Шептунья!

Дурное предчувствие пронеслось по телу обжигающей волной.

— Угрожаешь?

Он только улыбнулся, вновь многозначительно переглянувшись с Вайолет.

— Поцелуй своего жениха до объявления о вашей помолвке.

Мне показалось, я ослышалась.

Да разве можно просить о таком даже в шутку?!

Подобное отрицалось даже в воображении. Я нервно хохотнула.

— Мой милый брат, ты, должно быть, разыгрываешь меня? Исполнить запрашиваемое невозможно.

— Невозможно даже при условии раскрытия нашего маленького секрета? Помнишь ли, как после посещения грязнокровки на магии пообещала исполнить любое пожелание взамен молчания?

Сердце пропустило удар. В недоумении я взглянула в глаза брата.

Он всерьёз? На самом деле просит о таком всего лишь за молчание?! И это — "разумное желание"? Стоило ли вообще его молчание магического обещания?

— Поторопись, Корне, — с усмешкой бросила Вай, — а то твои ночные похождения мигом станут достоянием общества.

Гневно сузила глаза.

— Вы не станете.

— Рискнёшь проверить?

Молча уставилась на родного по крови и не могла припомнить более изощрённой из всех его издевательств.

— Время пошло, — подмигнул он, и вместе с Вайолет направился к гостям.

Меня же словно пригвоздило к месту. Секунды застучали в висках звонким молотом. Кровь будто мигом стала ещё горячее, и мне стало невыносимо жарко. Дыхание участилось, и я стала задыхаться.

Проклятие Вездесущего! Что мне делать? Что мне теперь делать?!

От отчаяния и бессильной злости с силой ударила кулаком по стене. Стук потерялся в шумных голосах гостей, но тупая боль в руке позволила собраться с мыслями. Руки задрожали. Глубоко вздохнув, внимательно вгляделась в каждого из пришедших. Не найдя знакомой фигуры, поспешила обойти зал по кругу.

Где же он? Он непременно должен был прийти на помолвку, неужели опаздывает? А может, он и вовсе решил не приходить? Что ему стоит?

Бросив пару слов Тею и Син, едва не выбежала из зала на свежий воздух, в сад, где так любила проводить время.

Не исполнить данное Надину слово я не могла. Я должна была сделать всё для его реализации до последнего мгновения. Нарушение магических клятв всегда несло непредсказуемые последствия. Дар мог пропасть совсем. Однако воплощение запрошенного представлялось совершенно невероятным.

Поцеловать вампира! По доброй воле!

Тело содрогалось от одной только мысли, а от невольного представления кружилась голова, но я не могла не искать его. Сердце билось испуганно, только вот где-то в его глубине всё продолжало расти поглощающее чувство беспечности и стойкой, неуёмной радости. Казалось, вот-вот все мои беды потеряют значимость, будто вот-вот кто-то взмахнёт рукой, и все они исчезнут без следа. А потом я увижу его...

Я не знала, кого так желаю увидеть, к кому так неумолимо тянется сердце, но прекрасно осознавала, что времени до полной влюблённости в неизвестного остаётся всё меньше.

"Когда ты поймешь, что наваждение начинает перерастать во что-то большее, знай, — вспыхнули в памяти слова Фэй, — связывающий эффект зелья перенаправит вашу возрождающуюся любовь друг на друга, и ты поймешь, чьей любви жаждешь. Однако тебе стоит быть со своим избранником ещё до этого момента, потому как иначе твоё драгоценное украшение с большой вероятность исказит все мои настройки. Тебе ведь ни к чему такие изменения?"

Я боялась непредсказуемых изменений. Я понимала, что найти и поцеловать вампира необходимо до раскрытия чувств и до того, как неисполненное обещание перечеркнёт нам все планы на удачный побег. До объявления о помолвке нас уже не должно быть в поместье.

Лихорадочно обыскивая почти безлюдный сад, я всё же не нашла его.

Всё пропало! Он не пришел!

