Шептунья!

— Как непристойно, — шепнули мне на ухо, и я содрогнулась всем телом. Показательно ухмыльнувшись, Надин прошел мимо до линии диванов у примерочных. Син ухватила за руку.

— Идём?

С поалевшими щеками двинулась вслед за проводящей нас помощницей. Мой интерес она оставила без внимания, будто истинная представительница эльфийского народа.

Несколько позже мы устроили забеги на лавки всевозможных украшений и были очень придирчивы. Мы искали только лучшее, Надин готов был оплатить и самое дорогое. Но разве дорогое всегда лучшее? Мы выбирали с особым рвением и упорством

— Может, хватит уже? Они на вас все восхитительны, — опустился до похвалы брат, когда мы покинули очередное заведение без единой покупки.

— Но достаточно ли этого простого "восхитительно" перед таким грандиозным событием? — глубокомысленно изрекла Синдия, с самым важным видом направляясь по улице к следующей ближайшей лавке с женскими штучками. — Выбирать нужно очень тщательно. Не ты ли посоветовал это вначале?

Надин покривил губами, но промолчал, всем видом изображая крайнее недовольство. Препираться с любимицей он был не намерен. Я же с удивлением глянула на сдержанную улыбку Син. Она едва не впервые так прямо и бесстрашно шла наперекор его мнению. Да что там, она так редко настаивала на своих предпочтениях, выбирая уступки, что эта маленькая уловка казалась почти дерзостью.

Неужели её желание заполучить вампира так сильно? Как далеко она готова зайти?

В памяти легко всплыли те особенные моменты, когда Син действительно чего-либо хотела. Её упрямству оставалось лишь завидовать, и я прикусила губу, вновь подумав о последствиях.

Пройдёт ли всё, как задумано? Не будет ли осложнений? Если выпадет хоть шанс, перенаправит ли Кельн внимание на неё? Сможет ли она соответствовать его запросам?

Зная, как легко Син подстраивается под ожидания, становилось капельку спокойнее. Но предпочтения вампира расходились с её обычной манерой поведения.

Как же быть? Сумеет ли помочь нам Фэй? Боже Всемогущий, надеюсь, нам удастся отвязаться от Надина в доме Учеников до вечера. Ведь если мы не сбежим...

— Только посмотри какая красота! — встретил нас восхищенный возглас, как только мы шагнули за порог лавки.

Я тут же обернулась на него.

У прилавка в лёгком бело-голубом платье стояла счастливая и непринуждённая Мэй. На голове шляпка, в распущенных волосах любимый из знаков — белая лента, которую вот-вот грозились отобрать у меня против воли. Показатель свободы. Возможность личного выбора.

Мне стало почти больно, но я мигом откинула чувство прочь и устремилась к подруге.

— Мэй!

Она оглянулась, вскинула брови и расплылась в улыбке.

— Корне? Ты что здесь делаешь? — Она скинула цветные ленты в руки своего дворецкого и с хитрым прищуром осмотрела меня с головы до пят. — Решила-таки..., — лукаво затянула она, но глянула мне за спину на спутников, и озорство сошло с её губ. С выразительным немым вопросом Мэй умолкла.

— Теперь мне предстоит развлекаться иначе, — ухмыльнулась я. — Я выхожу замуж.

Мэйлин скептически вздёрнула бровь. Она явно не верила, что я по доброй воле вдруг решила окольцевать себя или же влюбилась в кого-то так скоро. Однако наличие мужского сопровождающего от моей семьи заставило её задуматься. Она прекрасно знала, в каком "восторге" я от Надина.

— О! — брякнула она, для разнообразия придерживав красочные эпитеты. — И кто любимый?

Надин хохотнул первым, и нервный смешок перерос в угрюмое недовольство.

— Ты будешь впечатлена. Хочешь подробностей?

— Ты что, спрашиваешь?

— Тогда бросай побрякушки и идём, — решила я ускорить воплощение плана, в которое она так лаконично вписывалась. Просто лучше всякого. — Думаю, наши поиски с Син здесь закончатся, так что можем прогуляться до дома Учеников и поболтать там. Ведь у нас ещё есть время до отъезда вечером, так, Надин? — обернулась я к брату, давая понять, когда мне хочется ехать обратно.

