Шептунья!

Мы сверлили друг друга взглядом под тенью дома, и я всё больше жалела, что поддалась на уговоры Син, повелась на поводу у страха и испортила жизнь не только себе, но и всем близким. Напрасные попытки, глупые надежды, терзающие душу — и всё без смысла, с одним неотвратимым итогом!

— Вы знали на что идёте, — оборонила помощница, вдруг расслабившись и прислонившись к приоткрытой двери. — Пожинайте плоды.

До боли сжала пальцы.

— Какое счастье, что ваш талант не самый выдающийся в Империи!

Вскинула подбородок и, развернувшись в сторону взошедшего из-за горизонта солнца, зашагала вперёд. От всех подальше.

Пусть не она, разве нет хоть где-нибудь того, кто ещё может снять эффект такого зелья? Создала Фэй — создаст и другой. Нужно только найти его. Быстро. Очень быстро.

— Однако, — прикрикнули в спину, — кое-чем я помочь могу. — Я застыла на месте и медленно развернулась, приподняв бровь. — Результат будет не тот, но без помощи Фэй — это лучшее решение. А такой, как она, вы не сыщете во всей Империи сколько бы не искали. Уж поверьте, созданные ей зелья неповторимы.

— В чём будет заключена ваша помощь? — поразительно вежливо уточнил молчаливый телохранитель, и не подумав давать мне иной выбор.

— Я дам вам отворотное зелье. Лучшее, — добавила она многозначно. — Однако избавиться полностью от истинной любви в таком случае не выйдет — останется, скажем так, некая привязанность, даже если после отыщете нужное средство, — улыбнулась помощница красноречиво. — Конечно, можете подождать возвращения Фэй или поискать аналогичное, надеясь на чудо, но, думается мне, у вас туго со сроками, — уставилась она на меня ехидно.

— Именно, — сдержанно прервал многословие эльф. — Нам подходит.

Ученица заклинательницы, тем не менее, не торопилась выдавать предложенное.

— Есть ещё кое-какие особенности, — будто сконфуженно улыбнулась она, оглядев нас, словно нарочно тянула время. — Чтобы эффект действительно стал заметен и скорее, в зелье необходимо будет добавлять, — умолкла она театрально, — капли крови возлюбленной. — Невольно вздрогнула, а улыбка мстительной девицы стала лишь шире. — Дней десять. Или даже двадцать, — добавила она с обманчиво мягкой улыбкой, пронзая самодовольным взглядом. — Всё ещё согласны?

— Сколько? — не стал любезничать Алейрон, и девушка обернулась уже к нему.

— Что ж, пройдёмте, — с лучезарной улыбкой пригласила она внутрь, пропуская вперёд.

— Я не могу остаться, вы ведь понимаете, — проговорила глухо, в противоречивых чувствах глядя на мирно спящего торговца и служанку, что держала его за руку. — Сентьон Кельн может объявиться здесь в любую минуту, а ждать столько времени... своего не получите ни вы, ни я.

Стоящий рядом телохранитель обернулся ко мне с подозрительной невозмутимостью.

— Именно поэтому нам стоит уединиться.

Неожиданное предложение застало врасплох.

— Простите?

— Идём, — без пояснений велел он, тут же разворачиваясь и идя к выходу. Задержавшись на пару секунд, двинулась следом.

Как бы там ни было, едва ли он намерен соперничать с вампиром. Куда проще взять нужное сразу.

С мрачными догадками прошла за Алейроном в небольшую затемнённую комнату. Пара магических светильников загорелась следом, освещая скромный рабочий кабинет.

— Садись у стола, — дал указания телохранитель Маули, скрываясь за боковой дверью.

С волнением оглядев обстановку, присела на мягкий стул для посетителей. Алейрон вернулся с чёрным кубком, облепленным разноцветными драгоценными камнями, подтянул ближе ещё один стул, установил определённо зачарованную посудину и протянул руку.

Сколько забрать крови он посчитает нужным?

Помедлив, подчинилась, и тёплые пальцы эльфа мягко обхватили запястье.

