Мустанг и Чика

Троица булгактеров играла мощно, но задумывались они подолгу. Я был не против. Пусть отдыхающие отдыхают себе в удовольствие, дрючат свои извилины мной между дебетами с кредитом. Ассистенты принялись разносить чай и соки желающим. Вторая смена не покрыла количество выбывших. Разыгрался я сегодня чего-то мощно и рисково. Лизе решил партию слить. От меня не убудет. Зевнул ей фигуру и якобы проспал вторжение ферзя на первую горизонталь. Наконец, горестно вздыхая, положил своего короля на лопатки. Лиза удивленно улыбнулась. Зал радостно зааплодировал красивой девушке, победившей такого жуткого шахматного монстрика. Все даже встали, хлопая в ладони. Ладно-ладно, отомщу я вам всем. Вот только еще одну шоколадку дожую.

Стал сокрушать игроков с новой силой. Только троица булгактеров смогла оказать мне грамотное сопротивление. Уф, не простые были эти экземпляры. Как минимум, мастера. Первым я выставил из этой троицы самого молодого, улыбчивого такого мужчину лет тридцати, чем-то похожего на американца. Как раз перед тем, как зрители перед следующим сеансом кино начали заполнять фойе. Оставалось только эти двое. Выбывший заметно расстроился из-за проигрыша. Это было заметно по дрожащим губам. Он принялся нашептывать чего-то в уши своим оставшимся приятелям.

Очередной сеанс фильма начался, и часть зрителей избавила фойе от своего навязчивого присутствия. Стало немного тише и легче. К тридцатому ходу с булгактером, который помоложе у меня образовался перевес в одну пешку, а с которым постарше — слегка лучшая позиция. Который моложе долго от меня бегал ферзем, пытаясь спастись от размена и, потеряв на тридцать втором ходу фигуру, через ход сдался.

Теперь я остался наедине с сорокалетним. Уже не сомневался, что он из сильнейших мастеров. Несмотря на лишнюю пешку у меня, шансы на ничью у него имелись, но после сорокового хода мое преимущество стало просто подавляющим. Мужчина иногда поднимал голову и внимательно смотрел на меня, как на дефицит, выброшенный в ГУМе. После блистательной матовой атаки, присутствующие зрители зааплодировали. Проигравший сидел с угрюмым видом, уткнувшись в позицию. Ко мне подошел первоначальный булгактер, уважительно поблагодарил за отличную игру и предложил сыграть с ними тремя отдельно в номере. Я вежливо отказался, сославшись на понятную усталость. Пожилой задумчиво взглянул на меня и заметил, что речь идет о завтрашнем дне. Попросил прийти около полудня к библиотеке.

— Это никак невозможно. Меня скоро должны отвезти домой этим вечером, — соврал я.

— Завтра ведь воскресный день. Мы тебе хорошо заплатим за игру, гораздо больше, чем ты получишь за этот сеанс, — решительно настаивал пожилой крот.

Я продолжал отчаянно отбрыкиваться. Мне эти очкастые мужики были чем-то подозрительны. Телистые, упитанные, навалятся все разом и маму позвать не успеешь. Слышал где-то, что маньяки любят маскироваться под интеллигентных чудиков. И в шахматы, сволочи, играют со страшной силой. Взять того же профессора Мориарти.

— Что и требовалось доказать, — произнёс последний проигравший, поднимаясь со стула, — Вне этого места вундеркинд блистать не сможет.

Гневно на меня взглянув, он продолжил:

— Молодой человек! Не знаю и не хочу знать, как у вас всё это получается, и кто вам помогает, но шахматы, это вам не карты. Стыдно вам должно быть!

Не подав реки, он резко повернулся и направился к гардеробу. За ним пристроились его товарищи.

— Что это с ними? — попытался въехать в ситуацию Жека.

— Извилины перемкнуло, — предположил я, — Выигрывать становится опасно. Скоро начну огребать звездюлины по морде от проигравших умняшек. Что они мне там про манек загибали? Интересно же, сколько они тугриков собирались отсыпать. Надо бы согласиться.

— Постойте, — заорал вслед маньякам, — Сколько всё-таки заплатите за отдельный сеанс?

