Мустанг и Чика

После завершения собрания, мы с Вовкой пошли в туалет. Вовка еще долго обмывался в умывальнике, гася пунцовую рожицу. Я же просто дожидался когда все разойдутся, не желая на сегодня видеть рожи своих одноклассников.

У выхода из школы я заметил одиноко стоящую и уже одетую в белое зимнее пальто ленкину фигурку. Она явно кого-то ждала.

— Змей, давай ты сейчас домой без меня метнешься. С Бекетовой надо пообщаться, — предложил другу.

Он понятливо кивнул, оделся и шмыгнул на выход. Я подошел к нашему председателю. Она по-прежнему смотрела мимо меня, словно не желая опорочить свой взгляд лицезрением моей персоны.

— Лен, спасибо тебе, что защитила от Валентины, — осторожно начал я.

Нет, все же взглянула на меня как-то даже заинтересованно.

— А ты очень сильно изменился, Павел. Взгляд, жесты, походка, даже голос по-моему стал другим. Будто тебя подменили.

Уголки губ немного дрогнули в едва заметной улыбке. От нахлынувшей мысли бешено заколотилось сердце и сперло дыхание. Подумать только! Оказывается, эта недотрога давно за мной наблюдает.

— Ты меня раскусила. Меня действительно подменили. Инопланетяне на тарелочке прилетали... Мое настоящее имя — Кал-Эл.

Хмыкнула. Показалось, что с трудом сдерживает себя, чтобы не улыбнуться.

Неожиданно для себя предложил:

— Хочешь, я тебя до дома провожу?

— Нет! — резковато ответила она, затем немного мягче пояснила, — Я Свету жду. Обычно мы вместе ходим.

— А в кино можно тебя пригласить? — не отступал я.

— Потом поговорим. Ты иди, давай..., — заволновалась Ленка.

Я понял, что позади меня нарисовалась Романова и, отвесив прощальный кивок, выскочил на морозную улицу.

Маман в квартире отсутствовала, как и ковер, который я облевал. Вот и прекрасно. На кухне по-прежнему царило запустение. Мне кажется, что в пещере у неандертальца было бы гораздо чище. Даже заходить туда было стремно. Вид объедков напомнил мне о долге перед старушкой-соседкой. Вытащил предпоследнюю коричневую бумажку из портфеля и понес отдавать долг. Таисия Степановка вышла в банном халатике и сильно удивилась тому, что я не позабыл вернуть рубль. Наверное, она уже мысленно попрощалась с ним.

Все, в койку и спать. Блин засохший, еще тридцать четыре дня в этом времени куковать! Только расслабился в постели, как рявкнул звонок. Змей что ли приперся звать на прогулку? Если так, то мучительной смертью он не отделается. Не стал одеваться. В трусах и босиком пошлепал в прихожую. За дверью оказался майор Медведев во всем своем милицейском великолепии. Я молча пропустил мента в квартиру. Тот снял бушлат и фуражку и с немного удивленным лицом прошел в зал. Наверное, ожидал, что я обделаюсь со страху, или начну трястись перед ним. Я показал на диван. Майор присел и жестом предложил мне сесть возле него.

— У меня к тебе серьезный разговор, пацан. Сегодня моего оболтуса чуть из пионеров не исключили. Отступился бы ты от него. По-хорошему прошу. Чего тебе, других пацанов мало?

— Ладно, не вопрос. Скажу ему. А дальше пусть он сам решает. Взрослый уже человек, — покладисто высказался я.

— Тоже мне взрослый... Мозгов у вас еще — кот наплакал. Короче, чтобы к сыну моему больше не подходил, а не то...

— Что "не то"? — мне стало интересно, что этот мент собирается предпринять в отношении меня.

— Узнаешь. Только поздно будет.

— А если точнее?

— Мать твою за тунеядство можно привлечь. А тебя в детдом.

— Не выйдет у вас этот каменный цветок. Мать на работу уже устроилась, в больницу санитаркой. А ещё у меня сестра есть родная. Опекунство может оформить. Так что...

Блин, чуть язык не показал ему как дитё малое. Что за дебильные эмоции меня иногда одолевают?

— С участковым вашим Панасюком переговорю. Рано, или поздно он тебя на чём-нибудь поймает. И тогда тебе светит дальняя дорога, бубновый интерес.