— Больно не будет, — предупредил он, легко проведя второй ладонью с маленьким светло-зелёным камушком по нежной коже предплечья. Слабое покалывание разлилось приятной прохладой. Он вынул из-за пояса кинжал, взглянул на меня и нахмурился. — Если так страшно — закрой глаза. Я возьму только необходимое.

Пытаясь не выдавать тревогу ещё сильнее, лишь отвернулась и уставилась в зашторенное окно. Однако проклятая дрожь в руке позорно выдавала давно засевший страх от вида собственной крови. Невообразимо стыдно было показывать такую слабость вот так просто какому-то незнакомцу. Почти добровольно. И совсем неважно было, знала я его имя или нет, к какой он принадлежал расе и как скоро мы расстанемся навсегда. Значение имели лишь его пальцы, явственно чувствующие тряску, наличие кинжала и цель.

— Чего вы ждёте? — не глядя вопросила я, стискивая зубы.

Он вновь помедлил, а затем холодное лезвие коснулось кожи. Резко вдохнула и напряглась, ожидая боли и воображая, как засочилась из раны горячая кровь.

Но ничего не почувствовала.

С недоумением перевела взгляд, узрела красную полосу небольшого, глубокого разреза и потёкшую вниз кровь — покачнулась. Сильные пальцы крепче обхватили запястье, чуть наклонили и удержали над кубком.

Алейрон не произнёс ни слова, я прикрыла глаза.

Ничего не чувствуя, кроме теплоты рук эльфа, всё же не могла не представлять. И чернота под закрытыми глазами, показалось мне, стала закручиваться воронкой. Бесконечно глубокой, мерцающей и отбирающей последние крохи самообладания. Размеренное дыхание не помогало, ладошки подло потели, и казалось, я вот-вот грохнусь в обморок как какая-нибудь изнеженная девица.

Но труднее прочего было выбросить из головы навязчивые образы обескровленной жертвы, убитой вампиром. И избавиться от красочного облика клыкастого монстра, чьи глаза, смотрящие в мои, горели неприкрытой жаждой. Жаждой, что может гореть в янтарных глазах Сентьона, если тот найдёт меня. Если не сбегу снова.

В одно из бесконечных моментов показалось, будто под плечом образовалась стена, и с облегчённым вздохом я прислонилась к ней благоговейно.

Кто-то сжимал мне ладонь, щекоча пальцами. Неустанно. И я недовольно выдохнула, попыталась освободиться, как хватка стала крепче.

Да что такое?

Распахнув глаза, потеряла дар речи. Передо мной сидел Гальтес Маули. Поначалу взволнованный, а мгновением позже — сияющий от радости и готовый, я была уверена, накинуться с объятиями.

Или не только.

— Гальтес! — выдавила я улыбку, наскоро оглядевшись и ужаснувшись ещё больше.

Это когда я сюда попала? Неужели от представления встречи с этим Кельном я потеряла сознание? А потом, что же, Алейрон меня... Боже, какой позор!

— Корнелия, моя радость, ты очнулась! — воскликнул торговец, взбудоражено засуетившись на месте, желая не то вскочить, не то выразить счастье в приближении. — Я так волновался! Алейрон сказал мне, что тебе стало нехорошо, когда сидела со мной и не смогла даже покушать. Прости, прости меня, я совсем не подумал о твоём удобстве. Какой я дурак! — порицал он себя, одаривая ладонь россыпью поцелуев.

Неловко улыбнулась, бросила взгляд в сторону и только заметила, что в тени широких окон замерла высокая, худая фигура. Телохранитель господина Маули не смотрел на нас и умело подражал бесчувственной меблировке.

— Ты не виноват, — проговорила вдруг хрипло. Кашлянула и попыталась сесть на кровати, как Гальтес уже придерживал спину, помогая.

— Не прощай меня так легко, я знаю, что заслуживаю недовольства, — опустил он взгляд, отходя, будто не заслуживал более находится рядом. — К тому же, — он взглянул вдруг отчего-то на эльфа, — Алейрон объяснил мне, отчего тебя не было так долго, и, — Гальтес поднял глаза, будто знал всё, понимал и видел решение. — Выходи за меня.

