ЗА СЛЕДУЮЩЕЙ ДВЕРЬЮ
Оглавление:
История первая. Наследство
Предисловие
Глава 1. Сосед
Глава 2. Солнце за облаками
Глава 3. Освобождённая
Глава 4. Потерянное прошлое
Глава 5. Загнанная в угол
Глава 6. Потерявшаяся душа
История вторая. Тишина
Предисловие
Глава 1. Тление
Глава 2. Вопросы без ответов
Глава 3. Идти по следу
Глава 4. В чужой шкуре
Глава 5. Разговоры по душам и за глаза
Глава 6. Жизнь — это кровь
История третья. Исток
Предисловие
Глава 1. Под водой
Глава 2. Ведьмина книга
Глава 3. Из глубин
Глава 4. Мозаика
Глава 5. Ошибочные суждения
Глава 6. Гадание по воде
История четвёртая. Любовь
Предисловие
Глава 1. Избранная
Глава 2. Второй Круг
Глава 3. Битва экстрасенсов
Глава 4. Приглашение на свадьбу
Глава 5. Вероника боится умереть
Глава 6. Мертвец на свадьбе
История первая
Наследство
Предисловие
— Мне кажется, что на меня кто-то смотрит.
— Глупая ты, — голос в телефонной трубке успокаивал и заставлял поверить, что всё действительно хорошо. — В твоей квартире никого нет, я же только что у тебя был. Шарахаешься от каждой тени, — тихий мягкий смех заставил девушку улыбнуться.
— Ты всё смеёшься надо мной, а вот соседка с верхнего этажа сказала мне, что здесь такое часто... Подожди. Я снова что-то слышала. Боже, как же я ненавижу эту квартиру.
Скинув с себя одеяло, она присела на диване. Телефонная трубка тускло освещала комнату. Можно, конечно, было включить ночник. Но куда больше темноты она боялась увидеть что-то. Или кого-то. Вглядываясь в темноту до боли в глазах, вслушиваюсь в тишину до глухоты, она недвижимая просидела несколько минут.
Но никого не было. Не могло быть. Дверь она сама закрывала этим вечером, а квартира находилась на третьем этаже: через окно не залезешь. Почему же тогда она физически чувствует на себе чей-то тяжелый, полный ненависти взгляд? Чувствует его каждую ночь с тех пор, как переехала в эту квартиру. И не проходит суток, чтобы невидимый сосед не напомнил о себе. Его присутствие ощущается так сильно, что, кажется, можно руку протянуть, чтобы дотронуться до него. Это неприятное ощущение и сейчас не покидает её. Она верит, нет, она точно знает, что он здесь.
Он стоит напротив неё у спинки дивана. Не двигается. Смотрит. Смотрит.
— Кать, ты там ещё жива? — взволнованный голос в телефонной трубке заставил вздрогнуть.
— Ты можешь сейчас вернуться?
Он устало вздохнул:
— Катюш, если я ещё раз отпрошусь с работы, меня уволят. Умоляю, выпей снотворное. Оно стоит в тумбочке под телевизором. Ты сразу успокоишься и уснёшь.
Несколько секунд она кусала губы, не решаясь сказать:
— Я боюсь включить свет. Вдруг... вдруг я увижу это.
— Не увидишь, потому что там ничего нет.
— Ты не ночевал здесь. Ты не можешь знать.
Она услышала его немного раздражённое тихое ворчание. Слов не разобрать. Наверное, думает, что она всё специально придумала, чтобы проводить с ним больше времени.
— Пожалуйста, успокойся. Говорю же, выпей снотворное и ложись спать.
Чувствуя его злость, Катя поспешно пообещала, что так и сделает. А он пусть работает и ни о чём не беспокоится.
— Спокойной ночи.
Экран телефона погас, и комната погрузилась в непроглядную тьму. Резко схватив одеяло, Катя укрылась им с головой, как в детстве. Поджала под себя ноги, оставаясь в укрытии: поправила одеяло так, чтобы нигде не было ни щёлочки. Наконец, положила голову на подушку и закрыла глаза.
