Кот Баюн и Чудь белоглазая
ПЕРВЫЙ СУНДУК
ЯВЛЕНИЕ КОТА БАЮНА
Доска первая
В светло-серых глазах Арианта стояли слёзы, но он сжимал зубы, терпел — ни одна слезинка не скатилась на чумазые щёки. Ладошка горела, из ранки сочилась кровь. Всё из-за игривого серого котёнка — в глиняной крынке хранился клубочек, Ари сунул руку, чтоб достать его, и укололся о костяную иглу.
Пошипел мальчик, попрыгал от боли на одной ножке и пошёл за избу, в заросли смородины. Поросёнок и куры сыты — можно и поиграть.
В смородиновом царстве холодно и сыро. Сквозь изумрудные резные листья просачивается зелёный свет, словно в подводном царстве. Земля под кустами чёрная и влажная, холодит грязные пятки. Вокруг висят незрелые ягоды, сквозь прозрачную зелёную кожицу просвечивают семечки. На свёрнутых в трубочку листьях, опутанных паутиной, пасутся стада зелёных тлей. Жужжат пчёлы, по корявым веткам путешествуют божьи коровки.
Ари поймал одну, зажал в кулак. Подглядывая в дырочку, зашептал:
— Божья коровка, улети на небо, принеси мне хлеба...
Коровка развернула крылышки, красные, с чёрными точками, недовольно загудела. Просилась на волю, к теляткам, что пасутся на белых молочных полях, где ветер гоняет пуховые облака и небо так близко, что можно дотянуться рукой. Мальчик разжал ладонь, коровка выпустила прозрачные крылышки и полетела, задевая травинки. Забыв про кровь, Ари побежал за ней, раздвигая руками ветки, чтобы не поцарапать лицо, перепрыгивая через повалившиеся жерди забора. Весь мир исчез — беспокоили только колючки, норовящие добраться до глаз. С разбегу мальчик налетел на существо в странной одежде, сшитой шнурами из кусков кожи, и застёгнутой на продолговатые костяные пуговицы.
Опустив взгляд, Ари увидел растоптанные сапоги, когда-то выкрашенные киноварью в красный цвет, но давно выцветшие. Из прорезей торчали острые когти, от их вида мальчик задрожал. Робко посмотрев вверх, мальчик остолбенел — на него смотрели кошачьи зелёные глаза. Кот носил шапку-пирожок из войлока, по бокам торчали треугольные уши.
— Затопчешь насмерть, — пропел Кот высоким мурлыкающим голосом.
Потрясённый Ари стал разглядывать Кота, про которого мать зимними вечерами рассказывала сказки. Под кожаной курткой Кота угадывался широкий пояс, на котором висели нож и баклажка, сделанная из круглой тыквы. Мальчик сообразил, что существо проделало длинный путь — дома ходили в лаптях, сплетённых из липового лыка дедом Ратаем. Не в красных сапогах.
— Не затопчу! Вы вон, какие большие! — прошептал мальчик дрожащим голосом. — Если, захочешь меня съесть — у меня есть меч!
— Не буду, я тебя есть, я уже скушал рыбку. Ну, пошли, покажешь мне меч, — сказал Кот. — А ты, из какого племени?
— Не знаю, — ответил Ари, как учили.
— А я знаю, — пропел Кот, — вы жмудь из-за озера!
— Какая жмудь? Мы самая настоящая чудь! — возмутился мальчик.
— И какими же чудесами вы прославились? — захохотал Кот.
— Что? Какими чудесами? — мальчик непонимающе уставился на волшебного Кота, запустившего лапу в мешок.
— Возьми, поешь, — протянул Кот соты.
— Просто так незнакомые люди... коты... мёдом не угощают, — засомневался Ари.
Они пролезли в огород через повалившийся плетень, прошли вдоль зарослей малины и крыжовника. На грядках зеленели капустные листочки, тянулся вверх лук, выкинувший стрелки, большую часть огорода занимала репа и морковь.
— Ну, беги, скажи своим, что Баюн пришёл, — сказал Кот, подтолкнув Ари в затылок. А то, как я гляжу, вы опять мхом покрылись!
Мальчик подбежал к сараю, приподнял рогатинку, запиравшую калитку. Оттолкнул руками потянувшуюся мордочку козы, перепрыгнул через дремлющего поросёнка.
