Плотно сжав губы, Вероника выслушала Чипа. Понимающе кивая, дождалась конца его монолога. Спросила, наконец:
— Что значит, что ты подвергнешь меня риску?
Женька растерянно посмотрел на Олега. Тот хмуро гипнотизировал взглядом стену и всеми силами изображал из себя то ли статую имени себя, то ли просто контуженного. В общем, пытался сделать вид, что он крайне не желает здесь находиться и вообще случайно зашёл.
— Ник, я тебе ничего гарантировать не могу, — честно признался Женя. — Мы сами вчера еле...
— Всё будет нормально, — резко перебил напарника Олег. Оказывается, он всё же следил за их разговором. — Мы будем рядом. К тому же, ты что, боишься маленького ребёнка?
Вероника растерялась. Детей она никогда не боялась. Временами даже любила. Конечно, в малых количествах и желательно милых и послушных. Но в целом она была не против понянчиться с каким-нибудь симпатичным малышом, когда-нибудь даже со своим собственным. Светловолосой, сероглазой девочкой, как она сама. Конечно, сейчас ещё слишком рано для неё заводить детей. Но, может, года через два...
— Судя по твоей идиотской улыбке, детишек ты любишь. Прекрасно, — грубо заключил Олег, — Пошли.
Вероника вскочила на ноги. Возмущённо открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Как рыба, беззвучно пошлёпала губами и надулась. Они всерьёз считают, что после такого она с ними куда-то пойдёт?
— Полегче с ней, — недовольно процедил Чип. Бережно приобнял Веронику за плечи, — Прости его, он у нас тот ещё очаровашка. Тяжёлое детство, учительница часто била по голове указкой, одноклассники подкладывали кнопки на стул.
Было почти слышно, как ребёнок с непростым прошлым скрипит от злости зубами. Прищурился, ощетинился, как взбешенный хорёк, но промолчал. Вероника злорадно хихикнула. Приятно было наблюдать, как Олег пытается совладать с собой.
— Нам очень нужна твоя помощь, — повторил Женя. — Пожалуйста, поехали с нами.
Вероника тяжело вздохнула. Видимо, дело у шепчущих действительно было важное. Ведь точно так же они пришли на помощь Нике, когда она была в опасности. Имеет ли она право оставить кого-то в беде, если в силах помочь? И сможет ли? С другой стороны, меньше всего ей хотелось пропускать вечер у дедушки с бабушкой.
— Это надолго? — нерешительно спросила она.
— Буквально на час, — заверил девушку Чип. Олег что-то недовольно пробурчал, но поспешил замолчать.
И тогда Вероника поняла, что они бы всё равно не ушли, пока она не согласилась. У неё просто не было выбора.
— Если только на час, то я согласна. Нам далеко ехать?
Олег и Женя хитро переглянулись, и Ника вдруг заподозрила, что разыгранное представление было игрой в "хорошего и плохого копа".
Как оказалось, парни были безлошадные. Вероника сначала решила, что они пользуются своими способностями, открывая коридоры. Как это могло быть удобно: войти в любую дверь в собственной квартире, чтобы выйти уже на другом конце города. Вот и ещё один плюс быть шепчущим. Но полученными преимуществами господа защитники мира отчего-то часто не пользовались.
— Вам, видящим, сильно повезло, — рассуждал Женя, пока они ехали в такси. Как оказалось, обычно спасители человечества передвигались на городском транспорте, но чтобы задобрить свою новую помощницу, решили потратиться, — Чтобы воспользоваться своими способностями, вы почти не затрачиваете сил. Легко, как пальцами щёлкнуть. Особенно, если есть опыт. Нам, шепчущим, куда тяжелее. Чтобы открыть проход между дверьми, нужно не слабо выложиться. Я уж молчу про защиту, которую мы на твою квартиру поставили. Ты даже не представляешь, как это выматывает.
Рассказывал всё это Чип шёпотом, чтобы водитель подозрительно на них не косился. Его бы, пожалуй, удивил рассказ о маленьком мальчике по имени Юра, который оживил свои игрушки и перепугал тем самым всю семью, даже не осознавая своих действий.