Булгактеры замедлили своё величавое шествие, а затем молча развернули ко мне свои измождённые интеллектом лица. Близ гардероба были проведены спешные переговоры об условиях матча. Предполагалась одна партейка с любым из троицы на мой выбор в их номере. Играть предполагалось в самое ближайшее время. Если выиграю, то обрету целый четвертной. Проигрыш, либо ничья будет стоить чирик в мою пользу. Вери гудно! Вроде бы надо соглашаться, но повыёживаться тоже стоило:

— Если пивком ещё проставитесь, то я окончательно вдруг стану на всё согласный.

Маньячные булгактеры разулыбались довольно, только один из них, средний, не удержался и съязвил:

— Хоть убейте меня, друзья, но не вяжется никак эта бандитская физиономия с интеллектуальной игрой. Ему бы в подкидного дурака, или пристенок играть. Как там ещё...

— В трясучку, — вежливо подсказал, — Запретили мне недавно её практиковать в школе. Пообещали выгнать, если продолжу в неё рубиться с пацанвой. Пришлось вот на шахматы срочно переключаться.

Это надо было видеть, как наших умняшек перетрясло. Но, ничего, молодцы, справились. Прям лорды какие-то английские.

Змей многозначительно рассопелся. Как же мне без секундантов обойтись? Это вопрос жизни, либо смерти. Я придумал предложить интересным дяденькам сеанс одновременной игры на трёх досках. Это значило, что два шахматных комплекта нужно будет забирать из дворца. Понятно, что под жекину ответственность. С трудом уломал маньяков согласиться на двух секундантов. Средний не удержался и весь изсверкавшись очками высказал предположение, что я тем самым страхуюсь от неизбежного проигрыша:

— Вы бы, молодой человек, хотя бы одну партию у нас выиграйте, а то замахнулись на целых три.

Самый вреднючий из булгактерных маньяков оказался. Выбесил меня конкретно. Я предложил для их успокоения, что если проиграю, то ни на какие деньги не буду претендовать. Посмеялись маньякообразные ехидственно, но согласились. Тоха с Лёхой остались за бортом и ушли, обиженно ворча. Казённые шахматы не понадобились, так как у мужчин имелись мелкие комплекты, свои магнитные.

24.

Суббота, 15.02.1975 г.

Пока шли в номера, взрослая троица принялась приставать к нашей молодняцкой, интересуясь нашими увлечениями, устремлениями и прочими перспективами. Солировал в основном Жека, описывая наши хоккейные успехи и проблемы. Ничего лучшего не придумал, как нажаловаться на меня, что не собираюсь ехать на ответственный завтрашний матч. На эти наскоки я ответил, что не нужно было красть из раздевалки одежду.

— Да не брали мы твою одежду! — взвился Жека.

— Наверное, её Бунька скрала и взяла примерить, — съехидничал в ответ.

Маньяки отнеслись с прохладцей к моим хоккейным увлечениям, но навострили ушки, когда Вовка принялся бухтеть про мои склонности к сочинительству музыки.

Номера оказались вип-класса одноместные. Надо на заметку взять и себе тоже у дяди вытребовать такой же, а то Змеюга любить своими причиндалами перед моим носом махать и по ночам сопеть тонущим в болоте бегемотом. Маньяки вызвонили в номер примерно с дюжину бутылочного пива Карлсберг. Расставили на своих мелких досках фигурки и приготовились к сражению, сгруппировавшись на диване. Стрелка моего наглометра продолжала неумолимо зашкаливать. Я развалился на застеленной кровати и, пшикнув одной из бутылок, скомандовал:

— Готовы? Тогда поехали. Везде е4. Говорите ваши ходы.

Маньяки переглянулись. У одного из них, самого молодого, снова затряслись губы.

— Вы что, хотите нам предложить сеанс вслепую? — неверящими интонациями произнёс он.

Я выражением морды изобразил слово "да".

— Пожалуйста, хорошо подумайте, юноша. Это ведь невероятно тяжело, — заявил средний по возрасту маньяк.

