Мустанг и Чика

Кровососущие клоуны пропустили эти сентенции мимо ушей и скрылись за дверями с буковкой "м".

Как-то само собой получилось, что я окунулся в чикины воспоминания касательно конфронтации с этой учительницей. Оба питали друг к другу лютую ненависть, и на то были свои основания. Истоком этой ненависти послужили случайные события. Как любой хулиганистый подросток, Чика любил всякие экстремальные забавы. А случайной жертвой оказывалась Валентина Васильевна.

Как-то раз ей нужно было прийти домой к матери Чики. Тогда япономама еще не так сильно квасила. Пашка как обычно играл с соседскими пацанами в свои хулиганские игры. Они ловили кошек по чердакам, привязывали к ним тряпки наподобие парашютов и спускали затем в лестничный проем. Одна из таких кошечек спикировала прямиком на голову идущей по лестнице литры, расцарапав ей щеку. В окровавленном виде и сбитой набок прическе литра напугала чикину мать до икоты.

Другой случай произошел во дворе летом. Мальчишки во главе с Чикой готовили ловушку для девчонок. Они натягивали черные нитки между деревьев и поджидали жертв. Вечером нити трудно увидеть. Девчонка в своем платьице будет скакать по дорожке, запнется, упадет и покажет смеющимся пацанам трусики. К великому огорчению злодеев, на дорожке вдруг возникла толстая фигура литры. Дальше описывать, что было, лучше не стоит.

Но самое гнусное и коварное злодеяние Чика совершил примерно месяц назад, перед Новым Годом. Он еще в сентябре вместе с Кирей подломили аптеку. Она размещалась на первом этаже жилого дома. Худое тело позволило глубокой ночью пролезть через форточку и отпереть дверь подельникам. Пока Киря и еще пара его дружбанов искали деньги и наркосодержащие препараты, Чика крал коробки с вкусными сиропами, глюкозой и гематогеном. Случайно среди его добычи оказались и красочные коробки с резиновым изделием номер два. Подельникам ничего не обломилось, может быть, к счастью. Поскольку ущерб аптека получила небольшой, дело спихнули на местного участкового, вполне справедливо посчитав, что не обошлось без рук местных хулиганов. Пётр Петрович обстоятельно поработал над этим делом и добился определенных успехов, расколов какого-то алкаша, живущего в этом же доме.

Пашка никак не мог понять, зачем людям нужны эти дурацкие штучки. Шпилить тёток в них не так приятно, как обычно. Шарики только если надувать. Понемногу он начал их раздавать приятелям и даже одноклассникам. Было весело их надувать и отправлять в полет, и они летают некоторое время с противным свистом и падают на головы учеников. Еще их можно наполнять водой из крана и бросать с высоты на головы прохожим.

В один пасмурный декабрьский день в кабинет директора школы Николая Николаевича зашла уборщица Марья Ивановна и пожаловалась, что не в первый раз выгребает из кабинета литературы в большом количестве мокрые гондоны. Так же было известно, что Валентина Васильевна нередко задерживалась допоздна в своем кабинете. Изумленный до крайней степени директор решил пока ничего не предпринимать. Спустя некоторое время уборщица донесла, что обнаружила такие же мокрые гондоны на этот раз в спортивном зале возле снарядов. Преодолев приступ сильнейшего шока, директор снова решил еще немного выждать.

А дальше завьюжили слухи, что пожилая и рыхлая учительница литературы и русского языка Валентина Васильевна устраивает оргии после уроков с моложавым, подтянутым и худеньким учителем физкультуры Алексеем Ивановичем, которого все за глаза называли Алёшей. Просто Мадагаскар какой-то!

Перед литературой, была перемена, на которой паразит Вовка запустил один из своих презервативов в полет, который закончился на потолочном плафоне. Когда литра вошла в класс и начала урок, резиновое изделие, покачавшись, чвакнулось на раскрытый классный журнал, расположившись на нем как закладка. Валентина Васильевна в этот момент писала на доске тему урока. Открылась дверь и вошел Николай Николаевич. Школяры встали из-за парт. Литра тоже его поприветствовала, а побагровевший директор ничего не смог сказать раззявленным ртом. Выйдя из ступора, директор молча повернулся и неуверенной походкой вышел из класса.