— Некоторые из нас получают дар в наследство, а некоторые рождаются с ним. Это случается достаточно редко и проявляется только в переходном возрасте. У кого-то раньше, у кого-то позже. В любом случае, для дошкольников это нечто из ряда вон выходящее. Я вообще о таком впервые слышу. Чтобы маленький ребенок использовал силу...
— Звучит, как фильм ужасов, — невесело улыбнулась Ника.
— Это ещё почему?
— В большинстве ужастиков все беды от маленьких девочек со сверхъестественными способностями.
Женька засмеялся и не удержался от шутки, что все беды в принципе от женщин. Олег хмуро косился на их хихиканье с переднего сиденья. Даже для своего постоянно хмурого настроения он был, пожалуй, излишне серьёзен.
Мальчик Юра жил в красивом кирпичном здании постройки начала прошлого века. Ника иногда мечтала купить квартиру в похожем доме. Высокие потолки, большие окна, толстые стены. Правда, смущала старая проводка, повидавшая виды крыша и проблемы с прочими коммуникациями.
— Так, что, собственно, мне надо делать? — поинтересовалась Вероника, поднимаясь по лестнице в подъезде. Ещё один минус большинства старых домов — отсутствие лифта.
Ей ответил Олег. Он шёл впереди и даже не обернулся, когда заговорил.
— Посмотри его прошлое. Мальчишка потерял связь с реальностью, поговорить с ним невозможно. Мы надеемся, что если узнать, как и когда пробудился его дар, то получится помочь.
Их уже ждали. Дверь приоткрылась ещё до того, как они постучали.
— Добрый день, — произнесла женщина с печальными светлыми глазами. Потухшими, тоскливыми. Веронике стало не по себе от их взгляда. Муж женщины — высокий, грузный — пожал руки парням.
— Это Вероника, — схватив её под локоть, представил Олег. — Она осмотрит Юру.
Звучало, будто они говорили о дежурном приёме в поликлинике.
Хозяева поздоровались. Вежливо, но отстраненно, больше по привычке.
В полутьме коридора горели зловещими огоньками два зелёных глаза. При появлении чужаков послышалось скорее испуганное, чем агрессивное шипение. Под вешалкой, забившись в самый угол, наблюдал за происходящим представитель семейства кошачьих.
Ника настороженно покосилась на животное. Она никогда не дружила с его сородичами. Ещё с детства, когда соседский разносчик блох и укротитель мышей посчитал за честь выделить её платье среди остальных. Сначала он долго терся у ног, входя в доверие. Когда же Ника почесала его за ухом, то почему-то жутко оскорбился. Нелогично, очень по-кошачьи. Одно презрительное поднятие хвоста, несколько мгновений — и новое, привезённое папой из Парижа платье, было уничтожено. Вывести въедливый кошачий запах так и не удалось. Маленькая Вероника долго плакала и обижалась на "плохую кису". Усатый покоритель крыш надменно наблюдал за её страданиями с ближайшего дерева.
— Уже третий день там сидит, — сказала женщина, заметив, как внимательно Ника смотрит на кота. — Он выпал из окна. До сих пор не отойдёт от испуга.
Хозяйка квартиры неуверенно улыбнулась впечатлительности животного. Впрочем, они с супругом выглядели ничуть не лучше. Явно и сами были бы не прочь спрятаться под шкафом.
— Давайте мы пока подождём в другой комнате, — предложил Женя, уводя за собой людей.
Вероника машинально потянулась рукой к Чипу, пытаясь удержать его рядом. Присутствие Жени вселяло чувство безопасности. Вместо этого с ней остался Олег.
— Послушай, нужно держать себя в руках, — посоветовал он.
Вероника испуганно вздрогнула. Уставилась на него во все глаза, бестолково хлопая накрашенными ресницами.
— О чём ты? — почти искренне удивилась она.