— Да он понял, что слишком зарвался и хочет выкрутиться от неминуемого поражения. Пусть играет, как договаривались, — снова возмутился средний из них, — Давай..., как там тебя, Паша. Прими нормальную позу и не выдрючивайся.

Мда, лексикон у носителей очков очень даже высоколитературный бывает порой.

— Если молодой человек настаивает, то, пожалуй, надо ему позволить. Если проиграет хоть один раз, просто вернёмся к первоначальным условиям, — подвёл черту самый старший.

Пошло мочилово. Я продолжал валяться на кровати, задрав ногу на ногу и посасывая пивко. Мои парни, уважительно кругля глаза, глотали импортную влагу из своих бутылочек, притулившись на стульчиках. Вовка, скорее всего, не сильно вкуривал, привыкнув к моим заскокам, но Жека определённо осознавал значимость моего подвига.

Маньяки разыграли разные варианты защиты, чтобы мне жизнь мёдом не казалась. После дебютов, перешли к разменам и продолжительным обдумываниям. Мне даже пришлось изобразить похрапывание, чтобы пристыдить тугодумов. Снова первым вылетел самый молодой из них, который американистый. И снова шок и трясение губ у него. Даже жалко стало несчастного мужчину. Оставшиеся игроки сами попросили продолжить сеанс и, видя крушение своего соратника, поднапряглись как следует и оказали мне яростное сопротивление. Тех ошибок, на которых я обычно строил нормальную контригру, уже не находилось. Пришлось медленно накапливать позиционные преимущества в качественную возможность, которую я реализовал на сорок восьмом ходу. Второй маньяк капитулировал. Последний сопротивлялся отчаянно. Вместе с тем, моя позиция была уже выигрышная. Неужели этот человек не может это понять? Сам я уже изрядно налакался пива и изнывал в ожидании ходов, подумывая плюнуть и предложить ничью. Всё равно уже денюжки, считай, в кармане. От тоски, проработал самые невероятные варианты и нашел один, неоднозначный. Он предполагал эффектную жертву ладьи якобы в вилке и дальнейшую игру на грани риска. Буду надеяться, что этот любитель шахмат так далеко просчитывать не сумеет.

Начало комбинации внешне выглядело, как ошибка. Мужчины даже загудели оживленно. Последний игрок вперился в доску и сосредоточенно считал. Наконец, ответил. Ура! Наживочка заглотилась! Теперь ему с каждым ходом будет трудней вырваться из ловушки. Последовала ожидаемая жертва. Мужчина вдруг понял, что что-то не так. Все-таки у хороших шахматистов есть такая чуйка на опасности в позициях. Вскоре он увидел свой разгром и сдался. Он встал и почтительно поклонился мне, лежащему, произнеся:

— Вы показали прекрасную игру уровня экстра-класса. Позвольте представить вам моих товарищей, потерпевших от вас сокрушительные поражения, — произнес старший маньяк, — Слева от меня сидит восходящая звезда на шахматном небосклоне, международный мастер Юра Разуваев. По правую сторону расположился мой старинный враг-приятель, гроссмейстер Васюков Евгений Андреевич. Ну, а я — Суэтин Алексей Степанович, тоже гроссмейстер, но уже с подмоченной вашими усилиями репутацией.

Он тихо засмеялся над своей шуткой. Я в ужасе скатился с кровати, пьяно икая. Почти четыре бутылки выхлестал. Развыпендривался и выставил себя во всей красе. Как же я не узнал знаменитых шахматистов? И как теперь объяснить моё супердарование. Завалить во время сеанса одновременной игры сразу трёх гроссмейстеров, вернее двух с половиной — это вам не клюшкой махать. Теперь поздно — пасту в тюбик обратно не засунешь. КГБ стопроцентно мной заинтересуется. Сейчас бы не помешал прибор от людей-Х, стирающий память.

Ещё так по-идиотски вёл себя в номере. Хорошо, что носки были надеты чистые. Жека тоже в дичайшем шоке выронил бутылку, которая разбилась о пол. Благо, что пива там почти не оставалось. Я прижал руки к груди и принялся лепетать извинения. Всё-таки перелакал я пива и стал сильно тупить. Ещё эта икота привязалась. Будь она неладна!