А может, это всё действительно глупости. У неё всегда было слишком живое воображение. В детстве она точно так же пряталась под одеялом от неизвестных чудовищ или представляла, как к ней в комнату через окно прилетает Питер Пэн. Или как оживают ночью куклы и приглашают на чаепитие за маленьким пластмассовым столиком. Она, конечно, соглашается. Ей немного неловко оттого, что она в пижаме, а все куклы в красивых нарядных платьях, но разве можно отказать их просьбе.
Постепенно она засыпала. В комнате стало прохладно. Зябко. Катя сильнее укуталась. У кукол всегда такие пустые глаза. Мёртвые. Если бы они действительно были живы, то были бы пустыми изнутри. Мёртвыми, но живыми. Как и их глаза. Холодно. Пальцы ног замерзают. Дышать тяжело. В этой квартире всегда стоит мерзкий запах воска и полевых трав. Невозможно свободно вздохнуть. Запах пропитывает насквозь, но никогда не выветривается. Шею сдавливает. Эти руки. Они не дают ей вздохнуть.
Она стоит напротив. Протягивает руки. Они не касаются Кати, но девушка всё равно чувствует чужие пальцы на своей шее. Сначала почти невесомо, порождая страх в самой глубине души, они гладят похолодевшую кожу. Этого не может быть. Она не приближается, она не может дотянуться до Кати. Это только кажется. Пальцы нежны, их прикосновение неуловимо, но шею сдавило тугой петлёй, и не получается дышать. Невозможно вырваться.
ГЛАВА 1
Сосед
Ключ в замке поворачивался как-то неохотно, но, скрипя, наконец, поддался. Дверь отворилась. На лестничную площадку дохнуло пылью, воском и травами. Здесь всегда витал этот аромат. Ничего не изменилось за прошедшие девятнадцать лет, словно хозяйка вовсе никогда не покидала квартиру. Как прежде, развешивала под потолком пучки пахучих трав. Зажигала тонкие церковные свечи. Между тем её уже давно не было.
Жильцы квартиры за прошедшие годы менялись один за другим. Никто не задерживался надолго. Будто бы гнал их прочь затхлый воздух маленькой квартирки. Не витай в воздухе этот неприятный тяжёлый запах, она и вовсе бы ничем не выделялась среди сотен других. Низкие потолки, маленькие окна — подобных хрущёвок по всей стране не сосчитать. Но в этом месте ощущалось что-то неуловимое, непонятное и необъяснимое...
В темноте пришлось на ощупь искать шнурок от выключателя. Загорелась тусклая люстра, слишком низко приспущенная на проводе-пружинке. Так и удариться можно. Пришлось нагнуться, проходя в комнату. Там тоже почти ничего не поменялось. Старенький диван у стены, напротив — польская "стенка", на ней относительно новый телевизор. Кто-то из жильцов так спешил съехать с квартиры, что даже позабыл забрать его. Как ни странно, за ним так и не вернулись.
У квартиры на третьем этаже всегда была плохая репутация. Бабки на скамейках ворчали, что там обитает "чертовщина". Дети на спор забегали в подъезд и стучали в дверь "проклятой" квартиры. Убегали с криками и визгами на улицу прочь от придуманной ими же опасности. Пересказывали друг другу, как в квартире зарубил своих жертв серийный маньяк, как повесилась в ванной брошенная невеста, как колдунья сгорела заживо в пожаре и, что когда-то там собирались для проведения сатанинских обрядов оккультисты.
Ника подошла к окну и раздвинула выцветшие светло-зеленые занавески. По комнате полетели клубы пыли, девушка закашлялась и поспешила открыть окно. Засохшая рама с трудом поддалась. Предупреждающе зазвенели стёкла. В квартире всё подлежало ремонту. Стоило быть осторожнее.
Стал сильнее слышен рёв заводящейся во дворе машины. Ругань уборщицы. Лай своры бродячих собак где-то вдалеке. Ника с облегчением вдохнула свежий воздух.