Я раскрыла рот, намереваясь высказаться, но не нашла слов. Потрясённо протянула что-то невразумительное. Перевела бездумный взгляд на безмолвного эльфа, не зная, как и реагировать.

Он что же, в самом деле рассказал всё? Зачем? Не хватило крови? Захотел больше поводов убедиться, что никуда не денусь и избавлю его господина от недуга, которого он не должен был допустить? Вдруг воспылал желанием спасти от вампира? Или, может, так изощрённо мстит за доставленные неудобства?

— Прости! — горячо воскликнул Гальтес, сжимая мне ладони почти болезненно. — Знаю, я не заслуживаю и пока не достоин, но клянусь тебе, я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Всё что угодно! — уверял он, пока мысли ошалело проносились в сознании, отказываясь предоставлять разумный выход. — Конечно, всё слишком поспешно и недопустимо, но, — глядел он на меня взволнованно, — если ты не хочешь быть с Сентьоном Кельном — я с готовностью возьму на себя всю ответственность. Тебе не придётся больше скрываться и бояться. Обещаю, я буду защищать и оберегать тебя до последнего мгновения жизни.

Всё также молчаливо я всматривалась в лицо влюблённого, ошеломлённая произносимым до глубины души.

Истинная любовь — проклятое счастье на грани безумия. Ей не место в жизни простых смертных. Не место в моей. Да и, долго ли ей суждено быть? Несколько дней? Неделя или месяц пройдёт, пока эффект зелья не угаснет до обычного "нравишься"? А что делать потом мне, окольцованной с нелюбимым до самой смерти? Правда, так ли велик мой выбор?

— Ты не согласна?

Прикрыв на миг глаза, вздохнула. Вновь посмотрела на изменившегося до неузнаваемости торговца. Не особенно высокого, с морщинками в уголках когда-то часто насмешливых глаз, у губ, привыкших к надменным усмешкам. Не выдающийся красавец, но привлекательный мужчина. К тому же, влюблённый в меня без меры.

Только что будет, когда чувства его угаснут и вернётся прежний характер? Как сильно изменится его отношение ко мне? Будет ли доволен такой супругой? Не станет ли упрекать?

— Позволь подумать...

Глава 15. На запах крови

Дворец Имперского следопыта

За столом царила тишина. Двое неспешно вкушали ужин. Хозяин дворца — с присущей грацией и лёгкостью, гостья, не по статусу посаженная слева, — аккуратно и настороженно. Ей не хотелось ошибиться и вызвать недовольство господина. Однако же, несмотря на безразличие партнёра, взгляд Синдии то и дело скользил по профилю жениха. С безукоризненно зачесанными назад чёрными, прямыми волосами, с выразительными чертами лица и глазами цвета чистого янтаря, он казался Син прекраснее всех виденных ранее мужчин. Его алые губы дразнили её, обогащая мечты, прикрытая рубашкой грудь пробуждала воображение, а длинные и ловкие пальцы заставляли желать касаний.

Син не знала, с чего следует начать воплощение их с Корнелией плана. С ухаживаний? Намёков? Или беззастенчивого соблазнения, о котором упоминал Сентьон ранее?

Синди прикусила губу.

— Никак не можешь наглядеться, моя молчаливая радость? — поднял взгляд вампир, и щёки Син немедленно запылали. — Определилась, чего желаешь сильнее?

— Чтобы вы были сыты и довольны, мой господин, — опустила глаза невеста. Сентьон хмыкнул.

— Наполни мне бокал.

Син тут же уставилась на жениха.

Намёк на статус прислуги? Предложение войти в круг доверенных и самых близких?

— Да, мой господин.

Непринуждённая улыбка Сентьона сбивала Син с толку, а в его глазах плескался неопределённый вызов. Замявшись на короткие секунды, Синди поднялась, подошла ближе и подняла прозрачный графин со светло-красным напитком. Со всем почтением и аккуратностью потянулась к бокалу и, впервые в жизни, исполнила роль не то прислуги, не то жены. Однако, когда Син почти наполнила бокал, размытым движением вампир отодвинул тот в сторону, и капли крови разлетелись по белой скатерти.

— Ох!

Синди дрогнула и прижала графин к груди, в немом ожидании глянув на жениха. Тот едва заметно сдвинул брови.