Олег смотрел спокойно, без былого раздражения. Почти по-человечески. Серые глаза по-прежнему походили на льдинки. Тонкие губы сжались в напряжённую нить. Но голос его казался теплее, участливее.
— Юра необычный ребенок. Что-то тебя может испугать. Но ты этого не показывай, — пояснил он. Остановился перед закрытой дверью в другую комнату. — И вообще постарайся его не нервировать. Это может быть опасно.
— В каком смысле "опасно"? — испуганно заверещала Вероника. — Вы мне пообещали, что всё будет хорошо.
Олег предупреждающе на неё шикнул, требуя вести себя тише.
— Так всё и будет, если ты его не спровоцируешь, — пообещал он. — Пошли.
Что мог натворить маленький мальчик, если его боялись бравые спасители всего человечества, ночные водопроводчики и просто бесстрашные герои?
Ника редко смотрела ужастики. Её не особенно занимали кровожадные вампиры, высасывающие жизнь из невинных девиц с впечатляющими формами. Не интересовали одержимые демонами люди, табуном бегающие по потолкам и изрекающиеся исключительно на латыни. Но всё-таки общий стереотип о "жутких" детях у неё имелся. Входя в комнату, Ника ожидала увидеть разрисованные жуткими изображениями стены, мальчика с окровавленными руками, забитую насмерть камнем птичку.
В целом это была самая обычная детская комната, сверху донизу забитая игрушками, купленными любящими родителями. Тоже, кстати, вполне предсказуемо. Мальчик сидел на другом конце комнаты. Рассеянно разглядывал стену и даже не обращал внимание на вошедших.
— Привет, Юра, — Ника подняла руку в знак приветствия.
— Разговаривать с ним можешь не пытаться, — предупредил Олег. — Он теперь всегда молчит.
Девушка растерянно посмотрела на своего спутника.
— Что тогда мне нужно делать? — жалобно спросила она.
— Ничего не бойся. Просто посиди рядом. Постарайся увидеть что-нибудь из его прошлого.
Легко сказать! Её никто никогда не учил подобным вещам, а теперь от неё требуется увидеть прошлое мальчика. Хоть бы инструкции писали на такие случаи.
К тому же, Юра внушал ей страх. Его поведение настораживало, даже ужасало. Подобные неподвижность и равнодушие неестественны для ребёнка.
Поборов желание сорваться с места и убежать, Ника осторожно присела на пол, придвинулась поближе к Юре. Сердце, казалось, сжалось от страха и вот-вот совсем остановится.
Но мальчик на неё даже не взглянул. Как будто вовсе не замечал. Выглядел он обычно, если не считать странного поведения. Нормальный ребёнок. Ни пляшущего пламени в глазах, ни злобного выражения лица. Только чудовищное равнодушие.
— Пока мы не пытаемся ему навредить или просто помешать, он не представляет для нас никакой опасности. Так что приступай поскорее, — кивнув в сторону Юры, произнёс Олег. Он присел рядом на корточки. Сзади болтался мерзкий брелок в виде волчьей лапы, прицеплённый к карману его джинсов.
— Сила полностью поглотила его. Если не выйти из этого состояния, можно и умереть. Особенно в таком возрасте.
Нике стало жалко ребёнка. Как и она сама, он стал жертвой проявившихся способностей. Произошедшее, наверно, так поразило его, так напугало, что сознание посчитало лучшим закрыться от остального мира. Такое, кажется, происходит с людьми, попавшими в опасные ситуации. Они теряют память об ужасных событиях, дар же мог повлиять на мальчика куда сильнее.
Осторожно протянув ладонь, Олег взял Веронику за руку. Тёплая. Нике всегда казалось, что от него веет холодом так же, как от его взгляда. Будто Олег и не человек вовсе. И почему она столько глупостей про него придумала? Про мёртвый взгляд, звериное лицо, хищный прищур. Олег такой же человек, как она или Чип. Просто с ужасным, невыносимым характером.
— Постараюсь тебя направить. Это не мой профиль, но я кое-что могу, — пообещал он. — Возьми Юру за руку.
