил в сторону школы. По времени заканчивался второй учебный час, начинённый алгеброй. Я не собирался загружаться учёбой и хотел ограничиться только посещением директора школы. Пора выкладывать козыри и ставить кое-где окончательные точки. Я не инфузория-туфелька, чтобы мучить свои мозги всякими прописными истинами. Ради успеха такого мероприятия даже нацепил на себя пионерский галстук.

— Николай Николаевич пришел? — забросил свои кости в приемную к Варюхе.

— По какому вопросу к нему? — тут же включила режим стервы секретарь.

— По очень личному, — ответил таинственным тоном.

— В четверг, с часу до трёх, — поджав губы и не глядя, проговорила девушка.

— А может быть, сейчас? А? Можно? — поиграл обаятельной мордой осла из мультика о Шреке.

— Чекалин. Я ясно высказалась? — взвилась Варвара.

— Ладно-ладно, ухожу. Уже в пути.

Вчерашнее участие в ансамбле на танцах не прошло незамеченным. Снова восхищённые взгляды на перемене, пожимание рук, желание поговорить о чём угодно, о любом пустяке. Округлённых глаз уже не было. Привыкли к моей необыкновенности. Старшеклассники приглашали в свои тусовки. Останавливались и желали пообщаться молодые учительницы, восхищённо признаваясь, что я профессионально играю на гитаре, пою и вообще круче любых яиц. Востроносая Антонина теперь деловито щебетала про мой незаурядный талант.

Случайно наткнулся в коридоре на историка Ивана Васильевича и надумал с его помощью провернуть одну афёрку. Педагог после моей неожиданной лекции начал относиться ко мне гораздо теплее, но когда до него дошел смысл сказанного, то чуть очки не уронил от удивления.

— То есть, ты хочешь, чтобы я тебя отвел к директору за некое, ещё не совершённое хулиганство?

— Скажете, что я драку затеял в коридоре, или лучше вас обозвал.

Историк поправил очки и уставился на меня:

— Видите ли, молодой человек. Я учу своих подопечных всегда говорить правду и следую этому принципу сам.

— Не поможете? Ну, тогда я завтра я к вам заявлюсь на урок и жестоко нахулиганю. Воздух испорчу, или глобус подожгу.

— Глобус на географии положено поджигать, а у меня история, — засмеялся Иван Васильевич, — Значит, ты мне ультиматум решил объявить? Может быть, обойдемся без таких сложностей? Просто обращусь к директору, и он тебя примет.

— Хорошо бы, но боюсь, что не получится. Он привык воспринимать меня, только в образе хулигана.

Учитель на меня снова внимательно взглянул и взял меня за руку.

— Пойдем, злодей потенциальный, жертва стереотипов. Попытаемся, вдруг выйдет.

Иван Васильевич завел меня за руку к Варваре в приемную и, велев там дожидаться, постучал и зашел в кабинет директора. Взгляд вожатой говорил что-то на тему могил для исправления горбатых. Через минуту историк выглянул и позвал меня.

— Вот, принимай террориста, а то у меня уже урок начался.

И вышел из кабинета.

Директор школы посмотрел на меня сонно и спросил:

— Что там опять у тебя стряслось?

Выражение его равнодушного лица внезапно поменялось на гневное.

— Это что такое? Почему от тебя попахивает алкоголем?

— Меня сегодня утром директор Марчук коньяком напаивал, — честно признался.

Блин палёный, совсем забыл про возможный запах. Всё-таки надо было дома залечь и как следует отоспаться. Разгореться скандалу помешал звонок телефона. Положив трубку, директор озадаченно на меня посмотрел и сообщил, что моей персоной почему-то заинтересовались в райцентре. Вскоре должен оттуда кто-то прибыть за мной. Просили меня освободить от последующих уроков и отправить с прибывшим.

— Что ты опять натворил? Чекалин, скажи, когда я спокойно жить начну? — наехал на меня директор.

Мне осталось только сделать непонимающее лицо и пожать плечами.