Не поставит же он маленький уступок выше репутации возлюбленной пугающе известного вампира?

Брат сжал губы, но улыбку выдавил.

— Конечно, сестрица. Наболтайся вволю, иначе кто знает, когда ещё дадут тебе столько свободы, — нахально заявил он, тут же ласково добавив: — Ведь в счастливой семье, как известно, жена и мать всегда так востребованы. Боюсь, ваша крепкая любовь затмит прежние хлопоты и заботы друг другом.

Стиснув зубы, чуть склонила голову.

— Благодарю за понимание, мой заботливый брат. Однако осмелюсь заверить, я не забуду навещать тебя в нашем трепетно любимом поместье, который так тяжко покинуть, — намекнула я на его положение, которое он всё никак не решался сменить для возможной невесты. Он, в отличии от женщин дома, выбирал спутницу сам. Только, сколько же поместий ему потребуется для каждой своей пассии? Сомнительно, что даже Вайолет та самая.

— О, семья — это здорово! — вклинилась в наш разговор Мэй, подхватив под руку. — А что вы тут хотели прикупить? Я, знаешь, отыскала здесь просто изумительные ленты! Вам с Син не нужно?

Она увела меня к прилавку, и вскоре с новыми покупками мы отправились до ученического дома вместе. Шансы на успешное окончание плана росли с Мэй как грибы под тёплым дождём. Сбежать становилось проще. Оставалось лишь надеяться, что бабка Фэй со своим делом справится как надо.

Ведь не может не справиться?

Немногим позже, поделившись с подругой ужасами будущего, мы с Син уже мчались в Кайрит. Мэй позаботилась о коляске и страже в лице своего дворецкого, что якобы будет охранять её комнату, где я прощаюсь со свободой. Надин ни за что не проберётся к Мэйлин раньше времени.

Только бы успеть до вечера! Но сможет ли Фэй действительно сделать для нас что-то? Или наложенное на кольцо заклятие неизменно? Всё зря или стоит надеяться до последнего?

Сколько бы я не пыталась успокоить воображение, возможные последствия напрягали и тревожили. Я боялась, что даже осуществи мы всё как надо, вампир настоит на своём и всё разрушит. Мечты, планы, жизни — всё, без малейшего сожаления. Я страшилась за репутацию семьи, что так легко он мог испортить. Ведь он действительно мог, потому как к словам главы следственного департамента Империи прислушивались все, и от того, попав в заветный город на нужную улицу, я застыла у резной двери в глубочайших сомнениях.

Разумно ли вообще идти против него? Есть ли эта крохотная вероятность изменить судьбу на самом деле? Каков шанс его смирения?

Будущее предстало передо мной словно озарение. Меня затрясло от кошмарного предчувствия.

Нет, он будет в гневе, ярости, и мы сделаем лишь хуже. Он не простит, ни за что не простит нас! И найдёт меня, куда бы я не сбежала и где бы не спряталась. Он в этом лучший. Лучший из всех! Как вообще я могла допустить мысль о замене невесты? Как собиралась смотреть в его глаза после? Или бежать от него всю жизнь?

Я дрогнула и отступила.

Нам не стоит.

— Корне? — обеспокоилась Син, и я глянула на неё с испугом. — Ты что?

Я попыталась собраться, выбросив из мыслей дикий образ разъяренного вампира.

Как только он узнает, что мы сделали, он не оставит нас без наказания. Он не тот, кого можно обманывать. Син должна понять. У нас ничего не выйдет, даже если обмен кольцами пройдёт идеально. Эта затея была провальна с самого начала.

— Син, нам не...

— Нет! Нет, Корнелия, только не говори, что передумала, — перебила меня сестра, ухватив за руку. Её губы задрожали, карие глаза заблестели золотом. — Ты не можешь, Корне... Ты не можешь так поступить со мной... Пожалуйста, давай попробуем. Ты ведь знаешь, как он важен мне!