Она точно знала, что ни сатанистов, ни маньяков в этой квартире никогда не было. Здесь жила её бабушка. Она работала на фабрике швеей и ничем не отличалась от тысяч и тысяч своих коллег. Баба Вера выросла в деревне, после вышла замуж и переехала в город. Рано овдовела и одна растила дочь. Всё остальное — лишь глупые слухи и беспричинные домыслы, на которые не стоит обращать внимания.
Собственно бабушку Ника сама никогда не видела. Та умерла, когда Нике было не больше года. В то время она с родителями жила на Украине, и обратно в Россию они вернулись уже после смерти бабушки Веры. Из сухого пересказа матери, Ника узнала немного. Выросла Вера Николаевна в глухой, окружённой непроходимыми лесами деревушке. Отца задрал медведь, и воспитание дочери свалилось на плечи одинокой матери. Она же и научила Веру читать и писать. Привила любовь к природе, научила разбираться в грибах, ягодах и травах. У Ники дома до сих пор заваривали чай по бабушкиному рецепту. Собственно, чай — это единственное, что теперь напоминало об умершей.
Квартира долгое время пустовала, после её было решено сдавать. Но то ли район, где находился дом был неудачным, то ли проблема заключалась в категорическом невезении, но люди здесь не задерживались. Последняя жительница, молодая студентка, которую, вроде бы, звали Катя, сбежала спустя всего месяц после заселения. Кто знает, может это она оставила здесь телевизор.
— Мне же лучше, — заключила Ника, обнаружив, что "голубой экран" находился в рабочем состоянии. Она пощёлкала каналы, наткнулась на музыкальную программу и прибавила громкости.
Пора было браться за дело.
Унаследованная квартирка была небольшой: кухня, коридор, ванная, туалет и одна-единственная жилая комната. Но что для других могло показаться руинами, для Ники стало подарком судьбы. Собственное жильё дарило ощущение самостоятельности, независимости и уверенности. Переехать на новое место — это прекрасный шанс начать всё заново. Это было как раз то, в чём сейчас отчаянно нуждалась Вероника. Хорошее начало совершенно другой, лучшей жизни.
Осмотрев фронт ближайших работ и разочарованно вздохнув, Ника принялась за уборку. Квартира пустовала целых шесть месяцев, пыли здесь скопилось будь здоров. Занавески были безжалостно сосланы в стирку. За ними отправилось покрывало. Ковёр девушка скатала в рулон и затолкала под диван.
— Только лишних пылесборников мне не хватало, — рассуждала она.
Всё, что оставалось неизменным многие годы, Ника решительно уничтожала. В мусорное ведро полетели найденные в верхнем ящике шкафа старые газеты, датированные аж прошлым десятилетием. Просроченные приправы, засохшие цветы в горшках, покосившиеся подсвечники, поеденная молью шаль и радиоприёмник — все это подлежало немедленному уничтожению. И почему никто прежде не сделал этого? Неужели людям нравилось жить среди такого хаоса? Неудивительно, что было мало желающих здесь поселиться.
Перебравшись на кухню и отмывая жёлтую кафельную плитку, Ника с улыбкой на лице представляла, как уютно здесь будет жить, когда она всё обустроит. Купит салфетки под посуду и набор одинаковых полотенец голубого цвета. Они подойдут под желтый кафель. Можно принести ночник, висевший в её бывшей комнате, и повесить над обеденный столом. Как замечательно будет сидеть здесь по вечерам...
Этим летом Ника решила, что пришла пора изменить что-то в своей жизни. Все время, что она себя помнила, ей говорили, что нужно делать. Папа отправил в музыкальную школу на курс фортепиано, хотя ей всегда казалось невыносимо скучным тыкать пальцами по клавишам. В последний год обучения, не дождавшись экзаменов, Ника взбунтовалась и забросила обучение. После старшей школы дедушка устроил её на физико-математический факультет в институте. Она срезалась на второй сессии. Папина новая подружка поспешила устроить её к себе в магазин продавщицей.
— Аллочка ушла из-за беременности, поработаешь, пока не поступишь в институт. Как удачно получилось, правда? Сможешь зарабатывать себе на жизнь, — сказала она.