— Мама, берегитесь, в огороде говорящий Кот! Меня мёдом угощал!
Селение чуди пряталось в бескрайнем северном лесу, с тёмными ельниками и хилым березняком пополам с осиной. В низинах раскинулись болота с корявыми стволами сухих берёзок на редких кочках. Местами водная гладь ещё не заросла, и под бледно-голубыми, как глаза чуди, небесами, темнели глубокие омуты. Туда пробирались по бесконечным лабиринтам в камышовых зарослях на лодочках-долблёнках. Летними ночами, с лучинами острожили дремлющих лещей — лучили, ставили сети на линей и судаков.
Там, где поверхность болота заросла травой, трясина улеглась под тонкое одеяло из переплетённых корешков трав. Зимой охотник пробирался в широких снегоступах, летом же один неверный шаг — и поминай, как звали. Немногие местные жители знали тайные тропы между селениями.
Народ чуди состоял из десятков племён. Племя — из нескольких селений, там понимали язык соседей, молились одним богам, имели общие сказания и праздники. Племена чуди перетекали в другие, близкие народы — в мерю, весь, вятичей, емь, на краях земли — в щугру, печёру, мегру, суру, мещёру, ижору. Так и жили — от Варяжского моря до Уральского пояса. В древних песнях эта земля именовалось Великой Пермью. Беловолосые, со столь светлыми глазами, что синеглазые словене боялись — будто бы такими глазами чудь видит не только Явь, но и Навь.
В такое селение, днях в семи от великого Чудского озера, чей западный берег принадлежал, племенам води и жмуди, и явился Кот, на которого так неожиданно наткнулся мальчик.
Ещё накануне, готовясь к ночёвке, Кот приметил следы человека. Не проходящего охотника или рыбаря, а следы постоянного человеческого пребывания. Вот на середине полянки трава ниже, чем по краям — явно косили сено. Вот зарубки на молодых соснах — это сборщики живицы насекли стволы, чтоб по весне поставить берестяные воронки для смолы. Вот выкорчеванные пни — стволы зимой вывезли волокушей, а пни сожгли в ямах, выгнав дёготь и собрав древесный уголь.
Обнаружив деревню, Кот осмотрел её издали, с высокого камня-останца. Камень этот в древние времена притащил гигантский ледяной язык, приползший с севера. Давным-давно, после Великой битвы богов и крушения Старого мира, резко похолодало, появившийся лёдяной пласт с каждым годом становился всё толще — и полз, полз, сминая могучие дубы, пропахивая землю до каменного ложа, толкая перед собой огромные горы земли и поломанных деревьев. Всё живое в ужасе бежало от гнева сумеречных богов Арктики — стаи волков и лис уходили вперемешку с кабанами и оленями, тиграми и махайродами. Трубили туры, гибли от голода стада великанов-мамонтов. Огромные стаи гусей, гагар, уток улетали в неведомые южные моря. Они гибли в налетевших метелях, терялись в пространстве — созвездия дрогнули и сместились на небосклоне.
Затем Кот подобрался ближе, но не настолько, чтобы получить в грудь стрелу. Забор из жердей и огород отделял его от сараев. Во дворе стояла изба из соснового кругляка. Крыша была покрыта сосновой коры и соломой, маленькие окошки затянуты от гнуса рыбьими пузырями. Из одного окна торчала глиняная труба.
Избы стояли кругом, в центре — большой дом, сложенный из толстых брёвен, в два поверха.
Значит — свои люди. Никто не завоевал.
Сняв рогатину, Кот толкнул калитку и через сарай прошёл во двор, покрытый камнями, вросшими в землю. Меж камней зеленела трава, цвели одуванчики. Тут и там бродили пёстрые куры, за ними присматривал петух. Облезлая шкура волка, служившая занавесью, колыхнулась, из сеней вышла молодая баба с ухватом в руках. Увидев Кота, она побледнела и упала на колени. За плетнём зашуршало — Кот заметил затаившихся парней с рогатинами и луком, погрозил им лапой. Те исчезли, кто-то тихо выругался.
— Заходите, дорогой гость, в дом. Покушайте с дороги, — голос бабы дрогнул.
— Светлых дней и спокойных ночей тебе, хозяйка, — успокоил Кот.