— Ладно, я попозже сильно испугаюсь. А то мне чего-то очень спать хочется. До свидания, товарищ капитан, — промявкал я постным голосом и зевнул для убедительности.

Не знаю, как для Чики, но для меня подобные угрозы срабатывали обычно с противоположным эффектом. Если Змей не спрыгнет, то я со своей стороны постараюсь не прерывать наших отношений.

— Ты, парень, перепутал. Я уже майор, а не капитан, — вдруг опомнился мент, направляясь на выход.

— Если начнете нарушать законы хоть на йоту, чтобы мне навредить, то станете, — все тем же тоном произнес, захлопывая дверь перед самым носом вовкиного отца.

Сон испарился под влиянием драйва от встречи. Меня даже потряхивало от адреналина в крови. Этот бычара в погонах меня пугать вздумал. Хе! В мозгу крутились все нюансы встречи. И мое существо поневоле заполнялось неудовлетворенностью, что не использовал все возможные словеса и подколки. Захотелось догнать мента и продолжить разговор, сопровождая его глумливой улыбочкой. Вот только тогда он точно закончился бы битьем моей наглой морды посредством волосатых ручищ.

По телику, по единственной программе показывали такую унылую хрень, что я сразу же выключил его. Книг в квартире не было категорически. В подвал тащиться тоже не желалось. Послонялся по квартире в своих трусах. Немного убрался на кухне, а то там даже тараканы от ужаса инфарктами исходят и бухнул наконец-то в кровать с намерением как следует выспаться.

8.

Среда, 05.02.1975 г.

Теплым счастливым котом мою рожу к подушке придавила блаженная истома и осознание, что не потребуется изнасиловать себя всего, чтобы встать в дикую рань, в стылую темень. Спать можно по крайней мере до четвертого урока, до химии. Литра на свои уроки все равно не пустит, к моему счастью. Чем меньше я буду мельтешить в этом времени перед аборигенами со своими заморочками, тем меньше проколов огребу. А то так и до дурки недалеко.

Откуда-то издалека доносились странные рычания. Фу-ты, это же маманя с хахалем дуэтятся в своей конуре. Как им самим этот храп уши не режет? Пришлось вставать и прошлепать в туалет. Там в аптечке набрал ваты, чтобы сделать для ушей беруши.

Заснуть снова не удалось. Перед глазами всплыли картинки вчерашней позорной экзекуции и торжествующее толстое лицо литры. Только теперь осознал, как выглядел в глазах одноклассников и Бекетовой. Жаркий стыд обдал с макушки до кончиков пальцев на ногах кипятком. Нет, я сегодня в школу определенно не пойду. Пусть волокут хоть в колонию, хоть в дурку, куда угодно. Только отстаньте от меня всего на месячишко с небольшим.

Может, повторить финт, опробованный в игре с люберами — задавить своим превосходством всех учителей сразу, и пусть только попробуют ко мне приставать ещё. Тогда партнёра точно подведу, выбившись из привычного образа. Что там в этом случае предрекал мой небесный приятель? Помутнение рассудка. Было бы чего там у него мутить.

А если прикинуться больным? В больницу залечь с каким-нибудь воспалением. Там кормят сносно. Продержусь до дня Х, если раньше от скуки не сдохну. Лучший вариант в санаторий к дяде залечь. Там знаменитости гуляют, бассейн, кафе-мороженое. Друзья там классные появились — лучше и не надо. А тут Чика все напортил. Куда не кинь, везде мины.

Недовольно заурчал, напоминая о себе, пустой живот. Перед глазами почему-то возникла Бекетова в странном декольтированном платье. Её маленькие грудки были почти что обнажены. Она присела возле меня и принялась кормить как больного с ложечки манной кашей. Бр-р, что за бред? Я не о Ленке, а о еде. Нет бы, чего-нибудь более существенного предложить. Девчонка послушно переключилась на кормление пельменями.

Лежать стало невыносимым. Все бы отдал за тарелку запашистых пельменей со сметаной, вплоть до последней девственности. Если бы она еще хоть как то сохранилась. Пожалуй, стоит заглянуть на химию и попялиться на Бекетову. Все равно на концерт к Лешему потом придется тащиться. А на большой перемене наемся до отвала традиционными котлетами, денег теперь у меня имеются.