Неохотно, вновь наступая на горло собственным инстинктам, Ника осторожно приблизилась к мальчику. Будто боясь обжечься, легко коснулась его рубашки кончиками пальцев. Юра должен был бы закричать, наброситься на неё с дикими криками, схватить за волосы и, царапая короткими ногтями кожу, с яростью вцепиться зубами. Всё согласно законам жанра.
Но, кажется, мальчик и вправду не подозревал о её присутствии. Никак не отреагировав на вмешательство в личное пространство, он продолжал изучать стену перед собой. Даже не покосился в их сторону.
Собирая остатки воли, Вероника вновь потянулась к нему. В конце концов, он всего лишь ребёнок. И она обязательно должна ему помочь.
Приподняв рукав рубашки, Ника обвила пальцами тонкое детское запястье. Зажмурилась.
Ей казалось, что видение нахлынет, как только она коснется Юры. Ведь так было с Надеждой Сергеевной и бабушкой. Одного прикосновения хватило, чтобы окунуться в чужие воспоминания, оказаться в другом месте, копаться в мыслях людей и видеть события давно ушедших времён. А теперь — ничего.
И это правильно. Ведь не сама она управляла теми видениями. Ей их любезно показывали. Усаживали на мягкий диван, предоставляли ведёрко попкорна и демонстрировали свои воспоминания.
— Я ничего не вижу, — открывая глаза, пожаловалась Ника. — Прости, у меня ничего не получится.
— Сосредоточься, — потребовал Олег. Девушка почти физически почувствовала, как побежала за минусовую черту струйка ртути. Голос спутника снова стал прохладным, колючим, как мороз.
Нахмурившись, Ника закрыла глаза. Правой рукой, которую держал Олег, сжала пальцы в кулак.
— Не думай о том, что происходит здесь, — услышала она голос шепчущего. — Тебя должен интересовать только мальчик.
Почему-то Ника представила, как при дыхании из его рта вылетали клубы пара. Девушка поёжилась. Казалось, будто в комнате действительно стало прохладнее.
Вероника тяжело вздохнула, и рот обожгло ледяным воздухом. Глаза заслезись, а сама она закашлялась. Распахнув глаза, видящая ослепла от света, направленного в лицо.
Белоснежный, как снег, на неё надвигался белый саван докторского халата.
- Итак, Юра, зачем маму пугаешь? Тебе разве не жалко свою маму?
Человек был неприятный. Дрянной человек. Гнилой, насквозь гнилой. Кажется, если подуть на него, рассыплется в труху. Но нет, держится. Даже хорошо держится. Собрал всю тлеющую, увядающую шелуху. Всё, что осталось от него прежнего собрал.
Крепко-накрепко сцепил распадающиеся частички, обвязал новой ленточкой. Глянцевой, сверкающей. Совсем как его псевдо сочувствующая улыбка.
- Что, Юра, со мной тоже говорить не хочешь? Но ведь я тебе помогу. Посмотри на меня, пожалуйста.
Таких, как этот доктор легко можно издалека почувствовать. Они все чем-то похожи. Разве что срок годности у них разный. Этот, глянцевый, давно уже затухает. Рассыпается, рвётся на кусочки год за годом. Подбирает то, что от него ушло. Жадно пытается собрать всё вновь воедино. Но слишком поздно. Раньше надо было думать, намного раньше. Да и останавливаться он не собирается.
А есть и другие случаи. Необычные. Неестественные. Такие, как у маленького существа. Оно ведь совсем не умело бороться вначале. Казалось, пара дней, и сгорит дотла. Но нет. Искра раздулась в пламя. И кажется, не от чего ему гореть. Кончились и топливо, и кислород. А он всё теплится. Медленно, долго будет угасать.
И когда маленькое существо совсем потухнет, гнилой, разваливающийся труп доктора всё ещё будет сочувственно скалиться. Это даже несправедливо. Совсем несправедливо. Маленькое существо жалко в своей слабости, но оно чисто. Невинно. Глянцевый доктор совсем иной. Дрянной. Воняющий тошнотворной скверной, пожирающей его изнутри.