Женщина встала, поклонилась странному существу. Кот вошёл в жилище вслед за хозяйкой. В сенях стояла деревянная кадка с ковшом, из неё шибало в нос крепким духом тёмного кваса. Тут же стояли плетёные из тонкого прута туеса для ягод — клюквы и морошки, брусники и ежевики. Большие корзины из лыка служили для сбора грибов. За занавеской примостилась лежанка для гостей-свояков, в чулане пребывало множество березовых веников, струганных черенков, удилищ, топорищ и прочих, необходимых в хозяйстве вещей.
В доме было прохладно. Битая из глины печь стояла возле окна. Очаг покрывала бронзовая плита с двумя отверстиями, возле неё на земляном полу стояли ухваты. На плите — большой котёл, тут же пара поменьше, в одном стыла пареная репа.
Наверху, под самой крышей, на жердях висела зимняя одежда, сети. Шкурки белки, песца, соболя распялили на крестовинах.
Из-за печи выполз старый дед Ратай — в рубахе до пят, с длинной белой бородой, нечесаными волосами. Распрямился с трудом, хрустя костями, с любопытством взглянул на гостя.
Кот стоял, молча, смотрел на старика. Тот не стерпел взгляда, поклонился, прохрипел:
— Здравствуй, древний. Почто явился? До сих пор о нас печёшься? Э-хе-хе. Нынешние тебя уже и не помнят. Откушай нашей еды...
Кот был усажен на гостевую лавку, за стол, скоблёный ножом. Хозяйка положила в деревянную миску ароматную толокняную кашу. В другую насыпала квашеную капусту с морковью и клюквой. В кружку для гостей, свитую из бересты, налила козьего молока.
Кот кушал кашу деревянной ложкой, она плохо держалась в лапе, выпадала. Но он соскучился по человеческой еде, заедал кашу капустой, хватая её лапой из миски, запивал молоком. Поев, вытер усы рукавом, встал, поклонился хозяйке.
— Благодарствую за угощение.
— На здоровье. Есть ли нужда, какая, не промокли в наших болотах?
— Нужды нет, а что промок — так давеча уже высох.
Кот ещё поозирался, углядел серого кота под кровлей, что скалился и сверкал глазами, почуяв опасного конкурента, отметил отсутствие в избе детей. Парни на хозяйстве, с отцом — в лесу или на озере, а девочки у соседских баб учатся прясть. Мальчика тоже не видно — наверное, получил по шее, за то, что привёл Кота. Или всех детей попрятали. Ну, да — скорее всего.
— Я очень долго спал, — Кот поглядел на людей. — Наверное, многое изменилось на белом свете, — промурлыкал он высоким голосом, — но, странно, меня опять тянет подремать...
— Возьмите тулуп, поспите в чулане! Тише все! (В сторону занавесок, хотя, Кот чуял — там никого нет). Видите, древний Кот отдохнуть желает!
Баюн улёгся на лежанку, укрылся. Под голову сунул свой дорожный мешок. Нащупал щекой старинный кинжал с тонким лезвием, скованный неведомым умельцем из железного камня, упавшего с неба, в горячем и пыльном городе, название которого уже выветрилось из памяти. Богом Данный, что ли? Ну да, Багдад.
Мысли путались, мелькали образы ревущих верблюдов, вспомнился тёплый ночной ветер, раскачивающий резные листья пальм, пригрезились одуряющие терпкие цветочные запахи и гомон восточного базара. "Вот, интересно, почему город южный, а базар восточный?" — подумалось в полусне.
Спал он в пол-уха, слышал тихие разговоры, хождение, скрип калитки.
— Говорит по-нашему. Кожаные сапоги стёрлись почти до дыр. Только проснулся, — голос женщины.
— Последний раз кот-оборотень являлся при наших прадедах. Сведи его к Стине — может быть, уйдёт сразу. Ох, не к добру это! — голос пожившего человека.
— Да, соседушка, — женщина закрыла скрипучую калитку, прошуршала по траве, вошла в дом.
"К соседу ходила. Пама деревни почему-то нет — тот бы сразу стал бегать и орать. Ничего, сейчас и так все сбегутся. Интересно, когда меня начнут вязать? Они почему-то думают, что при солнечном свете со мной легче справиться..."