Шахматисты, наоборот, восторгались мной, не стесняясь в эпитетах. Суэтин предположил, что я скоро принесу славу нашей стране и что меня надо срочно вытаскивать на отборочные турниры.

— Не откажите нам в приглашении отужинать с нами, — предложил он, — Есть о чём побеседовать с вами.

Мне тоже требовалось кое-что утрясти, поэтому сразу же согласился. Ужинать шахматные светила собирались, конечно же, в ресторане, а мне в своих обносках можно только в буфеты, да столовые заглядывать. Приняли компромиссное решение — заказать ужин в номер. Тележка с едой довольно скоро появилась в номере. Теперь к жареной белой рыбе и рисовому гарниру прилагалось белое вино Совиньон.

Пока ожидали еду, я не сдержался и спросил у шахматистов, что они имели ввиду, когда говорили о помощи мне со стороны. Немного покраснел мастер Разуваев, а гроссмейстер Суэтин охотно, иногда посмеиваясь, принялся рассказывать занимательную историю. Потрясённый поражением от какого-то сопляка в хлестаковском стиле, он решил зазвать на выходные в Березовую Рощу своих приятелей посмотреть на неведому зверушку, то бишь меня. Живет де в берёзовых лесах малолетняя сволочь, обнаглевшая настолько, что не церемонится с высокими шахматными авторитетами. Подрывает их почем зря. В общем, бессовестный тип и поругатель. Друзья с удовольствием согласились. Для культурных и спортивных деятелей этот дом отдыха играл ту же роль, что Париж для проституток. Отдохнуть здесь всегда было сытно, вкусно, дешево и, самое главное, престижно. Да еще чудесам всякоразным поудивляться.

Друзья подтрунивали в дороге над старшим товарищем:

— Алексей стал всем проигрывать, потому что рассеян. А рассеян, потому что его сердце снова оккупировала новая пассия.

С Шумиловым Суэтин был знаком долгое время. Они приятельствовали, встречаясь на первенствах сельских обществ. Николай Михайлович всегда организовывал отдых для своего друга Алексея и его сопровождающих по самому высокому разряду.

Проигравший первым на двадцать первом ходу мастер Разуваев Юрий был не просто в шоке. Амбициозный, подающий большие надежды шахматист был жестоко унижен таким быстрым поражением. Нет ничего удивительного в том, что его мозг принялся искать оправдание случившемуся.

Когда своего короля положил Суэтин, Разуваев уже пришёл к кое-каким выводам, объясняющим провал. Пацан, то есть я, играет не сам. Ему ассистирует группа сильнейших игроков. Шумилов богат и это известно многим его приятелям. Он может себе позволить нанять целую бригаду игроков и фокусничать, выставляя мальчишку как гениального шахматиста.

Зачем это нужно Николаю Михайловичу? Тут теория немного провисала. Но Юрий Сергеевич предположил некие рекламные манипуляции. Как мальчик получает информацию? Да все очень просто. В ухе спрятан микрофон, конечно же американский. Наши такой сто лет не сумеют делать. Ах, не видно ничего в ушах. Тогда обычные сигналы руками, позами... Да мало ли как можно переслать информацию от источника к приёмнику.

Алексей Степанович ещё скептически двигал бровями, а сидящий игрок, слушающий этот спор, вполне солидаризовался с Юрием. Евгений Андреевич тоже не мог допустить, что какой-то сопляк так виртуозно расправляется с тремя шахматистами экстра класса, да еще в ритме рок-н-ролла. Осталось только понять, кто подыгрывает мальцу. Путем ожесточенных споров были выдвинуты на рассмотрение кандидатуры Балашова, Таля и даже Карпова. Алексей, смеясь, предложил еще и Фишера. А что? Скрывается этот ненормальный гений неизвестно где. Ни с кем не общается. Вполне может уже попал в тенеты Шумилова, трескает у него тут блины с икрой, запивая их водкой, и водит хороводы с румяными среднерусскими красавицами меж березок под звуки балалайки. Мой отказ провести игру в другом месте послужил прямым подтверждением этой безумной теории.