За размышлениями стрелки на часах незаметно подгребли к одиннадцати. Я вскочил, почистил зубки и оделся. Парочка в темной комнате по-прежнему усердно исполняла храповицкую. Бросив грустный взгляд на кухню, я побрел в прихожую напяливать на себя верхнюю одежду.

Дежурных у входа в школу не было. Они обычно исполняли свой странный долг только до второго урока, поскольку во многих классах занятия начинались в такое время. Я удовлетворенно потрогал ситцевую материю в кармане и поскакал по бурлящим переменой коридорам к кабинету химии. Вовку заметил издалека, стоящим возле окна с фикусами. Он виновато на меня посмотрел и опустил глаза.

— Привет, Змей! Че хмурый такой? Из-за отца? — сочувственно поинтересовался я.

Тот печально кивнул в ответ.

— Вчера он ко мне приходил. Угрожал, что посадит, или в детдом загонит, если я с тобой буду общаться. Если хочешь, то не дружи со мной. Я не обижусь, — подбадривающе улыбнулся ему.

Теперь Вовка возмущенно затряс мордочкой:

— Не, я тебя не предам!

— Пороть будет! — убежденно высказался я.

Вовка вдруг хитро улыбнулся и сказал:

— Не будет. Он только с литрой сговорился. А на её уроках мы раздельно сидеть станем. Если кто другой нас выдаст, то ты же с ним разберешься?

— Разберусь, — заверил я повеселевшего друга.

Химия прошла без происшествий. Училка Дина Денисовна нас с Вовкой не дергала и давала новую тему про водород. Сама она была ещё молодой, но некрасивой из-за излишней костлявости. И какой-то жутко скучной. Я чуть не уснул к концу урока. Бекетова в своем стиле смотрела принципиально мимо меня. Да и остальные ашники нас со Змеем будто не замечали, только актив Пономарев буркнул после урока, что меня Варвара Николаевна искала, которая главная по пионерам. Ну, пусть ищет, авось обрящет. Еще я узнал, что классный час уже состоялся вместо урока Английского, и что Валентинка была сильно раздосадована моим отсутствием.

Вовка решил со мной пойти в столовку на большой перемене. Обычно тут зависают более старшие классы, потому что у них бывает по пять и даже по шесть уроков. Наших уже никого не было. Мне и другу было снова организована "зеленая улица". Всегда кто-нибудь, да найдется здесь из ценителей подвального искусства. В меню царили котлеты и суп вермишелевый. Я устроил себе котлетное изобилие. Так как отдельную котлету мне не захотели продать, прошлось брать и двойной гарнир из макарон. Еще кофе с пирожком с повидло себя угостил. Почти рубль без нескольких копеек потратил.

Внезапно нарисовался Ганс со своей шпаной. Они расселись за соседними столиками и поглядывали в мою сторону. Я старательно делал равнодушный вид, хотя настроение заметно упало. Он набрался наглости и пересел за мой столик. Для затравки разговора, Ганс дружески улыбнулся и начал вспоминать недавние фанатские битвы. Вовка тоже включился в этот разговор и угодливо подсказывал Гансу всякие детали историй. Смысл этого трепа: пацаны не должны обижаться по пустякам. Мне накостыляли и я накостылял — ничья. Потом он стал намекать, что у него есть какая-то такая мощная крыша, и что мне с Кирей быть не с руки. Короче, он предлагал мне быть в его кодле. Я обещал подумать, лишь бы отвязаться от этого мутного кренделя.

Змей ушел с вэшниками, но пообещал заявиться на мое выступление в музыкалке. Ну, а мне нужно теперь думать, как убить два часа. Не придумал ничего лучшего, чем бродить по многочисленным переходам школы. На улице сопли морозить не хотелось.

Своими переходами, соединявшими разные части, школа напоминала спрута. Некоторые переходы были приспособлены под разные надобности. Самый длинный расширили и сделали дополнением библиотеки. Я там посидел и почитал газеты. Кстати, записался, ломая стереотипы. Очкастая библиотекарша не удивилась, или только сделала вид. Выяснилось, что дядя двоюродный не прост: уже год, как избрался районным депутатом. Мне он нравился все больше и больше. Читать вскоре тоже надоело. Зевнув, пошел слоняться дальше.