Так что, когда Ника случайно узнала, что бабушкина квартира уже несколько месяцев пустует, она выпросила у отца разрешения пожить одной.
Потому что пришло время что-то менять и начать контролировать собственную жизнь. Можно было начать с отдельного жилья. Или нового института. А ещё лучше, нормального парня. Тот, с которым она встречалась на первом курсе физмата был ужасным занудой. К тому же совершенно никчёмным и не амбициозным.
"Теперь всё будет иначе," — с надеждой думала Ника, натирая до блеска зеркало в ванной.
Ей пришло в голову, что неплохо бы ещё забрать свои банные полотенца из квартиры, ноутбук, обувь и многое другое. У Вероники был длинный список вещей первой необходимости. Придётся просить папу помочь с переездом.
Именно в тот момент, когда она предавалась мечтам о новой жизни в собственной квартире, послышался скрип. То ли от сквозняка, то ли из-за ненадежности старых расшатанных петель, но дверца платяного шкафа в коридоре раскрылась, привлекая к себе внимание девушки.
В гардеробе Ника обнаружила картонную коробку с бабушкиными личными вещами. Кто-то собрал их после её смерти, да так и оставил.
Среди подобного старого барахла всегда найдётся что-нибудь интересное. Девушка присела на корточки. Вытащила коробку из шкафа и заглянула внутрь. Сверху лежали старые наручные часы, деревянные бусы, зеркальце в медной оправе и фотоальбом.
Фотографий в семейном архиве оказалось мало. Даже слишком. На первой бабушка Вера и её дочь Ира были запечатлены вместе. Они стояли в городском парке на фоне колеса обозрения. На следующей карточке — строгое лицо Веры крупным планом. Красивое лицо, обрамлённое светлыми волосами, характерными всем женщинам в роду. Они очень похожи с внучкой. Разве что у бабушки черты приятнее. Но выражение слишком хмурое. Неживое. Женщина взирала с фотографии безразличным, холодным взглядом. Застывшим и равнодушным, как у мертвеца.
На третьем снимке была изображена мама Вероники в школьной форме и со школьным дипломом в руках. Взрослая, улыбчивая девушка с огромными бантами на голове, как у первоклашки. Было ещё несколько изображений Никиной мамы, когда она была грудничком, и групповая фотография со швейной фабрики. Ника так и не смогла узнать бабушку в толпе женщин в одинаковых халатах и косынках, скрывающих волосы.
На дне коробки девушка нашла шёлковый зелёный платок. Наконец-то поиски принесли результат. Ника схватила ткань и потянула на себя. Хотела уже накинуть его на шею, когда внимание привлекли вещи, припрятанные на самом дне коробки. Колода потрёпанных карт и пакетики с засушенными травами. Последние давно превратились в труху. Стоило их выкинуть. Очередное бабушкино наследство — маленькая деревянная фигурка трёхликого человечка. Все три его лица были мужскими, разве что двое из них были изображены с бородой. Сомнительная декорация. Лучше уж поставить на комод в коридоре фарфоровую балерину.
Рядом со всем этим хламом лежала маленькая коробочка из тёмно-синей шёлковой ткани. Одна из тех, в которых хранят украшения. Глаза у Ники загорелись от предчувствия чего-то невероятно прекрасного. Руки словно сами потянулись к шкатулке. Замочек чуть слышно щёлкнул, и вот у девушки в руках старый золотой медальон. Овальной формы, с вырезанным на нём тонким узором переплетающихся цветов.
Этот медальон определённо был не в её стиле. Пожалуй, даже не подходил ни к одному платью. Но что-то казалось в нём необыкновенно притягательным.
Ника поспешила в ванную комнату — туда, где висело единственное зеркало. На лице у девушки засияла улыбка, когда она повесила медальон на цепочку на шее. С каждым мгновением украшение казалось всё более и более чарующим. Любуясь на себя с разных сторон, она наслаждалась неожиданно приобретённой безделушкой. Как же повезло, что она решила осмотреть коробку, прежде чем выкинуть. Могла лишиться такой замечательной вещицы.
