Мустанг и Чика

— А вам, молодые люди, не стыдно мальчишек спаивать? — обратилась она непосредственно к нашим знаменитостям.

— Они, уважаемая мама Евгения, уже не мальчики, а мужчины, которые героически победили соперников в выдающемся хоккейном матче. А за пиво извиняйте. Много им пить все равно не дадим. Только несколько глоточков... Витаминов там есть много... Бэ шесть, Бэ двенадцать, микроэлементы всякие, — бормотал Боря, стоя перед разгневанной женщиной и прижимая руки к сердцу.

— Алкоголь там прежде всего, — резко высказалась женина мама, — Ладно, чтобы пиво больше не пили.

— Лично мне мама не запрещает пить пиво, — похвастался Лёха, когда женщина отошла от стола.

— А мне даже покупает иногда, — признался Тоха.

— А я с маман исключительно водочкой балуемся на пару, — вставил и я свои три копейки.

— Куда мы с тобой попали, — ужаснулся Федотов, — Сборище малолетних алконавтов.

— И не говори, — махнул согласно рукой Копейкин.

Попрощался с пацанами и Федотовым у выхода после окончания застолья. К Белову я не стал подходить, так как он был пьян в хлам, как и его спутники. С Борей мы прошли к стоянке машин. Вскоре вечерний морозный воздух разорвал свет фар и выкатилась коричневая машинка, не похожая ни на одну из отечественных моделей. Я запрыгнул на переднее сиденье.

— Хорошая у тебя машина, Борь. Иномарка? — сделал комплимент футболёру.

— Это не моя, а Федота. Бьюик пятьдесят девятого года. Но мне он иногда доверяет рулить, — доверительно сообщил Копейкин и пристально на меня посмотрел.

Наверное, ожидал, что я чуть ли не сознание потеряю от осознания того, что еду в такой машине. Пришлось мордой исполнить восторги, хотя, если честно, мне это тарахтящее чудище не особо нравилось.

Ехать далеко не пришлось. По прямой трассе затратили всего минут двадцать. Боря подвез меня прямо к подъезду. Вокруг машины сразу же столпилась и принялась млеть дворовая пацанва. Надеюсь, что не узнают, кто в салоне сидит, а то вообще поумирают от восторга. Приглашать домой знаменитость по понятной причине не стал, да и спать хотелось зверски. Борис спросил номер моего телефона. Узнав, что у меня его нет, вырвал из блокнота листок бумаги и черкнул свой московский номер.

— Звони, не пропадай. А если вздумаешь пропасть, то мы тебя все равно разыщем, — хохотнул он на прощание, пожав мне лапу своей мускулистой дланью.

Дома меня встретила алконавтика во всем своем великолепии. Это такая область бытия, которой любят предаваться советские граждане в свободное от построения коммунизма время. Япономама принимала на кухне соседку Алевтину, живущую этажом ниже. Эта дама с вечно опухшим лицом неопределенного возраста была всегда всем недовольна. На столе располагались: бутылка водки, порезанная селедка почему-то на газете, хлеб, тоже порезанный. Маман пьяно обрадовалась:

— О, сЫночка моя пришла!

Лучше бы не улыбалась. Теперь эта лыба меня будет ночами преследовать. Зубов чересполосица. Не менее пьяная соседка злобно таращилась на меня своими совиными глазами. Наверное, углядела во мне конкурента на бухло. Все! Меня это достало! Идите вы все на... Отключился.

Мог и не отключаться, а просто уйти на второй план и передать руководство телом ее истинному хозяину. Вот только я реально устал и спать хотелось немилосердно.

6.

Понедельник, 03.02.1975 г.

Понедельник — день тяжелый. Эту древнюю истину я познал на своей шкуре. Проснулся от звона в ушах. Сильно болела голова. Лежал голышом на разложенном диване, а не в своей комнате на кровати. Голова почему болит, догадывался. Этого тощего ковбоя все-таки напоили добрые самаритянки. Не поскупились, суки. А почему я без трусов лежал? Чекино сознание пока молчало, ничего не выдавало. Звон в голове не прекращался. Вдруг до меня дошло, что это в дверь звонят. Нашёл и натянул трусы. Почесывая тощее пузо, направился в коридорчик открывать дверь. На пороге нарисовался Вовка с расквашенной мордой:

— Ты чё не одетый ещё? Скоро первый урок. Мне сегодня нельзя опаздывать. А чё такой злой?