Музыкальная школа располагалась на первом этаже двухэтажного строения и начиналась после перехода с большого холла, превращенного в подобие концертного зала. Здесь стояли рояль и несколько рядов стульев с традиционными пальмами в кадках. Коридорчик дальше вел в классы для занятий. Еще далее лестница вела на второй этаж. Там тоже располагались классы музыкалки.

Все классы были пусты. Занятия здесь, кроме школьных по пению, начинались только с четырех часов. Похулиганил немного, нарисовав на классной доске голую женщину. Подумав, дорисовал ей пышную прическу. Нахлынуло вдруг...

Милая моя Лора, Лорочка. Моя принцесска. Как мне повезло, что ты была в моей жизни. Наполнила ее своим теплом. Заставила поверить в самое лучшее. Как же мне хочется вновь увидеть тебя, прикоснуться к тебе, дышать одним воздухом, ловя ароматы безумного счастья. Как мне тебя не хватает...

Поддавшись грустному настроению, не заметил, как оказался возле рояля. Тихо полились звуки известной композиции Игоря Крутого "Когда я закрываю глаза". Они звучали как-то по-особенному нежно.

Я весь отдался исполнению, погруженный в воспоминания. Когда отзвучали последние аккорды, позади меня раздался женский грудной голос:

— Какая у вас чудесная мелодия...

Ничего не придумал лучше, как стрекануть с места тощей молнией. Остановился только возле библиотеки. Вряд ли какая-либо женщина со своими каблуками станет преследовать меня. Вот я идиот, запалился с несуществующей мелодией. Надеюсь, что та неизвестная особа не особо разбирается в музыке.

Отзвучал звонок с шестого урока, а значит уже полтретьего. Я временно затаился в библиотеке, деловито перелистывая третий том "Истории СССР с древнейших времен и до наших дней". Обалдеть можно — СССР оказывается в древние времена существовал! Со своего места наблюдал, как по переходу в сторону музыкалки дрейфовали старшеклассники. Если это по мою душу, то плохо. У меня с детства боязнь выступления со сцены перед большим скоплением людей.

Помню, как в школе мне пришлось принять участие в спектакле "Маленький принц". Я тогда был тоже в седьмом классе, как и Чика сейчас, хотя учились уже по одиннадцать лет. По пьесе играл пьяницу. Совсем небольшая роль. Нужно было задумчиво стоять перед рядами бутылок и отвечать на идиотские вопросы маленького принца, которого изображала моя тайная страсть — Ленка Пузырёва. Из-за неё я и согласился тогда на это позорище, но сил моральных не рассчитал. Мало того, что со страху забыл все слова и мычал что-то невразумительное, так еще и громко пукнул. Актовый зал стонал от смеха. Ленка сожгла меня ненавидящим взглядом. А я тогда осознал, что никогда не стать мне артистом.

Леший меня как-то высмотрел и зашел за мной.

— Слышь, Слав. Ты что, всю школу созвал? Договаривались же, что только своих приведешь, — укорил комсорга.

— Не боись, пацан. Парни мои простые, понятливые, — радостно оскалился в ответ Леший, — Если не понравится твое искусство, то не сильно побьют.

Народу в холле собралось человек под тридцать. Тут были, в основном, его однокашники, и кое-то из девятых и восьмых. Наш, седьмой уровень представляли только я и Змей. Рояль стоял на подиуме, но вряд ли он мне мог понадобиться. А вот табуретка перед ним вполне. Друзья Лешего притащили гитары, целых три. Я выбрал шестиструнку подстроеную, чтобы не заморачиваться и не терять время. Стал выбираться на этот злосчастный подиум и растянулся, зацепившись ватной ногой за край. Чуть инструмент не угрохал. Разозлившись, с размаху бросил свой тощий зад на табурет и не удержал гримасу боли. Многие захихикали. К великому своему огорчению заметил среди школярских рож девичьи личики. Немного, но все же... Это меня сильно обеспокоило, потому что некоторые композиции нельзя назвать безупречными. Хотел было высказать Лешему, то тогда пришлось бы вновь спуститься с подиума. Не рискнул, однако.