Очевидцы рассказывали, что потом Валентина Васильевна выскочила из директорского кабинета вся всклоченная и в красных пятнах, будто после драки. С этого момента и началась холодная война литры и Чики, периодически перемежающаяся горячими стадиями.

На географию Пашка решил не пойти, зависнув в туалете со школярами из младших классов. Над Змеем же завис дамокловым мечом батин ремень, поэтому ему пришлось тащить свою многострадальную задницу на урок, горестно вздыхая и оплакивая проигранные двадцать копеек. Чика промышлял игрой в трясучку. Его тонкие пальцы творили чудеса. Они ловко придавливали нужные монеты, увеличивая шансы на выигрыш. Чтобы мелкота не разбежалась, он давал им иногда выигрывать. До большой перемены в двенадцать ноль пять тело натрясло восемьдесят копеек и настреляло три сигаретки. Этот парень от голода точно не подохнет.

Большая перемена по понедельникам сливалась со спаренными уроками физкультуры по договоренности с Алешей, чтобы потом можно было уйти домой пораньше. У Чики было освобождение, но физрук все равно заставил его присутствовать. Возможно, он был серьезно обижен из-за пашкиного отказа участвовать в лыжных соревнованиях. Чика устроился на скамеечке спортивного зала и пялился на девочек в трусиках и маечках.

А Бекетова очень даже неплоха. Фигурка точеная, ладная. Светкины буфера ненормальны для ее возраста. Прыгать с ними ей противопоказано. Вот если на центрифуге ее раскрутить, взлетела бы точно. Ладно, это уже чикины фантазии, не мои.

Обе подружки сражались в волейбол в одной команде со Змеем и безнадежно сливали игру. С ними были еще пара девочек и один малорослый, но относительно спортивный пацан. Какие-то они были сейчас вялые, амебистые. Вовка пахал за всех, прыгал бешеной саранчой, вопил раненым оленем, но это мало помогало. Мне оставалось только сочувствовать издали другу.

— Вот..., — сказал он, подойдя ко мне, когда они окончательно продули.

Его глаза смотрели обиженно и обличающе.

— Что, вот? — хмуро удивился Чика.

— Мог бы помочь нам выиграть.

— С хера ли?

— Алеша пообещал по пятаку победителям... — горестно вздохнул Змей.

Ах, вот оно что! Шпанистый пацан Змей вдруг начал коллекционировать хорошие отметки, а лучший друг теперь обязан для него таскать каштаны из огня.

После раздевалки и душа друзья попёрлись домой к Вовке жирануть приготовленных его родичами супца вермишелевого с фрикаделями и котлеток с жареной картошкой. Хорошо так упало всё в желудок. Родичи вовкины все по дежурствам торчат. До вечера их не будет. Интересно, как разрешится судьба его задницы по итогам сегодняшних отметок? Перевесит ли пятёрка по физике литературную двойку? Вовка повздыхал со значением насчет домашки по геометрии. После сегодняшних моих выкрутасов он увидел во мне корифея.

— Змей, тебе чё, константиновские совсем голову отшибли? С чего ты взял, что увлекаюсь геометрией? — раздался возмущенный голос Чики.

— А впрочем, была — не была. Попробовать стоит, — сказал уже я.

Быстренько сработал домашку и насладился довольной моськой друга. Кроме геометрии и алгебры нас завтра ожидала ещё история. Английский из-за отсутствия учителя должен быть отменен.

Потом мы сидели и пялились от скуки в телик. Вовка вдруг полез расстегивать себе ширинку, а я срочно вытащил на передний план партнера.

— Змей, не ссы. Я с Юркой Лебедевым завтра переговорю. Он тебе даст домашку по геометрии списать, — внезапно вякнул воскресший Чика.