Как же все достало... Эти все Чики-Вовики, японаматери, школы. И мутило так сильно, если бы кто-то знал. Теперь Змей узнал. Изверг из себя поток дурнопахнущей жидкости прямо на его куртку. Он с воплями отскочил, но было поздно.

— Чика, чё ты наделал? — чуть не расплакался Вовка.

— Иди в туалет, замой. Все будет нормально, — мрачно посоветовал ему.

Я молча ушел в комнату и сел на диван, пытаясь успокоиться. Обидел хорошего парня. Вон как в туалете завывает, замывая курточку. Чикина память немного пришла в себя и доложилась о событиях вчерашнего вечера. Нажравшись водярой, Алевтина не придумала ничего лучше, как предложить свое бальзаковское тело бухому пацану. Если женщина просит, то галантный Чика не откажет. Разложили диван. Алевтина встала на четыре кости. Видимо, водки оказалось более, чем нормально. У пацана не встало. Тетенька переключилась на оральный массаж чикиного достоинства. Но эффект оказывался кратковременным. Пока жирная Алевтина громоздилась над худеньким тельцем пацана, у него всё успевало увянуть. Неудовлетворенная женщина злобно убралась восвояси, а парень так и уснул непокорённым.

От этих знаний меня еще раз вырвало прямо на ковёр. Но это оказалось ещё не всё. Оказывается я, то есть, мое тело проявляло галантность не только с Алевтиной. Охренеть можно. Среди поклонниц моего тощего пионерского тела зафиксировались в сознании ещё кое-какие тётки, некоторые до стадии беременности. Соседка наша Анка-пулеметчица, к примеру. А у неё ведь уже бегали два сына-школьника. Слава всем богам, что не от меня. Старший пацан всего на год младше меня был. Свою кликуху она поимела за способность выстреливать залпами слов в спорах и скандалах. От этого Чики я пребываю в перманентном ужасе. Что ещё можно ожидать от этого кренделя?

Внезапно вспомнил о деньгах в кармане брюк. Лихорадочно порылся там — пусто. Стал бегать и осматриваться вокруг. Обнесли, твари! Получается, что я ещё и заплатил за этот секс. Чорд, мне же еще старушке-соседке надо рубль вернуть. Змей выплыл из недр туалета и начал возмущаться тем, что я по-прежнему в труселях по комнате рассекаю. А я плюхнулся на диван, расслабился и включил Чику.

— Ты чё здесь делаешь? — удивленно спросил он у Вована, очнувшись.

— Жду, когда ты належишься, сука.

— Бл..., уже утро?

— У тебя что, опять с головой не в порядке?

— Бухал вчерась. Ничё не помню... А чё у тебя на морде лица?

— Потом расскажу. Давай, скорей одевайся! Если я сегодня опять опоздаю, батя меня окончательно убьет. Одному не хочется. Пошли! — высказался Змей.

— А чё твоя куртка воняет?

— Сам же её уделал и ещё удивляется. Одевайся, давай.

Чика медленно и недовольно собрал по разным углам шмотки и напялил их на себя, не обращая внимания на вонючую кучку блевотины посередине комнаты.

— Курево куда-то делось. Никак найти не могу, — пожаловался он другу.

— В школе стрельнёшь, как всегда. Возьми только портфель и учебники, а то не пустят, как в прошлый раз, — напомнил Вовка.

— А что у нас сегодня?

— Физика. По алгебре контроша. Потом литература и география. И еще физра. Мне Алеша сказал тебе передать, чтобы ты из шкафа забрал свои тренировки. Воняют на всю раздевалку.

— Сам ты воняешь, Змей, — обозлился Чика.