— Не знаю, что с тобой делать, — задумчиво проговорил Николай Николаевич, — Некоторые учителя за тебя заступаются, таланты какие-то в тебе находят. Другие жалуются на тебя. Хамишь, грубишь, срываешь уроки, не приходишь на занятия. Сколько это можно терпеть? Я тебя предупреждал, что больше не допущу никаких эксцессов? Я тебя просил взяться за голову? Видимо, мои слова для тебя — пустой звук. Терпение моё лопнуло. Буду писать на тебя представление в РОНО.

Мне осталось только восхититься совпадению наших интересов:

— Только не передумайте, уважаемый Николай Николаевич.

Следующим жестом мне было предложено убраться из кабинета, но на полпути до дверей донеслось в спину:

— Чтобы был на уроке и никуда, слышишь, никуда из класса ни ногой. Варвара Николаевна, проводите, пожалуйста, ученика Чекалина на урок, а то он может заблудиться и застрять где-нибудь в туалете.

Мда, неожиданный поворот. Если Конотоп так действует, то почему через райком. Похоже, дни моего пребывания в этой школе сочтены. К великому моему огорченью, сейчас шёл урок литературы, где солировал густой глас извечного чикиного врага. Под варваркиным конвоем зашёл в кабинет. Не отказал себе в удовольствии изобразить зэка, замученного тяжкой неволей, с заломленными назад руками. Преобразившееся лицо литры ясно просигналило, что настроение её основательно испорчено моим появлением.

— Началось. Не успел зайти, как сразу клоунаду принялся устраивать, — раздался злой голос Валентинки, — А ведь так хорошо день начинался.

— Сегодня всё утро рвался в кабинет к Николаю Николаевичу как ненормальный. Еле оттуда его выставили и велели к вам сопроводить. Директор просил передать, чтобы с урока никуда не его отпускали, даже в туалет, — решила поучаствовать в моём посрамлении пионервожатка.

Про туалет она от себя уже загнула.

— Садись, Чекалин, только не к Медведеву. Не дам больше портить хорошего мальчика, — процедила в мою сторону литра.

Где-то в учительском тусняке Медика окончательно исключили из числа отпетых хулиганов. Теперь его требовалось ограждать от моего тлетворного влияния.

На очередной переменке мир повернулся ко мне другой стороной, передней. Ко мне снова полезли с комплиментами. Вовка со своими цеэсковыми звёздами стал теперь для всех пройденным этапом. Подобрели после танцев и одноклассники. Было забавно ходить меж ними с красным галстуком, когда большая половина гордо поблёскивала комсомольскими значками. Бекетова, кстати тоже пока в галстуке, подошла одна без неизменной подруги затем, чтобы ещё раз поблагодарить за отменный подарок и, как мне показалось, была бы не прочь прогуляться со мной вечерком. Вовка смог добраться до моих ушей только на следующем уроке географии, когда уселись вместе.

— Ты куда делся? Я за тобой утром заходил, а тебя не было, — спросил он.

— Был в гостях, угощали вискарём. Чуешь, чем от меня несёт?

Я специально дыхнул на него, чтобы дать оценить своё внутреннее содержание. Змей оказался далёк от понимания элитных сортов алкоголя, но на всякий случай восхитился.

Где-то на середине урока за мной явилась Варварка и отвела в кабинет директора. У закусочного столика в кресле развалился Шумилов, угощающийся чаем с сушками. Мне он кивнул и велел дожидаться в приёмной под присмотром Варварки. Высокие персоны ещё примерно четверть часа о чём-то собеседовали. Дядя вышел из кабинета и коротко скомандовал:

— Поехали.

— Куда это мы едем? — поинтересовался, когда мы вышли в школьный коридор.

— В Москву, покупать тебе нормальную одежду, — объяснил он, — А то ходишь как оборвыш. Меня позоришь.

Надо же, Шумилов отложил все дела и поехал специально мне шмотки покупать. Отказываться от такого щедрого предложения было бы верхом глупости.

— А тебе из Воскресенска насчёт меня не звонили? — решил всё же уточнить кое-чего.