Вовка глаза выпучил и про игрушку свою забыл. Ой-ей, надо срочно чего-нибудь делать. Снова вылез.

— Шютка... Кергуду! Видел бы ты свою рожу, Змей. Пойду я к себе домой. Бывай!

Надо быть осторожней. С учетом болтливости другана в такие перипетии можно залипнуть. Дома застал мать в обществе татуированного хмыря. Увидев меня, мать вскочила и вышла ко мне навстречу.

— Тебе когда на работу? — строго спросил я.

— Дык, к восьми вечера.

Я выразительно посмотрел на часы. Было около четырех.

— А этот что здесь забыл?

— Пашенька, есть совсем было нечего. Вот Лёша принес еды...

— Ага, и питьё.

— Слышь, малец, не мельтеши. Иди садись с нами, или пшел уроки свои делать, — сипло высказался хмырь.

— Ты на работу пойдешь, или нет? — решил прояснить позицию до конца, хотя и так было уже понятно, что в таком состоянии она годится только для участия в рекламе о вреде алкоголя.

Блин дырявый, походу, пролетает очередная работа для япономамы, как фанера над Парижем. Надо бы сгонять и провентилировать возможность подмены. Кажется, у неё с прежнего раза там остались кое-какие знакомые подруги. Не говоря больше ни слова, накинул курточку и поскакал в больницу по замерзшим улицам.

Белое, четырехэтажное здание больницы находилось в том же квартале, что и школа. Из наших общих с маман знакомых в памяти всплыли одна немолодая санитарка и две медсестры. К великому моему ужасу, все из моей клиентуры. С другой стороны, это обстоятельство могло теперь позволить мне слегка надеяться на помощь этих тёток в разрешении проблем с трудоустройством япономатери.

Пройти вахтера не составило труда, потому что уже наступило время посещения больных родственниками. В приемном отделении строгая сотрудница выдала мне белый халат и сказала, куда идти. Нашел знакомую медсестру. Она намекнула, что могла бы договориться насчет подмены, только уже слишком поздно.

Работать на такой грязной, непрестижной и малооплачиваемой работе находилось мало желающих. Редко в какой больнице вакансии были заполнены хотя бы наполовину, и то на дневные смены. Неожиданно в голову вперлась дикая мысль по поводу собственной кандидатуры. Попытался её отогнать, но потом подумал, что япономама тогда окончательно с катушек съедет, и мне около сорока дней будет не слишком сладко жить в таком советском элизиуме.

— Теть Надь, а можно мне поработать за мать, пока она болеет? — обреченно поинтересовался.

— Ты сегодня поработаешь, а завтра мне начальство последнюю печень выест, что ребенка эксплуатирую, — решительно затрясла лицом медсестра.

Я продолжил канючить:

— Помните, как к тёте Галине дочка приходила помогать? Мне бы только разик продержаться, а потом мать оправится, и сама будет справляться. Помогите, а? А если кто будет спрашивать, то можно соврать, что санитарка отошла ненадолго. А я только ей помогаю по-родственному.

Медсестра задумалась со скептическим выражением лица и решилась:

— Ладно, поговорю с ночным врачом. Кого там сегодня принесёт на мою голову? Только тебе это будет кое-чего стоить! Понятно?

Женщина уставилась на меня красноречивым взглядом голодной вдовицы.

— Понятно, не маленький, — горестно кивнул я головой.

Времени до дежурства было ещё много. Я сказал об этом Надежде.

— Ладно, иди домой, отдохни. Только к восьми чтобы был здесь как штык, — согласилась медсестра.

С печальной мордой побрел обратно домой. Еле заметно, где-то глубоко скребанулась мысль, что у маман проснется совесть, и она сможет выполнить свою санитарную миссию. Однако, дома я встретил совершенно окосевшую парочку на кухне за бутылками. Грустно выматерившись, я потопал в подвал.