Сердце заныло в отчаянии.

— Синди, разве не понимаешь кто он? Мы всё испортим. Не только репутации нас с тобой, но и всей семьи. Мы ставим под угрозу каждого! Оправдан разве такой риск? Ты готова поставить всё на кон?

Она всхлипнула, и слёзы побежали из её глаз. Закрыв лицо, она осела на дорогу.

— Он ведь тот самый, Корне. Это был он... он спас меня тогда в детстве, — она подавилась всхлипом, растёрла текущие по щекам ручейки и, дрожа, сжала пальцами подол платья. — Мне было так страшно, так страшно! Я думала, что умру в том переулке, но он... он защитил меня от них, будто я была для него самой ценной! Это был он, точно он. И пусть, что не помнит! Пусть для него это не было важным, но для меня... Пожалуйста, Корне, помоги мне. Если я хотя бы не попытаюсь...

Она подняла лицо, и я помрачнела. Вздохнув поглубже, глянула по сторонам, но на затемнённой улице грязнокровок и всевозможных заклинателей стояла тишина.

— Мы можем потерять всё, — сказала, не смотря на неё. — Можем стать никем, если он пожелает того... Вся семья, Син. Цена слишком высока, я не готова её платить. И пусть я боюсь — мне до ужаса страшно! — но разве я могу рисковать всем лишь из-за этих чувств к нему? Он, вероятно, не причинит мне непоправимого вреда, да и ты, — я заглянула в её покрасневшие глаза и закусила губу. — Ты найдёшь ещё достойного. Самого-самого. Но он... он не тот, кто должен быть с тобой. Он тебя не достоин.

Замерев на миг, она часто заморгала, задержавшиеся у глаз слёзы побежали с новой силой, сжатые на платье пальцы стали почти белыми.

— Пожалуйста... пожалуйста, не говори так. Не забирай у меня единственную мечту. Только не ты... Прошу тебя, умоляю, дай мне шанс. А если что-то пойдёт не так, если он будет зол и захочет мстить, я всё возьму на себя. Я скажу, что опоила тебя, заставила насильно, и ты не виновата, никто из семьи не виноват, кроме меня. Никто ничего не узнает. Пожалуйста... прошу тебя, сестра.

Её полные влаги глаза затягивали отчаянным желанием, болью и безграничной, давящей надеждой. Надеждой на меня, на счастье всей её жизни, что я могу отобрать, не дав и шанса.

— Если я справлюсь, то и ты, Корне, сможешь получить утраченное право выбора. Банки отца — залог нашей удачи. Разве Сентьон Кельн от них откажется? Обещаю, я сделаю всё, чтобы после свободу у тебя не отобрал никто. Папа прислушается ко мне, я уверена.

Утраченное право...

Обида и злость незримой тенью пробрались под кожу.

Терпеть не могу контракты, самодовольных вампиров, Кельна и глупые имперские законы! Где справедливость? Где обещанная свобода?!

Гнев тяжелым камнем упал в душу, но решения не было, не могло быть, если только...

— Хорошо, — проронила глухо. — Но ты должна, нет, ты обязана сделать всё, чтобы господин Кельн заинтересовался тобой, всё, что понадобится, понимаешь? Не при каких условиях ты не должна допустить, чтобы он сорвал помолвку через положенный месяц и снял с тебя кольцо. Оно — залог всего. Снимет, и больше ничего не сможет остановить его. Контракт, наше положение — всё в его власти, и всё будет зависеть от тебя. Ты в самом деле готова взять такую ответственность? Сможешь стать для него той, кого он желает больше прочего?

Синди опустила взгляд, стёрла с лица влагу и поглядела на мою руку с кольцом дракона. Вздохнув, она прикрыла глаза и поджала губы.

— Смогу.

Мы молчали недолго.

— Тогда идём.

Я подала ладонь, и, поднявшись, Син отряхнулась, наскоро смахнула остатки слёз, похлопала по щекам и выдавила неверную улыбку.

Чтобы не случилось, мы постараемся изменить свои жизни. Мы будем бороться со всем усердием, потому что право выбора стоит того.