Стина перебирала травы — связывала зверобой и ромашку в пучки, подвешивала для просушки. Вдруг стукнула калитка, кто-то вошёл во двор. Женщина надела на волосы кичку, расправила сарафан, дорогой — десять кун. Сморщенная рука отодвинула занавесь, в горницу заглянула бабка Грыня, досконально знающая, кто, чем дышит в деревне.
— Матушка, — заблеяла она старческим голосом. — Ужас, ужас, что делается! К Майсаре из леса Кот явился! А мужик-то её, Скилур, в лесу на промысле. Сожрёт всех этот Кот! — заголосила старуха.
— Да охолонись ты! — повысила голос Стина, — В дом пришла, а ни здравия, ни привета... Кот, говоришь? Давненько древний Кот не являлся! Вон, старая ведьма Партата за всю жизнь его не видала. Но рассказывала, что её бабка встречалась с ним. Не сожрёт он никого, не бойся. Он не за тем приходит.
— Мужики на делянках, остались старые, да малые. Что прикажешь, матушка?
— Быстро иди по избам — веди детей, да баб на сносях к Папаевой избе. Спрячь их в подпол, пусть возьмут, сама знаешь, что — детей накормить, если надолго. Да не от Кота хорониться, а чтоб никто не напугался до смерти!
— Бегу, матушка, бегу. Кот, чтоб ты знала, в избе у Майсары спать изволит.
— Пошли мальчишек, бойчее, пусть побегут на дегтярню, да в кузню — про Кота расскажут. Да не вздумайте его ловить!
После ухода старухи Стина тяжело села на лавку. В голове всплывали когда-то полученные знания про лесного Кота Баюна — хитрого оборотня. Будет играть с детьми согласно ритуалу, потом уведёт мальчишку в лес. Пращуры знали Кота Баюна, как заступника племени. Да уж всё позабыли — нынешние-то.
Мужики всё равно попытаются его поймать. Но Кот умеет людей заговаривать. Как бы узнать, что он хочет? Лишнего слова из него не вытянуть — старинные существа своими задумками с людьми не делятся. Даже с ведуньями. Может быть.
В лесу за тыном фыркнула лошадь. Стина выскочила во двор. Пам сидел на вороной лошадке, упёршись ногами в стремена. Увидев женщину, немолодой Папай, кряхтя, спрыгнул на землю. Его лицо, покрытое морщинами, было непроницаемым, но глаза беспокойно блестели.
— Где он? — бросил мужчина коротко.
— В чулане у Скилура спать завалился. Майсара его приютила, накормила...
— С людьми что?
— Детей собрали, сейчас в твой подвал прячут. И баб тоже.
— Он тот, о ком ты рассказывала? Древний Кот, что когда-то являлся нашим пращурам?
— Да, это кот-оборотень, знаток пещер и колдовства. Но не вздумайте его ловить — он хитёр и коварен, — промолвила Стина.
— Что ему надо? Почему он не явился в людском обличии?
— Он всегда приходил Котом и забирал с собой ребёнка. — Взгляд ведуньи был твёрд, — Случалось, что дети не возвращались. В пещерах полно чудес.
— Тогда его надо поймать, чтоб ты не говорила, и попытать. В пещерах полно не только чудес, там полно и самоцветов, и золота. В Словенске русь торгует шерстью, узорчатыми тканями... булатом, — сделал многозначительные глаза Папай. — Под присмотром своих же дружинников, что зовутся варангами, варягами. Уже на словен цыкать стали. А мы... сидим по лесам, дичаем.
— Понимаю, господин пам, — тщательно подбирая слова, промолвила Стина. — Но Кота я бы не стала трогать. Он когда-то покровительствовал народу Великой Перми. Проще сторговаться, чем поймать...
— Ишь, вспомнила какую старину. Иди, ведунья, занимайся бабами да детьми, не влезай в мужские дела.
Всех детей привели в избу Папая, спрятали в подпол. В лесу прятаться от лесного Кота — какой смысл? Не спрячешься в лесу от волшебного существа. Весь вечер собирали мужиков с делянок, готовили оружие, Скилур наточил бронзовый акинак — меч, потому как он метит врага. Наконец, обложили избу Скилура со всех сторон, залегли по кустам, по канавам.