Там нашел основных завсегдатаев, включая Вовку. Они резались в сику на деньги. Увидев меня, моментально полезли за гитарой. Развлекать пацанов уже осточертело, если честно. У кое-кого на меня вроде как условный рефлекс выработался, как у собак Павлова. Как я только появляюсь, то сразу гитару суют. Нафиг-нафиг! Льву Бонифацию каникулы положены.

Сел играть со своими восьмьюдесятью копейками и продулся со страшной силой. Вот уж не везет, так не везет! В итоге остался должен Медику рубль шестьдесят. Ему, кстати, здорово поперло. Незаметно подкралось время идти на работу. Я попрощался с пацанами и уныло потащился в больницу.

На этот раз вахтер отказался меня пропускать. Пришлось вызванивать Надежду. Вскоре подошли медсестры ночной смены. Они с Надей тихо пошушукались, понятное дело про меня.

Меня заставили переодеться в синюю курточку и штаны. В комнатульке с ведрами и тряпками, где я переодевался, ютились еще кухонный столик и топчан. Потом меня проинструктировали насчет обязанностей, тряпок, полотенцев, простыней и моющих жидкостей. Короче, я должен относить утки с отходами жизнедеятельности неходячих больных, помогать ходячим добираться до туалета, вымыть полы во всем отделении и палатах утром перед сдачей смены. Надя уговорила одну из медсестер замениться. Та с некоторым удивлением согласилась:

— Ты же дневная, раньше ведь на ночную не соглашалась?

— Катюш, ну нужно мне...

Надя, кстати, помогла мне принять смену у дневной санитарки с грубым, монголоидным лицом, проверив качество вымытых полов и стен.

С первых минут понеслась звезда по кочкам. Звонок один от постели больного означало вызов меня, два звонка — медсестры, три — дежурного врача. Больные не заморачивались и почти всегда давали один звонок. Я прибегал и выяснял на месте, что на самом деле был нужен врач, или медсестра. В основном, приходилось подавать тяжелым больным утку, а потом ее выносить в туалет и замывать прибор в моечной. Еще требовалось воду поднести, или чего-нибудь ещё из тумбочки. Самым удивительным было то, что в палатах с тяжелыми больными болели и нормальные ходячие, но меня всё равно гоняли по всякому поводу. Один старик так меня просто задолбал, заставляя ему подавать то яблоки, то книгу, то полотенце. Зато некая старушка по имени Авдотья всячески привечала. Вызывала, чтобы сунуть то кусок пирога, то шоколадку, то еще чего-нибудь съестное и приятное.

В общем, носился я по отделению угорелой кошкой с взмыленной жопой. Еще приходилось ворохать тяжелых больных, помогая медсестрам делать перевязки и уколы. Старался все исполнять добросовестно, понимая, что при первом косяке моя карьера санитарки моментально закончится.

Один вызов особенно запомнился. В женской палате позвала меня девушка с переломами. Ей нужно было сделать одно маленькое, но деликатное дело. Увидев пацана, девушка смутилась и попросила позвать женщину. Я признался ей, что санитаром этой ночью буду только я и взмолился меня не прогонять. Я так расписывал горячим шепотом жуткие наказания, которые последуют от начальства, если я не окажу больному помощь, что девушка улыбнулась, как не силилась остаться серьезной.

— Хорошо. Только не поднимай одеяло. Я сама продвину. Я смогу.

Еще сильней смутившись, она подала судно.

— Меня Пашей зовут, если что... — не вовремя брякнул я.

Девушка ничего не ответила, только отвернулась с улыбкой.

На посту я прочитал, что девушку зовут Инной, по фамилии Филатова. На её Жигуль последней модели наехал грузовик. Ушибы и гематомы мягких тканей, внутренних органов, головы, множественные переломы ребер, ноги и, самое главное, позвоночника. Ей угрожала реальная неподвижность. Почему я про это знаю? У меня товарищ после Чечни с таким диагнозом в инвалидном кресле оказался. Мля, девушка с такой красивой внешностью и будущий инвалид. Несправедливо!