По дороге в школу Вовка завалил своего друга своими вопросами:

— Куда ты делся? Чего меня не позвал? Правда, что тебя на импортной машине привезли?

— Да ты чё, Медь, окончательно с дуба рухнул? Не было никакой импортной машины, — возопил Чика.

Змей ненадолго заткнулся, но потом с еще большим запалом стал рассказывать свежие новости. Выяснилось, что в субботу вечером Ганс с Кирей скооперировались и созвали просторских пацанов на махач с константиновскими конями. Рослый пацан с параллельного класса "б" Киря обычно враждовал с Гансом и его вэшниками, но на время боевых действий против чужих, объявлялось водяное перемирие. Чика со Змеем примыкали к группировке Кири с бэшниками, потому что в своем классе других шпанистых пацанов не водилось. Ганс мстил исподтишка за это Чике, но Кирю побаивался. В Константинове местные дали отпор просторским. Даже денег не удалось сшибить. В драке Змей и схлопотал на губы блямбу. Его отец в этот раз не стал пороть сына, но пообещал найти меня и разобраться.

— Я то здесь каким боком? — возмутился Чика.

— Все равно пока моему бате не попадайся на глаза, пока у него злость на тебя не остынет. Он если узнает, что я с тобой опять вместе, пообещал так напороть меня, что задница для сидения станет полностью непригодной, — со значением глядя на друга, сообщил Медик.

— Понятно, придётся таиться. Не привыкать... — равнодушно хмыкнул Чика.

Немного помолчав, Медик продолжил:

— А ты классно в четверг пел. Пацаны только о тебе говорили...

— Кому я пел? — обалдел Чика.

— Всем, — удивленно ответил друг, — Опять стал придуриваться?

— Да иди ты в баню. Не пел я никому. Ни в четверг, ни в пятницу, — возмущенно заорал Чика.

Друзья вошли в школу и наткнулись на группу дежуривших ребят-восьмиклассников. Те хотели заставить надеть красные галстуки, но увидев Чику, неожиданно отпустили с миром. Не только шпана, но и правильные семиклассники старались уже не носить эти символы эпохи, особенно после того, как с октября некоторые из их класса стали носить комсомольские значки. Но пионервожатая Варвара продолжала исходить истерикой, если обнаруживала пионера без красного галстука и требовала от дежурных строго следить за этим.

— Хочешь, сам Шило подтвердит, что ты пел еврейские песни? — предложил Змей.

— Чего? — перекосился Чика.

Вовка пожал плечами, а Шило сам подошел к ним и начал, захлебываясь от восторга, рассказывать, как его брат офигел от песен Чики, и что он хочет встретиться с ним.

Друзья осторожно просунулись в кабинет физики на первом этаже. Валерия Аркадьевна, маленькая улыбчивая женщина, заметив их, жестом пригласила войти.

— Надо же, — усмехнулась она, — Скоро конец света наступит. Пришли и почти не опоздали самые отъявленные двоечники Медведев и Чекалин.

Друзья хмуро отмолчались на привычные учительские наезды. Только вознамерились занять свою любимую заднюю парту у окна, как были остановлены учителем и вызваны к доске.

— Чекалин, напомни мне тему прошедшего урока? — спросила физа.

В чикиной памяти ответа не нашлось. Змей неожиданно назвал тему. Это удивило учителя.

— Хорошо, Вова, садись! Послушаем сначала Чекалина, у которого положение аховое. А ты его дополнишь, — предложила учительница.

— Чего рассказывать? — старательно тупил Чика.

— Чего знаешь. Понятно, садись. Медведев к доске! — скучным голосом сказала физа.

— Он у доски боится выступать. Дайте ему задачку какую-нибудь. Он справится, — тихо попросил учителя почти на ухо, вылезший на первый план я.

— Ладно, пусть решает так, — согласилась с моим предложением немного удивленная Валерия.

Печальный Вовка подошел к столу и был отправлен обратно за парту с задачником в руках. До конца урока он должен был решить хотя бы одно упражнение.

Еще более опечалившись, он обреченно прошептал мне:

— Теперь домой лучше не возвращаться. Придётся в подвале заночевать.