Мелко задрожав одновременно и от отчаяния, и от нарастающей любви к неизвестному, прислонилась к ближайшему дереву и медленно сползла по гладкой коре, уткнув голову в колени.

Всё бессмысленно. Я не смогу уйти из поместья, не сдержав обещания или перестав искать Кельна до самого объявления. Есть ли смысл меняться кольцами теперь? Не будет ли потом слишком поздно? Благодаря Надину, если не отыщу вампира, я обязана дождаться хотя бы объявления о помолвке, как доказательство, что старалась до конца. Да только, смогу ли сбежать после? Не найдут ли меня сразу же, отправившись следом по остаткам портала? Хотя...

Тут я улыбнулась, испытав удивительное облегчения.

Не пройдёт ли всё без вампира даже лучше, чем мы рассчитывали? Исполню обещание Надина без прямого осуществления, погляжу со стороны, как отец извещает всех высокопочитаемых гостей о чудесной помолвке господина Кельна и Синди. Ведь он до последнего будет уверен, что рядом стою я. Все будут думать так, пока эффект зелья от полного совмещения нашей с Син крови для снятия кольца не спадёт. Фэй говорила, что такой эффект едва ли не минутный и проходит гладко, будто смена облика привычное и незапоминающееся дело. У него просто не будет выбора, когда во мне он увидит черты лица любимой дочери. Ведь кольцо будет на ней!

Я тихо засмеялась.

Да! Это во много, в сотни тысяч раз лучше, чем если бы на помолвку пришел Сентьон. От него сбежать бы так скоро не вышло. А так... пока он узнает, что его невеста подменена, я окажусь так далеко, как только возможно.

Я засмеялась громче и подняла лицо, решив глянуть на чистое звёздное небо, так манившее безграничной свободой. Но едва подняла глаза, как наткнулась на тёмную фигуру совсем рядом. Голос пропал в тот же миг. Я даже не вскрикнула от испуга, так и оставшись немым изваянием под пристальным взглядом янтарных глаз.

Глава 7. Магия дракона

— Доброго вечера, моя дорогая невеста, — растянул тонкие губы вампир, изображая, кажется, безобидную улыбку. Мне же стало только страшнее. Надуманные планы в миг рухнули пеплом. С особой ясностью я осознала, что его, вот такого вот, устрашающего лишь одним своими присутствием, я должна поцеловать. Сама.

Мне стало дурно. Абсурдность загаданного Надином желания вырвала нервный смешок.

Мне ни за что не сделать этого. Я никогда не смогу поцеловать чудовище из девства по доброй воле. У меня вперёд остановится сердце или иссохнут губы, чем я сумею преодолеть так глубоко въевшиеся страхи. Мне, кажется, суждено нарушить обещание и остаться даже без моих крох магии.

— Не ожидали увидеть меня? — спросил тем временем он, не переставая разглядывать так, словно всё присматривался, откуда лучше начать высасывать кровь. — Позвольте, я помогу вам?

Вампир галантно протянул ладонь, но я уставилась на неё со всем изумлением.

Хочет поиграть в приличного жениха? Чтобы не сбежала перед помолвкой? Как-будто это возможно, остаться.

— Вы удивляете меня, госпожа Вернет, — покачал он головой, словно не ожидая отказа. — Неужели думаете, что я причиню вред своей невесте? — Только так я думала, но не проронила и слова. — Боже, у нас же помолвка с минуту на минуту. Позвольте.

И не успела я воспротивиться, как меня уже подхватили под руки и поставили на ноги. Я раскрыла рот в возмущении, как в местах прикосновения будто загорелась кожа. Я ошарашенно втянула в грудь воздух, а дракончик на пальце зашевелился и прикрыл изумрудные глаза, будто жмурясь от наслаждения. Я поняла, что он только что перетянул рождающуюся любовь на себя и второго хозяина. С тихим ужасом и затрепетавшим от ожидания сердцем, я подняла глаза на жениха.

Его янтарные глаза словно горели в вечерней темноте сада. Тонкие, изящные черты лица будто призывали коснуться их, ощутить под пальцами гладкость его кожи, исследовать выразительные скулы, спуститься ниже...