— А Корнелия уверяла, будто ты способна угодить мне в чём угодно, — оборонил он небрежно. — Убирать не собираешься?

Син встрепенулась, опустила на стол графин и, схватив со своего стула салфетку, суетливо принялась промокать испорченную скатерть, наверняка зная, что избавиться от пятен не выйдет.

Позвать служанку? Продолжить? Но примет за глупую или старательную?

Тихий смех заставил Син замереть.

— Послушная и преданная — мечта любого господина, — пояснил Сентьон, но едва надежда вспыхнула в сердце невесты, добавил: — Любого, кто желает нанять прислугу.

Синди стиснула зубы.

Значит, услужливой с ним быть не стоит?

Она откинула салфетку прочь.

— Очень хорошо, что наши взгляды совпадают. — С гордым видом Синдия прошла до места. — Надеюсь, прислуга во дворце достаточно старательна.

— Желаешь убедиться? — предложил вампир, наклоняясь к невесте.

Предлагает права супруги или проверяет?

— Ну что вы, мой господин, я не смею.

— В самом деле? — улыбка Кельна стала шире. — Шаткость твоего положения всё ещё не стёрла рамки приличий?

Лицо Синди застыло в маске любезности. Сердце затрепетало в волнении.

Насколько же раскованной нужно стать?

Сентьон ухмыльнулся.

— Ты что же, беспокоишься о чести и морали? Совсем не в отца? — Син нахмурилась. — Не может быть, не разделяешь его рвений? Считаешь, бороться за цели любыми способами — недопустимо?

— Цели должны быть оправданы и благородны, — выдавила младшая госпожа Вернет, когда Сентьон умолк в ожидании. — Его методам нет оправданий — я признаю и понимаю.

— А твоя цель занять место Корнелии — оправдана? — вопросил жених, пристально вглядываясь в ореховые глаза самопровозглашенной невесты. Син сглотнула невольно и вздохнула глубже, решаясь.

— Корнелия никогда не признает вас, мой господин. Её страх перед вами огромен, и тот эффект от зелья давно снят. Истинной любви между вами никогда не случится, если вы не станете применять нечто подобное на ней снова. Отпустите её. Если хотите наказать за побег — я приму что угодно за неё. И отца. Прошу вас, господин, пусть всё останется как есть. Ваша власть над банками со мной будет абсолютна. Нет нужды рушить жизни.

Сентьон хмыкнул и откинулся на спинку стула.

— Говоришь, как Корнелия в день помолвки. С тем же отчаянием предлагая себя. Идеальная для любой прихоти, самая подходящая, лучшая из лучших. — Вампир ухмыльнулся снова. — Забавно. Только вот, — наклонился над столом Сентьон, — именно она приглянулась первой. Заинтриговала безрассудной решимостью и затаённой страстью. Мне теперь не просто позабыть её легко, понимаешь? Нужно что-то особенное.

Кожа Синдии покрылась мурашками, сердце забилось пойманной птицей, а по телу прокатилась обжигающая волна запретных желаний.

— На что ты готова? Сумеешь вытеснить её образ до того, как она придёт ко мне?

Син облизнула вдруг высохшие губы и тихо шепнула:

— Да, мой господин.

Поместье Маули

Тонкая корка застывшей крови красовалась прямой, небольшой линией от запястья к локтю. Замораживающее заклятие эльфа до сих пор не позволяло в полной мере ощутить ни простые прикосновения, ни боль. Хотелось растереть кожу до нетерпения, почувствовать, и я развязала повязку, едва удалось уединиться в саду поместья Гальтеса Маули. И теперь смотрела на рану, как на полотно будущего.

Остаться ли мне с Гальтесом? Тогда проблема с вампиром станет решена сразу и окончательно. Сентьону не будет больше смысла держать моих друзей, а как исчезнет выбор невест — ему ничего и не останется, как взять Син в жены и управлять её приданным. Возможно, во имя мести он устроит моей семье не лучшие времена, но станет ли вредить репутации супруги и, считай, себе самому так уж сильно? Хотя, нечего и сомневаться, некоторые личности того заслуживают.