Выяснилось, что дядя был не в курсе закрутившегося вокруг меня клубка интересов с очень высоких сфер. Может быть, обманывал? А какой смысл?

— А до шести вечера успеем обернуться? Мне в это время надо быть в Просторах, — предупредил Шумилова.

— Если не будем задерживаться, то приедем даже раньше.

— А можно мне своего друга Вову взять для компании?

Четвёртый урок скоро должен закончиться, а от физры у него имелась индульгенция. Шумилов не возражал и ушёл ждать нас в свою машину. Я набрался наглости, влез на географию и провозгласил, что Медведева вызывает директор. Времени не хотелось терять. Как ни странно, учительница мне безоговорочно поверила и отпустила Вовку. Вытащил обалдевшего Змея в коридор и обрисовал ситуацию. Предложение съездить в столицу на шумиловской машине он воспринял сначала с бешеным энтузиазмом, но потом погрустнел и заявил, что не хотел бы пропускать встречу по хоккею "ЦСКА" и "Торпедо" Горький, которая будет транслироваться по телику с полвосьмого вечера.

— Чудак-человек, так мы дома задолго до того будем, — заверил его, — Но, я не настаиваю. Можешь оставаться.

Змей, понятное дело, моментально сдал назад. Просил только дать ему немного времени, чтобы дозвониться до одного из предков. Сгоняли за этим делом на физру.

В спортзале заканчивали занятие восьмиклассники, судя по знакомым рожам Пики и Ляпика. Увидев меня, все они принялись шумно поприветствовать. Почувствовал себя неудобно перед пацанами. Пообещал им паркур и затихарился. Учителя застали в кабинете. Он без лишних вопросов позволил воспользоваться телефоном.

Дядя припарковал свою "Волгу" цвета "испуганной мыши" прямо у входа за запрещающим знаком. Ясное дело, советским феодалам было начхать в три кучи на все те правила и законы, которые они с большим удовольствием выдумывали для простых смертных. Загрузились с Вованом и поехали. Транспорта никакого на шоссе в столицу почти не проглядывалось, иногда попадались уныло урчащие грузовики, служебные автомобили и прочие автобусы. Промелькнут и снова тишь, да гладь. Назойливых с калькуляторами в глазах гаишников тоже не наблюдалось. Даже какое-то странное ощущение порой возникало, словно художник забыл добавить в картину важнейшую деталь. Такой промысел не освоен. Дядя вел свою "Волгу" уверенно, но скорость старался не превышать по другой причине. Во многих местах дорога была покрыта наледью.

Как только выехали, Шумилов поделился со мной разговором с директором школы. Оказывается, он известил Николая Николаевича, что район привлекает меня на спортивные мероприятия. Посему мне должен быть предоставлен благоприятный режим. Директор школы в ответ высказал несколько хвалебных определений в адрес моих спортивных талантов.

— Странно, перед твоим прибытием он предупредил меня, что собирается выгнать из школы, — гыгыкнул я, — Как там, кстати, с моим переводом в рощинскую школу?

— Чтобы мне получить права опекунства, надо по суду твою мать лишить родительских прав. Думал по своим каналам этот вопрос решить по-тихому, но прокурор недавно сменился. Потерпи немного. Официально придётся всё делать. Если торопишься, пусть тогда твоя мать напишет заявление на имя директора школы. Я тебе образец чиркну. Марк Ефимович уже предупреждён и ждёт тебя, — ответил дядя.

— Не надо мать лишать прав. Это её добьёт окончательно. Заявлением ограничимся, — подумав, решил я.

— Как хочешь, так и делай, — недовольно поджал губы дядя.

— Ты чего, Чика, уходить собрался? — всполошился Вовка.

— А что мне ещё остаётся делать? Если бы не учитель физкультуры, давно чалился в какой-нибудь спецшколе. Хочешь, сам тоже переводись. Говорил же как-то раз, что твоему бате обещали квартиру в Правдинске. Всё равно ведь переводиться придётся.