Я опустила взгляд. Белая шелковая рубашка не была застегнута на одну пуговку у воротника. Совсем крохотная часть оголенной кожи, но я ощутила непреодолимое желание коснуться хотя бы её, а после, может...

Я сглотнула, ужасаясь и желая, как никогда прежде.

Проклятое зелье! Неужели истинную любовь я должна испытать именно к нему?!

Я не заметила, как рука сама потянулась к его груди.

— Ох, что вы это хотите сотворить, моя дорогая? — различила я удивлённое, и испуганно одернула ладонь и взглянула вверх.

Сентьон Кельн смотрел на меня с недоумением и разгорающимся любопытством. Мне хотелось бы оттолкнуться от него немедленно, сбежать из-под его очаровывающего влияния сию же минуту, но не сдвинулась с места. Желание накатывало волнами, обволакивая и утаскивая разум в манящую глубину удовольствий. Его поразительные глаза казались мне той самой глубиной, и я не могла оторвать от них взгляд.

Прекрасны! Чарующе прекрасны!

Сердце билось в груди будто в сладкой неге: медленно, успокаивающе, так, что казалось, будто с каждым его движением по телу вместо крови растекается сладко-терпкий яд безнадежного очарования.

— Вы так смотрите на меня, — приглушенно заговорил Сентьон, и вдруг коснулся пальцами щеки. Невольно я потянулась к его ласке, во вспыхнувшем желании почувствовать его ещё ближе, везде. Вампир улыбнулся. — Будто желаете меня всей сутью.

Я замерла, осознав и испугавшись.

Что я творю, Всемогущий Боже?! Какой стыд, какой позор!

Глаза наткнулись на изогнутые в ухмылке губы, и я подумала, что пора бы исполнить то, зачем послал меня Надин.

Может, эти суровые губы не такие уж грубые как кажутся? Может, они и вовсе мягкие и податливые?

Не успела я осмыслить, как уже тянулась к ним нетерпеливо.

— Какой напор, — придержали меня за плечи, и я пришла в ужас от заполнивших сознание желаний.

Я хотела его. Всего и без остатка. Сейчас. Всегда. Нестерпимо. Несмотря на его отказ, на высмеивания, несмотря ни на что!

— А вы что же, против? — выдавила из себя, намереваясь хоть словами утихомирить эффект зелья, но, будто даже тело не принадлежало мне, приблизилась к нему почти вплотную. — Не хотите?

Сентьон улыбнулся необъяснимо загадочно. Провёл по плечам, и от удовольствия едва не застонала, после замерла от рвущейся в цепких объятиях навязанной любви паники.

Нужно прекращать это. Немедленно!

— О, постойте, я вспомнила, — не смогла сдержать промелькнувшую догадку, отчего он всё пытается остановить меня. — Вы говорили, что вам нравятся только смелые и решительные. Я недостаточно решительна?

Он ухмыльнулся.

— Что, если так?

Его провокация привела в восторг.

Хочет испытать меня?

— Тогда, — я опустила взгляд на белоснежную рубашку, — за последствия я не отвечаю.

С шальной улыбкой я вцепилась в края рубашки и резко дёрнула их в разные стороны. Треск, полетевшие пуговки, оголённая грудь и мои пальцы на тёплой коже.

— Боже, — шепнула едва слышно, ощущая, как желания, одно откровеннее другого, изгибают тело, управляют им, не считаясь с разумом.

Нет! Так не должно быть!

Я замерла, подняла глаза, остановилась на чуть изогнутых губах и едва не задрожала от охватившего желания впиться в них, испробовать их в самых жарких поцелуях и почувствовать их власть на своих губах. И я не сумела сдержаться. Я накинулась на него, будто погибла бы от удержания с мига на миг.

Он ответил не сразу, словно проверяя на выдержку, но это только заставляло стараться лучше, усерднее. Я продолжала, не в силах остановиться или даже задуматься. Мне хотелось касаться его, прижиматься ближе, теснее. Я сгорала от желания, и когда он обхватил губами мои, затрепетала в восторге. Тело выгнулась ему навстречу, и я не сдержала протяжного стона.