— Может, вместе попробуем, — предложил ему.

Задачки оказались для возродившегося школомена суперпростенькими. Я строчил на вырванных листиках ответы и пододвигал несчастному другану, а тот старательно списывал мои каракули в свою тетрадку. Перед окончанием урока он с обречённой физиономией положил листок с ответами на стол учительнице.

— Невероятно, но ты решил двенадцать трудных задач! — прошептала она и, обращаясь к классу строго спросила, — Что происходит? Никто не помогал Медведеву? Признайтесь, пожалуйста, я не накажу.

Прождав небольшое время, заявила:

— Придется тебе ставить отличную оценку. Давай дневник. Поздравляю, заслужил!

Пацан чуть в обморок не грохнулся. Потом, в приливе благодарности тисканул мне плечо. Ладно, джин сделал свое дело — джин должен уйти. Ушел.

Чудеса для Чики продолжались. На перемене многие мимопроходящие школьники пытались пожать ему руку, жестом, мимикой, словами выразить свое уважение. Некоторые напевали:

— С добрым утром, тетя Хая! Вам привет от Мордыхая...

Или:

— Эх, хвост, чешуя. Не поймал я ни х...

После перемены нагрянула алгебра с ее контрольной, варианты были выписаны на доске. Я снова решил помочь Вовке. Мне все больше нравился этот искренний паренек, дружащий с таким уродом Чикой. Поэтому и вылез на первый план.

— Смерть моя пришла, — трагическим шепотом сообщил Вовка, многозначительно косясь в мою сторону.

— Не ссы, прорвемся! — утешил его.

Совершенно не понимаю, чего тут можно бояться? Я решил всю контрольную в голове, едва взглянув на выписанные на доске варианты. Нужно сравнить квадратные корни чисел. В квадрат возвести и все дела. Порешал на листочке и передал Змею. Оставшееся время до звонка рисовал рожицы в тетради. Прозвенел звонок, все сдали свои работы. Я свои рожицы тоже.

— Ну вот, а ты боялся, — толкнул я в бок друга.

Тот облегченно вздохнул, а я вновь сбросил управление на партнера.

На уроке литературы Валентина Васильевна рассказывала о творчестве Маяковского. Никогда не любил этого поэта. Тетка-педагог забавная, вернее, её голос. Говорила громко и с такими интонациями, что казалось, будто она на базаре торгуется. Если её удавалось завести на ругань, то густой голос повышался до визга, а слова сливались в набор звуков и теряли смысл. Выглядела малопрезентабельной, небольшого росточка, довольно полная. На рыхлом и дряблом лице злыми пуговицами торчали маленькие глазки. На голове была закручена из крашенных красно-рыжих волос прическа в виде пирожка.

Чика глазел по сторонам, разглядывая лица одноклассников, вернее девчонок. Некоторые выглядели вполне так зрелыми и на мордочку приятственными. Особо тут нечего надеяться, но смотреть просто так тоже интересно. Чикина память отмечала худенькую молчаливую девочку с круглым лицом — Бекетову Ленку. Она сидела на первой парте с толстой Светкой Романовой. Обе отличницы. А что? Неплоха кобылка! С другой стороны, даже если я ее закадрю. Что дальше? Изнасилование малолетней? Гулянием за руки под луной и вздохами на скамеечке я ведь не смогу удовлетвориться...

До конца урока досидеть не удалось. Мои размышления прервал нарастающий визг. Кто-то испортил воздух в классе, а крайним как всегда оказался Чика. Досталось и Вовке почему-то. Литра вопила как сигнал воздушной тревоги несколько минут без передышки. Тело вывернуло галстук и напялило на свою мрачную рожу. Получилась маска Зорро. Это окончательно вывело женщину из себя. Произошёл выгон чикиного тела из класса. Вслед за ним вымелся и Вовка с кислой мордой под аккомпанемент раздраженного до самых высоких октав голоса учительницы:

— Сил уже больше нет терпеть этих клоунов! Всю кровь до капли выпили! Чтобы без записки от Николая Николаевича на мои глаза не попадались.