Подойдя к резной двери, я смело ухватилась за металлическое кольцо, умещающееся в стальной звериной челюсти. Но только коснулась, как веки зверя поднялись, и желтые глаза прошлись по нам не хуже моей сканерной сети. Непроизвольно разжала пальцы, и по тихой улице разлетелся приглушенный звон. Желтые глаза недовольно прищурились и закрылись. Всё стихло. Мы с Син переглянулись.

Нас проигнорировали?

Несколько подождав, собиралась уже постучать вновь, как дверь раскрылась. Девушка с чёрными губами в тёмно-красном платье взглянула на нас подозрительно и хмуро.

— Вы записаны? — спросила она поразительно неприветливо, и я несколько замешкалась.

— А нужно было?

Помощница Фэй выразительно подняла бровь, закатила подведённые глаза и покачала головой.

— Уважаемые, вы хоть осознаёте к кому пришли? У госпожи приёмы расписаны на месяца вперёд, а вы спрашиваете: "Нужно ли было?"

Я глянула на Син и поджала губы. Невольное облегчение разлилось по телу предательским змеем.

Нет, я согласилась. Я должна попробовать ещё. Ради нас двоих. Ради будущего.

— Нам очень, очень нужно встретиться с ней именно сегодня. Разве нет у вас, — понизила я голос, оглянувшись, — возможностей для особых случаев?

Помощница замерла, высоко подняв подкрашенную бровь. Кажется, она не слишком верила в величину нашего "особого случая". Син проворно вынула на свет увесистый мешочек золота. Я достала свой поменьше.

— Помогите нам, — ценности перекочевали к ней. Я покрепче сжала её пальцы. — Эта встреча очень важна для нас.

Девушка пристально оглядела нас, возможную прибыль и нахмурилась, поведя губами.

— Вездесущий с вами! Проходите, быстро, ну же, — замахала она рукой, распахивая дверь и нервно следя за пустой улицей. — Давайте, давайте, чего копошитесь?!

Мы проскользнули внутрь, окунувшись в полутьму загадочного помещения. Синее пламя тёмных свечей заколыхалось от впущенного воздуха. Изворотливые тени побежали по стенам, то высвечивая, то пряча неясные вещицы заклинателя. Везде и всюду что-то поблёскивало или скрывалось, каждый предмет, куда вдруг падал взгляд, казалось, незримо менялся за мгновение до пристального рассмотрения. Всё искажалось, двигалось и кружило голову. Мне стало дурно от ощущения, что мы по доброй воле сами ступили на порог проклятого Бога.

Захотелось уйти почти нестерпимо, но рядом шла Син, а позади неслышно ступала разрисованная прислужница великой Фэй.

Не станет ли это самой страшной ошибкой?

— Сейчас у неё клиент, ждите здесь, — указала прислужница на кожаный багровый диван у тёмной стены, а сама чуть поодаль деловито уселась у заставленного столика в мягкое кресло, обитое бахромой. Вынув из ящичка карты, она принялась раскладывать их, будто гадая нам без спросу. Стало дискомфортно вдвое, но мы послушно замерли на указанном месте и прикрыли рты.

Ожидание затянулось, казалось, до позднего вечера, и я едва вновь не склонилась к мысли, что вся наша задумка — пустая отвага. И чем больше проходило времени, тем чаще я думала о Надине. Он никогда не относился к терпеливым, а уж если заподазривал неладное, отбиваться от его внимания становилось крайне сложно.

Угомонит ли его интерес Мэй? Сумеет ли скрыть наш отъезд достоверно?

Я нервничала беспрестанно, то и дело замечая, как начинаю постукивать пальцем, сжимать платье или притопывать ногой. Ощущение присутствия Вездесущего никак не проходило. В один из моментов, когда я затрясла уже всеми пальцами, Син взяла меня за руку и легко сжала.

Синди переживала не меньше, я знала, но её внешняя сдержанность поражала и восхищала.

Как ей удаётся? В чём секрет? Неужели потому, что её вера в успех так сильна? Но ведь шанс так безнадёжно мал!