Я ощутила, как его руки прошлись по спине, скользнули к бедрам, на миг остановились на ягодицах, сжимая, и пустились по телу снова. Его дурманящие поцелуи задержались на лице, незаметно спустились по чувствительной шее, стали обжигающими на ключицах. Я почувствовала меж пальцев его жесткие волосы. Он вернулся к шее, лаская в головокружительных поцелуях. А потом я ощутила, как кончик его языка прошелся по артерии. И задрожала от волнующих мыслей.

Он желает попробовать вкус моей крови?

Осознание этого невообразимым образом затмило разум. Тут же я почти до безумия возжелала почувствовать, каково это, когда кожа становится беззащитной под острыми клыками, какого это, когда яд вампира отбирает волю и плавит тело. Я слышала не раз, что те умеют управлять своими жертвами... Незаконно, исключительно с добровольного согласия...

Добровольного...

Мне вдруг захотелось, чтобы он исполнил задуманное. Я выгнула шею и подняла взгляд в звёздное небо.

Давай же, кусай скорее!

Я задрожала от желания, и он, словно поняв без слов, коснулся зубами чувствительной кожи. Он даже не прокусил, как глухой стон сорвался с губ. Я прикрыла глаза, растворяясь в ощущениях. Изумительные чувства растекались по телу с горячей кровью.

— Хочу почувствовать, — пробормотала словно в лихорадке, притягивая его за голову, но вырвавшиеся слова, будто ушат ледяной воды, вдруг окатили осознанием.

Проклятье Вездесущего! О чём я думаю?! Что предлагаю вампиру?!

Резко оттолкнув вампира, заглянула в его глаза. Сердце пропустило удар. Одной рукой я держала Сентьона Кельна за волосы, будто притягивая ближе, другой сжимала его оголённое плечо. Он улыбался с острыми клыками, искушая и ужасая. Ещё страшнее было почувствовать, с какой силой я сжимаю ногами его талию. Моё платье было задрано до краёв чулок, его рука касалась оголённой кожи дальше. Он прижимал меня к стволу дерева, теперь глядя в глаза.

Что я творю?!

Хотелось немедленно отпихнуть его, но не в силах справится с бушующими чувствами, сжала пальцы в его растрёпанных волосах сильнее.

— Поставьте меня.

Уголок его губ изогнулся. Он неторопливо, будто дразня нарочно, провёл языком по своим губам, и я воспылала желанием повторить за ним следом. Почти склонилась, но опомнилась.

Зелье! Всё от проклятого зелья! Он же вампир! Тот, кто убивает и пьёт кровь живых! Я не должна желать его. Это омерзительно! Недопустимо! И я не должна позволять касаться себя так распущенно!

— Пустите же. Ваше поведение возмутительно!

— Но разве это не вы стонали от него в удовольствии?

Лицо мгновенно залилось краской стыда. Я наскоро вынула из его волос руку и прикрыла шею, второй попыталась оттолкнуть его. Но его сильные пальцы сжали бедро, я рефлекторно выгнулась, и тут же прикусила губы, едва не задохнувшись от возмущения и сладкого нетерпения внизу живота.

— Отпустите! — вскрикнула испуганно, задергавшись в его объятиях. Осознание происходящего, паника и жгучее, нетерпимое желание мутили рассудок. Мне хотелось сдаться и согласиться на все его запросы, но сознание требовало бежать немедленно, сию минуту, и я не унималась, пока он не поднял руки.

— Не держу, моя прелесть, — ухмылялся он, всё кидая взгляд мне на лицо и свою талию, что я так крепко сжимала. До меня дошло не сразу, а как добралось, я готова была провалиться под землю от жгучего стыда, не слишком ловко опустившись на ноги.

Но как бы там не было, я наскоро привела себя в порядок, покрепче сжала зубы и гордо вскинула подбородок, бесстрашно глянув в его чарующие янтари, где вновь едва не пропала.